Герои советского союза, принимавшие участие в боях с немецко-фашистскими войсками на различных этапах боевых действий 17-й воздушной армии в годы великой отечественной войны 11 страница

Политотдел армии, политорганы, партийные организации проводили широкую разъяснительную работу в связи с предстоящими боевыми действиями по освобождению Болгарии. В частях и подразделениях читались лекции, доклады, посвященные истории и борьбе болгарского народа за свою свободу и независимость. Проводились митинги, на которых советские воины выражали дружественные, братские чувства к мужественному и трудолюбивому народу Болгарии, рожденные пять столетий назад в совместной борьбе против турецкого ига и в боях под Шипкой и Плевной.

7 сентября разработка оперативных планов завершилась, и решение командующего фронтом было передано войскам. За несколько часов до наступления был отдан приказ. В нем говорилось:

«Советские воины! Перед вами Болгария, правители которой продали свою страну немцам и ввергли болгарский народ в чуждую для него войну. Наступил час расплаты с гитлеровскими разбойниками и их подлыми прислужниками.

Приказываю: войскам 3-го Украинского фронта перейти румыно-болгарскую границу, стремительным ударом разгромить встречающегося врага, уничтожить гитлеровских захватчиков в Болгарии и освободить родственный нам болгарский народ от немецко-фашистского ига»{72}.

К утру 8 сентября все было готово к наступлению. Замерли в ожидании команды на взлет истребители и штурмовики, бомбардировщики и транспортные самолеты с десантом.

На старт вырулил связной самолет. Майор Д. Д. Сырцов и штурман В. А. Середин получили не совсем обычное задание: произвести посадку на некоторые болгарские аэродромы, установить их пригодность для боевой [151] работы и посмотреть, как встретят болгары советских летчиков.

Промелькнул под крылом Дунай. Тихо и спокойно на болгарской земле. Ни одного выстрела, ни одного разрыва зенитного снаряда. Воздушные разведчики держали курс на Балчик. Вот и аэродром. Подошли на бреющем полете, используя каждый овражек как защиту от обстрела. На аэродроме спокойно. Посадка. Летчики, не выключая мотор, вышли из самолета. Болгарские солдаты и офицеры с возгласом «Братушки!» подбежали к Сырцову и Середину и взволнованно рассказали, что болгарский народ с нетерпением ждет прихода Советской Армии. Весть о прибытии советских летчиков быстро разнеслась по всему городу. К аэродрому начали стекаться местные жители с букетами цветов, виноградом, вином. То и дело было слышно вокруг:

— Добро пожаловать, наши другари!

Песни, улыбки, объятия. Но пора расставаться с новыми друзьями, впереди — Варна и Бургас. Всюду с радостью и гостеприимством встречали болгарские друзья первых посланцев Советской Армии.

С необыкновенным волнением и радостью возвращались Д. Сырцов и В. Середин на свой аэродром. А их боевые товарищи уже разбрасывали листовки — обращение советского командования к трудящимся и армии Болгарии. По всем дорогам двигались наземные войска фронта.

Так, в 11 часов 8 сентября без артиллерийской и авиационной подготовки началась операция по освобождению Болгарии.

Без единого выстрела советские войска перешли румыно-болгарскую границу и устремились в глубь Болгарии. В точно назначенный срок высадились воздушные десанты в Варне и Бургасе. В Бургасе к десантникам присоединились морские пехотинцы, высаженные с самолетов морской авиацией. Они быстро наладили взаимодействие с подразделениями болгарской армии, перешедшими на сторону восставшего народа, и организовали охрану порта. С торпедных катеров Черноморского флота высадился морской десант. Таким образом, последние опорные пункты фашистской Германии на Черном море прекратили свое существование.

Как и предполагалось, болгарская армия не только не оказала советским войскам сопротивления, но и вместе [152] с народом хлебом-солью встретила воинов-освободителей.

Маршал Г. К. Жуков вспоминает:

«Утром 8 сентября все было готово, чтобы открыть огонь, но мы со своих наблюдательных пунктов не видели целей, по которым надо было вести этот огонь... В стереотрубы, бинокли и невооруженным глазом мы наблюдали на болгарской территории обычную мирную жизнь: в населенных пунктах из труб вился дымок, а люди занимались житейскими делами. Присутствия воинских частей обнаружено не было.

Маршал Ф. И. Толбухин{73} приказал войскам двинуть вперед передовые отряды. Не прошло и получаса, как командующий 57-й армией доложил, что одна из пехотных дивизий болгарской армии, построившись у дороги, встретила наши части с развернутыми красными знаменами и торжественной музыкой. Через некоторое время такие же события произошли и на других направлениях. Командармы доложили, что идет стихийное братание советских воинов с болгарским народом.

Я тотчас же позвонил в Ставку.

И. В. Сталин сказал:

— Все оружие болгарских войск оставьте при них, пусть они занимаются своими обычными делами и ждут приказа своего правительства.

Этим простым актом со стороны Верховного Главнокомандования было выражено полное доверие болгарскому народу и болгарской армии, которые по-братски встретили Красную Армию, видя в ней свою освободительницу от немецких оккупантов и царского профашистского режима»{74}.

Советские войска в условиях изнуряющей жары продолжали продвижение и к исходу дня 9 сентября вышли на рубеж Русе, Разград, Тырговиште, Бургас. Основные силы воздушной армии к этому времени перебазировались с румынских аэродромов на аэродромы, расположенные в Северо-Восточной Болгарии. Штаб армии расположился в городе Добрич (ныне город Толбухин). В тот же день воины фронта узнали о победе вооруженного восстания [153] болгарского народа против монархо-фашистской клики. Руководство всей политической жизнью страны перешло к комитетам Отечественного фронта. Установилась народно-демократическая власть — власть боевого союза рабочих, крестьян, народной интеллигенции, сплоченных под руководством Болгарской рабочей партии (коммунистов).

Новое правительство Болгарии опубликовало декларацию, в основе которой лежала программа Отечественного фронта. В декларации заявлялось о немедленном разрыве с фашистской Германией, принятии энергичных мер по быстрейшему изгнанию гитлеровцев с территории Болгарии, о сердечной и вечной дружбе с Советским Союзам.

Вечером 9 сентября Георгий Димитров обратился к командованию 3-го Украинского фронта с просьбой обеспечить пролет через линию фронта посланцев новой Болгарии. В расчетное время 10 сентября специальная группа истребителей 17-й воздушной армии встретила болгарский самолет, на борту которого находилась делегация ЦК БРП(к) во главе с членом Политбюро Дмитрием Ганевым, и обеспечила благополучную посадку на румынском аэродроме Король-1.

Болгарская делегация подробно информировала командование фронта о ходе вооруженного восстания в Болгарии. Особо тревожила ее возможность удара фашистских войск по Софии — центру народного вооруженного восстания. Гитлеровская клика не могла примириться с потерей плацдарма на Балканах, так как это подвергало опасности коммуникации немецко-фашистских войск, находившихся в Греции и юго-восточных областях Югославии, где проходила основная железнодорожная магистраль Салоники — Ниш — Белград. Нависла угроза и у восточных границ Болгарии. Во Фракии концентрировались турецкие войска. На этом узком пятачке в европейской части Турции было сконцентрировано 20 турецких дивизий. Турецкое правительство, проводившее в течение всей войны прогерманскую политику, теперь старалось любыми средствами заслужить благосклонность американцев и англичан.

Изложив подробно положение дел в Болгарии, делегация ЦК БРП(к) просила советское командование организовать взаимодействие с болгарскими войсками по окончательному изгнанию из Болгарии немецко-фашистских оккупантов. [154]

В этих условиях требовалось оказать срочную помощь революционному правительству, сорвать все попытки международной реакции помешать болгарскому народу встать на путь строительства новой жизни.

Утром 11 сентября два самолета, пилотируемые майором Н. В. Козловым и старшим лейтенантом Е. А. Мясниковым, с представителями штаба фронта и болгарской делегации держали курс на Софию, где должны были быть решены вопросы помощи братскому болгарскому народу.

Вел группу опытный штурман лейтенант О. А. Бердник. Он только что вышел из лазарета после ранения. Высота — 3000 м, позади — Центральные Балканы, а впереди, в синей дымке, — София. Но что это? На аэродроме около полусотни немецких самолетов! Летчиков охватила тревога: а что, если аэродром Враждебна захвачен остатками фашистских банд? К счастью, эти опасения не подтвердились: на аэродроме ликовал народ, а на центральном здании развевалось красное знамя.

Радушно встретили болгары советских офицеров. Их качали на руках, обнимали, им преподносили цветы. Весть о прибытии советских самолетов быстро облетела столицу Болгарии.

Чтобы организовать взаимодействие советских и болгарских войск, а также воспрепятствовать выводу фашистских войск из Греции и южной части Югославии, необходимо было обеспечить срочную переброску наземных частей и соединений в Софию и западные районы Болгарии, а 17-ю воздушную армию перебазировать на аэродромные узлы София, Видин.

Задача была нелегкой. В то время передовые части еще не дошли до этих пунктов. Тыловые подразделения воздушной армии, которым надлежало в кратчайшие сроки организовать аэродромное обеспечение перебазирующихся авиационных полков, также находились еще далеко. Поэтому 13 сентября командующий армией В. А. Судец с оперативной группой штаба и представителями авиасоединений на транспортном самолете в сопровождении пяти бомбардировщиков и истребителей вылетел в Софию для рекогносцировки и принятия окончательного решения на перебазирование армии.

Авиационные командиры посетили резиденцию главы нового правительства Болгарии Кимона Георгиева, где встретились также с представителями болгарской армии. [155]

Договорились, в частности, об отражении силами советской авиации возможных налетов врага на Софию. Затем генерал-полковник авиации В. А. Судец вернулся в Добрич для доклада командующему фронтом, а оперативная группа штаба армии осталась в Софии, чтобы наладить взаимодействие авиации с болгарской армией и организовать надежную противовоздушную оборону болгарской столицы. Ядро ПВО составили лучшие истребительные авиационные полки воздушной армии.

13 сентября была получена директива Ставки, требовавшая оказать энергичную поддержку усилиям болгарской армии. Маршалу Ф. И. Толбухину предписывалось:

«Для руководства действиями наших войск, включая авиацию, и для организации взаимодействия с болгарскими войсками через Генеральный штаб Болгарии направить в Софию генерал-полковника Бирюзова в качестве своего заместителя»{75}.

В соответствии с директивой Ставки Верховного Главнокомандования в самые сжатые сроки была осуществлена перегруппировка войск фронта. В течение 13 — 14 сентября в район Софии был переброшен 34-й стрелковый корпус 57-й армии. Основные силы этой армии выдвигались к северо-западным границам Болгарии с задачей не только ликвидировать угрозу Софии со стороны немецко-фашистских войск, но и начать в дальнейшем во взаимодействии с Народно-освободительной армией Югославии и болгарской армией боевые действия по освобождению восточных районов Югославии. 37-я армия и 4-й гвардейский механизированный корпус надежно прикрывали южный фланг 3-го Украинского фронта и болгарской армии от всяких неожиданностей со стороны Турции. Части и соединения 17-й воздушной армии, осуществляя прикрытие наземных войск с воздуха, перебазировались на аэродромы софийского и видинского аэроузлов.

Большую роль в осуществлении маневра основными силами воздушной армии на аэродромы в западные районы Болгарии сыграли в этот период болгарские друзья. Еще до прибытия тыловых частей воздушной армии они обеспечили ее авиационные полки всем необходимым для боевой работы. Благодаря этому в ночь на 15 сентября авиация приступила к боевой работе. Экипажи вели воздушную [156] разведку на участке Салоники — Белград и надежно прикрывали с воздуха болгарскую столицу. Даже одиночные фашистские самолеты-разведчики не рисковали приближаться к зоне действия советских истребителей.

В эти дни воздушная армия потеряла одного из лучших своих летчиков, командира 449-го бомбардировочного авиационного полка подполковника И. И. Малова, который погиб на боевом посту. Его похороны вылились в грандиозное траурное шествие тысяч жителей Софии, которые проводили в последний путь советского летчика, отдавшего жизнь в борьбе за свободу и независимость Болгарии. Нельзя без волнения читать на мраморной доске у памятника героям Шипки замечательные и трогательные слова:

Вдали от русской матери-земли

Здесь пали Вы за честь Отчизны милой,

Вы клятву верности России принесли

И сохранили верность до могилы.

Вас не сдержали грозные валы,

Без страха шли на бой святой и правый.

Спокойно спите, русские орлы,

Потомки чтят и множат Вашу славу.

Отчизна нам безмерно дорога,

И мы прошли по дедовскому следу,

Чтоб уничтожить лютого врага

И утвердить достойную победу.

Сентябрь 1944 г.

15 сентября советские войска, восторженно приветствуемые болгарским народом, вступили в Софию. Это было глубоко волнующее событие. Все здесь напоминало о боевом содружестве болгарского и русского народов, о великом и славном прошлом, которое вошло в военную историю как образец немеркнущей Дружбы. Сбылись пророческие слова знаменательного приказа одного из руководителей балканского похода генерала Гурко, написанного им в Софии после освобождения Болгарии в канун 1878 г.:

«Пройдут годы — и потомки наши, посетив эти дикие горы, с гордостью и торжеством скажут: «Здесь прошли русские войска и воскресили славу суворовских чудо-богатырей».

И вот почти семьдесят лет спустя по этим местам прошли воины 3-го Украинского фронта, освобождая болгарский народ от немецко-фашистского ига. [157]

Жизнь в Софии, как и во всей Болгарии, постепенно входила в нормальную колею.

Фашистские дипломаты, прихватив с собой разведывательные архивы и документы, часть золотого запаса и другие ценности, бежали из Софии на специальном поезде в направлении турецкой границы. Вместе с ними бежали и некоторые бывшие болгарские министры.

Было принято решение перехватить этот поезд с помощью авиации. Эта задача была поручена заместителю командира 449-го бомбардировочного авиационного полка Н. В. Козлову. Были подобраны лучшие летчики полка Герои Советского Союза старшие лейтенанты Е. А. Мясников и А. К. Шевкунов, лейтенанты Ю. Я. Фридман и Гапоненко. Бомбардировщики взяли на борт группу автоматчиков и подрывников во главе с инженером полка по вооружению капитаном технической службы И. П. Гурье-вым. Всего в группе насчитывалось 68 человек.

Командующий воздушной армией приказал, чтобы шедший к турецкой границе поезд был найден до наступления темноты и захвачен любыми средствами. Разрешалось разбить паровоз или перевести стрелки на ближайшей станции и загнать поезд в тупик, разрушить железнодорожное полотно и т. п. В случае отсутствия посадочных площадок летчики должны были сажать самолеты на фюзеляж.

В назначенное время пять бомбардировщиков ушли на выполнение задания. Их прикрывали истребители. Полет проходил на высоте 200 — 300 м вдоль железной дороги. И вот на маленькой станции Малево летчики заметили два железнодорожных эшелона. У одного из них локомотив был под парами, другой стоял без паровоза. Осмотрев местность, Н. В. Козлов обнаружил неподалеку от станции площадку, а на ней советский самолет Ли-2. Он был прислан сюда штабом фронта с той же задачей и имел на борту автоматчиков во главе с оперативным уполномоченным подполковником И. З. Котелковым. Бомбардировщики произвели посадку в 300 — 400 м от эшелонов. Составы оказались под дулами крупнокалиберных пулеметов. Тут же из самолетов выскочили автоматчики. Однако у составов никого не было. Только на крышах вагонов сидели несколько немецких солдат, молчаливо наблюдавших за действиями советских десантников. Н. В. Козлов и И. П. Гурьев с 20 автоматчиками направились к поездам. [158] К ним присоединилась группа автоматчиков И. З. Котелкова.

Навстречу вышли машинист и его помощник. Не скрывая радости, они наперебой стали рассказывать, как фашисты заставили их вести поезд под угрозой расстрела. Ехали только ночью и очень быстро. С рассветом, боясь преследования, гитлеровцы приказали свернуть с основной магистрали на Хасково. На этой станции остановились и в целях маскировки разделили эшелон на две части. Сейчас же по приказанию начальника эшелона машинист и его помощник поднимали пары, чтобы с наступлением темноты возобновить движение через Хасково на Свиленград.

Далее из рассказа болгарских железнодорожников выяснилось, что фашистские дипломаты и некоторые из представителей бывшего болгарского правительства, увидев советские самолеты, бросили эшелон с охраной, а сами уехали в сторону турецкой границы на двух грузовых автомашинах, снятых, с платформ.

Но осталось еще два грузовика, на которых десантники немедленно отправились в погоню. Находившиеся в воздухе истребители получили по радио приказ взять курс в сторону турецкой границы, разыскать на дорогах два автомобиля с людьми и задержать их до подхода автоматчиков.

Через 15 минут летчики доложили, что машины настигнуты, а еще через полчаса фашистские дипломаты были задержаны десантниками. Тем временем остальные бойцы во главе с И. П. Гурьевым при поддержке местного населения разоружили более 200 гитлеровцев, оставшихся в поезде, и всю охрану. Поздно вечером командование фронта докладывало в Москву об успешном выполнении десантом поставленной перед ним задачи. Впоследствии все участники этой операции удостоились благодарности Народного правительства Болгарии и были награждены орденами и медалями Советского Союза.

Впереди предстояли ожесточенные бои. Советские и болгарские летчики плечом к плечу героически сражались в небе Балкан, помогая наземным войскам громить гитлеровские полчища.

Советские летчики не только сражались вместе с болгарами против общего врага, но и помогали им создавать свои военно-воздушные силы, делились с ними боевым [159] опытом, оказывали поддержку в оснащении авиационный частей боевой техникой.

Освободительный поход в Румынию и Болгарию завершился. Эти страны перестали быть сателлитами германского империализма, какими они являлись в течение длительного времени. Провалились и расчеты монополистов США и Великобритании на превращение Болгарии в свой плацдарм на Балканах.

Глава четвертая.
В боях за освобождение Югославии

С выходом 3-го Украинского фронта на югославскую границу советские войска получили возможность нанести удар на белградском направлении. Вопрос о перенесении военных действий на территорию Югославии был согласован Советским правительством и командованием с Национальным комитетом освобождения Югославии и главнокомандующим Народно-освободительной армией еще до выхода советских войск к границам Югославии. Цель Белградской наступательной операции заключалась в. том, чтобы разгромить противостоявшие силы противника в Югославии, сорвать его стратегический план перегруппировки войск, освободить восточную часть территории Югославии и ее столицу Белград.

Для проведения операции привлекались силы 3-го Украинского фронта, войска левого крыла 2-го Украинского фронта, авиация 17-й и часть сил 5-й воздушных армий (всего 13 авиационных дивизий), а также Дунайская военная флотилия.

Важное политическое и стратегическое значение Белграда предопределило крайне ожесточенный характер боевых действий в ходе операции.

В первой половине сентября 1944 г. противник начал отводить свои части с [161] юга Балканского полуострова. Авиационная разведка установила, что вражеские войска отходят из Греции по железной дороге Белес — Скопле — Митровица — Кралево, а также по железной дороге Лесловац — Ниш — Сталаг.

17-я воздушная армия в период с 15 по 21 сентября провела самостоятельную воздушную операцию с целью

«приостановить железнодорожное движение от Салоники на Белград, уничтожить войска и технику противника по дорогам, идущим из Греции и Южной Югославии на север и северо-запад»{76}.

Летчикам приходилось действовать в очень трудных условиях. Горно-лесистая местность и плохие метеорологические условия стесняли маневр, затрудняли ориентировку и почти исключали полеты большими группами.

Командир 288-й истребительной авиадивизии полковник Б. А. Смирнов вспоминал:

«В ясную погоду летчики направлялись к целям «верхом», то есть над вершинами гор. Но погода в большинстве случаев вынуждала их лететь к линии фронта ущельями. Такие маршруты летчики называли «воздушными лазами» или «чертовыми воротами». Выстроившись в хвост ведущему самолету по одному, истребители цепочкой летели по оси ущелья, маневрируя на изгибах. Здесь все зависело от ведущего, маневр которого точно повторяли остальные самолеты. Из-за ошибки ведущего при развороте ведомые могли врезаться в каменную стену».

Но большой опыт, высокое летное мастерство позволили авиаторам преодолеть все трудности, с честью выполнить боевую задачу.

Для действий по отходящим войскам противника наряду со штурмовиками и бомбардировщиками привлекались и истребители.

«Проявляйте инициативу. Ищите наземные цели, — требовал командующий воздушной армией.— Штурмуйте и уничтожайте живую силу противника, автоколонны, железнодорожные эшелоны, паровозы, склады с горючим и боеприпасами. Истребители должны быть грозной силой подавления противника на земле»{77}. [162]

Мастерами штурмовых удавов зарекомендовали себя капитаны М. Ф. Батаров, Н. Г. Сурнев, старшие лейтенанты И. Т. Фролов, Д. Г. Барченков, В. А. Меренков. Во время одного из вылетов летчики заметили эшелон на перегоне Скопле — Ниш. Насчитали 35 вагонов. С первой же атаки капитан И. Панин вывел из строя паровоз. Затем он пролетел на малой высоте над вагонами и выпустил по ним несколько коротких пулеметных очередей. С открытых платформ ответили вражеские зенитные пулеметы. «Значит, эшелон не пустой», — подумал И. Панин. Ведомый подавил огневые точки врага. Тем временем Панин на бреющем полете то с одной стороны эшелона, то с другой начал прошивать пушечными очередями боковые стенки вагонов. Вскоре два из них взорвались, а пять вагонов загорелись. Через несколько минут новые взрывы разнесли эшелон с боеприпасами в щепки.

Летчик-истребитель старший лейтенант Д. Барченков разведал, что на железнодорожных станциях Урошевац и Бовляк сосредоточено несколько эшелонов противника. Чтобы выиграть время, Д. Барченков произвел посадку на ближайшем аэродроме и попросил помощи у штурмовиков. Командование выделило две группы «ильюшиных». Ведомые старшим лейтенантом Д. Барченковым, они вышли на цель и мощным ударом уничтожили вражеские эшелоны.

20 сентября группа штурмовиков под командованием заместителя командира эскадрильи 306-й штурмовой авиационной дивизии старшего лейтенанта М. Т. Карпухина получила боевую задачу уничтожить железнодорожные мосты в районах Вранье, Табоновце, Кончана. Удар был меток. Но над целью самолет Карпухина был подбит, и летчик произвел вынужденную посадку. Югославские партизаны помогли Карпухину вернуться в свой полк.

К партизанам для связи и взаимодействия прибыл помощник начальника штаба 306-й авиационной дивизии майор Дмитренко. За один день 22 сентября дивизия произвела несколько десятков боевых самолето-вылетов в интересах партизанской бригады, окружившей полк гитлеровцев возле села Алакенца. И вот пришло сообщение от партизан:

«Штурмовики уничтожили 60 автомашин, 31 повозку с военным имуществом. После ваших действий подобрано 50 трупов солдат и офицеров. Создано 12 очагов пожара, разрушено два моста. Подписали Мидрач [163] Милодинович, Дмитрий Паунович, Добросев Дынич, Аритон Стойлькович»{78}.

Боевое содружество советских воинов и югославских партизан крепло день ото дня. Когда заместитель командира 659-го авиационного полка майор И. Д. Мошин и его ведомый произвели вынужденную посадку в 15 км от Скопле, их спасли партизаны из бригады Андро. Советских воинов вначале отправили в поселок Жеглень, а затем переправили через линию фронта.

В результате ударов авиации, участвовавшей в воздушной операции, движение на основных железнодорожных и шоссейных магистралях Сербии и Македонии было парализовано. Воздушная армия с 13 по 30 сентября 1944 г. произвела 1437 самолето-вылетов. За это время было повреждено и уничтожено 24 паровоза противника, 291 вагон, 11 самолетов, 121 автомашина, взорвано 2 склада с боеприпасами и горюче-смазочными- материалами, разрушены железнодорожные мосты на подходах к станциям Ниш, Качаник и Вратарница, туннель в 20 км юго-восточнее Скопле, 5 авиационных ангаров, создано 37 взрывов большой силы, вызвано 107 очагов пожара{79}.

В ночь на 28 сентября 1944 г. войска 3-го Украинского фронта пересекли болгаро-югославскую границу и вступили на территорию Югославии. К этому времени воздушная армия пополнилась авиационной группой генерала А. Н. Витрука, в которую вошли 236-я истребительная и вновь прибывшая 10-я гвардейская штурмовая авиационные дивизии. В армии имелось 1292 самолета{80}.

Для надежного обеспечения боевых действий наземных войск, организации тесного взаимодействия с ними, четкого управления авиацией в ходе боя силы армии разделились на две группы: северную и южную. Северная группа, базировавшаяся на аэродромы в районе Видина, обеспечивала действия первого эшелона фронта — 57-й армии и 4-го гвардейского механизированного корпуса, а также частей Народно-освободительной армии Югославии. Она состояла из корпуса генерала О. В. Толстикова, 244-й бомбардировочной авиационной дивизии и группы генерала А. Н. Витрука. Южная группа, которой предстояло [164] поддерживать болгарские войска на нишском направлении, состояла из 288-й истребительной и 189-й штурмовой авиационных дивизий{81}.

На командные пункты 57-й армии, 4-го механизированного корпуса, а также штаба НОЛЮ и 2-й болгарской армии были направлены оперативные группы от авиационных соединений.

Ударная группировка фронта, поддержанная авиацией, имела значительное превосходство над противником как по количеству, так и по качеству боевой техники и вооружения.

Политорганы, партийные и комсомольские организации проводили повседневную политическую работу среди личного состава. Они добивались, чтобы воины-авиаторы отчетливо понимали свой интернациональный долг по отношению к югославскому народу — помочь своим братьям-славянам изгнать немецко-фашистских захватчиков из Югославии. Не менее важным являлись вопросы установления правильных взаимоотношений с югославским населением и боевого содружества с югославскими и болгарскими воинами. К примеру, офицеры политического отдела 10-го штурмового авиационного Одесского корпуса{82} полковники М. Г. Баранов, И. Е. Рыбин, капитаны А. И. Григорьев, С. С. Петров, комсомольские работники лейтенанты П. И. Величко, С. Д. Ульшин, А. В. Глатоненко и другие политработники довели до каждого летчика, штурмана, техника, механика памятку-воззвание, в которой говорилось:

«Товарищ боец, сержант и офицер! Ты вступил на территорию родной по духу и крови нам Югославии, вступил для того, чтобы настичь и добить раненого фашистского зверя, уползающего под твоими ударами в свою берлогу... Твоя задача, товарищ, состоит в том, чтобы перехватить отступающие по югославским дорогам немецко-фашистские войска... которые пытаются прорваться в Германию из Греции, Албании и самой Югославии... Высоко и почетно в Югославии имя твое... Ты окружен любовью и уважением всего югославского народа... Оказывай содействие и помощь югославскому населению, [165] солдатам и офицерам Народно-освободительной армии...»{83}

В обстановке высокого политического подъема личного состава, вызванного приказом о переходе болгаро-югославской границы и продолжении освободительной миссии, многие летчики, штурманы, техники, солдаты и сержанты 17-й воздушной армии вступали в ряды Коммунистической партии. К концу ноября 1944 г. партийные организации армии приняли в свои ряды 278 человек. Этому во многом способствовала директива Главного политического управления РККА, утвержденная 14 октября 1944г. Оргбюро ЦК ВКП(б). В этом документе подчеркивалось, что решающим условием крепости и боеспособности партии является улучшение качественного состава ее рядов, строгое соблюдение принципа индивидуального отбора при приеме в партию.

Политические отделы армии и соединений, партбюро частей авиации проделали большую работу по претворению в жизнь этой директивы. Так, на семинаре в 136-й штурмовой авиационной дивизии обсуждались такие вопросы: значение индивидуального отбора как важнейшего средства соблюдения чистоты рядов ВКП(б); подготовка и проведение партийных собраний по приему в члены и кандидаты партии; недостатки роста рядов партии и меры по их устранению. Более оперативно и четко стали работать партийные комиссии авиационных дивизий, лучше и быстрее оформлялись партийные документы.

Части и соединения 17-й воздушной армии продолжали дезорганизовывать железнодорожные и автомобильные перевозки врага, уничтожать его живую силу и боевую технику на марше и в районах сосредоточения, совершали налеты на аэродромы Земун, Нови-Сад. Авиация софийского аэродромного узла обеспечивала боевые действия 64-го стрелкового корпуса, наносившего удар на Заечар и Вратарницу, а для разгрома противника в районе Неготина и Милановца привлекалось две трети состава армии и группа генерала А. Н. Витрука, предназначенная для передачи НОАЮ.

Советские истребители и штурмовики наносили удары по малоразмерным и подвижным наземным целям, а бомбардировщики [166] — по крупным железнодорожным узлам и опорным пунктам, сковывая маневр немецко-фашистских войск. Высокой результативности достигли удары экипажей 167-го гвардейского штурмового авиационного полка И. Н. Алимкина, Л. И. Гавриленко, Б. И. Гарина, С. В. Голубева, Е. И. Дементьева, И. А. Домбровского, А. Ф. Карушина, Н. И. Сморчкова и других.