Критерии оценки политико-юридических доктрин
История свидетельствует, что весьма часто люди придерживаются разных представлений относительно надлежащей организации государственной жизни вообще и правового регулирования в частности как в своей собственной стране, так и за рубежом. Причем выделенные воззрения, подчас развертываемые в сложные теории или доктрины, нередко претворяются в действительность. А это предполагает изменение ранее существовавших государственно-правовых систем при их противоречии упомянутым взглядам. И подобные модификации являются прогрессивными отнюдь не всегда. Иногда они приводят к деградации государственной организации, включая правовое регулирование, там, где предприняты.
Разумеется, есть шансы избежать отрицательных для государства последствий от реализации политических и юридических идей, если предвидеть указанные негативные результаты, исходя их самого характера анализируемых представлений, еще до осуществления последних на практике. Вот почему вопрос о позволяющих такое предвидение критериях оценки учений о государстве и праве актуален в любой стране каждого исторического периода, в том числе и в современной России.
Один из этого рода критериев позволяет обнаружить очевидный факт. Государство, где действует право, есть человеческое общество на определенной территории, независимое от остальных аналогичных образований. И всякому отмеченному социальному организму присущи закономерности функционирования, при отступлении от которых он погибает.
К таковым относится прежде всего выполнение людьми трудовой деятельности. Если члены государственно организованного общества прекратят вырабатывать продукты, нужные для их жизнеобеспечения, то очень скоро существование этих человеческих индивидов и образованного ими государства прекратится. Отсюда вытекает, что государственной организации необходимо поставить ее трудоспособных граждан в такие условия, чтобы они не могли прожить без труда.
Немедленный регресс и гибель в ближайшей перспективе ждет политическое тело и при отказе составляющих его лиц от совместной деятельности друг с другом. Данное заключение логически неизбежно, ибо при указанном положении дел прекратит существование система разделения и кооперации человеческого труда и, в частности, прервутся общественные усилия по воспитанию и образованию подрастающего поколения, по лечению больных и материальной поддержке нетрудоспособных. Кроме того, человеческое общество в границах государства не сможет воспроизводить себя физически, обеспечивая рождение людей, восполняющих естественные потери населения политического тела из-за смерти от старости, болезней и по другим причинам.
Для воспроизводства себе подобных, а также для выработки материальных и духовных благ человеческим индивидам обязательно нужен мир в рамках сферы, где они интенсивно общаются, то есть в пределах территории государства. Единственным же путем достижения этой цели является выделение из составляющих политическое тело лиц некоторой части, образующей систему государственных органов. Она призвана обеспечивать мирное взаимодействие членов государственного общежития посредством общеобязательного нормативного регулирования их поведения, что включает формулирование государственным аппаратом системы правовых норм и гарантирование им реализации юридических установлений, в том числе принудительной[6]. Причем право на физическое принуждение в границах политического тела должно принадлежать только системе государственных органов, а не каким-либо иным внутригосударственным объединениям, которым неизменно следует находиться под властью государственного аппарата.[7] Лишь при этом условии государство оказывается тем, чем оно призвано быть по самой своей сути, а именно замиренным пространством, где только и может нормально протекать человеческая жизнь[8].
Вдобавок правовое регулирование способно достигать своих целей исключительно в одной ситуации: когда в его ходе реализуются правила, названные Л. Фуллером процессуальным естественным правом[9]. В частности, юридические нормы должны сообщаться их адресатам, быть понятными таким лицам, не искажаться при применении и не требовать от людей невозможного. Притом нужно обеспечивать непротиворечивость сформулированных правовых норм друг относительно друга и нельзя изменять их настолько часто, что человеческие индивидуумы, кому эти установления предписаны, не в силах направлять ими собственную деятельность[10].
Указанные обязательные закономерности функционирования всякой государственно-правовой системы выступают в качестве первого критерия, соотнесение с которым конкретных политико-юридических идей позволяет обнаружить, принесут ли последние вред при их реализации или нет. Ведь представления, несовместимые с приведенными закономерностями, разрушают государство и право всегда и везде, тогда как остальные воззрения людей не обладают этим свойством. Следовательно, в результате применения выделенного критерия оценки учений о государстве и праве возможно отделить теоретические взгляды, являющиеся подрывными для любых государственно-правовых систем, от иных политических и юридических доктрин.
Идеи, которые несовместимы со всем тем, что необходимо для существования каждого человеческого общества, по мнению Т. Гоббса, могут быть названы «мятежными»[11]. Любой политический идеал, включающий эти идеи, повредит государству, где будет сделана попытка его реализовать. Причем сама такая попытка, предполагающая юридическое закрепление подобных идей, неизбежно вызовет к жизни подрывные юридические нормы. Их следует искоренять из всякой системы права.
Но есть и еще один критерий оценки учений о государстве и праве. Он представляет собой доктрину, определяющую содержание юридических норм в отдельном политическом теле. Из последней вытекает иерархия целей, преследуемых государством при правовом регулировании.
Идеи, которые, существуя в конкретном политически упорядоченном обществе, противоречат здесь упомянутой доктрине, неизбежно его подрывают. Вместе с тем обсуждаемые представления вполне могут соответствовать обязательным закономерностям функционирования всякого государственно организованного социального организма, независимого от подобных общественных образований, и поэтому отнюдь не оказываться подрывными при применении к ним первого критерия оценки учений о государстве и праве из рассматриваемых.
Например, идея о допустимости в экономической жизни частного предпринимательства сама по себе совместима с необходимыми условиями существования любого политически упорядоченного общества. Однако в Советском Союзе частное предпринимательство противоречило доктрине и вытекающей из нее иерархии целей, которые стремился претворить на практике государственный аппарат после окончания Второй мировой войны. Отсюда частное предпринимательство в СССР в указанный исторический период подрывало основы политико-правовой системы и, естественно, оценивалось как правонарушение по советскому праву. Напротив, в современной России теоретическое представление о допустимости частного предпринимательства в экономике укладывается в доктрину и иерархию целей, реализуемые государственными органами. Вот почему осуществление выделенной экономической идеи находится в гармонии с устоями нынешнего отечественного политически организованного общества и частное предпринимательство легализовано в российском праве.
Наконец, имеется и третий критерий оценки политико-юридических доктрин. Это прогресс государственной организации с функционирующими в ней правовыми нормами, которому конкретные идеи в состоянии способствовать или препятствовать.
Такой прогресс предполагает совершенствование человеческих индивидов в ходе правового регулирования в государстве в умственном, нравственном, волевом и практическом отношениях[12]. Притом государственный аппарат проявляет возрастающую способность использовать положительные личные качества граждан государства для достижения целей данного политического сообщества[13]. Поэтому указанные лица делаются из худших лучшими[14] в смысле расширения и углубления господства каждого человека над своей собственной и внешней для него природой[15].
Речь идет прежде всего об улучшении здоровья, трудоспособности, увеличении продолжительности жизни людей и о росте их профессионального мастерства. А тем самым в конечном счете обеспечивается повышение уровня удовлетворения в государстве нужд его граждан, а также возрастание количества реализуемых здесь человеческих потребностей.
Идеи, несовместимые с прогрессом в данном понимании, разнообразны. Скажем, к ним относятся проповеди неправильного образа жизни участников государственного общежития, подразумеваемые, в частности, в рекламе табачных изделий и спиртных напитков. К сожалению, она юридически разрешена в современной России, хотя были в отечественной истории и иные времена.
Правда, применение этого критерия оценки политико-правовых доктрин на практике не всегда просто. Поскольку прогресс государственной организации с действующими в ней юридическими правилами многосторонен[16], то необходимо знание всей массы его закономерностей, чтобы в конкретных ситуациях устанавливать идеи, являющиеся реакционными.
Например, рассматриваемый прогресс предполагает: человек, профессионально занимающийся сложным умственным трудом, всю свою жизнь должен совершенствоваться в собственном деле, не отвлекаясь на другие работы[17]. Лишь при осознании отмеченной закономерности возможно понять реакционность трех следующих представлений. Во-первых, воззрения, выдвигавшегося несколько веков назад в России нестяжателями, согласно которому православное духовенство обязано само производить потребляемые им материальные блага в ходе сельскохозяйственного производства. Во-вторых, идеи, реализовывавшейся в семидесятые годы ХХ столетия в Советском Союзе, о том, что научным сотрудникам надлежит проводить часть их рабочего времени в трудах, не имеющих отношения к науке. В-третьих, высказанного министром образования России в 2005 г. по телевидению суждения такого содержания. Государство не пойдет на повышение стипендий студентов дневной формы обучения до прожиточного минимума. А им следует подрабатывать, чтобы свести концы с концами.
Все три охарактеризованных критерия оценки политико-юридических воззрений не равны по своей значимости в этом деле в силу очевидного обстоятельства. На практике возможны ситуации, когда в конкретном государстве формулируется совокупность идей для воплощения в жизнь его аппаратом, несовместимая как с обязательными условиями функционирования, так и с закономерностями прогрессивного развития политико-правовой системы. В подобных случаях надобно исходить из главенства среди обсуждаемых критериев первого и третьего над вторым, который следует им подчинять.
Поступать именно указанным образом диктует сама политическая необходимость. Любому государству с действующим в нем правом прежде всего нужно выжить и прогрессивно развиваться. Определение же здесь совокупности идей, реализуемых в юридических нормах, должно базироваться на этом прочном фундаменте, а не подрывать его.