Ленин: революции и постреволюционное государство

Нелегко разглядеть Ленина — человека и вождя победоносного революционного движения за мумией

создателя постреволюционного государства. Это на самом деле так не только благодаря мощному потоку пропаганды и контрпропаганды, в которой Ленин и ленинизм бесконечно склоняются друзьями и недругами как синонимы противоречивой смеси мятежа и суровой дисциплины, борьбы за освобождение и репрессивной политики сверхдержавы. Кроме того, Ленин "иконизирован" на более глубоком уровне индивидуальной и социальной психики. Этот образ вполне можно назвать "культом", в котором особенно важны две основные характеристики. Во-первых, наряду со святым Владимиром, Иваном Грозным и Петром Великим Ленин стал для многих символическим праотцом, святым покровителем государства и нации, который воспринимается как часть интимной этнической сущности народа и его притязаний на место под солнцем. Так же его воспринимают и те, кто произносит имя этого народа и говорит о его притязаниях с отвращением. Во-вторых, и вновь это касается как друзей, так и врагов, существует глубокое и часто неосознанное восхищение носителями и символами огромной воли, грандиозного успеха и неограниченной власти, практически любого успеха и любой власти, которые заставляют многих низко склоняться или вытягиваться в струнку. Ленин был во многом носителем и символом этих характеристик.

В результате реальный образ и взгляды Ленина искажались, и получалась либо икона русского святого, либо средневековая фреска с изображением дьявола. Ленинский образ получался одномерный, внеисторичный и однозначный. Он был не реалистичным, но весьма полезным для обожествления или очернения фигуры Ленина в процессе его легитимации или делигитимации. Ленинский образ был сделан внеисторичным и тем, что все его высказывания и действия рассматривались сами по себе, вне связи с его личной биографией, политическими условиями и событиями. Цитаты и факты оказывались вырванными из реального контекста, который

затем ловкие историки могли додумывать по собственному усмотрению в многочисленных официальных биографиях. Этот образ был одномерным, поскольку он преподносился либо как полностью положительный, либо как исключительно отрицательный. Как и у богов, ленинская мысль не менялась, она могла только развивать то, что уже было заложено (и поэтому неизбежно должно было появиться). Советские учебники в качестве допустимых исключений приводили лишь несколько случаев, когда Ленин сам признавал свои прошлые ошибки (обычно это было вызвано необходимостью обосновать новую программу). Но даже эти случаи, как правило, игнорировались, когда речь шла о личной биографии Ленина. Для его иконописцев и очернителей все сомнения, противоречия, зигзаги, которые, как правило, были связаны со значительными изменениями его мировоззрения, последовательно "заглаживались" или преуменьшались¹. То же касается и тех моментов, когда Ленину не удавалось убедить даже своих ближайших соратников или, другими словами, играть приписываемую ему роль проницательного лидера самой лояльной и сплоченной фракции, который знал все обо всем или же, в соответствии с противоположной точки зрения, вообще не отдавал себе отчета в своих действиях и орудовал по наитию, как главарь преступной банды².

Политическая биография исторического, т.е. реального Ленина распадается на три основных периода, драматически отделенных один от другого революционными взрывами 1905 г. и 1917 г. Эти периоды можно назвать: периодом молодого Ленина, периодом революционной зрелости и периодом государственной власти. Эти крупные периоды можно подразделить далее на ряд этапов, опираясь в этом не на мнение самого Ленина и его восхвалителей, а на мнение современников и на критерий "главного врага", которого Ленин выбирал себе на том или ином этапе. В табл. 6.1 предлагается такая приблизительная периодизация.

Таблица 6.1 Исторический Ленин: периодизация

Период	Этап	Период
I Молодой Ленин	(А) "Почтительный Ленин"	1895—1901 гг.
(В) Ленин-якобинец	1902—1905 гг.
II Путь к власти	(А) Революционный Ленин-"крестьянофил"	1905—1907 гг.
(В) Упадок партий и надежда на пролетариат: (В1) (В2)	1907—1914 гг. 1907—1911 гг. 1912—1914 гг.
(С) Ленин-интернационалист	1914—1917 гг.
(D) Ленинский курс на захват власти	Март—октябрь 1917 г.
III Во главе государства	(А) Советская республика	1917—1918 гг.
(В) Гражданская война	1918—1920 гг.
(С) Начало создания нового режима	1921 —1922 гг.
(D) Последняя битва Ленина	1922—1923 гг.

Политическая ситуация на каждом из этих этапов была различной, точно так же, как и реакция на нее Ленина, однако мы должны остерегаться упрощенческого отношения к ним, как к причине и следствию в простой логической модели. В каждом случае существовала возможность выбора между альтернативами и набор противоречий, а результаты носили отпечаток той или иной личности, которая в свою очередь формировалась под их воздействием — налицо "диалектическая спираль". Что касается непосредственных целей, мишеней для нападок и аудитории, на которую он направлял свои усилия, ленинская политическая позиция резко менялась по мере того, как он продвигался от одного этапа к другому. Некоторые из этих изменений он открыто признавал, другие можно обнаружить, если

проследить, как Ленин выбирал своих политических противников. Параллельно и отчасти в связи с этим менялась его тактика и стиль руководства. На ином и более "глубоком" уровне находился вопрос ленинского мировоззрения, — базовых теоретических моделей, с помощью которых он воспринимал Россию и мир, и вырабатывал долговременные стратегии социалистической революции и социальных преобразований. На этом уровне отчетливо видны также некоторые глубочайшие убеждения, которые он пронес через всю жизнь, и которые изменялись медленнее, соотносясь скорее с "периодами", чем с "этапами" предложенной выше периодизации. И было несколько глубоких убеждений, которым он не изменял никогда. Нас особенно здесь интересует отрезок времени с 1905 г. по 1917 г., окончившийся Октябрьской революцией, но не сводимый только к ней. Здесь мы сможем лишь выборочно рассмотреть моменты ленинской биографии — нас прежде всего будет интересовать проблема извлечения уроков и новые горизонты политического воображения.

Первому этапу первого периода биографии Ленина лучше всего подходит название "почтительный Ленин". Это резко расходится с обычным представлением об этом человеке, однако, возможно именно поэтому поможет лучше его понять. Когда Ленину еще не было тридцати, он впервые ощутил упоение, связанное с открытием для себя "науки об обществе и о революции", которая должна была осветить, а затем быстро разрешить все беды российского общества и всего мира. В этом он был неотъемлемой частью процесса массового обращения российской радикальной интеллигенции в марксизм в 1890-е годы. Новая истина представлялась совершенно очевидной, тот факт, что не все ее восприняли, объяснялся неразвитостью умов, особыми классовыми интересами, нелогичным мышлением или просто явной глупостью. Ленин был воинственным защитником триумфально утверждающегося "ортодоксального

марксизма", бескомпромиссным в отношении каких бы то ни было покушений на чистоту нового учения и относился с глубочайшим почтением к его основоположникам и священнослужителям. Это относилось не только к самому Марксу, но и к его еще жившим апостолам — Каутскому и Плеханову (Энгельс, скончавшийся в 1895 г., играл здесь роль связующего моста между ними и самим Марксом). Все основные законы нового учения воспринимались Лениным (т.е., разумеется, еще Владимиром Ульяновым), как уже установленные, бесспорные и подлежащие лишь претворению в жизнь. Их интерпретация российской ситуации также принималась как уже доказанная и самоочевидная (см. гл. 5 §3)³. Оставалось, собственно, только изменить мир, который эти философы так замечательно объяснили, т.е. способствовать эффективному политическому действию, направленному на свержение режима, который тормозил естественную эволюцию России. Первым очевидным шагом было создание революционной организации, т.е. марксистской пролетарской партии. Последняя должна была применять на практике, популяризировать и пропагандировать научную истину. В качестве неотъемлемой части процесса установления и распространения научного знания предполагалось свершить суд над представителями средневекового царизма, гнилой буржуазией и над утопическими знахарями, т.е. над истеблишментом и оппозицией либерального и народнического типа.

В возрасте 25 лет Ленин вступил в "Союз борьбы" в Санкт-Петербурге (позднее к названию прибавилось уточнение "за освобождение рабочего класса"). Началась напряженная жизнь революционера, заполненная подпольной организационной работой и написанием политических статей и брошюр. Ленин много работал в марксистских образовательных и самообразовательных кружках, а позднее активно участвовал в пропагандистской и агитационной работе "Союза" в рабочих кварта-

лах, а также в попытках создать всероссийскую социал-демократическую организацию, которая бы включала и русских марксистов в эмиграции⁴. Именно в это время в группе, в которую входили Ленин, Мартов, Потресов, Кржижановский, Красин, Радченко, Крупская, Запорожец и др., сложились те межличностные отношения и противостояния, которые продолжались долгие годы. К концу 1895 г. полиция разгромила "Союз" и арестовала его ведущих членов. Ленин (которому к этому времени было 25 лет) и почти все остальные были заключены в тюрьмы и впоследствии высланы в Сибирь. Власти явно не считали, что они представляли особую угрозу, и охотились в основном за "террористами". Условия тюремного заключения Ленина были весьма мягкими, а срок ссылки небольшим — он истек в 1900 г. Почти сразу же после ссылки Ленин покинул Россию.

Работы Ленина, написанные им в то время, отражают его тогдашние политические взгляды и интересы. Основной целью его анализа был перенос раннего тезиса Плеханова об уже определившейся капиталистической природе российского общества в область аграрной экономики, основной для большинства жителей России, и борьба с представлением о том, что обнищание деревни можно было предотвратить. Главными оппонентами Ленина по этому вопросу были публицисты умеренного крыла народничества, на которых он обрушил поток ядовитой критики, с позиций, по выражению современного исследователя, "фанатичного антинародничества"⁵. Одновременно с этим, но менее активно. Ленин критиковал Струве, который начал создавать из своего прогрессистского и "легального" марксизма кредо "прогрессистского" либерализма⁶. Период 1896—1899 гг., когда Ленин находился в тюрьме, а потом и в ссылке, он в основном использовал для работы над огромным статистическим материалом, положенным в основу расширенной версии своей модели капитализма, создаваемого рынком, относящейся к 1893 г. и распространенной те-

перь на всю страну. Этот труд стал первой книгой Ленина. Ее цель заключалась в утверждении теории капиталистического развития России, которую проповедовал весь лагерь "плехановцев"⁷. В частности, ввиду далеко зашедшей социально-экономической дифференциации жителей российского села (тезис, который был обильно подкреплен данными земской статистики), крестьянство надлежало рассматривать не как общественный класс, а как понятие, оборот речи, относящийся к прошлому (поэтому термин "крестьяне" в ранних работах Ленина употребляется в кавычках). Для марксиста политический вывод из книги был очевиден — необходимость немедленного создания пролетарской марксистской партии по европейскому образцу, чтобы способствовать запоздавшей буржуазной революции, которая призвана была привести российскую политическую систему в соответствие с ее политической экономией.

Разумеется, невозможно разделить жизнь Ленина на совершенно раздельные периоды, — реальные биографии так не делятся. Однако, если принимать во внимание воспоминания его современников, в 1901—1902 гг. стали все более четко вырисовываться очертания нового Ленина — Ленина-якобинца. Этот сдвиг отразился в его политических работах — появился новый главный противник, теперь в лице "колеблющихся" марксистов, т.е. ревизионистов, оппортунистов, "мягкотелой" фракции его собственного идеологического лагеря. На какое-то время атаки на внешних врагов социал-демократии, включая народников, стали небрежными, совершаемыми как бы "en passant" (мимоходом). Признаки этого нового поворота появились впервые с гневным "анти-кредовским" письмом, написанным сибирскими ссыльными и адресованным русским приверженцам берштейнианского ревизионизма. Процесс стал шириться и крепнуть, когда "Искра" предприняла яростную атаку на защитников стихийной самодеятельности рабочих.

как фокуса политической борьбы, образовавших марксистскую фракцию "экономистов". В 1902 г. во второй своей книге Ленин возложил задачу защиты партийной дисциплины и централизма полностью на сторонников "Искры" — серьезное наступление на политическое "кустарничество" прошлого и призыв к созданию организации профессиональных революционеров — кадровой ленинской партии на языке наших дней⁸. В то же время Ленин занялся составлением искровской аграрной программы, которая позднее была принята на II съезде РСДРП. К этому времени его растущие разногласия с Плехановым стали головной болью редакции "Искры" — из "плехановца" Ленин быстро становился независимым мыслителем и политиком. Троцкий описывал эту перемену облика Ленина как: "...решающий перелом в политическом самочувствии Ленина, его самооценке...", упоминая при этом чувства других членов редакции "Искры", как «негодование, сочетавшееся с недоумением: "Как мог он на это решиться?"»⁹ Другие мемуаристы также сходятся в признании этого резкого нарастания ленинской уверенности в себе и в своей правоте. Его личность привлекала к себе все больше восхищенного внимания в лагере революционеров, тех, кто видел тогда настоящее и будущее в свете Французской революции. "Из такого материала создаются Робеспьеры", — так Плеханов объяснил в то время Аксельроду одно из своих временных примирений с Лениным. Когда к горестному удивлению всех искровцев съезд РСДРП 1903 г. закончился расколом, Ленин оказался неоспоримым лидером большевиков, твердого дисциплинированного крыла социал-демократов. Его фракция все еще считала себя просто "твердым" крылом ортодоксального марксизма в России — якобинцами пролетарского лагеря. В ядовитой фракционной грызне, которая последовала вслед за этим расколом, Ленин выработал свое собственное объяснение, которое базировалось на марксистском социальном анализе и было

весьма болезненным для его новых врагов. Признавая, что неоспоримые истины марксизма разделялись, разумеется, обеими фракциями, Ленин, тем не менее, считал, что меньшевики были заражены мелкобуржуазно-интеллигентской мягкотелостью и расплывчатостью, в то время как сам он и его фракция обладали духом истинной пролетарской боевитости¹⁰. Здесь надо отметить, что среди 43 делегатов II съезда РСДРП было всего два пролетария, и примерно такова же была их доля б местных комитетах, однако, тем не менее, выстрел попал в цель. Как показала подготовка к III съезду, в то время, как большая часть партийных светил и эмигрантов предпочла меньшевизм, подавляющее большинство местных партийных активистов российских комитетов оказалось на стороне ленинской фракции. К тому времени, когда в 1905 г. собрался и этот съезд, и альтернативная ему конференция меньшевиков, вся политическая ситуация находилась в процессе резкого изменения, как, впрочем, и ленинские взгляды и интересы — начиналась революция 1905—1907 гг.

Следующая перемена в мировоззрении Ленина была глубже, оригинальней и фундаментальней в выводах, она оказала решающее воздействие на ту стратегию, которой он придерживался до конца жизни. В результате этой перемены большевизм превратился в особое идеологическое течение мирового размаха, воплотившееся в III Интернационале и в СССР. И снова признаками этого поворота послужили изменения в списке политических групп, которые Ленин подвергал анафеме. Конечно, оставались прежними ненависть к царизму и непреклонная борьба за его уничтожение, а также по-прежнему время от времени высмеивались народники и "мягкотелые" марксисты. Однако на этот раз в центре внимания Ленина оказался либерализм конституционных демократов и их попытки монополизировать руководство "освободительным движением", и особенно привлечь на свою сторону крестьянство. Основными

вопросами были следующие: кто будет править Россией, когда с самодержавием будет покончено, и какова будет природа постреволюционного российского общества? Спор с меньшевиками по вопросам правильной тактики находил теперь новое содержание в анализе борьбы за власть и, в связи с этим, в анализе крестьянства и его неожиданной активности. Ленин считал, что пролетарская партия должна бороться за государственную власть и, следовательно, за место во временном революционном правительстве, которое должно возникнуть после падения самодержания, и принять на себя руководство буржуазной революцией. Чтобы достичь этих целей, революция должна опираться на волю большинства, одновременно сдерживая колебания буржуазии (которая, если ей позволить, неизбежно пойдет на компромисс с самодержавием). В его глазах крестьянский радикализм, к счастью, давал возможность разрешить эту задачу. Чтобы закончить "буржуазный этап" российской истории и сделать это радикально, т.е. "по-народному", новый режим должен стать "демократической диктатурой пролетариата и крестьянства". Термин "крестьянство" освободился от кавычек, чтобы с этого момента занять законное место в списке понятий, которыми оперировал Ленин и играть центральную роль в его будущем анализе. Это была уже не фикция, а общественный класс. Его легитимность с точки зрения марксизма была установлена при помощи заявления о том, что Россия, в конце концов, оказалась менее капиталистической, чем ожидалось, а также, благодаря принятию той точки зрения, что одновременно идут две "социальные войны" — война всех крестьян за ближайшие ощутимые цели против "пережитков феодализма" и борьба между капиталистами и пролетариями деревни, которая в основном ожидается в будущем. В партийно-политических терминах все это означало, как ни странно, необходимость немедленного революционного союза между социал-демократами и эсерами, а также

Крестьянским союзом против самодержавия и кадетских компромиссов¹¹. Ленин потребовал именно этого, ссылаясь на опыт Парижской Коммуны 1871 г.¹² В соответствии с этим, ограниченная и ставящая ограничения аграрная программа РСДРП, принятая в 1903 г., должна была снова измениться. Старые члены РСДРП обвиняли Ленина в крестьянофилии, он же считал, что это революционный здравый смысл. На протяжение 1906 и 1907 гг. Ленин продолжал спорить, широко цитировать примеры радикализма крестьянской "Трудовой фракции" в Думе и высмеивать "страх перед крестьянами" своих социал-демократических коллег, который в России того времени был равнозначен политическому пессимизму и параличу революции. В том же духе он провозгласил теперь важность "народной революционной самодеятельности" — до того времени это выражение использовалось только революционными народниками. Ленин — лидер будущей победоносной революции, начинал создавать свою собственную формулу для революционного лагеря.

К 1907 г. Ленин отказался также от прежней тактики бойкота выборов и призвал использовать Думу, как легальную трибуну для революционной пропаганды. Столыпинский "правительственный переворот" и новая антидемократическая избирательная система не изменили, а, скорее, даже укрепили ленинскую позицию по этому вопросу. Он считал, что социал-демократическая партия должна приложить все усилия, чтобы обеспечить свое представительство в III и IV Думах.

В процессе такого резкого перехода к новой стратегии и ее стремительного развития перед Лениным возникли две, связанные с этим, политические проблемы. Первой, самой непосредственной и драматической было то удивление и смятение в рядах активных членов РСДРП, которое вызвала его новая политика, такая далекая от искровского начала недавних 1900—1903 гг. Вторая проблема заключалась в том, каким образом Ленин решил согласовать эти изменения в стратегии и тактике с

современной марксистской теорией и историческим опытом его партии. Выше мы уже упоминали эпизод, когда Плеханов на съезде РСДРП 1906 г. заклеймил его "народником". Ленин на этом съезде оказался в двойном меньшинстве, даже большевики возражали против его варианта послереволюционного решения коренного вопроса о земле. За несколько месяцев он смог восстановить контроль над своей фракцией и добился принятия собственной программы национализации земли, хотя и не без трудностей, которые выразились в создании оппозиции внутри большевистской фракции. Ко времени съезда РСДРП 1907 г. подъем революционных настроений масс сыграл на руку "твердым" социал-демократам, и особенно Ленину. Коалиция большевиков с польскими и латышскими социал-демократами и некоторым левыми меньшевиками одержала победу почти по всем пунктам над променьшевистским центральным комитетом РСДРП.

Этот успех стал возможен благодаря удивительно энергичному тактическому руководству, растущему робеспьеровскому образу Ленина среди рядовых социал-демократов и ощущению его незаменимости, которое стало складываться у многих большевиков. Этот успех также явился результатом его превосходного понимания партийной организации (которое, по крайней мере, на этом этапе значительно опережало его способность возглавлять внепартийную деятельность социал-демократии — его влияние на Советы оставалось незначительным)¹³. Кроме того, растущее влияние Ленина объясняется также той ловкостью, с которой он научился обращаться с вопросами марксистской легитимации. В этом ему сослужили хорошую службу его обширное знание текстов, удивительная способность усердно работать над идеологическими проблемами, умение логически обосновать свою точку зрения и безжалостное перо публициста. Должно быть, он напоминал многим российским интеллектуалам неутомимого Чернышев-

ского, которым восхищались и Ленин, и многие другие (однако Ленин сравнительно с Чернышевским был и более "практичным", и более жестким). В ситуации, когда его стратегия впервые никак не могла быть выведена из интерпретаций текстов Маркса, предложенных Энгельсом, Каутским или Плехановым, т.е. из "ортодоксального" марксизма он выработал способ обращения с идеологическими противоречиями. Изменения тактики (например, относительно бойкота выборов) допускались, однако в то же время провозглашалась тотальная преемственность с "классиками". В результате возникал разрыв между стратегией и теорией, однако его существование категорически отрицалось. Мы еще вернемся к этому вопросу, а пока ограничимся лишь его констатацией.

К 1908 г. революция потерпела поражение. Столыпинская кампания по модернизации самодержавия и "прививке" против новых возможных революционных атак была в самом разгаре. Революционное движение находилось в упадке и смятении. Тюрьмы были переполнены. Русские политические эмигранты бесконечно спорили о причинах поражения. Фракционность расцвела пышным цветом, один за другим следовали межфракционные скандалы. Большевики также раскололись. Левая фракция требовала продолжения вооруженной борьбы и бойкота столыпинской Думы. Ее члены возмущались новой ленинской тактикой участия в Думе, считая ее "началом поворота вправо" — мягкой формой ликвидаторства. За исключением одного лишь Ленина, в эту группу (которая получила название "Вперед", по названию их издания) вошли все ведущие интеллектуальные силы большевиков, их основные ораторы на предыдущих партийных съездах, многие члены ЦК и лидеры партийных организаций Москвы и Санкт-Петербурга: Богданов, Луначарский, Горький. Алексинский. Вольский, Шанцер (Марат), Лядов, и т.д. Ленин немедленно обозвал все это "дезертирством, типичным

для интеллигенции". Ему оставалось только надеяться на непременное возрождение естественной пролетарской классовой боевитости, которую он противопоставлял социалистическим эмоциям интеллигенции. Степень реализации этой надежды может помочь разделить этот период ленинской биографии на два этапа: до 1912 г. и после. К 1908 г. начался массовый отток рабочих из рядов социал-демократов и особенно большевиков, но эти рабочие, как правило, приходили в состояние апатии, а не присоединялись к другим фракциям, которые раздирали русскую эмиграцию.

Новый этап ленинской биографии, как и прежде, был отмечен сменой основного объекта его атак как публициста. Этим объектом снова стали различные группы внутри РСДРП. Он ругал "ликвидаторов" типа Аксельрода, т.е. тех, кто хотел перестроить партию на "широкой основе" легального профсоюзного движения, — взгляд, постепенно воспринятый большинством меньшевиков. Он с особой силой обрушился на левых социал-демократов вне ленинской фракции, которые выступали от имени большевиков. Его следующая книга "Материализм и эмпириокритицизм" была направлена против эпистемологического экспериментирования Богданова и Луначарского с теорией познания Маха. Хотя книга Ленина и не являлась серьезным вкладом в развитие философской мысли, она несла мощный идеологический заряд — тактические антиленинцы, оказывается, были идеологическими антимарксистами. Ленин и прежде не деликатничал в своих нападках на бывших политических союзников, ставших противниками, однако тот поток обвинений и ругани, который он обрушил на "впередовцев". "ликвидаторов" и также на тех, кто пытался взяться за неблагодарную задачу воссоединения партии (особенно на Троцкого, который сразу же стал "иудушкой Троцким") достиг масштабов, беспрецедентных даже для его политической карьеры. Даже патриархи II Интернационала были втянуты в русские

дрязги, и отношения Ленина с ними, особенно с Каутским, заметно охладились.

Яростная ругань и фракционная придирчивость Ленина частично объясняются горечью поражения и тем фактом, что в этот период своей жизни он был как никогда одинок. Презирая то, что он считал трусостью, мещанством, пустозвонством и предательством со стороны всех тех, с кем он плечо к плечу создавал РСДРП. Ленин отдалился от всех них, как никогда ранее. В кругу тех, кто остался с ним или присоединился к нему, и кто накануне Первой мировой войны сформировал ядро перестроенного большевизма, он стоял на голову выше всех по своему знанию марксизма и партийной динамики, а также и по своему широко признанному авторитету. Это испытание на прочность и то, как стойко Ленин его выдержал, определили его интеллектуальное и моральное превосходство как над теми, кто оставался с ним в 1908—1914 гг., так и над теми, кто присоединился или вернулся к нему в 1917 г.

На фоне "эмигрантской хандры" он производил особенное впечатление своей феноменальной работоспособностью и умением сосредоточить все силы на чем-то одном. В условиях постоянной тактической фракционной войны и упорных усилий, затрудняемых арестами, по перестройке социал-демократического подполья в России, Ленин никогда не прекращал читать, анализировать и писать. Помимо двух значительных экскурсов в философию (в период работы в Британском музее, когда он готовил свою атаку на "махизм" и в 1914— 1915 гг. (когда систематически работал над Гегелем), он в основном сконцентрировал свои усилия на вопросах, возникших в огне революции 1905—1907 гг. В 1908 г. он изучал историю Парижской Коммуны 1871 г. и писал о российском аграрном вопросе конца XIX в. Он внимательно следил за ходом столыпинской аграрной реформы, причем делал это беспристрастно, высказывая свои возражения по поводу заявления своих соратников, что

эта реформа не может быть успешной: "Нет, может". В 1909 г. он изучил аграрную перепись, проведенную в Германии (а в 1916 г. — в США), обращая особое внимание на модели развития сельского капитализма. Проанализировав все данные, он согласился с большей частью оптимистических сообщений о результатах столыпинских аграрных реформ, исходя при этом из отсутствия признаков крестьянских бунтов, исчезновения Крестьянского союза и из серьезного кризиса, можно сказать, временного распада, переживаемого партией социалистов-революционеров в 1909—1917 гг. В его глазах, похоже, этап, когда была возможна русская крестьянская революция, закончился, что означало постановку новых задач в условиях "наступившего" капитализма и "следующий" тип классовой борьбы. Но даже в этом случае опыт 1905—1907 гг. не терял полностью своего значения, он просто становился более важным для стран Востока. В 1912 г. Ленин восславил воинствующий демократизм и "субъективный социализм" Сунь Ят Сена, как отражение опыта русской революции и вслед за этим в 1913 г. опубликовал статью об "Отсталой Европе и передовой Азии"¹⁴. С точки зрения Ленина, Китай стал порождать "своих собственных герценов", т.е. непролетарских революционеров, боровшихся против социального и национального гнета, которые поэтому были "передовыми", т.е. естественными союзниками европейского пролетариата. Это же относилось и к крестьянству, представлявшему собой широкую социальную базу борьбы, которая должна была быть одновременно антифеодальной и патриотической. В 1913 г. и 1914 г. последовали две книги о праве наций на самоопределение и о различиях между национализмом угнетателей (который нужно осудить) и угнетенных (потенциально позитивном). Российский опыт в сочетании с опытом других стран на "окраинах капитализма" и попытка его революционного использования привели в 1916 г. к книге "Империализм, как высшая стадия

капитализма". Эта книга стала теоретическим манифестом вновь интегрированного "глобального" марксизма и предвидением процесса, в котором сочетание самой отсталой Европы и самой передовой Азии, т.е. России, может сыграть особую роль¹⁵.

Что касается партийной работы в более узком смысле, студенческие демонстрации 1911 г. и особенно подъем активности рабочих, начавшийся в 1912 г., ознаменовали время, когда Ленин начал создавать большевистскую партию, совершенно независимую от всех других элементов в РСДРП, не отказавшись, тем не менее, от самого ее названия. Эта узурпация вызвала яростный скандал и попытку со стороны "всех остальных" создать альтернативную РСДРП. Эта попытка окончилась неудачей из-за разнородности российских социал-демократов. Основным тактическим лозунгом Ленина стало теперь строительство пролетарской организации в России, резко обособленной и "не затемняющей идеологические различия". Успех его партии в политике рабочего движения в 1912—1914 гг. начинал изменять политическую карту российской оппозиции, но полностью перекроила ее Первая мировая война. Старые политические формы и оттенки — II Интернационал, "широкая" РСДРП, российское "Освободительное движение" — окончательно исчезли. Новый водораздел проходил теперь между "патриотами" и "интернационалистами". В рамках этого разделения Плеханов и Потресов оказались вместе с эсерами типа Слетова и всей партией кадетов в коалиции "защитников отечества", в которую входил даже октябрист Гучков, если не сам царь. Вместе с тем большинство российских социалистических вождей революции 1905—1907 гг. встретились в Циммервальде, чтобы попытаться восстановить единство социалистического движения, направленного против национализма и войны: Ленин, Троцкий, Мартов, Аксель-род, Чернов, но только Ленин имел в своем распоряжении партию, которая, за несколькими исключениями.

следовала за ним без колебаний. После периода одиночества в социалистическом лагере 1908—1914 гг. Ленин, казалось бы, вышел из изоляции, однако, несмотря на это, он отмежевался также от большинства "циммервальдцев" своим беспощадным "пораженчеством" и призывом превратить мировую войну в войну гражданскую и в мировую революцию (а не пытаться закончить ее поскорее "справедливым миром")¹⁶. Эта "лево-циммервальдская" позиция должна была положить начало III Интернационалу, который Ленин сразу же и предложил создать. В одной из западных биографий, написанной много лет спустя, эта позиция характеризовалась как "абсурдно грандиозная"¹⁷. Однако в революционные дни, накануне которых находилась страна, именно грандиозное могло вдохновить, мобилизовать и повести за собой. Но пока эти дни еще не настали, в это время, ужасное для интернационалистов и социалистов, дисциплинированная партийная организация, готовая вступить в битву с "патриотами" и возглавляемая решительным и бескомпромиссным вождем, представляла необыкновенную ценность для лагеря противников войны. Так исключительность Ленина была впервые продемонстрирована и на международной арене.

В это же время исчезли последние остатки почтения, которые Ленин питал к "живым классикам" марксизма. Его отношения с Каутским начали ухудшаться еще раньше¹⁸, однако поведение германских социал-демократов перед лицом начинающейся войны сначала вызвало у него подлинное удивление, а затем и глубокое возмущение, в результате чего он резко отвернулся от главного теоретика — "отца" II Интернационала. Ленин стал считать Каутского еще одним бесхребетным пустозвоном. Атака, которую он предпринял в 1918 г. на "ренегата Каутского", берет свое начало еще в 1914 г.¹⁹ Нам важно отметить, что хотя у Ленина еще и оставались политические союзники в Германии (особенно в тюрьмах для противников войны, где оказались Либк-

нехт и Люксембург), авторитетов для Ленина там больше не было. Ленин окончательно стал "сам себе хозяин" как в марксистской теории, так и в политической борьбе.

Когда произошла Февральская революция, реакция Ленина была решительной и неожиданной как для социалистической эмиграции, так и для его большевистских сторонников в России. В последовавших событиях он проявил себя как человек, сформированный тем же опытом, что и все они, особенно опытом революции 1905—1907 гг. и крахом II Интернационала в 1914 г. Однако разница состояла в том, кто чему научился. Ленин извлек более радикальные уроки и был сейчас готов и способен навязать свое собственное понимание, не считаясь с чьими бы то ни было взглядами.

Прежде всего он предпринял яростные усилия, чтобы немедленно вернуться на место разворачивающихся событий — нельзя было повторить задержку 1905 г., когда вместо января он вернулся на родину только в июне. Тем временем в своих "Письмах издалека", в наскоро набросанных статьях для большевистских газет в Петрограде, он излагал основы головокружительной новой стратегии. Она предполагала полный отказ от признания "оборонческого" Временного правительства или от сотрудничества с другими социалистическими организациями, которые поддерживали новый режим. «В нашем отношении к войне... недопустимы ни малейшие уступки "революционному оборончеству"... Своеобразие текущего момента — дать власть в руки пролетариата и беднейших слоев крестьянства»²⁰. Путь к этому лежал через максимальное использование новых неслыханных возможностей, открывшихся в 1917 г. в виде расширенной демократической версии "взрыва легальности" 1905 г. и особенно через низовую демократию, воплощенную в Советах. Еще за границей он провозгласил лозунги: "немедленный м