Сергей Кириллов. Княгиня Ольга. Крещение
На одном из приёмов русской Княгине было поднесено золотое, украшенное драгоценными камнями блюдо. Ольга пожертвовала его в ризницу собора Святой Софии, где его видел и описал в начале XIII века русский дипломат Добрыня Ядрейкович, впоследствии архиепископ Новгородский Антоний: «Блюдо велико злато служебное Ольги Русской, когда взяла дань, ходивши в Царьград: во блюде же Ольгине камень драгий, на том же камни написан Христос». Летописное сказание о предшествовавших крещению Ольги событиях весьма своеобразно. Вот Ольга ждёт, ждёт долго, месяцами, когда её примет император. Её достоинство великой княгини получает тяжкое испытание, как и испытывается её стремление получить истинную веру, стать сопричастной вере через Святое Крещение. Главное испытание – перед самим крещением. Это знаменитое «предложение руки и сердца» восхищенного русской княгиней византийского императора. И летописная версия, думается, не точна. По ней Ольга укоряет императора, как, мол, можно думать о браке до крещения, а вот после крещения – посмотрим. И просит императора быть её восприемником, т.е. крёстным отцом. Когда же после крещения император возвращается к своему брачному предложению, Ольга напоминает ему, что брака между «кумовьями» быть не может. И восхищенный император восклицает: «Перехитрила ты меня, Ольга!»
Она ответила: «Мне, княгине, и нам, русским христианам, нужна истинная, спасительная Вера, которой вы, византийцы, богаты. И только. А ваш залитый кровью, опозоренный всеми пороками и преступлениями трон нам не нужен. Мы будем созидать свою страну на основании общей с вами Веры, а остальное ваше (и трон тоже) пусть остается у вас, как данное Богом на ваше попечение».
Такова суть ответа святой Ольги, который открыл ей и Руси путь к Крещению. Патриарх благословил новокрещённую русскую княгиню крестом, вырезанным из цельного куска Животворящего Древа Господня. На кресте была надпись: «Обновися Русская земля Святым Крестом, его же приняла Ольга, благоверная княгиня».
В Киев Ольга вернулась с иконами, богослужебными книгами. Она воздвигла храм во имя святителя Николая над могилой Аскольда – первого Киевского князя-христианина, и многих киевлян обратила ко Христу. С проповедью веры отправилась княгиня на север. В Киевских и Псковских землях, в отдалённых весях, на перекрестках дорог воздвигала кресты, уничтожая языческие идолы. Положила начало особенного почитания на Руси Пресвятой Троицы. 11 мая 960 года в Киеве освятили храм Святой Софии-Премудрости Божией. Этот день отмечался в Русской Церкви как особый праздник. Главной святыней храма стал крест, полученный Ольгой при крещении в Константинополе. Храм, построенный Ольгой, сгорел в 1017 году. На его месте Ярослав Мудрый воздвиг церковь святой великомученицы Ирины, а святыни Софийского Ольгина храма перенёс в доныне стоящий каменный храм Святой Софии Киевской, заложенный в 1017 году и освящённый около 1030 года. В «Прологе» XIII века об Ольгином кресте сказано: «Иже ныне стоит в Киеве во Святой Софии в алтаре на правой стороне». После завоевания Киева литовцами Ольгин крест был похищен из Софийского собора и вывезен католиками в Люблин. Дальнейшая его судьба неизвестна.
Светлана Галунова. Св. княгиня Ольга и сын её Святослав
Среди бояр и дружинников в Киеве нашлось немало людей, которые, по словам летописцев «возненавидели Премудрость», как и святую Ольгу, строившую Ей храмы. Ревнители языческой старины все смелее поднимали голову, с надеждой взирая на подрастающего Святослава, решительно отклонившего уговоры матери принять христианство.
«Повесть временных лет» так повествует об этом: «Жила Ольга с сыном своим Святославом, и уговаривала его мать креститься, но пренебрегал он этим и уши затыкал; однако если кто хотел креститься, не возбранял тому, ни издевался над ним ... Ольга часто говорила: «Сын мой, я познала Бога и радуюсь; вот и ты, если познаешь, тоже начнешь радоваться». Он же, не слушая сего, говорил: «Как я могу захотеть один веру переменить? Мои дружинники этому смеяться будут!»Она же говорила ему: «Если ты крестишься, все так же сделают». Он же, не слушая матери, жил по языческим обычаям.
