Отрывки из книги: Современная Испания. М., 1983
Но какие бы ни имелись различия между режимами 1939 и 1975 гг., у них было много общего, и прежде всего то, что вся полнота политической, законодательной, исполнительной, судебной и военной власти на всех этапах существования диктатуры находилась в руках Франко. Он располагал ничем не ограниченными полномочиями в определении норм и направлений деятельности правительства, в утверждении декретов и законов, в назначении военных и гражданских чиновников, депутатов кортесов и муниципалитетов. Он был главой государства, главнокомандующим вооруженными силами и каудильо единственной политической партии — Испанской фаланги, а после ее распада— так называемого «Национального движения», объединившего всех сторонников режима. Вплоть до 1973 г. Франко возглавлял все создаваемые им правительства, причем министры его кабинетов никогда не выступали от своего имени, а только как представители главы государства, определявшего линию их поведения. Даже назначение в 1969 г. чрезвычайной сессией кортесов Хуана Карлоса, внука свергнутого революцией 1931 г. короля Альфонса XIII, преемником главы государства, а в 1973 г.— адмирала Карреро Бланко премьер-министром не поколебали абсолютной власти Франко.
Политический террор в отношении своих противников франкизм дополнял не менее жестоким, духовным и идеологическим террором. Верность идеалам «крестового похода против коммунизма» («крусады») рассматривалась режимом как основополагающий принцип внутренней и внешней политики страны. «Славная эпопея нашего освобождения стоила Испании слишком много крови, чтобы она могла быть забыта,—говорил Франко в своей речи на открытии в «Долине павших» (в 50 км от Мадрида) мемориала в память о жертвах войны.— Но борьба добра и зла не окончена. Опасно было бы уверовать, что дьявол покорен. Он принимает новый облик, строит новые козни в соответствии с духом времени».
Навязываемая франкизмом испанскому обществу идеологическая платформа представляла собой невероятно причудливую смесь идеологических и политических доктрин различных реакционных течений, групп и партий, существовавших в Испании на протяжении по крайней мере полутора столетий. В Испании, где традиции всегда оказывали огромное воздействие на все стороны жизни общества, франкизм, как политическая и идеологическая система, не мог не аккумулировать эти концепции и не попытаться приспособить их к своим потребностям.
Характеризуя сущность идеологической доктрины франкизма, советский исследователь Хуан Висенс справедливо подчеркивал, что: в ее основе лежали такие постулаты, как «авторитаризм, национализм, экзальтированное провозглашение единения перед лицом классовой борьбы, патерналистская элитарность, исконный, дособорный католицизм» (существовавший до II Вселенского собора 1962 г.— Род.), утопические попытки найти «третий путь» для преодоления существующих трудностей, тоска по средневековью и прогрессистский технократизм.
В доктрине франкизма четко прослеживались идеи, развиваемые на протяжении XIX—XX вв. такими идеологами реакции, как Анхель Эррера, Доносо Кортес, Менендес-и-Пелайо, Васкес де Мелья, Рамиро де Маэсту, Ледесмо Рамос, Хосе Мария Хиль Роблес, Хосе Антоппо Примо де Ривера, и другими. Естественно, что из всего, что предлагали эти идеологи реакции, франкизм «взял на вооружение лишь то, что отражало интересы господствующих классов и не противоречило идеологическим устремлениям тех сил, на которые помимо фаланги опирался режим: авторитаризм, антикоммунизм, антипарламентаризм, идеализацию «самобытности», тему единой и неделимой Испании». Всю эту причудливую смесь «идей» пронизывала доктрина «каудильяхе», обожествлении «миссии» каудильо, ответственного только «перед богом и историей», и фетишизация армии как гаранта стабильности режима.