Глава 36. Общая характеристика 2 страница
«Речи обоих кандидатов, хотя и отличались одна от другой, во всех прочих отношениях воздавали цветистую дань заслугам и высоким достоинствам итонсуэллских избирателей... Физкин выразил готовность делать все, что от него потребуют; Сламки – твердое намерение не делать ничего, о чем бы его ни просили. Оба говорили о том, что торговля, промышленность, коммерция, процветание Итонсуэлла ближе их сердцам, чем что бы то ни было на свете; и каждый располагал возможностью утверждать с полной уверенностью, что именно он тот, кто подлежит избранию».
Каждому персонажу Диккенса отвечает свой стиль авторского повествования, каждый герой обладает индивидуальной речевой характеристикой. Речь м-ра Пиквика выдает в нем человека робкого, нерешительного, но вместе с тем наивного, искренне верящего в успех своего путешествия. «Факт исключительный. Позвольте записать» – так обычно выражает Пиквик свою заинтересованность в услышанном или увиденном. М-р Снодграсс – возвышенная поэтическая натура – не в силах перенести малейшей ссоры между друзьями. Он патетически восклицает, обращаясь к забывшимся на мгновение Пиквику и Тапмену: «Как! М-р Пиквик, ведь на вас взирает весь мир! М-р Тапмен, ведь вы наравне со всеми нами озарены блеском его (Пиквика.- Н. С.) бессмертного имени! Стыдитесь, джентльмены, стыдитесь!».
Незадачливый «спортсмен» Уинкль постоянно попадает в нелепые ситуации, не желая признаться в собственной никчемности. Часто Диккенс в шутливой манере пытается убедить читателя в этом. Сам же Уинкль совершенно уверен в своих способностях, и лишь несчастливое стечение обстоятельств мешает ему проявить свои таланты.
Несмотря на неиссякаемый запас комических ситуаций, диалогов, персонажей, неистощимую энергию рассказчика-импровизатора, «Записки Пиквикского клуба» содержали и серьезные намеки на несовершенства жизни, общественного устройства, существующее зло в мире, несправедливость, нищету («Рассказ о возвращении каторжника»). Так, уже в первом произведении Диккенса определилось его гуманистическое отношение к жизни и человеку. Не погоня за богатством и ханжество, [546] а стремление обрести друзей, общаться с разными людьми, самостоятельно познать мир – вот те жизненные принципы, которые заставляют героев «Пиквикского клуба» проявить свои лучшие черты – способность на самопожертвование, умение делать добро, отказ от себялюбия и чрезмерного эгоизма.
Продолжая лучшие традиции английского просветительского бытописательного романа, произведения Диккенса увлекают читателей своим демократическим, блестящим импровизаторским искусством, богатым, истинно британским юмором, интересом к повседневной жизни. Как Пиквик, так и его друзья – влюбленный Тапмен, трусоватый спортсмен-неудачник Уинкль, поэтически настроенный Снодграсс, веселый оптимист Сэм Уэллер, претерпевают некоторую эволюцию. Им чужды расчетливость, корыстолюбие, подозрительность. Они доверчивы, открыты, верят в торжество справедливости и добра. Открывая Для себя мир, они пытаются противостоять жестокости и бесчеловечности, и это укрепляет их дух и волю, делает более мудрыми.
Когда заканчивается «Пиквик», в одном из журналов появились уже первые выпуски «Приключений Оливера Твиста» (1837), и по жанру это было совершенно иное произведение. Не осталось и следа от безудержного веселья, сопровождавшего читателя на протяжении всего романа «Записки Пиквикского клуба», хотя здесь также есть и смех и ирония.
«Оливер Твист» направлен против «закона о бедных», против работных домов, против существующих политэкономических концепций, усыпляющих общественное мнение обещаниями счастья и процветания для большинства. Счастья добивается лишь Оливер Твист, да и то благодаря романтическому настроению автора, уверенного в том, что незапятнанность, чистота души Оливера, его стойкость перед жизненными трудностями нуждаются в вознаграждении. Однако было бы ошибкой считать, что роман – это выполнение автором его общественной миссии. «Оливер Твист» был также и своеобразным гражданским ответом Диккенса на засилье в то время так называемого ньюгейтского романа, в котором повествование о ворах и преступниках велось исключительно в мелодраматических и романтических тонах, а сами нарушители закона являли собой тип супермена, весьма привлекательный для читателей. Байронический герой перешел в криминальную среду. [547]
Диккенс выступил против идеализации преступления и тех, кто его совершает. Диккенс занят исследованием механизма зла, его воздействия на человека; добро же реализуется у него в образах м-ра Браунлоу и самого Оливера Твиста, Роз Мейли. Наиболее выпуклыми оказались образы Фейгина, Сайкса, Нэнси. Впрочем, Нэнси обладает некоторыми привлекательными чертами характера и даже проявляет нежную привязанность к Оливеру, но она же и жестоко расплачивается за это. В предисловии к книге Диккенс ясно изложил суть своего замысла: «Мне казалось, что изобразить реальных членов преступной шайки, нарисовать их во всем их уродстве, со всей их гнусностью, показать убогую, нищую их жизнь, показать их такими, каковы они на самом деле,- вечно крадутся они, охваченные тревогой, по самым грязным тропам жизни, и, куда бы они ни взглянули, везде маячит перед ними черная страшная виселица,- мне казалось, что изобразить это – значит попытаться сделать то, что необходимо и что сослужит службу обществу. И я исполнил в меру моих сил». Правда, реалистическое изображение лондонского дна и его обитателей в этом романе часто окрашено романтическими, а иногда мелодраматическими тонами. Оливер Твист, пройдя жизненную школу Фейгина, обучавшего его воровскому искусству, остается добродетельным и чистым ребенком. Он ощущает свою непригодность к ремеслу, на которое его толкает старый мошенник, зато легко и свободно чувствует себя в уютной спальне мистера Браунлоу, где сразу же обращает внимание на портрет молодой женщины, оказавшейся впоследствии его матерью.
Зло проникает во все уголки Лондона, более всего оно распространено среди тех, кого общество обрекло на нищету, рабство и страдания. Но, пожалуй, самыми мрачными страницами в романе выглядят те, которые посвящены работным домам. Жидкая овсянка три раза в день, две луковицы в неделю и полбулки по воскресеньям – вот тот скудный рацион, который поддерживал жалких, вечно голодных мальчиков работного дома, трепавших с шести часов утра пеньку. Когда Оливер, доведенный до отчаяния голодом, робко просит у надзирателя добавочную порцию каши, мальчика считают бунтовщиком и запирают в холодный чулан. В отличие от предыдущего романа, в этом произведении повествование окрашено мрачным юмором, рассказчик как бы [548] с трудом верит, что происходящие события относятся к цивилизованной и кичащейся своей демократией и справедливостью Англии. Здесь и другой темп повествования: короткие главы заполнены многочисленными событиями, составляющими суть жанра приключений. В судьбе маленького Оливера приключения оказываются злоключениями, когда на сцене появляется зловещая фигура Монкса, брата Оливера, который ради получения наследства старается погубить главного героя, вступив в сговор с Фейгином и заставив его сделать из Оливера вора. В этом романе Диккенса ощутимы черты детективного повествования, но расследованием тайны Твиста занимаются и профессиональные служители закона, и энтузиасты, полюбившие мальчика и пожелавшие восстановить доброе имя его отца и вернуть законно принадлежащее ему наследство. Характер эпизодов также различен. Иногда в романе звучат мелодраматические ноты. Особенно отчетливо это ощущается в сцене прощания маленького Оливера и Дика, обреченного на смерть друга героя, который мечтает скорее умереть, чтобы избавиться от жестоких мук – голода, наказаний и непосильного труда. Особое значение в «Приключениях Оливера Твиста» приобретают социальные мотивировки поведения людей, обусловившие те или иные черты их характеров.
Отрицательные персонажи романа – это носители зла, ожесточенные жизнью, аморальные и циничные. Хищники по природе, всегда наживающиеся за счет других, они отвратительны, слишком гротескны и карикатурны, чтобы быть правдоподобными, хотя и не вызывают у читателя сомнений в том, что они не правдивы. Так, глава воровской шайки Фейгин любит наслаждаться видом украденных золотых вещей. Он может быть жестоким и беспощадным, если ему не повинуются или наносят ущерб его делу. Фигура его сообщника Сайкса нарисована более детально, чем все остальные сообщники Фейгина. Диккенс сочетает в его портрете гротеск, карикатуру и нравоучительный юмор. Это «субъект крепкого сложения, детина лет тридцати пяти, в черном вельветовом сюртуке, весьма грязных коротких темных штанах, башмаках на шнуровке и серых бумажных чулках, которые обтягивали толстые ноги с выпуклыми икрами,- такие ноги при таком костюме всегда производят впечатление чего-то незаконченного, если их не украшают кандалы». Этот «симпатичный» [549] субъект держит для расправы с детьми «песика» по кличке Фонарик, и ему не страшен даже сам Фейгин.
В «Приключениях Оливера Твиста» критические интонации связаны в основном с характерами персонажей, охраняющих порядок и законность в государстве. Положительные же герои, такие, как мистер Браунлоу, Роз Мейли, Гарри Мейли, Оливер, нарисованы в традициях просветительской литературы, т. е. в них подчеркнуты природная доброта, порядочность, честность.
В повествовательной линии романа сильны дидактические элементы, вернее, нравственно-морализаторские, которые в «Посмертных записках Пиквикского клуба» были лишь вставными эпизодами, а в этом романе Диккенса составляют неотъемлемую часть рассказа, явную или подразумеваемую, высказанную в шутливом или грустном тоне. Но финал обоих романов одинаков. Счастливый конец венчает развитие интриги. Все злодеи уходят со сцены – их козни разгаданы, поэтому их роль сыграна. Умирает Монкс в Новом Свете, получивший-таки часть наследства, предназначенного для Оливера, казнен Фейгин, Клейпоул стал осведомителем, чета Бамблей оказалась а работном доме, Сайке погиб, спасаясь от погони. Диккенс-гуманист вознаграждает своих положительных персонажей – Браунлоу усыновляет Оливера, Роз счастлива с Гарри.
В последующих произведениях первого периода – «Жизнь и приключения Николаса Никльби» (1839), «Лавка древностей» (1841), «Барнаби Радж» (1841) – Диккенс продолжает развивать тему добра и зла. Отвратителен и страшен злобный карлик Квилп, жесток и нелюдим Ралф Никльби, бесчеловечен Сквирс, истязающий доверенных ему детей. Изображение школы Сквирса в романе «Жизнь и приключения Николаса Никльби» послужило поводом для недовольства многих владельцев частных школ, выступивших с обвинениями Диккенса в клевете. Однако после опубликования романа в 1839 г. общественное мнение было приковано к вопросам школьного образования, и частные школы стали чаще инспектироваться государственными чиновниками.
Положительные герои Диккенса, порвав с жестокими и бесчувственными людьми, не просто расстаются со злом, но и находят себе союзников и покровителей. В ранних романах Диккенса юмор поддерживает положительных [550] персонажей в их борьбе с тяготами жизни, он также помогает читателю поверить в происходящее, какими бы мрачными красками оно ни было нарисовано. Очевидно также стремление писателя более глубоко проникнуть в жизнь своих героев, в ее темные и светлые уголки, хотя неиссякаемый оптимизм и жизнелюбие делают произведения раннего этапа творчества Диккенса в целом радостными и светлыми.
В начале 1842 г. Диккенс с семьей совершил путешествие в Америку, куда его давно приглашали и где, ждали с таким нетерпением. С этого времени начинается второй этап творчества писателя, продолжавшийся до 1848 г. Впечатления, которые накопились за пять месяцев пребывания Диккенса в Америке, он обобщил в «Американских заметках» (1842), в письмах к знакомым и друзьям и в романе «Жизнь и приключения Мартина Чезлвита» (1843-1844).
Письма к Джону Форстеру и актеру Макриди, с которыми его связывала многолетняя и крепкая дружба, дают представление о том, как постепенно Диккенс освобождался от своих иллюзий в отношении Америки как оплота демократии. Он гордился приемом, который оказали ему американцы, с восторгом описывал банкеты, устроенные в его честь, великолепные парадные обеды, различные встречи в клубах и на улице. Но вместе с тем писатель не мог равнодушно относиться к существованию рабства, к культу доллара и бездуховности, которая поглотила американцев, занятых проблемами материального благополучия и преуспеяния.
Он интересовался не только парадной стороной жизни и быта американцев, темпами роста их благосостояния и процветания молодой нации, но и теми сторонами жизни, которые пытались скрыть от него гостеприимные хозяева. Роман «Жизнь и приключения Мартина Чезлвита» – в известной степени ответ на вопрос о том, какое общественное устройство кажется ему более справедливым, какое общество более демократичным. В романе есть сцены из американской и английской жизни. В отличие от прежних приключений героев, теперь герой Диккенса действительно испытывает свою судьбу в далекой, но привлекательной Америке, куда отправляется на охоту за счастьем в обществе своего верного слуги Марка Тепли. В Америке Мартин оказывается жертвой крупной аферы – клочок земли [551] в Эдеме, проданный ему спекулянтами, оказывается совершенно непригодным для жилья местом, грозящим смертельной лихорадкой.
Не менее отвратительны английские типы стяжателей, лицемеров, подлых обманщиков и плутов.
Эгоизм и ненависть друг к другу – отличительные черты клана Чезлвитов. Их сборище у больного старика Чезлвита напоминает коллекцию каких-то ископаемых животных.
Однако в отличие от самодовольных и не анализирующих свои поступки американцев, старик Чезлвит признается в собственных пороках. «Есть такого рода эгоизм,- продолжал мистер Чезлвит,- я узнал это по собственному опыту,:- который постоянно следит за проявлениями этого порока в окружающих и, держа их на расстоянии вечными подозрениями и недоверием, удивляется, почему они отдаляются, не откровенны с ним, и называют его эгоизмом. Так и я подозревал всех окружающих меня». Сладкоречивым, раболепным, лживым мошенником называет старый Чезлвит Пекснифа – ужасного лицемера, наживающегося на труде других, коварном и лживом человеке, который правдами и неправдами подбирается к наследству своего родственника. Мистер Пексниф стал нарицательным именем, воплощающим типично английского лицемера. Он слывет хорошим семьянином и филантропом. Но суть его натуры скрыта под маской елейного красноречия. Отвратительным хищником выглядит Джонас Чезлвит, который не остановится даже перед преступлением ради обогащения, причем он не думает скрывать своей сути и даже гордится собственным цинизмом.
В романе «Жизнь и приключения Мартина Чезлвита» большое место занимает проблема прессы. В американской части романа пресса представлена полновластной хозяйкой положения, выразительницей идей правящих кругов, которых она поддерживает и которым угождает. Одни названия газет говорят о многом: «Нью-Йоркская помойка», «Нью-Йоркский скандалист». Обличительные интонации в адрес молодой нации звучат тем более настойчиво и убедительно, что они усиливаются наблюдениями самого Мартина Чезлвита, попавшего в эту удивительную страну.
По сравнению с предыдущими произведениями Диккенса усложнилась и композиция этого романа. Первые главы описывают события, происходящие в Англии, [552 в главах с 15-й по 26-ю излагаются «приключения» Мартина в американском Эдеме. Затем следуют несколько перемежающихся «английских» и «американских» глав, и, наконец, последние 20 глав вновь возвращают героя в Англию. Как ни горьки впечатления Мартина от его пребывания в Америке, жизнь в Англии не выглядит более привлекательной в описании Диккенса.
Вместе с расширением социального кругозора писателя, обращением к различным общественным системам, по мере совершенствования его мастерства, романы Диккенса становятся все более «многолюдными». В этом романе прослеживаются судьбы двух семей – Пекснифов и Чезлвитов, но в нем огромное количество второстепенных персонажей, среди которых Марк Тэпли, миссис Тэмп, полковник Дайер и др. Однако они не являются в романе статистами – им отведены различные роли, они создают фон и атмосферу действия. Полностью разоблачен и унижен лишь Пексниф, остальные отрицательные персонажи, зараженные ядом эгоизма, разоблачаются и осуждаются одним из носителей этого фамильного порока.
Роман создавался в период развития чартистского движения, активной деятельности чартистов. Отсюда исключительное внимание Диккенса не только к социальной структуре общества (монархия противопоставляется республике не в пользу последней), но и к духовной жизни нации.
В эти годы Диккенс много путешествует (в основном по Франции и Италии), создает интересные путевые очерки, пишет новые художественные произведения, среди которых «Рождественские повести» (1843-1846), «Домби и сын» (1848).
«Рождественская песнь в прозе» и «Колокола» – наиболее значительные произведения Диккенса в «Рождественских повестях». Они отражают глубокую заинтересованность писателя проблемами совершенствования общественных отношений в период активизации деятельности чартистов. Диккенс использует наиболее популярный в Англии жанр рождественской повести для выражения самых сокровенных чаяний и надежд людей на лучшее будущее. Писатель был прекрасно осведомлен о положении трудящихся, он хорошо знал, что именно жестокие обстоятельства заставили рабочих прийти к необходимости активных действий. В «Рождественской [553] песни в прозе» Диккенс использует возможности жанра рождественской повести, в котором сочетаются реальные и сказочные элементы, чтобы показать превращение отвратительного бессердечного скряги Скруджа в доброго и любимого всеми человека. В начале повести Скрудж угрюм и неприветлив. Он не понимает, почему его бедный племянник веселится во время рождественских праздников и как он осмелился жениться по любви, если у него нет ни гроша. Особенность поэтического видения Диккенса заключается в том, что он находит в реальности черты фантастического, а в фантастическом – признаки реальности. Так, портретная характеристика Скруджа отражает суть его натуры сквалыги, он «умел выжимать соки, вытягивать жилы, вколачивать в гроб, заграбастывать, вымогать. Это был не человек, а кремень. Да, он был холоден и тверд, как кремень, и еще никому ни разу в жизни не удалось высечь из его каменного сердца хоть искру сострадания. Скрытный, замкнутый, одинокий,- он прятался как устрица в свою раковину. Душевный холод заморозил изнутри старческие черты его лица, заострил крючковатый нос, сморщил кожу на щеках, сковал походку, заставил посинеть губы и покраснеть глаза, сделал ледяным его скрипучий голос. И даже его щетинистый подбородок, редкие волосы и брови, казалось, заиндевели от мороза».
Скрудж совершенно одинок, его все сторонятся, даже нищие и собаки. Но его нисколько не огорчало отсутствие к нему симпатии со стороны людей, потому что он их вообще не замечал. Существование подобного человека, для которого погода ничего не значила, потому что он сам был олицетворением холода, нисколько не оспаривается Диккенсом, и он убеждает своего читателя в том, что Скруджи живут среди людей. Но, вероятно, перерождение Скруджей возможно осуществить лишь сказочным, фантастическим способом, а рождественская сказка и должна утверждать существование несбыточного. Поэтому в перевоспитании героя играет роль привидение, образ умершего компаньона Марли. Привидение ведет себя вполне по-человечески, оно даже садится в кресло, чем вызывает удивление Скруджа. Оно предостерегает Скруджа о посещении трех духов, которые должны увести его в страну прошлого, где он встретит знакомых ему с детства и юности лиц и посетит знакомые места. Испытание прошлым приводит Скруджа [554] к новому пониманию не только настоящего, но и будущего. Гуманистический пафос Диккенса, обусловленный его неиссякаемой верой в добро, выглядит убедительно потому, что все невозможное в жизни в рождественской повести может произойти словно по мановению волшебной палочки. Переродившийся Скрудж улыбается прохожим и получает в ответ добрые приветствия. Он покидает мир вечного холода и одиночества. Диккенсу важно подчеркнуть возрождение доброго, гуманного начала в человеке, поэтому он с упоением отдается своей фантазии.
В «Колоколах» Диккенс обращается к большой социальной проблеме – положению народных масс и деятельности буржуазных партий. В центре повествования – образ рабочего Уилла Ферна, открыто выражающего свое недовольство бедственным положением трудового люда: «О себе скажу, уважаемый, что ни разу вот эта рука,- он выдвинул вперед руку,- не взяла чужого; и никогда не отлынивала от работы, хоть какой тяжелой и за любую плату. Но когда я, сколько ни работай, не могу жить по-человечески, когда я с утра до ночи голоден, когда я вижу, что вся жизнь рабочего человека этак вот начинается, и проходит, и кончается, без всякой надежды на лучшее,- тогда я говорю господам: «Не трогайте меня! Оставьте в покое мой дом». Социальная проблематика переплетается здесь со сложной философской темой времени – идеей прогресса. Для Диккенса ход времени был тесно связан с эволюцией человека. «Время взывает к человеку: «Иди вперед». Время хочет, чтобы он шел вперед и совершенствовался; хочет для него больше человеческого достоинства, больше счастья, лучшей жизни; хочет, чтобы он продвигался к цели, которую оно знает и видит, которая была поставлена, когда только началось время и начался человек».
«Колокола» построены на резких контрастах истины и лжи, добра и притворства. Насколько естественны, просты, чистосердечны слова Ферна, настолько фальшивы, слащавы, сентиментальны и неубедительны слова сэра Джозефа о том, что он отец и друг бедняков. Контрастные картины роскоши и нищеты, тепла, уюта и морозной ночи создают своеобразный фон и аккомпанемент для всего действия. Но автором создан также и художественный образ самих колоколов, которые своим звоном сообщают людям важные истины. В колоколах [555] обитают невидимые сказочные существа. Находясь в бесконечном движении, они создают удивительную по силе художественного исполнения материальную картину звука. Диккенс-стилист использует многочисленные глаголы для описания направлений движения этих странных существ, обитающих в колоколах. Звук как бы материализуется, находя выражение в ритмической прозе, передающей фантастическое существование духов времени. В «Рождественских повестях» Диккенс в полной мере осуществляет свою социальную программу, столь актуальную в разгар чартистского движения. Ему хочется способствовать исправлению общества, совершенствованию людей. Как художник-реалист, он понимает всю тщетность своих иллюзий и говорит об этом, избрав весьма своеобразный жанр рождественской повести, предполагающий счастливую концовку. Однако реальные события далеки от радостных сказочных превращений. Вот почему в сказочно-неторопливый темп повествования врываются динамичные памфлетные строки из речи Ферна: «Но, прошу вас, добрые господа, когда имеете дело с другими, подобными мне, начинайте не с конца, а с начала. Дайте, прошу вас, сносные дома тем, кто еще лежит в колыбели; дайте сносную пищу тем, кто трудится в поте лица; дайте более человеческие законы, чтобы не губить нас за первую же провинность, и не гоните нас за каждый пустяк в тюрьму, в тюрьму, в тюрьму! Тогда мы будем с благодарностью принимать всякое снисхождение, какое вы пожелаете оказать рабочему человеку,- ведь сердце у него незлое, терпеливое и отзывчивое». Эти справедливые, искренние слова произносит у Диккенса рабочий человек, горячо заинтересованный в улучшении жизни таких, как он, бедняков. Это серьезное нарушение законов жанра. Диккенс выходит еще дальше за пределы жанра рождественской повести, когда он обращается сразу ко всем людям по случаю Нового года с призывом исправлять, совершенствовать суровую действительность. В «Рождественских повестях» впервые в творчестве писателя начинает звучать тема самопожертвования, альтруизма, которая займет столь важное место в его романах 60-х годов. Тема альтруизма связана с темой добра, морального прозрения и нравственного перерождения человека, являющейся также ключевой в творчестве Диккенса и по-новому звучащей в романе «Домби и сын», который автор начал писать в Швейцарии в 1846 г., а закончил [556] в Англии в 1848 г. Это произведение Диккенса отразило сложную и противоречивую картину состояния английского общества, перед которым маячил призрак новой революции.
«Голодные сороковые» – эпоха, определившая накал общественной борьбы и породившая шедевры английского критического реализма, созданные представителями «блестящей плеяды». «Домби и сын» был написан в то же время, что и «Ярмарка тщеславия», «Джейн Эйр», «Мэри Бартон». В романе Диккенса отразились программа, его эстетическое кредо, нравственный идеал, связанный с протестом против эгоизма и отчужденности человека в обществе. Прекрасное и доброе у Диккенса – самые высокие нравственные категории, зло трактуется как вынужденное уродство, отклонение от нормы, а потому оно безнравственно и бесчеловечно.
В отличие от романов, названных именем главного героя, это произведение имеет в заголовке название торговой фирмы. Тем самым подчеркивается значимость этой фирмы для судьбы Домби, главного персонажа романа.
Первоначально роман Диккенса был задуман как «трагедия гордости». Гордость – важное, хотя не единственное качество буржуазного дельца Домби. Но именно эта черта главного героя обусловливается его социальным положением – положением владельца торговой фирмы «Домби и сын». «В этих трех словах заключался смысл всей жизни мистера Домби. Земля была воздана для Домби и Сына, дабы они могли вести на ней торговые дела, а солнце и луна были созданы, чтобы озарять их своим светом»...
Личные качества человека Диккенс связывал с социальными условиями. На примере Домби он показал негативную сторону буржуазных отношений, грубо вторгающихся в сферу личных, семейных связей, безжалостно ломая и коверкая их. Все в доме Домби подчинено суровой необходимости выполнения своих служебных обязанностей. Слова «должен», «сделать усилие» – главные в лексиконе фамилии Домби. Те, кто не могут руководствоваться этими формулами, обречены на гибель. Гибнет бедная Фанни, выполнявшая свой долг и подарившая Домби наследника, но не сумевшая «сделать усилие». Торговля оптом и в розницу превратила людей в своеобразный товар. У Домби нет сердца: «Домби 5[57] и Сын часто имели дело с кожей, но никогда с сердцем. Этот модный товар они предоставляли мальчишкам и девчонкам, пансионам и книгам». Однако Домби – сложная натура, гораздо более сложная, чем все предыдущие герои-злодеи Диккенса. Его душу постоянно отягощает бремя, которое иногда он ощущает больше, иногда меньше. В начале романа автор не объясняет его сути и природы. Он только намекает на то, что гордость не позволяла мистеру Домби снисходить до человеческих слабостей, например жалости к себе по случаю смерти жены. Больше всего его беспокоила судьба маленького Поля, на которого он возлагал большие надежды и которого начал воспитывать, пожалуй, даже с чрезмерным усердием, стремясь вмешаться в естественное развитие ребенка, перегружая его занятиями и лишая досуга и веселых игр. Дети у Диккенса в большинстве своем несчастны, они лишены детства, лишены человеческой теплоты и ласки. Флоренс и Поль не могут завоевать расположение отца, хотя внешне может показаться, что Поль отнюдь не страдает от отсутствия отцовской любви. Любовь Домби к сыну продиктована чисто деловыми соображениями. Он видит в нем наследника дела, а не личность, существо, наделенное недетским опытом и серьезностью. Флоренс жестоко страдает от холодного пренебрежения отца. Этим двум детям суждено будет «сокрушить» холодное и бесчувственное сердце мистера Домби и его чрезмерную гордыню. Но Домби действительно не был наделен добрым сердцем. Он так же спокойно переносит смерть любимого сына, как когда-то его слова о назначении денег: «Папа, а что значат деньги? – Деньги – могут сделать все.- А почему они не спасли маму?» Этот наивный и бесхитростный диалог ставит Домби в тупик, но ненадолго. Он еще твердо убежден в силе денег. На деньги покупается вторая жена. Ее чувства абсолютно безразличны Домби. Он спокойно переживает ее уход, хотя его гордости и нанесен незначительный удар. Настоящий удар Домби получает, узнав о разорении, коим он обязан своему поверенному, дельцу и хищнику по натуре – Каркеру. Именно крах фирмы является последней каплей, разрушившей каменное сердце ее владельца. Перерождение Домби в заботливого отца и деда, нянчившего детей Флоренс, не должно восприниматься как сказочное перерождение скряги Скруджа. Оно подготовлено всем ходом событий этого замечательного [558] произведения. Диккенс-художник гармонически сливается с Диккенсом-философом и гуманистом. Социальное положение определяет нравственный облик Домби, так же как и обстоятельства влияют на изменение его характера. Поляризация добра и зла в этом романе осуществляется тонко и продуманно. Носителей доброго гуманистического начала объединяет способность понимать друг друга, помогать в трудную минуту, ощущать потребность в необходимости этой помощи. Таковы Сол Джиле и капитан Катль, Сьюзен Нипер, миссис Ричарде. Зло же сконцентрировано в единомышленниках мистера Домби – миссис Чик, Каркер, миссис Скьютон. Каждая из групп персонажей имеет свою жизненную философию, свои зоны влияния. Но заслуга Диккенса-реалиста в том, что он показывает суть современного ему общества, которое идет по пути технического прогресса, но которому чужды такие понятия, как духовность и сострадание к несчастьям близких. Психологическая характеристика персонажа в этом романе Диккенса значительно усложняется по сравнению с предыдущими. После краха своей фирмы Домби проявляет себя с наилучшей стороны. Он выплачивает почти все долги фирмы, доказав свое благородство и порядочность. Вероятно, это результат той внутренней борьбы, которую он постоянно ведет сам с собой и которая помогает ему переродиться, вернее, возродиться для новой жизни, не одинокой, не бесприютной, а полной человеческого участия.