К эпохе научно-технического, социального и нравственного прогресса

Конец XIX и начало XX столетия ознаменовались резким углубле­нием глобального конфликта в рамках способа производства обще­ственной жизни и прежде всего между ростом населения и ограничен­ностью социальных условий для удовлетворения возросших потребно­стей. Углубление этого конфликта, захватившего по сути дела все че­ловечество, было обусловлено целым рядом причин.

К началу нашей эры на Земном шаре насчитывалось примерно 200-250 млн человек. Для удвоения этой численности потребовалось 13 веков. Следующее же удвоение произошло уже за 600 лет. К началу XIX века на планете проживало 800 млн человек, а к концу этого века оно составило более 1 млрд 600 млн.

Итак, углубление конфликта было связано прежде всего с тем, что за период XIX столетия в мире произошел резкий рост населения.

Такого бурного роста населения за столь короткий срок не знала ни одна эпоха в истории человечества.

В то же время земледельческая цивилизация в большинстве стран исчерпала себя, а промышленная, за исключением Западной Европы л Северной Америки, еще не раскрыла всех своих возможностей и не обеспечила плодов своего утверждения. Более того, эта цивилизация буквально вызвала взрыв как традиционных, так и новых потребностей в развитых странах мира, резко усилила их потребность в источниках сырья и рынках сбыта. Кроме того, рост и утверждение промышленной цивилизации резко усилили связи между народами и странами мира, что сопровождалось ростом глобализации всех социальных процессов, конфликтов и противоречий в мире.

Все это привело к обострению социальных противоречий в одних странах между трудом и капиталом, а затем между социализмом и капитализмом, между самими империалистическими государствами, а также между колониями и метрополиями.

Различные противоречия сопровождались и различными путями их решения. Противоречие между трудом и капиталом породило в целом ряде стран мира, в том числе и в России, Китае величайшие революционные сдвиги, сопровождавшиеся переделом собственности и изменением всей социально-политической структуры общества внутри стран.

Противоречие между империалистическими странами привело к возникновению двух мировых войн и многочисленных локальных кон­фликтов, ставивших своей целью перераспределение собственности и материальных ресурсов уже не внутри страны, а между государствами.

Наконец, обострение конфликта между колониями и метрополия­ми привело к мощному взрыву национально-освободительного движе­ния и развалу позорной колониальной системы империализма.

Таким образом, обострение глобального мирового конфликта меж­ду социальными и природными компонентами в рамках способа произ­водства общественной жизни сопровождалось обострением целого ряда социальных противоречий в мировой системе, что привело в свою оче­редь к появлению своеобразной исторической эпохи, названной эпохой империализма, войн и социальных революций.

В условиях этой эпохи происходил глобальный процесс перерасп­ределения собственности, богатств, привилегий как между классами в рамках отдельных государств, так и между государствами в мировом масштабе.

В середине и особенно в конце XX века положение в мире сущест­венным образом начинает меняться. К этому времени промышленная цивилизация не только расширилась, но и раскрыла свои возможности, что привело к громадному росту материального производства и валового мирового общественного продукта. Достаточно отметить, что за период XX века валовой мировой общественный продукт увеличился в 20 раз. Подобного роста материального богатства человечество не знало за всю прежнюю историю.

Гигантский рост материального производства сопровождался в раз­личных странах мира глубокими социальными сдвигами. В мировом населении появился т.н. «золотой миллиард». В результате в этом реги­оне ослабел внутренний конфликт между социальными и природными компонентами в рамках способа производства общественной жизни и увеличилась адекватность между ними, что привело к определенному ослаблению социальных противоречий. А это в свою очередь сопровож­далось некоторым ослаблением социальной напряженности и внутри развитых стран, равно как и между этими странами. В результате этого Европа, которая явилась очагом двух мировых войн, первая встала на Путь экономической интеграции между странами.

Вторым важным обстоятельством, повлиявшим на все развитие человечества, явился драматический распад СССР и крах социализма в целом ряде стран.

При этом, если в странах Западной Европы происходит постепен­ный процесс интеграции, то на Востоке наблюдается усиление противо­положной тенденции к созданию однонациональных государств. Про­изошедшие социальные сдвиги в странах Запада и Востока в значитель­ной мере способствовали преодолению холодной войны.

Ослабление холодной войны стало новым поворотным пунктом в развитии современных международных отношений. Он означает крах политики силы, на протяжении долгого времени причинявшей народам огромные беды и страдания.

Третьим важнейшим событием мирового значения явился рост на­селения в развивающихся странах мира, а также появление новых центров экономической мощи — Японии, Китая и, по всей вероятности, в недалеком будущем, Индии.

В результате т.н. демографического взрыва и эксплуатации со сто­роны развитых стран, в развивающихся странах увеличивается бед­ность, нищета, обострились конфликты между растущим населением и возможностями удовлетворения его потребностей, что сопровождается обострением как внутренних социальных противоречий, так и межэт­нических, межнациональных, религиозных конфликтов в регионах.

Четвертым важнейшим событием мирового значения второй поло­вины XX века явилось обострение глобальных проблем. Если раньше противоречия между обществом и природой не принимало столь гло­бального характера, то теперь загрязнение окружающей среды, опас­ность ядерного уничтожения, голода в развивающихся странах достиг­ли невиданных масштабов.

Если раньше человечество из-за недостатка в развитии своей, т.н. второй природы испытывало нищету, голод и т.д., то теперь развитие второй природы углубило ее конфликт с окружающей природной сре­дой. Проблема среды обитания выходит за рамки политики и экономи­ки, она затрагивает сами основы жизни человека.

Таким образом, глобальный конфликт в рамках способа производ­ства общественной жизни, между обществом и природой, обостривший­ся в начале XX века, сохранился и даже в некоторых регионах углубил­ся, хотя к концу века он изменил свои формы проявления.

Если раньше этот конфликт характеризовался глобальным несоот­ветствием между ростом населения и острейшей недостаточностью ма­териальных ресурсов для его обеспечения, то теперь он характеризуется сравнительной обеспеченностью т.н. «золотого миллиарда» и вместе с тем необеспеченности его в развивающихся странах. В результате уг­лубляется разрыв между Севером и Югом, где богатые все богатеют, а бедные все беднеют.

Вследствие этого наряду с противоречиями внутри стран обостри­лось глобальное противоречие между Севером и Югом. А это создает опасность катастрофических военных столкновений. К этому же следу­ет добавить, что если в развитых странах мира несколько ослабел кон­фликт между человеком и социальными условиями его жизни, но обо­стрялся конфликт с окружающей средой, то в развивающихся странах обострились прежде всего внутренние социальные противоречия на ба­зе углубления неадекватности между потребностями человека и его социальной средой.

Если раньше человечество и созданная в результате его историче­ской деятельности вторая природа не вступала в глобальный конфликт с окружающей средой, то теперь эта природа достигла такой степени развития, что ставит под угрозу окружающую природу, создавая всему человечеству новые опасности.

Наконец, если раньше материально-производственная основа, имеющаяся в распоряжении общества, не обеспечивала ему возмож­ность для нормальной жизни, то теперь в результате роста обществен­ного производства такие возможности постепенно увеличиваются.

В самом деле, если за XX век население Земли увеличилось в 6 раз, то мировой общественный продукт вырос за это время в 20 раз. В связи с этим следует отметить неправоту мальтузианцев, которые утвержда­ют, что человечество растет быстрее, чем производимый им продукт.

Ускоренный рост общественного производства создает предпосыл­ки для ослабления и преодоления многих социальных конфликтов и катаклизмов.

Таким образом, современная действительность представляет собой довольно пеструю и неоднозначную картину.

С одной стороны, в мире обострились многие прежние противоречия, а с другой — возникли новые социальные трудности и противоречия.

В самом деле, произошло определенное ослабление социальных противоречий в Западной Европе, но в то же время они усилились и обострились в странах Востока и развивающихся странах. Ослабла опасность мировых войн в Европе, но возросла опасность всякого рода столкновений и локальных конфликтов в странах Востока и Юга. Осла­бели противоречия между Западом и Востоком, но обострились проти­воречия между Севером и Югом.

В результате всего этого можно говорить о наступлении новой эпо­хи всемирной истории, которую можно было бы охарактеризовать как эпоху коренных демократических преобразований, утверждения ново­го мирового экономического и политического порядка, глобальных про­блем и локальных конфликтов.

Каковы же перспективы войны и мира в современную эпоху, в обозримом будущем начала XXI века?

Что же нам несет век грядущий? Кровопролитные войны, конфлик­ты и социальные катаклизмы, или же он обещает быть более спокойным и гуманным нежели век XX?

В середине 80-х годов Ден Сяопин объявил о том, что большие войны не являются неизбежными по крайней мере в обозримом буду­щем. Другие же считают, что человечеству предстоит и дальше жить в условиях конфликтов, столкновений и войн между народами.

Как считает профессор Кембриджского университета Джонатан Рейли — ныне вполне может возникнуть ситуация, аналогичная той, что была раньше. После перерыва, по его мнению, некие фанатичные представители мусульман, турецкие религиозные фундаменталисты в Малой Азии и фанатики в Испании могут начать дестабилизировать границы соседних государств, заселенных приверженцами других ре­лигий . При этом некоторые западные исследователи не исключают возможности и новой мировой войны.

Проблемам мировых войн и развития человечества много внима­ния уделял известный западный политолог Г.Кан. В своих книгах «О термоядерной войне», «Мысли о немыслимом», «Об эскалации» он пи­сал, что мировые войны будут происходить не только в ближайшем, но и в отдаленном будущем. Он рассмотрел восемь мировых войн: две из них уже имели место, а остальные шесть, по его мнению, человечеству предстоит еще пережить. Каждой из таких войн будет предшествовать техническая революция. При этом по мере технического прогресса лю­ди со временем откажутся от применения ядерных бомб и ракет и перейдут к более тонким способам ведения войн — с помощью искусст­венных землетрясений, изменения температуры погоды на территории противника и т.д.

Это представление Г.Кана нельзя признать убедительным, так как он исходит из одного технократического подхода и не учитывает другие компоненты общественной структуры, которые также влияют на состо­яние отношений между народами. Г.Кан прежде всего не учитывает состояние и пути развития самого человека, человеческого потенциала, общественной жизни в целом и в частности процесса объединения че­ловечества, который прокладывает себе дорогу по мере его развития. Здесь игнорируются также инстинкт самосохранения человека, гло­бальные проблемы и т.д.

Некоторые ученые считают, что информация, знания в современ­ных условиях все больше и больше заменяют сырьевые ресурсы. Это позволяет бедным в ресурсном отношении странам добиваться успеха иными путями. В таких условиях по их мнению может возникнуть новый передел мира по совершенно новым основаниям. При таком положении большие размеры территории и богатств в недрах не всегда могут служить залогом богатства страны.

Вместе с тем теперь богатство может возникать как бы из ничего, так как его создает индустрия развлечений, досуга, образования и т.д. Это свидетельствует о том, что богатство увеличивается за счет увели­чения энергетического потенциала самого человека, его сил, способно­стей, разума как своеобразного неотъемлемого неотчужденного орудия труда.

Известный западный политолог Самуэль Хантингтон считает, что если раньше войны велись между народами и странами, то теперь войны будут происходить между цивилизациями и прежде всего на религиоз­ной почве.

В качестве подкрепления своей мысли он приводит рост арабского фундаментализма, появление новых экономических центров (Япония, Китай и т.д.).

Противоречия и столкновения между сложившимися цивилизаци­ями, действительно, могут стать в обозримом будущем определяющим фактором мировой и региональной стабилизации. Однако для того, чтобы оценить мировую обстановку в целом, необходимо учитывать и противоположные тенденции, которые неуклонно прокладывают себе дорогу и усиливают свое действие.

При этом, по нашему мнению, при анализе перспектив будущего развития следует исходить не из одной какой-либо стороны способа производства общественной жизни, как это делают Г.Кан и С.Хантин­гтон, а учитывать все его компоненты в их совокупности. Лишь всесто­ронний учет всех компонентов способа производства общественной жизни позволит выявить господствующую тенденцию в развитии чело­вечества на ближайшую перспективу.

Если рассматривать мировое развитие именно под таким углом зрения, то следует иметь в виду, что в современных условиях меняется сам человеческий потенциал общественной жизни — ее сердцевина и движущая сила. Происходит не только переход от национально-госу­дарственных к цивилизационным общностям, но и постепенное форми­рование человеческого сообщества в рамках всего мира. Этот процесс по разным причинам особенно усилился в современной обстановке. В ходе технизации и урбанизации, развития техносферы и ноосферы, усиления контактов между людьми возникает планетарное человечест­во, о чем пророчески писали Т.де Шарден и В.И. Вернадский. Более того, происходит интеграция природно-социального человека с техни­кой, что может привести к трансформации его социально-природной сущности. А это может служить важной гарантией и фактором усиления тенденции к преодолению по крайней мере мировых войн между наро­дами. Но дело не только к этом. Меняется также и отношение челове­чества к мировым войнам.

Вопрос о войне и мире в современную эпоху приобретает особенно актуальный характер, так как не только прогресс человечества, но и его сохранение зависит от того, найдет ли оно в себе силы и мужество одолеть угрозы, таящиеся в современном мире.

Во все времена естественное чувство или инстинкт самосохранения человека, тенденции, объединяющие людей, выступали одной из важ­нейших причин предотвращения войн между народами, борьбы за мир. Однако это естественное чувство, выступающее отражением естествен­ной природы человека, его самосохранения и развития наталкивалось на социальные законы антагонистических общественных отношений, на эгоистические интересы правящих классов, которые порождали вой­ны между народами.

К тому же до сих пор не вставал вопрос о самом существовании человечества как целого. Лишь в современных условиях, с изобретени­ем оружия массового уничтожения, вопрос о его самосохранении при­обрел для человечества все более актуальный характер. А это не может не повысить роль инстинкта самосохранения и как следствие этого гарантии сохранения мира между народами.

В современных условиях складывается своеобразная ситуация. С одной стороны, хищнические устремления агрессивных сил — это спе­цифический исторический закон общества, в котором господствует ча­стная собственность. В то же время в общественной жизни действуют более глубокие естественные законы самосохранения, которые находят свое выражение во всех странах и в деятельности всех народов. Хотя социальные исторические законы могут на время отодвинуть естествен­ные законы, однако в конечном счете приоритет остается за естествен­ными законами, которые носят более фундаментальный характер.

Разумеется, утверждение естественных законов не происходит автоматически. Для этого требуется активная деятельность миролю­бивых сил.

В современных условиях меняется не только человеческий потен­циал, но и материально-производственная сфера общественной жизни. Переход от промышленной к постпромышленной цивилизации, рост мирового общественного производства и мирового совокупного обще­ственного продукта также уменьшает степень напряженности в отно­шениях между народами.

Рост техники, появление ядерного оружия, с одной стороны, по­рождает военную опасность, создает угрозу для жизни человечества, а с другой — это оружие массового уничтожения служит сдерживаю­щим фактором на пути развязывания агрессивных войн, а тем более мировых.

Самое же главное, что позволяет с оптимизмом смотреть в будущее, заключается в том, что, как уже отмечалось, соотношение между соби­рательством, собственным производством и грабежом других у человека не остается постоянным, а носит конкретно-исторический характер. Чем выше производство, чем лучше обеспечиваются его потребности, тем соответственно при прочих равных условиях сужается роль и сфера перераспределения материальных ресурсов из одних рук в другие путем насилия и грабежа. При этом играет роль также и качество природной среды.

Нынешний рост мирового производства, в том числе и в таких густонаселенных странах, как страны Юго-Восточной Азии, ряда госу­дарств Африки и Латинской Америки позволяет надеяться, что произ­водственная тенденция в жизни современного человечества будет пре­обладать и неуклонно одерживать верх над его грабительскими устрем­лениями господствующих классов некоторых стран.

Коренные изменения происходят также и в сфере отношений обще­ства с природой. С одной стороны, глобальные проблемы усиливают противоречия между странами, а с другой — они способствуют сплоче­нию человечества по их преодолению.

С одной стороны, наличие ядерного оружия порождает военную опасность, создает угрозу для жизни человечества, а с другой — это оружие массового уничтожения служит сдерживающим фактором на пути развязывания агрессивными силами всевозможных конфликтов, а тем более мировых войн.

С одной стороны, глобальные проблемы обостряют ситуацию в мире, усиливают противоречия между странами, а с другой — они способствуют сплочению человечества на их преодоление.

Что касается социальных противоречий и конфликтов, путей их разрешения, то некоторые западные социологи считают, что утвержде­ние либерализма означает конец истории, так как она якобы уже при­шла к своему логическому завершению. Однако нужно заметить, что современное западное общество с его господством рыночной экономики, представительной демократией — это отнюдь не последнее слово в развитии человеческой цивилизации. Человечество будет стремиться идти дальше по пути поиска новых, более совершенных форм своей жизни и деятельности. Но и на этих путях нельзя не замечать новых наметившихся тенденций.

В свое время К.Маркс писал, что после того как исчезнут классы и классовые антагонизмы, социальные революции перестанут быть по­литическими революциями.

Следует обратить внимание на то, что Маркс говорит не только об исчезновении политических революций как своеобразной формы пре­образования общества, но и о коренном изменении характера обще­ственного прогресса вообще — переходе от социальных революций к социальным эволюциям. По всей вероятности эта тенденция в XXI веке будет все сильнее прокладывать себе дорогу в развитии человеческой истории.

Исторический опыт свидетельствуют, что далеко не все возможно­сти, созданные объективными условиями, превращались в действитель­ность. Для превращения возможности в действительность в качестве непременного условия должна выступать активная творческая деятель­ность самих людей.

Этому же способствуют не только объективные, но и субъективные условия, постепенно складывающиеся в современном мире. К ним от­носятся: рост планетарного сознания, горькие уроки и тупиковый ха­рактер двух мировых воин, ничего не давших человечеству кроме неис­числимых жертв, страданий и слез, а также пример Японии и Германии, которые на путях мира и научно-технического прогресса достигли не­измеримо больших результатов, чем на тропе войны. Усиливающаяся роль ООН и другие факты позволяют смотреть на XXI век с надеждой на позитивный результат.

Ненасилие рано или поздно в конце концов одержит верх над наси­лием, а эпоха империализма, войн и социальных революций сменится эпохой научно-технического, социального и нравственного прогресса.

Перед человечеством выдвигается в качестве неотложной задача ус­тановить такой общественный и международный порядок, который соот­ветствует социальной природе человека, причем все больше нарастают необходимые условия для установления такого нового порядка.

Во все времена характер прогресса в обществе носил как револю­ционный, скачкообразный, так и эволюционный, или постепенный, характер. Во все времена человек стремился обеспечить свой прогресс с наименьшей затратой сил, средств, а тем более жертв и человеческих жизней. Это закономерно вытекает из тенденции к самосохранению и самореализации общества.

В процессе общественной жизни исторические законы, выступаю­щие прежде всего продуктом социальных условий, либо устранялись, либо утверждались путем насилия и ожесточенной борьбы, либо само­отрицались более или менее постепенно естественными законами, за­ключенными в природе человека. Именно последние в той или иной мере и прокладывали себе дорогу. При этом чем больше имеет место неадекватность социальных условий потребностям человеческого по­тенциала, тем в большей степени прогресс общества осуществляется путем крутой ломки прежних структур и общественных отношений и наоборот.

На определенном этапе общественного развития в силу неадекват­ности социальных условий природе человека, доминирующей формой прогресса выступало скачкообразное революционное развитие, а плата за прогресс была чрезвычайно высокой и взималась неисчислимыми жертвами, человеческими жизнями, кровью, горем и слезами людей.

На новом этапе в связи с тем, что социальные условия становятся все более адекватными природе человека и новым отношениям челове­ка с природой, цели, характер, средства, а также и цена прогресса существенно меняются. В качестве доминирующей формы прогресса может стать постепенное развитие.

При этом само собой разумеется, что это не исключает возможных скачков, трудностей и даже жертв при осуществлении тех или иных социальных преобразований, революций в технике, в области культуры и т.д. И тем не менее все же на первый план будут выдвигаться нравст­венные формы прогресса самого человека.

Конечно, современная обстановка создает немало препон на пути утверждения настоящего мира на нашей планете. Сюда относятся не только проблемы, связанные с состоянием самого общества и его соци­альной структурой, но также и глобальные проблемы, перед которыми встало современное человечество, проблемы, которые могут разделить мир по новым параметрам.

В процессе последующего развития можно ожидать столкновения различных исторических тенденций. Одна, вытекающая из развития современного производства, улучшит перспективу мирных отношений между народами. В то же время ей будет противостоять тенденция, вытекающая из природных основ общественной жизни, устоявшихся традиций, антинародных общественных порядков в целом ряде стран мира и т.д.

В начале и середине XX века, как уже отмечалось, обострилось несоответствие между базисом силы отдельных империалистических государств и распределением колоний и зависимых стран. Это несоот­ветствие привело к двум мировым войнам и бесчисленному множеству локальных. На современном этапе возникло глобальное несоответствие в рамках целостного человечества между распределением населения, которое сосредоточено главным образом в странах Юга и центрами мировой экономической и политической мощи, которые сосредоточены главным образом в странах Севера. И если обострение социальных противоречий, связанных с экономическим неравенством внутри от­дельных стран, вызвало глубочайшие социальные сдвиги и потрясе­ния, то можно лишь представить, какой гигантский катаклизм может вызвать конфликт между богатыми и бедными нациями в мировом масштабе.

Способны усилить различные социальные катаклизмы в обществе и агрессивная политика некоторых кругов на Западе, их беспощадная эксплуатация развивающихся стран, попытки превратить Россию в страну третьего мира, попытки расширить НАТО на Восток и т.д.

И все же будем оптимистами. Мир неуклонно движется от эпохи насилия к ненасилию и нравственному прогрессу.

Следует иметь в виду, что если начало XX века ознаменовалось утверждением промышленной цивилизации в целом ряде стран, то начало XXI века будет ознаменовано вступлением многих стран в этап постпромышленной цивилизации.

А это в свою очередь будет приводить к изменению самой цели и характера исторического прогресса. Разумеется, конечной целью про­гресса во все времена выступал человек. Что же касается непосредст­венной цели, то в качестве таковой до сих пор выступал не человек сам по себе, а собственность, богатство, прибыль, материальные блага и т.д.

Теперь же человек все более и более превращается не только в опосредованную, но и непосредственную самоцель прогресса.

В современных условиях в связи с этим могут измениться не только цели прогресса, но и средства его достижения. Раньше в силу опреде­ленных исторических обстоятельств в качестве «средства» прогресса нередко выступали грабежи, насилие, войны и другие социальные ка­таклизмы.

По мерс дальнейшего развития человеческого общества вероятнее всего на мировом социальном «рынке» будут все больше и больше терять спрос варварские формы прогресса, которые связаны с разрушениями и кровавыми жертвами и, наоборот, повысятся в цене научно-техниче­ские, а главное нравственные формы прогресса, связанные с совершен­ствованием самого человека. Это будет означать, что удельный вес обеспечения собственного благополучия за счет грабежа других и пере­распределения собственности будет постепенно сужаться за счет дости­жений таких результатов на путях научно-технического прогресса. А это может привести к смене в XXI веке эпохи империализма, войн и социальных революций эпохой технического и нравственного прогресса.

Почти все XX столетие прошло под знаком глубокого противобор­ства двух общественных систем — капитализма и социализма. В резуль­тате драматических событий конца 80-х и начала 90-х годов двухполюс­ный мир распался. Он все более стал превращаться в многополюсный. В нем появились новые очаги цивилизации в виде Объединенной Запад­ной Европы, Японии, Китая, мусульманских стран со своими интереса­ми и тенденциями. В отличие от биполярности, где существовал значи­тельный отрыв ряда государств мира от всех остальных, для многопо- люсности или многополярности характерна примерная сопоставимость возможностей одновременно нескольких государств мира. В таких ус­ловиях особую роль приобретает сбалансированность интересов раз­личных народов и государств. Роль гаранта «сбалансированного мира»могла бы играть в таких условиях Россия, расположенная на евроази­атском пространстве.

Однако качественно изменившаяся геополитическая и военно- стратегическая ситуация в мире требует радикального и комплексного переосмысления всей внешнеполитической линии, основанной на бипо­лярной основе баланса сил.

С одной стороны, необходим отказ от непомерных внешнеполити­ческих амбиций и противостояния с США, а с другой — необходимо добиваться обеспечения «оборонной достаточности», безопасности страны, недопущения распространения НАТО на Восток.

Задачи политики в области международных отношений заключа­ются в том, чтобы, исходя из объективной оценки обстановки, обеспе­чить безопасность страны на международной арене путем: а) привлече­ния необходимых союзников (в качестве таковых могут выступать прежде всего страны СНГ); б) использования или нейтрализации своих настоящих или потенциальных противников; в) налаживания взаимо­выгодного экономического и политического сотрудничества со всеми странами. Здесь перед Россией открываются широкие возможности в смысле объединения сил Запада, Востока и исламского Юга.

Безусловно, всеобщий мир — это не всеобщее братание и не устранение всяческих противоречий, а способ их ненасильственных разрешений.

Борьба различных общественных тенденций неизбежна, но она не должна вести к разрушению государства, его экономики, социальной и духовной сфер.

Лекция 21

МЕХАНИЗМ АДАПТАЦИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ: СООТНОШЕНИЕ ПРАВОВЫХ, ПОЛИТИЧЕСКИХ И СОЦИАЛЬНЫХ МОМЕНТОВ

За сравнительно короткий отрезок времени, прошедший с момента выхода в свет первого издания данной работы, выражение «адаптация политической системы» уже достаточно прочно вошло в лексикон оте­чественных политологов. Это не означает, однако, что мы полностью постигли все тонкости этого чрезвычайно сложного, многомерного про­цесса, выявили его закономерности. По мере изучения данного явления перед исследователями встают все новые и новые проблемы. Об одной из них, а именно о соотношении правовых, политических и социальных моментов в ходе адаптации политической системы и пойдет речь в этой лекции. Свою концепцию мы будем строить, опираясь на успешный опыт адаптации политической системы США в годы «нового курса», на серьез­ную попытку подобного рода, предпринятую в годы «прогрессивной эры», а также на тот интереснейший материал, который дает социально-полити­ческая история России в XX веке и ее сегодняшняя действительность.

Прежде всего хотелось бы пояснить, почему из всех многочислен­ных вопросов, встающих при изучении механизма адаптации полити­ческой системы, мы выбрали именно проблему соотношения правовых, политических и социальных начал в интересующем нас явлении. Да потому, что к этому нас активно подталкивают драматические реалии нашей сегодняшней действительности. Справедливости ради надо ска­зать, что над этими сюжетами ученые и политики-практики начали задумываться еще в начале нашего века, когда человеческая цивилиза­ция (по крайней мере западная и евразийская) вышла на один из самых крутых поворотов в своей истории. Дж.Гобсон, Ч.Мерриам, Р.Гильфердинг на Западе, В.И. Ленин, Н.И. Бухарин, П.Н. Милюков, Н.Д. Кон­дратьев в России — вот лишь некоторые, достаточно известные имена тех, кто в своих трудах так или иначе затрагивал эти вопросы. При всех весьма серьезных различиях для большинства исследователей и поли­тиков того периода была характерна убежденность в том, что карди­нальные сдвиги в экономике напрямую диктуют и предопределяют ход, характер и темпы изменений в организации общества, в том числе и в политической сфере. Это был своего рода экономический детерминизм применительно к политологическим и социологическим сюжетам.

Безусловно, любая сколько-нибудь серьезная перестройка эконо­мического организма общества оказывает заметное воздействие на всю совокупность политических отношений. Можно наметить несколько каналов такого влияния. Сдвиги в экономике, как правило, ведут к изменению социальной структуры, появлению новых групп со своими специфическими интересами. А это ведет к созданию новых обществен­но-политических объединений, корректировке программно-целевых установок старых партий и движений. В итоге обновляется политиче­ская повестка данного общества. Новые социально-политические про­блемы, порожденные трансформацией экономики, ставят перед госу­дарственными институтами целый комплекс подчас совершенно неожи­данных вопросов. Естественно, в их функционировании, а иногда и в структуре происходят определенные подвижки, ибо они вынуждены реагировать на давление социума. Наконец, изменения в экономиче­ской сфере, особенно в век бурного научно-технического прогресса, влияют и на политические технологии, а это не может не сказаться самым серьезным образом на работе политического механизма. Вот лишь некоторые каналы, по которым осуществляется «давление» эко­номики на политическую систему.

Весь вопрос в степени детерминированности этого давления. В тру­дах ученых, анализировавших эту проблематику в начале нашего века, масштабы этого взаимодействия, как сегодня очевидно, явно преувели­чивались, а характер упрощался.

Пожалуй, одной из первых стран, где в полной мере проявились многообразие, многомерность, многофакторность и зигзагообразность процесса адаптации политической системы, стали Соединенные Штаты Америки. Именно там, в годы «прогрессивной эры» была предпринята крупномасштабная попытка осуществить перестройку всей политиче­ской системы, с тем, чтобы позволить ей более уверенно отвечать на непростые вызовы новой эпохи. Эти бурные события были вызваны к жизни теми огромными качественными изменениями, которые про­изошли в Америке в последней трети XIX века. Правда, в политической сфере они сказались далеко не сразу. Если в экономике становилось все очевиднее, что США превращаются в страну классического монополи­стического капитализма (и с этим мало кто спорил), то о перестройке политической системы в это время говорили лишь наиболее радикаль­ные круги. Американский истеблишмент отнюдь не жаждал перемен. Его вполне устраивал существующий порядок вещей, а господствовав­шая в то время социал-дарвинистская идеология освящала своим авто­ритетом сложившееся статус-кво.

Однако огромные подвижки в экономике неуклонно разрушали привычный уклад жизни, ее ценности, которыми руководствовались многие поколения американцев. Почему на глазах исчезает «американ­ская мечта»? что надо сделать, чтобы предотвратить гибель традицион­ного общества? — эти вопросы будоражили умы американцев, вносили мощный заряд социальной напряженности в жизнь общества. Именно в этом бурлящем социальном котле зарождались те импульсы, которые через какое-то время вынесли на повестку дня вопрос о модернизации политической системы, ее приспособления к меняющемуся социуму. Иными словами, проблема перестройки, усовершенствования состав­ных компонентов надстройки общества переходила уже в политическую плоскость, становясь предметом острейшей межпартийной борьбы.

Поскольку основные элементы партийно-политической системы прочно контролировались противниками модернизации, для радикаль­ных кругов американского общества оставалась единственная возмож­ность — создать инструмент для оказания внесистемного давления на государственные структуры. По всей видимости, такой сценарий начала перестройки партийно-политической системы, иногда перераставший в революционный взрыв, разрушавший всю прежнюю модель государст­венного устройства, был характерен для ранних попыток модернизации политических систем. Это и неудивительно. У правящих кругов еще не было в распоряжении эффективного идеологического и политико-пра­вового инструментария, с помощью которого можно было без особого риска осуществить интеграцию как целей, так и самих участников движения протеста в лоно политической системы и на этой основе добиваться ее адаптации к меняющемуся социуму. Без этого любое требование перемен вызывало резкое отторжение у правящей элиты, которая видела в этом покушение на свои госп