Б переводе Арендт — «власть растет из дула винтовки»

В 1969 году вышло первое издание книги, но классическим считается дополненное нью-йоркское издание 1970 года от Harvest Books; отсюда и возникает двойная датировка.

Год выдался еще тот — в апреле в США убили Мартина Лютера Кинга, что привело к бунтам & более чем в 100 городах, в том же апреле в Германии был убит студенческий лидер Дучке, что также привело к беспорядкам; в мае восстали студенты Сорбонны, и во Франции началась всеобщая забастовка, приведшая к досрочным парламентским выборам; в июне в США убили Роберта Кеннеди; в августе советские танки вошли в Прагу, а «чикагская семерка», включая лидера «Черных пантер», организовала массовые беспорядки в Чикаго. Казалось, что волна революционного насилия вот-вот захлестнет весь мир, и хотя этого не произошло, до сих пор все это часто называют революцией 1968 года.

* Франц Фанон (1925-1961) — алжирский революционер и философ, теоретик деколонизации и борьбы стран «третьего мира» за независимость; его самой известной (хотя ныне забытой) книгой стала запрещенная во Франции «Проклятьем заклейменные», идеи которой оказали влияние на более маститых Сартра и Маркузе.

Этот единственный — Алессандро Пассерев д’Антрев (1902-1985), итальянский философ-антифашист.

Как можно видеть из приведенного примера, Арендт формулирует весомый аргумент в пользу «репутационной» методологии в изучении власти. Хотя «власть тот, кого люди считают властью» и совершенно субъективный показатель, но власть и в самом деле оказывается у того, кого считает властью «молчаливое большинство», а не у того, кто применяет насилие или, в другом контексте, подписывает бумажки.

XX съезд запомнился громким «разоблачением сталинизма», но на деле стал всего лишь первым эпизодом в развернувшейся борьбе за власть между различными группировками. Отказ от «перегибов» ста* линских времен можно интерпретировать как их попытку поменять «правила игры», гарантировав себе хотя бы личную безопасность. Тем самым был сделан первый шаг к формированию в СССР наследственной элиты.

* Об этом как раз и писал свой «1984» Джордж Оруэлл, а вовсе не о совершенно ему незнакомом советском тоталитаризме.

Помните, как в интервью он объяснял предательства друзей? «Деньги, большие деньги». Он так до конца жизни и не понял, что деньги - всего-навсего один из ресурсов Власти, и при том далеко не самый важный..

По данным уже упоминавшегося нами списка [Most cited authors,

2007].

Мишель Фуко (1У26-1984) — французский философ, теоретик культуры, создатель исторического метода анализа систем мышления («археологии знаний») и нескольких оригинальных концепций, из него следующих (антипсихиатрии, теории знания-власти и т.д.).

Вассал, соблюдающий правила, может рассчитывать на большую благосклонность сюзерена; людям вне властной вертикали на это рассчитывать не приходится.

Тут можно спорить, насколько эти наказания применяются тюремной администрацией, а насколько — самими заключенными по отношению к другим заключенным; но что прошедший тюрьму человек выходит на свободу изменившимся, вряд ли кто будет спорить. Живучесть тюремных «понятий» на свободе тому отличная иллюстрация. Тюрьма работает.

Этого нет у Фуко, но однозначно следует из его логики «воспитательной» роли тюрьмы.

* Именно поэтому критика тюрьмы как «школы преступности» бьет мимо цели: тюрьма как раз и создает эту вышколенную преступность, поддающуюся контролю со стороны надзорных органов; без такого «воспитания» преступный мир был бы куда менее дисциплинирован.

Может показаться любому но только не нам с вами,уважаемый читатель, Для нас дисциплина — это мощнейшая (превращающая человека в «жизнерадостного робота», как верно подметил Миллс) технология управления, позволяющая объединять тысячи людей в сложнейших организациях. Но добытые этими организациями ресурсы распределяют в конечном счете властные группировки, на которые никакая дисциплина не распространяется. Люди Власти создают дисциплинарные практики (и обязаны хорошо знать, как они создаются), но их собственное поведение регулируется другими способами — верностью сюзерену и конкуренцией с другими вассалами. И хотя их жизнь полностью зависит от сюзерена, люди Власти свободнее большинства современных служащих, чьей жизнью управляют бездушные правила.