В конце XVII — первой четверти XVIII вв.

К концу XVII в. роль России в международных отношениях оставалась ни­чтожной, что вытекало из регионального характера ее внешней политики: по­стоянные политические контакты поддерживались лишь с соседними государ­ствами; что же касается связей с отдаленными странами, то они осуществлялись нерегулярно и большей частью на основе внешнеторговых ин­тересов этих стран[36]. Россия нигде не имела постоянных дипломатических пред­ставителей, а имевшиеся сведения о большинстве европейских государств но­сили обрывочный и часто недостоверный характер. Впрочем Европа в свою очередь практически ничего не знала и проявляла мало интереса к этой полуев­ропейской, полуазиатской державе, чье участие в европейской политике было ничтожно мало. Весьма показателен в этом отношении, например, тот факт, что подпись русского государя под одним из Вестфальских мирных договоров 1648 г. стояла предпоследней, за ней следовала лишь подпись правителя Трансильвании. Вплоть до середины XVII в. в Западной Европе не употребляли да­же самого названия «Россия», а писали и говорили «Московия». Во Франции русских государей упорно именовали Великими князьями Московскими.

Поднять престиж и укрепить международное положение России можно было только коренным образом изменив весь характер ее внешней политики. Настоятельная потребность такого шага диктовалась прежде всего нацио­нальными интересами. В конце XVII — начале XVIII вв. перед страной стоя­ли три внешнеполитические задачи, от решения которых зависело ее эконо­мическое и политическое развитие: завершение объединения русского, украинского и белорусского народов в единое государство; борьба за выход к Балтийскому морю; борьба с Крымом и Турцией за утверждение на Черно­морском побережье. Соответственно, Речь Посполитая, Швеция и Османская империя выступали главными внешнеполитическими соперниками России.

Весь прошлый исторический опыт указывал на бессмысленность борьбы на три фронта. Гораздо эффективнее была политика заключения временных союзов и перемирий, позволявшая сконцентрировать все силы на каком-то одном на­правлении, получая при этом поддержку со стороны потенциальных соперников.

Южное направление.

С 80-х гг. XVII в. основным во внешней политике России являлось южное направление. Заключив в 1686 г. Вечный мир с Польшей, Россия вошла в Свя­щенную лигу (Речь Посполитая, Австрия (Священная Римская империя гер­манской нации), Венеция, Бранденбург-Пруссия и некоторые мелкие герман­ские княжества), образованную в 1683 г. для борьбы с Турцией. Для России победа в этой борьбе означала утверждение на берегах Азовского и Черного морей, безопасность южных границ — в первую очередь от постоянных набе­гов крымского хана и его притязаний на украинские земли, широкие перспек­тивы для развития торговли и промышленности и, наконец, освоение плодо­родных южных земель. Пришедший к власти в августе 1689 г. семнадцатилетний Петр Алексеевич Романов выступил прямым преемником этого курса. Однако мотивы, которыми руководствовался юный монарх корен­ным образом отличали его политику от политики его предшественников. В ос­нове внешнеполитической деятельности молодого царя лежали уже не узкоре­гиональные интересы, не пограничные споры с соседними государствами, не простое стремление вернуть утерянные прежде исконно русские земли, нако­нец, не «неоцареградские» замыслы его отца Алексея Михайловича[37], а стрем­ление выйти на международную арену, возвести Россию в ранг великой евро­пейской державы, способной оказывать самое непосредственное влияние на ход дел в этой части света. Причем средства для достижения этой цели должна была предоставить сама Европа путем передачи тех знаний и технических дос­тижений, которыми она владела.

Петр мечтал о поездке в европейские государства. Однако явиться туда в качестве правителя слабого заштатного государства не входило в его на­мерения. Он хотел прийти в Европу как победитель, как равный среди рав­ных. И первым шагом на пути к достижению поставленной цели стали Азовские походы 1695 и 1696 гг.

Летом 1695 г. русские войска под командованием Ф.А. Головина, Ф.Я. Лефорта и П.И. Гордона осадили турецкую крепость Азов, расположен­ную в устье Дона. Однако уже осенью осада была снята. Невозможность бло­кировать Азов с моря делало дальнейшее пребывание под стенами крепости бессмысленным. Казалось бы, результат этого похода полностью повторял неудачу крымских походов В.В. Голицына (1685, 1689 гг.). Однако в отличие от своего предшественника Петр I умел извлекать уроки из собственных ошибок. Уже в ходе возвращения из-под Азова начинается подготовка к но­вой компании: из Австрии и Пруссии были выписаны специалисты по взятию крепостей; в Вену для скорейшей посылки специалистов, а формально для за­ключения наступательного союза против Турции (и это при том, что Священ­ная лига не прекращала своего существования) был отправлен посланник К.Н. Нефимонов; было создано единое командование — новый поход возглавил боярин А.С. Шеин; ускоренными темпами шло формирование нового войска, в которое принимались даже крепостные; с осени 1695 г. на реке Во­ронеж началось строительство русского флота (всего к лету следующего 1696 г. было построено 2 больших корабля, 23 галеры и 4 брандера).

16 июня 1696 г. началась вторая осада Азова, который на этот раз был блокирован и с суши, и с моря. 18 июля гарнизон крепости капитулировал.

Взятие Азова безусловно явилось крупной победой российской внешней по­литики, однако сама по себе она не решала стоящих перед Россией задач. Черное море оставалось в руках Османской империи. Путь туда преграждала Керчь. Продолжение борьбы требовало новых средств и возможностей. Необходимо было активизировать и согласовать наступательные действия союзников. Кроме того, опыт боевых действий под Азовом наглядно показал необходимость ис­пользования европейских технических достижений в военной области. Но самое главное, взятие Азова открывало перед Петром возможность посетить Европу уже не только в качестве простого ученика, но в качестве победителя турок. О победе были оповещены Варшава, Вена, Амстердам, Лондон. Престиж России значительно поднялся: гораздо успешнее стали продвигаться переговоры с Авст­рией и Венецией относительно заключения нового наступательного антитурецко-го союза; Молдавия и Валахия обратились к России с просьбой о подданстве и перенесении военных действий против Турции на Дунай.

Великое Посольство.

Началась подготовка Великого посольства. По указу от 6 декабря 1696 г. великими и полномочными послами назначались генерал и адмирал Франц Яковлевич Лефорт, уже давно советовавший Петру предпринять подобное пу­тешествие, генерал и комиссар Федор Алексеевич Головин[38], который взял на себя всю основную работу по дипломатической деятельности посольства, и думный дьяк Прокофий Богданович Возницын, известный тем, что в 1681 г., будучи послом в Константинополе, заключил мирный договор между Россией и Крымом (Бахчисарайский мир). Официально цель посольства состояла в ук­реплении, а по возможности и расширении антитурецкой коалиции. Однако из­вестно, что посольство выехало из Москвы 9-10 марта 1697 г., а между тем еще в январе русский посланник К.Н. Нефимонов заключил с Австрией и Венецией договор об оборонительном и наступательном союзе против Турции. Что же касается не участвовавшей уже более двух лет в военных действиях и нару­шавшей таким образом союзнические обязательства Польши, то там после смерти в июне 1696 г. Яна Собеского продолжался период бескоролевья и по­сылать туда послов было бессмысленно — во всяком случае в планы Великого посольства это не входило. В первом в России сочинении о российской внеш­ней политике, написанном Петром Павловичем Шафировым (кстати сказать, сочинение это в рукописи читал и правил сам Петр I), названа другая — реаль­ная цель посольства: познакомиться с политической жизнью Европы и исполь­зовать полученные таким образом знания для реформирования российской по­литической системы, а также для реорганизации оплота российской государственности — армии; кроме того предполагалось на своем примере по­будить подданных к путешествиям и изучению чужих нравов и языков[39]. В на­казе, написанном самим Петром, посольству предписывалось нанимать на рус­скую службу иностранных матросов и морских офицеров, закупать оружие и материалы для производства вооружения.

Впервые русский царь отправлялся в Европу, и не просто с дипломатиче­ской миссией, а для изучения политических структур и технических достиже­ний, к тому же — формально — инкогнито, как один из 30 едущих учиться «волонтеров» (добровольцев) — урядник Преображенского полка бомбардир Петр Михайлов. Всего в составе Великого посольства за границу выехало 250 человек. Путешествие продлилось 18 месяцев. За это время русские послы по­сетили Ригу (в то время принадлежала Швеции ), Митаву (столица герцогства Курляндского), Кенигсберг (столица Бранденбургско-Прусского курфюршест­ва, с курфюрстом которого Фридрихом III был заключен дружественный дого­вор, скрепленный устным обещанием о взаимопомощи — внести подобную статью в сам текст договора Россия отказалась, так как между ее союзницей по антитурецкой коалиции Австрией и курфюрстом отношения были враждеб­ные), Германию, Голландию, Англию (с Англией был заключен торговый дого­вор о монополии на поставку и продажу табака, для чего Петр обязался отме­нить существовавший в России запрет на потребление этого продукта; средства от названной сделки пошли на закупку медицинских инструментов и т.п.), Сак­сонию, Вену и Польшу. Во время этой поездки Петр лично обучался и работал на верфях Голландии и Англии, руководил закупками оружия, инструментов и материалов для производства вооружения, а также вербовкой иностранных специалистов (всего на службу в Россию выехало более 800 офицеров, матро­сов, инженеров, врачей и т.д.; было закуплено несколько десятков тысяч ружей новейшего типа со штыками и другие материалы), посещал театры, музеи, биб­лиотеки, университеты, мануфактуры . При этом он продолжал активно зани­маться дипломатической деятельностью. В частности во многом именно благо­даря его усилиям был разрешен в благоприятную для интересов России сторону вопрос, связанный с избранием на польский престол русско-австрийского став­ленника саксонского курфюрста Фридриха Августа I (в качестве польского короля стал называться Августом II)[40]. Однако пожалуй самым главным ре­зультатом Великого посольства стало ознакомление России с политической ситуацией в Европе, благодаря которой главным образом и произошла пол­ная переориентация российской внешней политики с южного на северо­западное направление.

В то время в Европе существовало три полюса, притягивающих к себе ди­пломатические и военные силы всех европейских стран: Франция — на западе, Швеция — на севере и Османская империя — на юге. Борьба с Турцией, в ко­торой активное участие принимала Россия, находилась на переферии европей­ской «большой» политики, центр которой сосредотачивался во Франции. За­хватническая политика Людовика XIV объединила против него Англию, Голландию, Испанию, Австрию (созданная в июне 1686 г. так называемая Аугсбургская лига). Во главе этой антифранцузской коалиции стоял штатгаль­тер Голландии, английский король Вильгельм III Оранский. Война между Францией и государствами, входящими в коалицию длилась в течение 8 лет — с февраля 1689 г. по май 1697 г. Петр I мог лично наблюдать развязку этого противостояния — когда в 1697 г. Великое посольство находилось в Голлан­дии, вблизи Гааги в Рисвике проходила мирная конференция, на которой Фран­ция, несмотря на отсутствие сколько-нибудь существенного перевеса на сторо­не Аугсбургской лиги, пошла на некоторые территориальные уступки, и мир был заключен (двусторонние соглашения: Франции — с Голландией, Англией и Испанией — 20 сентября 1697 г.; Франции — с Австрией и германскими княжествами — 30 октября 1697 г.). Конечно европейские страны были изму­чены продолжительной и по существу безрезультатной войной, однако главной причиной французской уступчивости и готовности ее противников к компро­миссу являлась ситуация в Испании[41]. Испанская империя переживала период политического и экономического упадка. Последний представитель испанской династии Габсбургов Карл II был тяжело болен, а так как наследников у него не было, Европа готовилась к борьбе за богатейшее испанское наследство. Основ­ными претендентами на него выступали Франция[42] и Австрия[43]. Несмотря на за­ключение предварительных соглашений о разделе испанского наследства (в 1698 и 1699 гг.) положение оставалось напряженным. В этих условиях Англия и Голландия не были заинтересованы в сохранении антитурецкой коалиции, гак как участие в ней отвлекало от европейских дел их союзницу Австрию. Благо­даря усилиям английской и голландской дипломатии уже через месяц после за­ключения наступательного союза с Россией Австрия и Венеция начали сепа­ратные переговоры с Османской империей. В октябре 1698 г. открыл свою работу Карловицкий конгресс, на который были приглашены представители всех стран Священной лиги. Англия и Голландия, выступая в качестве посред­ников, отстаивали прежде всего австрийские интересы, пытаясь сохранить на­пряженность в отношениях между Османской империей — с одной стороны, Россией и Польшей — с другой ( в случае сохранения военного противостояния между этими странами, Австрия могла быть спокойна относительно своих вос­точных границ— Турция не стала бы воевать на два фронта.) Уступив Австрии Трансильванию, турецкую Венгрию и Славонию, а Венеции — Морею, Осман­ская империя стремилась компенсировать столь значительные территориаль­ные потери за счет России, и лишь благодаря умелым дейсгвиям русского представителя П.Б. Возницына в январе 1699 г. было, наконец, заключено двухлетнее перемирие, сохранившее status quo на южнорусских границах.

Распад антитурецкой коалиции, общая ситуация в Европе, основные силы которой были сосредоточены на борьбе за испанское наследство, а потому не могли быть направлены против России, историческое тяготение к Балтике, по­множенное на стремление Петра I возвести страну в ранг великой европейской державы, равно как наличие в Европе сил, готовых поддержать Россию в ее борьбе за выход к Балтийскому морю — все это в совокупности привело к то­му, что в 1699 г. произошел коренной поворот в российской внешней политике, основным направлением которой на долгие годы стало северо-западное.

В северной и средней Европе со времен Тридцатилетней войны господство­вала Швеция. Основными ее противниками являлись Дания, враждующая с герцогством Шлезвиг-Голштейнским, всяческое содействие которому оказыва­ли шведы, Польша, претендовавшая на отобранные у нее Лифляндию и Эст-ляндию, и курфюршество Бранденбургско-Прусское, боровшееся за влияние в Германии. Что же касается России, то именно Швеция отрезала ее от Европы и исторически входила в число основных внешнеполитических противников.

Еще в 1697 г. Пруссия и Дания обращались к Петру с предложением о на­ступательном союзе. Момент был выбран не случайно: внутриполитическая ситуация в Швеции была нестабильной — обострилась борьба между коро­левским двором и дворянской аристократией, страна испытывала экономиче­ские трудности; в 1697 г. шведским королем стал 15-летний Карл XII, еще почти мальчик, прославившийся только своими кутежами и буйным характе­ром. Однако в тот момент внешнеполитический курс России определялся по­ложением на ее южных границах и менять его Петр не собирался. К 1699 г. ситуация изменилась. 21 апреля 1699 г. был окончательно согласован русско-датский союзный договор, а еще раньше — 2 апреля — Петр подписал указ о назначении дьяка Е.И. Украинцева чрезвычайным послом в Константинополь для переговоров о заключении вечного мира с Турцией — двухлетнее пере­мирие накануне готовящейся войны со Швецией никак не устраивало Петра, прекрасно осознающего, что воевать на два фронта Россия не в состоянии. 31 июля 1699 г., когда покинув Великое посольство после известий о стрелецком бунте Петр возвращался в Москву, по дороге — в Раве Русской — состоялась его встреча с польским королем Августом II. Никаких документов на этой встрече подписано не было, однако речь шла о союзе против шведов, причем инициатором разговора выступил сам Петр. 11 ноября того же 1699 г. русско-саксонский союз был оформлен письменно. Этим актом завершилось созда­ние направленного против Швеции Северного союза. А после того как 3 июля 1700 г. Е.И. Украинцев, несмотря на противодействие английской и голланд­ской дипломатии, стремившейся обезопасить своих потенциальных союзни­ков (Австрию — от Османской империи, Швецию — от России), заключил 30-летнее перемирие с Турцией[44], Россия была окончательно готова к войне.

Северная война.

Военные действия начались в феврале 1700 г. наступлением саксонских войск — поляки отказывались помогать Августу, их больше интересовал Киев и Левобережная Украина, чём любые территориальные приобретения в Швеции. Предпринятая Августом осада Риги оказалась неудачной и в сен­тябре была снята. Мало того, Август тут же вступил в сепаратные мирные переговоры с Карлом XII, больше опасаясь успеха собственного союзника (России), чем Швеции (в это время русские войска осаждали Нарву). Дру­гой союзник — Дания, — захватив Голштинию, была затем выведена из войны: высадки 15-тысячного десанта во главе с Карлом XII и угрозы бом­бардировки Копенгагена оказалось достаточно — Фредерик IV капитулиро­вал и уже 8 августа 1700 г. в Травендале был подписан мирный договор ме­жду Данией и герцогством Голштинским, по которому Дания вышла из антишведской коалиции. Петр узнал об этом только в конце августа, когда его армия уже двигалась к Нарве. Привлечь в Северный союз Пруссию не удалось. Таким образом, начало войны для России складывалось крайне не­удачно — она сразу же оказалась один на один с сильнейшим противником.

Официально война Швеции была объявлена 9 августа 1700 г. В качестве повода выдвигалась претензия за оскорбительный прием Петра I в Риге, куда царь прибыл в составе Великого посольства в 1697 г. Курьез заключался в том, что официально Петра в Риге не было и «оскорбительный» запрет на ос­мотр крепостных сооружений получил не царь, а урядник Петр Михайлов.

22 августа 1700 г. русские войска двинулись к Нарве — сильной крепо­сти, защищавшей шведские владения в Восточной Прибалтике. Осада нача­лась в октябре 1700 г. и закончилась 19 ноября разгромом русской армии. Однако в результате это поражение оказалось полезным для России и ги­бельным для Карла XII. Для шведского короля, как и для всей Европы, Нар­ва надолго стала мерилом низкой боеспособности русских войск. Между тем, из внимания политиков и военных совершенно выпадали 2 фактора: во-первых, под Нарвой действовали (за исключением Преображенского, Семе­новского и Лефортовского) старые стрелецкие полки и традиционное дво­рянское ополчение, в то время как ставку в этой войне Петр делал на полки нового строя, формирование которых значительно ускорилось после капи­туляции под Нарвой; во-вторых, это поражение лишний раз доказывало не­надежность иностранных офицеров и способствовало более пристальному вниманию к подготовке собственных офицерских кадров. Что же касается Карла XII, то он не извлек из сражения под Нарвой никакого урока. Мало того, своим откровенным заигрыванием с Францией он настроил против се­бя Англию, Голландию и Австрию, рассчитывавших на поддержку Швеции в назревавшей войне за испанское наследство[45], а потому оказывавших ей всяческую помощь (например, при высадке десанта в Дании Карл XII вос­пользовался голландскими кораблями). И если вначале известие о пораже­нии русских войск под Нарвой эти государства встретили с большим удов­летворением, то к 1701 г. их отношение к русско-шведской войне меняется. Теперь они главным образом выражают заинтересованность в ее затягива­нии, а, следовательно, — некотором усилении русской стороны. Голландия продает России большие партии оружия, способствуя, в том числе, и их тайной доставке по месту назначения. С другой стороны, решительно от­вергаются попытки Петра договориться о посредничестве в заключении мирного соглашения со Швецией.

Между тем, Карл XII, не считая после Нарвы русских сколько-нибудь серьезным противником, направил свои войска в Польшу. Таким образом, Россия получила передышку, необходимую ей для реорганизации, обучения и оснащения армии. Одновременно Петр I приложил все усилия к восстановле­нию Северного союза. В феврале 1701 г. в Курляндии, в местечке Биржи он Заключил новый союзный договор с Августом II, обязуясь предоставить ему солдат, деньги и гарантируя территориальные приобретения (Лифляндию и Эстляндию). Но уже в июле 1701 г. саксонскbе войска потерпели сокруши­тельное поражение под Ригой. Август II при поддержке французских и авст­рийских послов с удвоенной энергией начал хлопотать о заключении сепа-ратного^;мира со Швецией — даже путем потери каких бы то ни было прав на Польшу. В этом стремлении его поддерживали прошведски настроенные си­лы в самой Речи Посполитой: в Литве — группировка графа Сапеги, в Поль­ше — шляхта, следующая за кардиналом-примасом Радзеевским. Однако Карл XII не желал иметь каких-либо общих дел с Августом II, испытывая к нему крайнюю личную неприязнь. Поэтому на созванном в Варшаве сейме под прямым военным давлением Швеции Август был низложен. В качестве предлога-послужило вступление Августа II в войну против Швеции без согла­сия Речи Посполитой. Новым королем Карл XII назначил молодого, малоиз­вестного и абсолютно не влиятельного Станислава Лещинского. Подобные действия шведских оккупантов привели лишь к тому, что Август, пользовав­шийся до сих пор только номинальной властью в Речи Посполитой, получил мощную поддержку со стороны патриотически настроенных поляков, образо­вавших Сандомирскую конфедерацию. И если раньше поляки отказывались воевать со шведами, то теперь их антишведский настрой был очевиден. В ав­густе 1704 г. между Речью Посполитой и Россией состоялось подписание со­юзного договора. Причем поляки отказались от своих прежних территори­альных претензий к России (пересмотр Вечного мира 1686 г. и возвращение Киева и других земель). Впрочем, к началу 1705 г. стало очевидно, что ни Ав­густ, ни поддерживающие его поляки не в состоянии оказать серьезного со­противления шведам. Оккупировав в августе 1706 г. Саксонию, Карл XII вы­нудил Августа отказаться от польской короны, признать законным королем Станислава Лещинского и выйти из Северного союза (Альтранштадтский до­говор от 24 сентября 1706 г.) Мало того, уже по собственной инициативе Ав­густ предложил выдать шведам русские вспомогательные войска, находив­шиеся в Саксонии, и обещал обеспечивать содержание шведской армии. Соглашение сохранялось в тайне. Август продолжал вести двойную игру. В частности, уже после подписания договора он принял участие в сражении под Калишем, руководил которым А.Д. Меншиков, посланный Петром I на по­мощь своему союзнику. В этом бою шведские войска были разгромлены, а их командующий взят в плен. Лишь в конце 1706 г. предательство Августа стало очевидным. Россия лишилась последнего союзника. Подписанный во Львове в марте 1707 г. новый союзный договор с представителями Сандомирской конфедерации (литовский гетман Огинский, Великий коронный гетман Сенявский и др.), подтверждавший условия договора 1704 г., обязавший не признавать польским королем Станислава Лещинского и избрать на польский престол в связи с отречением Августа II какого-нибудь другого кандидата, ничего по существу не решал: погруженная в междоусобицы Речь Посполи-тая не могла оказать России сколько-нибудь серьезной поддержки.

Все описанные события в Польше происходили на фоне все более уве­ренных побед русских войск на северо-западном направлении. Карл XII, «увязнув» в польских делах, предоставил России возможность не только собраться с силами после нарвского поражения, но и начать активные воен­ные действия в Восточной Прибалтике.

Первые победы русские одержали уже в 1701 г. Летом 1701 г. шведская эскадра потерпела поражение на подступах к Архангельску, потеряв при этом 2 корабля. А 29 декабря того же 1701 г. под Эрестфером (близ Дерпта в Ливонии) Б.П. Шереметев нанес крупное поражение армии Шлиппенбаха, потери которой составили 3000 убитых и 350 взятых в плен.

18 июля 1702 г. при Гуммельсгофе армия Шлиппенбаха в очередной раз была разгромлена войсками Б.П. Шереметева. На этот раз шведы потеряли 5000 человек убитыми и 300 пленными.

В сентябре 1702 г. Петр I лично начал завоевание Ингрии. Армия Б.П. Шереметева была переброшена в его распоряжение. 11 октября 1702 г. русские войска штурмом овладели шведской крепостью Нотебург, распо­ложенной у Ладожского озера на Неве (до 1611 г. — русский Орешек; после взятия переименована в Шлиссельбург — Ключ-город; с 1944 г. — Петрок-репость). 1 мая 1703 г. была взята крепость Ниеншанц (у устья Невы). 7 мая 1703 г. в устье Невы были захвачены 2 шведских корабля. 16 мая 1703 г. за­кладкой Петропавловской крепости было положено начало строительству будущей столицы России — Петербурга.

Попытки шведов отбросить русских от побережья закончились прова­лом ( на реке Сестре Петр I, лично руководя боем, нанес поражение швед­ским войскам во главе с генералом Кронгиортом).

Русская армия заняла старинные русские города— Копорье, Ям; 13 ию­ля 1704 г. — крепость Дерпт, а 9 августа 1704 г. — Нарву.

Таким образом, в течение 1701-1704 гг. русские полностью овладели Ингрией. Первоначальная цель войны была достигнута. С этого момента Россия постоянно стремится вступить в мирные переговоры с Карлом XII. Однако шведский король не желает даже слышать о каких-либо территори­альных уступках. К 1706 г. Россия становится основным и по существу единственным противником Швеции. Наступает решающий этап войны.

С декабря 1706 г. по апрель 1707 г. в Жолкве (ныне — город Нестеров около Львова) в Западной Украине на совещаниях русских военачальников под руководством самого Петра вырабатывается так называемый Жолков­ский план, определявший действия русской армии вплоть до Полтавской битвы: избегать генерального сражения до тех пор, пока не будет верных шансов на победу; активно обороняться, изматывая противника налетами легкой кавалерии, уничтожением или укрытием провианта и фуража, а так­же партизанскими действиями мирного населения; генеральное сражение являлось кульминационным пунктом плана, дать его следовало на русской территории и только тогда, когда силы противника будут окончательно ис­тощены и перевес русской армии в живой силе и артиллерии очевиден.

Весной 1708 г. Карл XII направил свои войска к границам России, пла­нируя в одном генеральном сражении разбить русскую армию, взять Моск­ву и продиктовать Петру I свои условия мирного соглашения. Шведская армия насчитывала 35 тысяч человек; из Швеции на соединение с ней дви­галось 16-титысячное войско Левенгаупта. Русская армия численностью превосходила противника, однако отсутствие достоверной информации о маршруте передвижения неприятеля вынудило Петра разделить свои войска на три группы. Так что в результате силы двух сторон были уравновешены.

Первое сражение произошло 3 июля 1708 г. на территории польской Белорус­сии, у местечка Головчино. Корпус кн. Репнина понес большие потери и отсту­пил. Генералы Репнин и Чамберс предстали перед военным судом и были разжа­лованы в солдаты. Это было первое столь суровое наказание офицеров, потерпевших поражение. Петр I ясно давал понять, что время поражений прошло.

Шведская армия сразу же столкнулась с теми трудностями, которые были ей уготованы Жолковским планом. Русские отступали, не оставляя врагу ни продо­вольствия, ни фуража. Около месяца Карл XII провел в Могилеве, ожидая Левен­гаупта с обозом — армия уже голодала. 29 августа 1708 г. у местечка Доброе на шведов напал отряд кн. М.М. Голицына. Нанеся противнику значительный урон в живой силе (более 2000 убитых) и понеся при этом значительно меньшие поте­ри (375 человек), русские войска отступили, дав повод Карлу XII заговорить об очередной победе. Такие «победы» раз за разом уничтожали шведскую армию, не имевшую возможности восполнять свои потери, по частям.

14 сентября 1708 г. Карл XII был вынужден отказаться от немедленного по­хода на Москву и принять решение о продвижении вглубь Украины. Причин для такого решения было достаточно: шведская армия испытывала острый не­достаток провианта и фуража, запасы которых необходимо было пополнить; на Украине не было сильных Военных гарнизонов, а значит можно было спокойно отдохнуть и подождать подкреплений из Швеции (корпус Левенгаупта); расчи­тывал Карл XII и на поддержку казаков, которых украинский гетман Мазепа обещал привести до 20000; кроме того, он надеялся наладить более тесные кон­такты с крымским ханом и прошведски настроенными поляками. Однако всем этим надеждам не суждено было сбыться: 28 сентября 1708 у дер. Лесной рус­ские войска под ком. Петра I разбили 16-тысячный корпус Левенгаупта и захва­тили обоз с трехмесячным запасом продовольствия, пороха и артиллерией (Петр I назвал эту победу «матерью Полтавской виктории»); Мазепа смог при­вести за собой только 3 тысячи казаков, да и то — обманом, обещав не соеди­нение, а сражение со шведами (к тому же он практически сразу вступил в пере­говоры с Петром, умоляя простить его и возвратить гетманское достоинство — взамен он обещал захватить Карла XII и его генералов в плен и передать Пет­ру); переход на сторону Карла XII в марте 1709 г. нескольких тысяч запорожцев во главе с кошевым Гордиенко не мог сколько-нибудь существенно изменить положения (по приказу Петра Запорожская сечь была взята штурмом и разорена); на Украине началась народная война (уничтожение продовольствия и фу­ража, нападение на шведские отряды); Батурин был разорен русской армией, — Карл XII не получил ни продовольствия, ни артиллерии, обещанных Мазепой; не пришла помощь и со стороны Польши, где позиции шведов после пораже­ния у Лесной значительно ослабли — шведы со своим ставленником Лещин-ским контролировали только ограниченную территорию на севере страны; Карлу не удалось заключить союз ни с крымским ханом, ни с Турцией. Однако отчаянное положение шведской армии не помешало Карлу XII в очередной раз отвергнуть русские мирные предложения, сделанные в начале апреля 1709 г. Условия, выдвинутые Петром были минимальны: передача России части Каре­лии и Ингрии с Петербургом за значительную денежную компенсацию.

1 апреля 1709 шведская армия, насчитывавшая более 30 тыс. человек, осадила Полтаву, гарнизон которой состоял из 4,2 тыс. солдат, усиленных 2,6 тыс. вооруженных горожан. Оборону возглавил полковник Келин. Поч­ти три месяца шведы не могли взять город. А в это время русские войска подтягивались к Полтаве, в свою очередь окружая шведскую армию. 27 июня 1709 состоялось генеральное сражение . Армия Карла XII была пол­ностью разгромлена (9 тыс. убито., ок. 3 тыс. взято в плен). 30 июня 1709 у Переволочны А.Д. Меншиков настиг бегущего неприятеля: 16250 шведов сдались в плен, Карл XII и Мазепа с небольшим отрядом бежали в Турцию.

Значение полтавской победы было огромно. Она оказала решающее влия­ние на весь ход Северной войны. Рассеялся миф о непобедимости шведов — самой шведской армии больше не существовало. В Европе на Россию впер­вые стали смотреть как на великую державу. За короткое время был восста­новлен Северный союз — Россия вышла из дипломатической изоляции. 14-тысячная саксонская армия Августа II вступила в Польшу. 8 августа 1709 г. Альтранштадтский договор был обьявлен недействительным — на польском престоле восстанавливался Август II, с которым в октябре 1709 г. в Торуне был подписан новый союзный договор, расширявший территориальные пре­тензии России к Швеции (наряду с Ингрией, Россия претендовала на Эстлян-дию с Ревелем). В это же время был восстановлен и союз с датчанами. В 1710 г. Варшавский сейм подтвердил русско-польский договор от 1704 г.

Поддержка союзников носила скорее демонстративный характер. Россия по-прежнему могла рассчитывать только на свои силы. Датские войска тер­пели одно поражение за другим, а в 1710 г. даже вступили в сепаратные мирные переговоры со шведами, сорванные только из-за непримиримой по­зиции Карла XII. Что же касается поляков, то характерен, например, такой эпизод в их взаимоотношениях с Россией: в 1710 г., когда последней грози­ла война на два фронта, Август II потребовал вывести русские войска с тер­ритории Речи Посполитой, передав ей Лифляндию, Ригу, крепость Эльбинг и южно-украинские крепости. В 1714 г. Август заключил договор с Фран­цией, который предусматривал возвращение Швеции всех земель, завое­ванных к тому времени Россией. Начавшиеся вслед затем при посредниче­стве Франции мирные переговоры Августа со шведами, были сорваны опять-таки из-за непримиримой позиции Карла XII. Август даже предлагал создать направленный против России союз Польши, Турции и Швеции.

Таким образом, союзники готовы были в любой момент не только пре­дать, но и предпринять враждебные действия по отношению к России, во­енно-политическая мощь которой служила единственным сдерживающим и сплачивающим фактором. Тем более Петр I не мог рассчитывать на союз­ническую поддержку в наиболее тяжелое для его страны время.

После Полтавы Россия стала вызывать у европейских политиков смешанное чувство страха — с одной стороны, и желания привлечь эту силу на свою сто­рону — с другой. И так как чувство страха все- таки преобладало, европейская дипломатия прилагала максимальные усилия для того, чтобы ослабить Россию. Сделать это можно было двумя способами. Самый удобный вариант, наиболее оптимальный в условиях, когда практически вся Европа была втянута в войну за испанское наследство — натравить на русских какое-нибудь государство из числа их основных внешнеполитических противников. Второй способ, более рискованный, — создать или войти в уже существующий союз, направленный против России, — этот вариант будет апробирован в 1719 г.

Прутский поход.

20 ноября 1710 г. под воздействием английской, французской, польской и шведской[46] дипломатии Порта потребовала очистить польские земли от рус­ских войск и объявила войну России. До сих пор Петр I последовательно вы­ступал против войны на два фронта. Грозные турецкие заявления еще не оз­начали открытия боевых действий, если конечно не считать ставших уже привычными набегов крымского хана на Украину. Однако на этот раз Петр принял решение о наступательной военной политике. Причин для такого ре­шения было несколько. Еще в конце 1709 г. Россия подписала договор с гос­подарем Валахии Бранкованом, который направил с соответствующей прось­бой в Петербург своих представителей. Бранкован обещал организовать антитурецкое восстание сербов и болгар, выделить в помощь России 30-титысячный корпус своих солдат и обязался обеспечить русскую армию про­довольствием. После разгрома Османской империи Валахия должна была стать независимым княжеством под протекторатом России. В апреле 1711 г. аналогичный договор был заключен с господарем Молдавии Дмитрием Кан­темиром. Подобные соглашения были также заключены с сербами и черно­горцами, поднявшими восстание против Османской империи и австрийцев. Сила русской армии к тому времени не нуждалась в подтверждении, и, учи­тывая поддержку угнетаемых Турцией народов, победа казалась легко дости­жимой. Эта победа решила бы те задачи, которые уже пытался решать Петр I во время Азовских походов. Она разрядила бы обстановку и надолго обезопа­сила южные границы России, развязав последней руки на Западе.

30 июня 1711 г. русская армия вступила на территорию Молдавии. Одна­ко с самого начала стали сбываться худшие опасения Петра. Валахский господарь Бранкован отказался перейти на сторону России. Обещания насчет провианта и фуража не выполнялись. Страшная жара, недостаток воды, про­довольствия, кормов для лошадей изматывали войска хуже любых сражений. Всего в Прутском походе погибло 27285 человек, из которых в бою — 4800, остальные умерли от жажды, голода и болезней.

В районе реки Прут 45-тысячное русское во