Легионеры: предатели или жертвы?

Татарстан, 1992 г.

Год спустя после публикации мате­риала о судьбе одного из бывших воен­нопленных, зачисленных в Татаро-башкирский легион (см. «Татарстан», 1991, № 7, с. 62-68), редакция журнала получила официальный ответ предсе­дателя Комитета госбезопасности Рес­публики Татарстан Р.Г. Каримуллина. Вот что в нем говорится:

«В нескольких номерах вашего журнала появились публикации, в которых высказывались критические замечания в адрес органов госбезопасности по поводу якобы предвзятого отношения к гражданам, проходившим службу в татаро-башкирском легионе «Идель-Урал» и необъективной исторической оценки этого воинского формирования, а также излишней засекреченности имеющихся в нем сведений.

Редактору журнала Р.А. Мустафину, как автору ряда работ о судьбе М. Джалиля и его соратников, приходилась обращаться к материалам наших архивов и в этом вопросе он всегда находил наше понимание. Органы госбезопасности внесли свой вклад в восстановление правды об истинных патриотах, находившихся в легионе. В частности, 2 августа 1952 г. министр госбезопасности ТАССР направил в Татарский обком КПСС справку «О татарском писателе Залилове Мусе Мустафовиче», в которой на основе следственных и иных материалов делается вывод о том, что М. Джалиль совместно с другими легионерами вел подпольную патриотическую работу. По ходатайству Союза Писателей ТАССР, начиная с 1980 г. сотруд­никами госбезопасности проведена большая работа по установлению истины о бывшем легионере Г.Фахрутдинове. Эту работу мы продолжаем, о чем свидетельствует подготовленная центром общественных связей КГБ статья «Герой Сопротивления из Татарстана» («Казанские ведо­мости» от 16.4.1992 г.).

Кроме того, в республиканской печати мы начали публиковать сведения, основанные на трофейных документах, о наших земляках, оказавшихся в плену. На сегодняшний день откликнулись родственники 5 советских военнопленных, умерших в плену.

В 1992 г. мы намерены передать в ред­коллегию республикан­ской Книги Памяти аналогичные данные на десятки тысяч уроженцев Татарстана, томившихся в фашистской неволе. Мы предполагаем провести поисковую работу по поиску материалов на легионеров, участвовавших во Французском Сопротивлении. Считаем, что при открывающихся возможностях исследователи, занимающиеся этой пробле­мой, могли бы активизировать свою работу в архивах Германии, Франции и других стран. С нашей стороны мы готовы оказывать им всяческую помощь.

В журнале «Татарстан» поставлен вопрос «о реабилитации всех военно­пленных, завербованных фашистами в татаро-башкирский легион». Реабили­тация необоснованно репрессированных легионеров должен осуществляться в соответствии с Законом. Определять роль того или иного легионера необходимо сугубо индивидуально, на основе изучения документов. Это нами было сделано в отношении тов. Зиганшина, который упоминается в пуб­ликации. Лишение удостоверений участника войны бывших легионеров, либо ограничение их прав не входит в компетенцию органов госбезопасности. КГБ Татарстана по запросам военных комиссариатов предоставляет имеющаеся сведения, которые в настоящее время не являются секретными. Направляем вам копию официального ответа тов. Зиганшину, данного нами в феврале 1992 г.

С добрыми пожеланиями Р.Г. КАРИМУЛЛИН».

Напомню, обвинение в предательстве выдвигалось в связи с тем, что М. Зиганшин «служил в качестве рядового в 826-ом батальоне Волго-татарского легиона с 10.10.1942 г. Принял присягу на верность Германскому государству в 1943 г.». Однако, в офици­альном ответе КГБ ТАССР было ука­зано: с сентября 1944 г. по май 1945 г. Зиганшин содержался в штраф­ном лагере в Голландии.

В 1983 г., ког­да этот документ пришел в военкомат, Мугдасыму-абы не дали его даже про­честь. Тем более не получил он и ко­пии.

Заканчивалась статья такими сло­вами: «Давно пришла пора сказать во всеуслышание: да, среди татарских ле­гионеров были слабовольные, не ис­ключено даже предатели. Их имена по­ра назвать всему народу. Но всех ос­тальных легионеров необходимо осво­бодить от клейма «подлых изменни­ков»...

Реакция на публикацию была, к сожалению, традиционной для КГБ. Написавшую письмо в редакцию С.М. Глажанову (дочь ветерана) вы­звали в КГБ Набе­режных Челнов (по месту ее жительства), предъявили документы, свидетельствующие о службе М. Зиганшина в 826-м батальоне с его признанием, что присягу Германскому государству он все же принимал. При этом весьма некорректно предупредили, что если она еще будет куда-то писать или об­ращаться, - разберутся и с ней, и с «писакой из журнала». (Текст пись­ма С.М. Глажановой об этом вызове имеется.)

Что же это за документы, на кото­рые так активно ссылаются сотрудники КГБ? Копия опросного листа, датирован­ного 20 октября 1945 г. и заполнен­ного самим Зиганшиным в лагере СМЕРШа № 213. В ней такие записи:

«12.10.1941 г. попал в плен в районе Вязьмы в момент окружения. С 10.10.1942 г. до капитуляции Гер­мании служил в немецкой армии рядо­вым солдатом 826-го батальона Татар­ского легиона. Присягу принял в 1943 г. В данный лагерь прибыл в ав­густе 1945 г. из лагеря Бруненталь от англичан».

В трофейной личной карточке воен­нопленного под номером 175953, взя­той из немецкого архива, записи такие:

«Зиганшин Мугтасим, год рождения - 1921, солдат, крестьянин, татарин». В графе «перемещение по ла­герям» - штамп «Волго-татарский национальный легион». Никаких дру­гих пометок, в том числе и о принятии присяги, нет. Сроки службы не указаны.

Иначе говоря, предоставленные ко­пии документов никаких дополнитель­ных сведений о службе М. Зиганшина в легионе, участии его в боевых дейст­виях против Красной Армии, других компрометирующих фактов не содер­жат. Конечно, нет сведений и о прича­стности Зиганшина к подпольной де­ятельности в легионе. Но об этом ни­кто и речи не вел. Мы добиваемся при­знания того, что принадлежность к ле­гиону не является основанием для об­винения в измене.

Имеющиеся в КГБ документы лишь подтверждают юридическую не­виновность М. Зиганшина. Да, в опрос­нике упоминается о принятии присяги. Но теперь известно, что мог напи­сать о себе под диктовку следователя НКВД любой смертный. Но даже если и был факт принятия присяги, это тоже ничего не доказыва­ет. Ее вынуждены были подписать все узники концлагерей немецкого рейха, зачисленные в национальные легионы. В том числе и Джалиль, и его соратники, и солдаты 825-го батальона легиона, перешед­шие в феврале 1943 г. на сторону белорусских партизан.

Для чего мы ещё раз воз­вращаемся к этим подробностям? Чтобы обратить внимание общественности на тот факт, что официально обвине­ние в предательстве с бывших легионе­ров никто не снимал. Для реабилита­ции тех, на кого нет никаких компро­метирующих материалов, кроме факта службы в легионе, действительно ну­жен закон. В этом мы согласны с Р.Г. Калимуллиным. Но кто, если не КГБ, должен быть инициатором принятия этого закона? Кто еще располагает все­ми, необходимыми для этого докумен­тами?

Трудно согласиться и с тем, что упрек в «излишней засекреченности сведений» несправедлив. Мы распола­гаем, например, следующим докумен­том:

«Комитет Государственной Безопасности ТАССР

Март, 1988 г. СЕКРЕТНО

Рыбно-Слободскому райвоенкому ТАССР с. Рыбная Слобода

ГАТИН Зиннур Мифтахович, 1915 г. р., урож. д. Нижние Биятлы Таканышского р-на ТАССР, находясь в плену, с марта 1944 г. по июнь 1944 г. служил в «Волго-татарском» легионе. В июне 1944 г. он совершил побег и затем служил во французском партизанском отряде.

Другими материалами на него не располагаем.

Начальник отделения КГБ ТАССР подполковник МУХИН.»

Надпись от руки внизу текста гла­сит: «Сделать запрос в архив о службе в партизанском отряде».

Стоит ли говорить, что содержание этого секретного письма до сих пор не было известно ни самому З.М. Гатину, ни его родным, ни его односельчанам, перед которыми ветеран войны и узник фашистских концлагерей все эти годы так и не мог оправдаться. Клеймо пре­дателя-легионера так и стоит на его имени.

Что мешало органам госбезопас­ности огласить эти сведения в тот мо­мент, когда это было нужно самому человеку? Почему только в 1988 г. решили вдруг сделать запрос о службе в партизанском отряде? 40 с лишним лет - это же целая жизнь. Жизнь под грузом тяжелейших обвинений, несправедливых репрессий.

Может быть, это лишь единичные случаи? Если бы так. С каким бы из бывших узников концлагерей, членов Волго-татарского легиона нам ни при­ходилось разговаривать (а их десятки), никто из них так и не добился офици­ального признания своей невиновности перед Родиной. У нас есть свидетельст­ва бывших легионеров - X.М. Муси­на из Мензелинского района, Ю.Р. Тухватуллина из Альметьевска, И.Г. Галимова из Мамадыша и некоторых других. Ни одному из них не предъяв­лены конкретные обвинения в преда­тельстве, но и официальной реабилита­ции ни один добиться не смог. Между тем только в нашей республике таких людей сотни. И каждый ждет именно индивидуального рассмотрения своего дела. Скрывать им нечего, да и бояться разоблачения тоже. Больше­го позора и унижения, чем каждый из них пережил за послевоенные полвека, не пережил никто. Напомню, что каж­дый из бывших легионеров, о которых идет речь, побывал и в немецких конц­лагерях, и, конечно, в лагерях ГУЛАГа.

Рассказы этих людей похожи. Служба в армии, окружение. Скитания по лагерям для военнопленных - голод и смерть товарищей. Потом зачисление в наци­ональный легион, которое мало что меняло в положении пленника. Только жили в отдельных бараках, да носили форму, перешитую из трофей­ной французской. Ни один из опрошен­ных легионеров не упоминает об участии в каких-либо боевых действиях. Как мы убедились, не име­ют таких сведений и компетентные ор­ганы. Их и не может быть, потому что батальоны Татаро-башкирского легио­на в основном были расформированы немцами за политическую неблагона­дежность еще в 1944 г.

Еще раз подчеркну: речь не идет о безоговорочной реабилитации всех легионеров. Она воз­можна только при конкретном рас­смотрении личного дела каждого. Но кто, если не КГБ, должен это делать? Неужели людям, многие из которых уже и встать с постели не могут, вновь нужно обивать пороги учреждений, чтобы добиться реабилита­ции? Это важно не столько для них: многие легионеры давно уже отошли в мир иной. Это важно для их семей, детей, родственников. Это важно, на­конец, для всего народа Татарстана. Недоговоренность по поводу легиона до сих пор висит тяжким бременем на национальном самочувствии татар.

Что же касается публикации сведе­ний о наших земляках, погибших в пле­ну в годы войны, то хочется сказать следующее. Обнародование списков полвека спустя и начало розыска родственников лишь в 1992 г. - это не заслугаКГБ, а свидетельство бесчеловечного равнодушия к судьбам военнопленных и их семьям. Сведения о гибели многих тысяч земляков в плену в компетентные органы республики попали не в прошлом году, а десятки лет назад. Кто мешал комитету госбезопасности обнародовать эти списки тогда, когда были живы вдовы погибших, когда их малолетние дети действительно нуждались в пенсиях по случаю потери кормильца?

Это угрожало государственной безопасности? Поче­му КГБ еще только намерен передать, эти сведения в редакцию Книги Памяти Татарстана, когда уже началось издание первого тома? Почему только полвека спустя «решено провести поисковую работу по поиску материалов на легионеров, участвовавших во француз­ском Сопротивлении? Сколько лет нужно еще ждать ветеранам войны и их семьям, чтобы они смогли, наконец, доказать свою причастность к антифашистскому Сопротивлению?

Закон, на основании которого мог­ла бы быть проведена реабилитация бывших узников концлагерей, зачисленных в легион «Идель-Урал», безусловно необходим (о порядке реабилитации конкретно каждого бывшего легионера, в том числе и посмертно, пусть выскажут свое мнение юристы, эксперты). Но откладывать дело на потом недопустимо. Закон должен застать:в живых хотя бы нескольких стариков, которые ждут его принятия всю свою послевоенную жизнь.

ПРЕКРАТИТЬ ПОЛЕТ «УТКИ»