Культура как условие и среда политической жизнедеятельности

Во всех политических отношениях, действиях и взаимодействиях культура выступает, с одной стороны, как условие или среда той или иной формы политической активности, когда, к примеру, компартии в несоциалистических странах должны считаться с господствующими нормами и ценностями консервативной или религиозной идеологии. С другой стороны, обеспечивая цикл воспроизводства политической жизни, культура определенным образом подытоживает результаты опыта политической деятельности, продуктом чего является развитие старых или становление новых политических традиций. 'Политическая культура, вообще говоря, есть система отношений и одновременно процесс производства составляющих ее элементов, в череде сменяющих друг друга поколений'³.

Совокупность разобранных выше аспектов и измерений анализа политической жизни дает нам возможность изучать политику в самых различных ипостасях и проекциях, а кроме того, позволяет выстроить определенную логику познания предметного поля политики и упорядочить, систематизировать политологические категории. Исходным политическим отношением в этом плане выступает взаимоотношение власти и влияния, предпосылкой которого являются ценности господствующей культуры и которое отражает 'первичную клеточку' анализа политического механизма интеграции, поддержания целостности и регулирования социальными общностями, опирающегося на некий консенсус или согласие ('общественный договор') людей на основе пересечения их социальных интересов. Отношения власти и влияния, господства и подчинения между управляющими и управляемыми, властвующими и подвластными связаны всегда с контролем и распределением определенных ресурсов (например, собственности), основывающимся на доминирующей в данной культуре системе норм и ценностей. Следующее за оппозицией 'ценности' и 'власть-влияние' пространственно-временное измерение политики ограничивает диапазон распространения данного исторически-конкретного вида власти в масштабах страны и периода*, в то время как категории 'порядок' и 'изменение' характеризуют устойчивость и изменчивость, стабильность или нестабильность той или иной конфигурации властных отношений и расстановки сил. Эти три измерения позволяют сосредоточить внимание на объективированном, или репродуктивном, видении политики, где на первый план выходят некие равнодействующие 'параллелограммы' сил, отражающие в снятом виде суммарное воздействие и объективных, и субъективных факторов функционирования властных механизмов, составляя в итоге субстанциональное содержание политической сферы жизнедеятельности.

Три других измерения политического мира, которым соответствуют три дуальные категориальные оппозиции, вводят в оборот анализа 'раздвоение' политики на 'субъект-объектные взаимодействия', перенося тем самым центр тяжести на Субъективацию политической жизни и демонстрируя активную роль познающего и преобразующего политического агента, то есть субъективированное, или активистское, видение политики. Прежде всего это относится к познанию политической действительности через призму категориального ряда 'субъективная рефлексия - объективная реальность', когда индивиды и группы, партийные и государственные институты вынуждены первым делом обратиться к рефлексивным формам ориентации и освоения мира политики, продуцируя его модели и образцы в виде теоретических концепций, идеологических доктрин, психологических установок и ориентации и т. д. Обладая рефлексивной моделью и определенной ориентацией в политическом поле, агент политики из субъекта познания может трансформироваться в субъект практическо-преобразовательной деятельности, опредмечивающейся в политических взаимодействиях, более или менее устойчивых связях и реальных отношениях. Этот фрагмент политического поля и познавательный блок отражаются категориями 'преобразовательная активность - политические отношения'.