Греческая реакция; братство человека и звезд

Плотин снова оказывается свидетелем того сопротивления,которое греческое почитание проявляет по отношению к этомуумалению звездного мира; снова мы встречаемся с тономнегодования, направленным против уничижения мира в общем.

"Они воздерживаются из-за ужасных историй о страшныхвещах, которые якобы происходили в космических сферах, техсферах, которые на самом деле являются подателями всегоблаготворного. Что они находят страшного в них, из-закоторых испуганы те, кто неопытен в разуме и никогда неслышал упорядоченного знания [гносиса], что требуется дляобразования? Если их тела -- из огня, то нет причиныбояться их, поскольку они находятся в соответствующейпропорции ко Всему и к земле; но следует скорее рассмотретьих души -- в конце концов, разве не требуют самигностики, чтобы их оценили по достоинству?.. Если людипревыше других живых созданий, то насколько выше они[сфер], которые существуют вовсе не для тираническогоправления, но для того, чтобы даровать порядок и гармонию"

(Enn. II. 9.13).

"Звезды также имеют души, далеко превосходящие наши по разумности, благости и общению с духовным миром"

(там же, 16).

Очевидно, доказательство Плотина убедительно только дляобщего греческого допущения (им подразумеваемого) общейоднородности космического существования, которая позволяетсравнить все части благодаря единообразному стандартуоценки. Стандартом является стандарт "космоса", т.е. сампорядок, и по этому стандарту человек действительно долженрасполагаться намного ниже звезд, которых достигаетнеукоснительно, и ниже целого, а именно упорядоченнойдеятельности, которой человек в лучшем случае можетдостигнуть мимоходом и в неполном объеме. Это достойноедоказательство вряд ли убедит нас. Следующая цитатапокажет, насколько дальше от нашей позиции, чем гностикипри всей их мифологической фантазии, отстоит здесь Плотинкак представитель классического ума.

"Даже низших людей они считают достойными называтьсябратьями, пока те с пеной у рта провозглашают солнце,звезды на небе и даже мировую душу, недостойными называтьсяих братьями. Те, кто низок, действительно не имеют правазаявлять о родстве, но те, кто стали благими [требовалиэтого права]"

(там же, 18).

С неподражаемой четкостью здесь противопоставлены двалагеря. Плотин закрепляет единство всего сущего вовселенной, без существенного разделения царствчеловеческого и нечеловеческого. Человек по сути своейродствен всему космосу, даже макрокосмическим сущностям,которые, подобно ему, одушевлены; только они несравнимолучше, чем он, выше по силе и чистоте того, что являетсялучшим и в нем, а именно ума, и в этой особенности он имподражает. Чем он лучше, тем больше он осуществляет своеродство с космическими силами, то есть тем больше онувеличивает изначальную родовую общность своего бытия ивсеобщего космоса.

Гностицизм, напротив, перемещает человека, в силу егопринадлежности к иной сфере, из его ложного мира, которыйтеперь не что иное, как пустой "мир", и противопоставляетего всеобщности этого мира как нечто абсолютно отличное отнего. Не говоря уже о вспомогательных внешних наслоениях,навязанных миром, человек по своей внутренней природевнекосмичен; точно так же и весь мир без исключения емучужд. Там, где, в конечном счете, существует различие впроисхождении, не может быть родства ни со всей вселенной,ни с любой ее частью. Истинное Я человека родственно толькодругим человеческим Я, погруженным в мир, -- изапредельному Богу, с которым неземной центр Я можетвходить в контакт. Этот Бог должен быть акосмичен, т.е.внекосмичен, потому что космос для Я стал чужим царством.Здесь мы можем различить глубокую связь, которая существуетмежду открытием человеческого Я, деспиритуализацией мира ипостулированием запредельного ему Бога.