Михаил абрамович трилиссер 1 страница
Бунт нарастал. Хорошо оснащенная крепость, защищающая Гельсингфорс, сотрясалась внутренними силами. Доведенные издевательствами до отчаяния минеры отказались расставить мины вокруг Свеаборга. Комендант крепости их арестовал. Солдаты-артиллеристы и матросы выступили в защиту минеров. Тогда комендант на глазах у всех расстрелял двух артиллеристов. Это случилось в июле 1906 года.
Большевики пытались сдержать гнев матросов и артиллеристов. Как ни странно звучит – «большевики пытались сдержать», но они вынуждены были это сделать, так как восстание запоздало. Революция 1905 года шла на убыль. Самодержавие беспощадно расправлялось с любым непокорством революционно настроенных масс. В этих условиях Ленин, партия большевиков стремились сохранить остатки сил и удерживали свеаборжцев от выступления.
Но солдаты и матросы восстали. Для оказания помощи военным морякам в Свеаборг были направлены М.Н. Лядов и Р.С. Землячка. Лядов попал туда только в конце восстания, а Землячка не смогла приехать вообще, из-за военных действий.
За полтора месяца до свеаборгского восстания руководителем Финляндской военной организации РСДРП стал двадцатитрехлетний Михаил Абрамович Трилиссер. Невысокого роста, худощавый, похожий больше на курсанта, он прошел уже большой путь профессионального революционера. Трилиссер быстро перестроил работу социал-демократов в армии, организовал издание нелегальной газеты «Вестник казармы», В своих статьях он также пытался удержать солдат ж матросов от выступления Но когда восстание свершилось, он не потерял надежды на то, что свеаборжцев поддержит вся Россия.
Дни и ночи теперь Михаил проводил среди солдат и матросов гарнизона, поднимая их на помощь восставшим. Героически сражались свеаборжцы, но под натиском превосходящих сил после трехдневных боев были разгромлены. 1 августа 1906 года военная организация большевиков выпустила специальный номер газеты «Вестник казармы», в передовой статье которой Трилиссер разъяснил значение и уроки восстания: «И хотя восстание побеждено, но крепнет и ширится народная борьба, ей путь и выход указан РСДРП, Выход один – полное свержение царского самодержавия. Свергнуть его может только всенародное вооруженное восстание».
Михаил был увлечен борьбой, с головой ушел в партийную работу, а опыта борьбы с царской охранкой еще не хватало… Он считал, что паспорт на имя Капустянского, партийная кличка Анатолий, под которой работал, надежно защищают его от любых случайностей, что прошлое участие его в марксистских кружках и работа в большевистских организациях в Астрахани и Казани скрыты от жандармов. Но царская жандармерия уже напала на его след.
Начальник Финляндского Жандармского управления 23 апреля 1907 года № 324 г. Гельсингфорс.
В. Нужное. Совершенно секретно
ДИРЕКТОРУ ДЕПАРТАМЕНТА ПОЛИЦИИ
Из самых достоверных источников получены следующие сведения:
«Временное бюро военной организации социал-демократической партии», целью которого является объединение деятельности этих организаций в Петербурге, Кронштадте, Новгороде, Вятке, Казани, Перми и Финляндии, находится в С.-Петербурге в здании Технологического института в студенческой столовой, вход с Забалканского проспекта. Там же в настоящее время помещается «Центральный Комитет Всероссийской социал-демократической партии»,
До 19 сего апреля, а может быть, еще и по сей час паролем для входа в эти учреждения является: «От Адам Адамыча».
В состав вышеупомянутого бюро «В. Ор. О. Д. Партии» входят:
1. Некий Анатолий, депутат от Финляндской военной организации Российской социал-демократической партии.
Далее указывалось, что он среднего роста, еврейского типа, черные волосы, носит пенсне, одет в черное пальто и под ним синяя тужурка со стоячим воротником. Проживает в Петербурге в квартире № 5 дома 47 по Сергеевской улице. Для свидания с Анатолием необходимо сказать пароль: «От Иды».
Жандармы узнали, что «Временное бюро военной организации» находится в ведении Петербургского Комитета, который выставил представителей от военных организаций на происходящий в Лондоне съезд российских социал-демократов…
В последующих донесениях департаменту полиции указывалось, что представитель в Центральном Комитете Российской социал-демократической рабочей партии от Финляндской военной организации этой партии Анатолий имеет еще партийную кличку Мурский. В апреле – мае 1907 года он находился в Гельсингфорсе, проживал на Хагазундской улице в доме № 2, квартира 12, в меблированных комнатах «Хильстрем», по паспорту на имя Капустянского.
За Анатолием (Мурским) было установлено наблюдение. В Петрограде стояли еще белые ночи, когда Анатолий был схвачен жандармами. Арест был неожиданным.
12 августа в департамент полиции было доложено:
«…Главный организатор и руководитель Финляндской военной организации при ЦК РСДРП А.А. Капустянский, который оказался уроженцем г, Астрахани М.А. Трилиссером, задержан…»
Михаил Трилиссер был доставлен в Шлиссельбургскую крепость. Когда захлопнулась массивная дверь и заскрипел засов, Михаил почувствовал озноб. Нет, это была не простуда, хотя по сравнению с августовским Жарким воздухом здесь было холодно. Этот озноб был от внутреннего напряжения, от резкого контраста. Трилиссер был человеком не робким, уже испытал на себе одиночку. Но такая резкая перемена обстановки подействовала удручающе…
Днем Михаила вызвал на допрос жандармский офицер.
– Ну-с, Капустянский, Анатолий или Мурский, Как вас называть?
– Называйте как хотите…
– Нет, пожалуй, все же лучше Трилиссер. Рассказывать будете?
– Что рассказывать? Ведь вы все знаете…
– Я надеюсь на ваше благоразумие. Чтобы передать ваше дело в суд, остановка за небольшим. И мера наказания будет вам определена в зависимости от вашего поведения. Вы участвовали в восстании солдат и матросов. И не только участвовали, но и подстрекали. Назовите ваших сообщников и организаторов этого мятежа.
– Вы хорошо информированы и должны знать, что никто не подстрекал. Гарнизон восстал сам…
– Но восстание случилось. Вы и ваши друзья его возглавили. Кто был вместе с вами?
– Со мной никого не было.
– А собрания в здании Технологического института? Кто там бывал, кроме вас?
«Неужели докопались и до этого? – Тоскливо защемило в груди. – Неужели полный провал? В помещении столовой Технологического института встречался с Лядовым, участвовал в заседаниях Петербургского Комитета большевиков. Там ведет работу Надежда Константиновна Крупская. Заходит к ней Вера Рудольфовна Менжинская, старшая сестра Вячеслава Рудольфовича Менжинского, члена комитета большевистской военной организации и одного из редакторов газеты „Казарма“. Да и многие другие. Откуда это известно охранке? Несомненно, кто-то предал? Кто?.. Но разве сейчас дело в том, как распознать предателя? Главное, сохранить все то, что еще не известно охранке!»
Михаил понял, что охранка знает многое.
– В здании Технологического института я бывал редко. Заходил послушать лекции и пообедать в столовой. Никого там не знаю.
Трилиссер держался упорно.
– Понятно. Тогда придется вспомнить все сначала. Трилиссер Меер Абрамович, когда и где вы родились?
– 1 апреля 1883 года в городе Астрахани.
– Кто ваши родители? Где вы учились?
Михаил понимал, что это хорошо известно полиции.
– Отец – сапожник, мать – домашняя хозяйка. Окончил астраханское городское училище, затем уехал учиться в Одессу.
– А чему вас научили в Одессе?
– Сдал экзамены за шесть классов гимназии…
– А дальше?
– Дальше вы знаете: был по этапу отправлен обратно в Астрахань.
– За что же?
– За то, что участвовал в кружке.
– В кружке, которым руководил брат известного большевика Ленина – Дмитрий Ульянов?
Еще в Астрахани, чтобы дать образование старшему сыну Михаилу, родители пустили в свой дом квартиранта, политического ссыльного Бориса Васильевича Авилова! Руководитель социал-демократии Астрахани, Авилов стал лучшим наставником Михаила и Давида Трилиссеров. Он познакомил подростков с трудами Плеханова и вселил в их души неистребимый дух борьбы за справедливость.
Два года пребывания в Одессе, куда Михаил уехал для продолжения образования, стали поворотным этапом в жизни юноши. Знакомство с группой студентов в университете, входивших в социал-демократический кружок, посещение нелегальных собраний, а затем вступление в 1901 году в члены Южной революционной группы социал-демократов, руководителем которой был брат В.И. Ленина Дмитрий Ильич Ульянов, окончательно определили направление идеологических воззрений.
Пошла жизнь профессионального революционера: ссылки, тюрьмы, каторги… Из Одессы он высылается под надзор полиции в Астрахань. Там в 1903 году избран в состав астраханского комитета РСДРП. По заданию партии выезжает в 1905 году в Казань, где вскоре избирается в состав местного комитета РСДРП.
К началу первой русской революции в Казани были созданы боевые дружины, налажена работа в войсках гарнизона при активном участии Михаила Трилиссера, который выступал уже под партийной кличкой Анатолий. Затем Петербург, работа в военном комитете питерских большевиков. Трилиссер избирается членом Петербургского Комитета большевиков и руководителем военной организации комитета в Финляндии…
Возвращаясь в камеру после допроса, Михаил каждый раз обдумывал весь ход следствия, не дал ли он в руки жандармов каких-нибудь нитей, которые могут повредить товарищам, не сказал ли лишнего?
Следствие длилось два года. Его и других арестованных пытались взять измором, но, кроме уже известны фактов, ничего нового от них добиться не удалось В 1909 году состоялся суд по делу военных и боевых организаций РСДРП, который проходил при закрытых дверях. Прокурор требовал расстрела. Ему возразили:
– Пять лет каторги такому, как Трилиссер, будет вполне достаточно. При его слабом организме из Шлиссельбурга он уже не выйдет!
Такой сравнительно мягкий приговор был продиктован боязнью нового взрыва восстаний.
В крепости Михаил решил учиться. Учебники немецкого и английского языков можно было получить от товарищей без осложнений. И в течение нескольких месяцев он в совершенстве овладел немецким. Потом выучил английский. Товарищи ухитрялись ему передавать запрещенные книги: «Манифест Коммунистической партии», произведения Плеханова, Ленина. Тщательно изучил недавно появившуюся работу «Две тактики социал-демократии в демократической революции».
Ноябрь 1914 года. Прошло больше трех месяцев, как началась мировая война. Срок каторги окончился. Теперь власти отправили Трилиссера на вечное поселение в Сибирь. «Сибирь не тюрьма. Леса и реки, чистый воздух! И возможность продолжать борьбу». После душных застенков Михаил был рад вырваться на волю.
В селе Малышевка на берегу Ангары, куда доставили Трилиссера, находилось много ссыльных, в том числе и его брат, Давид. Радости не было предела. Но прежде всего возникли житейские проблемы: «Как заработать деньги на жизнь? Что предпринять? Идти батраком к местным богатеям? Смогу ли выдержать?.. Можно давать уроки немецкого языка детям местных жителей или готовить их по арифметике. Но политическим ссыльным запрещено заниматься педагогической деятельностью!»
– Я поговорю с Киселевым, – предложил брат.
Большевик Дмитрий Дмитриевич Киселев, работавший инспектором народных училищ, сумел достать для Михаила Трилиссера справку, разрешавшую обучать детей Это давало заработок, достаточный для проживания. А вечерами – беседы о войне, изучение нелегальной большевистской литературы, читка газет, журналов, произведений М. Горького. Обычно товарищи собирались в комнате, где жил М. Трилиссер с братом Давидом…
На одну из таких встреч пришла Ольга Иогансон, красивая девушка, сосланная царскими властями в Малышевку. Она прекрасно читала стихи, и когда она выступала, Михаил не сводил с нее глаз. Потом они ходили гулять на берег Ангары. Одинаковые взгляды, взволнованные и горячие разговоры сблизили их и усилили взаимное чувство друг к другу. Вскоре они поженились и переехали в отдельную комнату. Это было в конце 1916 года…
Стояла морозная зима 1917 года. Однажды вечером в комнату, где жили Трилиссеры, ворвался Киселев. Вид у него был озабоченный и в то же время радостный.
– Что случилось, Дмитрий Дмитриевич?
– Друзья, товарищи! – Киселев по привычке говорил приглушенно. – Получены сведения о революции в Петрограде! Царя больше нет! Но исправник эти сведения скрывает.
Трилиссеры быстро оделись и вместе с Киселевым двинулись по поселку, подняли ссыльных большевиков. Рано утром все отправились с красным флагом через Ангару в Балаганск, Ссыльные подошли к дому исправника и стали требовать объяснений. Вышел его помощник и объявил, что произошла революция, царь отрекся от престола…
После Февральской революции была объявлена амнистия, и многие ссыльные выехали в европейскую часть России, а Михаила Трилиссера партия направила в Иркутск, поручив ему редактировать местную газету «Голос социал-демократа».
Трилиссер вместе с женой поселился на 1-й Иерусалимской улице в небольшом домике. Вскоре они взяли к себе Марию Мельникову. Ее родители – бедные крестьяне, имели 14 детей и отправили девочку после окончания сельской школы к тетке в Иркутск. Трилиссеры познакомились с девушкой, увидели ее стремление к знаниям, поселили у себя и определили в прогимназию. К ним часто заходили большевики. Мария с жадностью слушала их беседы и стала втягиваться в политические дела. Она помогала организовывать политические митинги, собрания, выполняла другие поручения.
Весной и летом 1917 года в Иркутске сильным было влияние меньшевиков и эсеров, большинство крестьянских депутатов в Советах шло за ними, поэтому большевики вынуждены были состоять в объединенной социал-демократической организации.
В июне 1917 года в Иркутск проездом в Центр России из якутской ссылки приехали Г. Орджоникидзе, Г. Петровский, Е. Ярославский. Они выступали на митингах и собраниях и оказали большую помощь иркутским большевикам в борьбе с «соглашателями». Фракция большевиков уверенно набирала силу, вытесняя меньшевиков и эсеров со многих позиций.
В августе 1917 года Совет рабочих депутатов Иркутска избрал М.А. Трилиссера и С.Г. Вележева делегатами так называемого Всероссийского демократического совещания, созываемого в Петрограде по инициативе соглашательских партий. Михаил опять увидел Петроград.
После завершения Всероссийского демократического совещания, на котором был образован Предпарламент, В.И. Ленин разобрался в тактическом ходе меньшевиков и эсеров, который вел к обману масс, признал, что «надо было бойкотировать демократическое совещание». По его предложению ЦК РСДРП (б) вынес решение бойкотировать Предпарламент.
Наступала тревожная осень 1917 года. Ленин был на нелегальном положении.
…Прохладный сентябрьский вечер подходил к концу. М.А. Трилиссер, С.Г. Вележев и другие делегаты демократического совещания от Сибири пришли в гостиницу и стали укладывать вещи, готовясь к возвращению домой. Неожиданно без стука в номер вошел закутанный в плащ мужчина. Неизвестный спокойно повесил на вешалку в прихожей плащ и шляпу и повернулся к ним лицом.
Трилиссер и Вележев бросились обнимать гостя. Это был Орджоникидзе, с которым виделись совсем недавно. Но сейчас Серго выглядел по-другому: окреп, помолодел. Как всегда, он был немногословен:
– Друзья, я забежал к вам на несколько минут. Обстановка, сами знаете, тревожная. Реакция набирает силу. Ильич ушел в подполье, чтобы продолжать борьбу – Владимир Ильич просил обратить ваше внимание на необходимость немедленного выхода из объединенных социал-демократических. организаций; выступать на новых выборах только со своим, большевистским списком кандидатов. Готовиться к вооруженному восстанию, к завоеванию власти Советами…
За десять минут Орджоникидзе изложил программу действий на ближайшие месяцы. Сибирская делегация покинула Петроград, снабженная точными инструкциями.
Иркутский комитет большевиков образовал военную организацию (военку), которая занялась подготовкой к вооруженной борьбе. Быстро развернулась пропагандистская работа среди солдат гарнизона, начали создаваться рабочие красногвардейские отряды.
23 октября 1917 года был избран Центральный исполнительный комитет Советов Сибири – Центросибирь, в который вошли: Б.3. Шумяцкий (председатель), Р.П. Эдеман (заместитель председателя), М.А. Трилиссер, П.П. Постышев, Я.Д. Янсон, С.Г. Лазо и другие. Центросибирь и созданные им советские учреждения разместились в так называемом «Белом доме», где раньше находилась резиденция генерал-губернатора.
Известия о победе Октябрьской революции были получены в Иркутске 27 октября 1917 года. Центросибирь приветствовал победу революции и принял меры к переходу власти в Сибири в руки рабочих и крестьян. Но в Иркутске этот переход затянулся, и только 19 ноября Иркутский Совет рабочих и солдатских депутатов объявил о взятии всей власти в городе в руки Совета и создал военно-революционный комитет. Михаил Трилиссер вошел в состав оперативного штаба, созданного для управления вооруженными силами губернии.
28 ноября военно-революционный комитет собрал представителей всех частей иркутского гарнизона. Собрание приняло резолюцию, одобряющую деятельность военно-революционного комитета.
На совещании актива большевистской организации, созванном в «Белом доме», было принято решение об аресте деятелей Временного правительства и о посылке в учреждения комиссаров.
В ответ на это забастовали служащие и чиновники. В город прибывали офицеры, бежавшие из Петрограда и Других городов России. Они вместе с эсеро-меньшевистскими вожаками усиленно обрабатывали юнкеров местного училища, чтобы они выступили против Советов.
В эти дни Трилиссеру было поручено организовать работу по борьбе с контрреволюцией. С помощью красногвардейцев был сорван крупный мятеж. Ряд групп заговорщиков большевики успели обезвредить, но полностью предотвратить мятеж не удалось.
8 декабря юнкерские и офицерские отряды, насчитывающие более трех тысяч человек, перешли в наступление. Красногвардейские отряды сражались мужественно но к концу дня белогвардейцы захватили центральную часть города. «Белый дом» сразу был отрезан от преданных Советской власти войск и оказался в окружении противника.
Трилиссер возглавил штаб обороны Центросибири. Небольшой гарнизон в течение десяти дней отражал многочисленные атаки противника, превосходящего по своим силам в несколько раз силы оборонявшихся, пока подоспевшие красногвардейские части не подавили мятеж.
Контрреволюция поднимала голову по всей Восточной Сибири и Забайкалью. Нужно было срочно комплектовать отряды Красной Армии. Президиум Центросибири утвердил Сибирсюш военный комиссариат по созданию Советских вооруженных сил Сибири. М.А. Трилиссер вошел в состав комиссариата вместе с С.Г. Лазо, С.Г. Вележевым, А.Н. Луцким.
…Февраль 1918 года. Ночью в кабинет к Трилиссеру, только что назначенному начальником пограничного отдела, вошел мужчина… По безупречной выправке, по манере держаться Михаил Абрамович сразу определил в нем кадрового офицера. Тотчас узнал, хотя видел всего один раз.
– Разрешите представиться! – Офицер держался спокойно. – Штабс-капитан Луцкий прибыл в ваше распоряжение.
– Здравствуйте, товарищ Луцкий! – Трилиссер, обрадовавшись, поднялся навстречу. – Присаживайтесь. Я уже стал беспокоиться, уж не случилось ли что! Время-то такое!
Луцкий сел на стул и сказал:
– Только что был в частях, выделенных для нашего пограничного отдела. Познакомился с командирами и бойцами. Хорошие солдаты. Пришлось походить по улицам, чтобы попасть из отряда в отряд, ведь с транспортом плохо. Промерз основательно… Михаил Абрамович, с чего будем начинать? – Луцкий говорил собранно, деловито. Повернулся к карте, висящей на стене, и кивком показал: – Во-он она какая, граница!
– Вот об этом я и хотел вас спросить, – улыбнулся Трилиссер, усаживаясь рядом. – Но вы меня опередили. Я буду у вас учиться, и ваша помощь мне очень нужна.
– Будем учиться друг у друга, – улыбнулся Алексей Николаевич, потом стал излагать свой план: – Прежде всего нужно разработать систему охраны границы. Необходимы войсковые подразделения для нарядов и засад. Нужно определить места для контрольно-пропускных пунктов. Потребуются частые поездки на границу… Мне нужно будет восстановить кое-какие контакты на той стороне, особенно в Харбине, чтобы располагать необходимой информацией. Видимо, и вам полезно будет съездить со мной в Маньчжурию. В последующем это вам пригодится.
О Луцком Трилиссер был уже наслышан. Волевой человек, способный быстро располагать к себе даже незнакомых людей. Происходил Алексей Николаевич из небогатой семьи, «из обер-офицерских», как значилось в послужном списке отца – городского нотариуса. Отец его умер, когда Алексею не было еще и года. Учился он в Рязанской духовной семинарии, но идти в священники не захотел и в конце концов добился направления в Тифлисское военное училище, после окончания которого был зачислен в Несвижский гренадерский полк в Москве. В январе 1905 года в составе маршевой роты Луцкий был отправлен в действующую армию в Маньчжурию, где участвовал в Мукденском сражении. В 1907 году окончил японское отделение военных курсов при Восточном институте во Владивостоке. Два года был в Японии, где совершенствовал свои знания языка. В 1914 году, как специалист по разведке и контрразведке, работал в штабе Иркутского военного округа. В конце августа 1917 года был назначен начальником Харбинского контрразведывательного отделения. Луцкий приветствовал революцию в России и в конце 1917 года вступил в партию большевиков. В начале 1918 года нелегально выехал в Иркутск и решением ЦИК Советов Сибири был назначен заместителем начальника штаба Иркутского военного округа.
До утра Трилиссер обсуждал с Алексеем Николаевичем предстоящие дела. Когда Луцкий закончил излагать свои соображения, Михаил Абрамович сказал:
– Мы обязаны создать соответствующую службу для получения политической и военной информации из-за рубежа. Возьмите в помощь работников из моих штатов. Действовать будем вместе. А что сейчас здесь, в Иркутске?
В городе под прикрытием консульства активно действует разветвленная японская резидентура, которая имеет широкую сеть агентуры в Сибири и на Дальнем Востоке. На эту разведку работают бывшие чиновники и военные. Используя ситуацию, японцы особенно стремятся восстановить утраченные позиции. Мне удалось разоблачить несколько японских шпионов. Сейчас они арестованы, и ведутся допросы. Мы разрешили японскому консулу встретиться с двумя арестованными. Сегодня я присутствовал на этих встречах. Шпионы и консул, не подозревая, что я хорошо знаю их язык, вели откровенный разговор: консул укорял шпионов в неосторожности, а те обвиняли консула в прямой поддержке контрреволюции. Были названы некоторые имена укрывающихся белогвардейцев. Теперь мы добудем доказательства.
…Шпионское гнездо было разгромлено. Трилиссер и Луцкий послали в Петроград докладную записку о проделанной работе и планах на будущее. Меры, принятые Трилиссером и Луцким, были высоко оценены Советским правительством. В адрес М.А. Трилиссера и А.Н. Луцкого из Петрограда поступила телеграмма за подписью наркома иностранных дел Г.В. Чичерина: «Ваша энергичная деятельность и принятые меры против иностранцев всецело находят одобрение и решительную поддержку центрального правительства».
Трилиссеру поручается борьба с контрреволюцией и спекуляцией. Но силы оказались неравными. На помощь белогвардейцам выступили белочехи, поднявшие мятеж. Они заняли Нижнеудинск, создав непосредственную угрозу Иркутску.
Михаил Абрамович готовит укрепления на Байкале, а после оставления Иркутска возглавляет штаб войск Красной гвардии на Прибайкальском фронте.
Теперь учреждения Центросибири постоянно находились в железнодорожных вагонах. В одном из эшелонов размещались сотрудники пограничного отдела. Трилиссер вместе с женой и только что родившейся дочкой занимал небольшое купе. Рядом располагалась семья Луцкого.
Когда Прибайкальский фронт был разбит, эшелон двинулся на восток и дошел до станции Суражевка на реке Зее. А дальше, на восточном берегу Зеи, уже стояли японские войска, оккупировавшие Хабаровск. Все, кто находился в эшелоне, переходили на нелегальное положение. Пути Луцкого и Трилиссера разошлись.
В конце августа 1918 года М.А. Трилиссер прибыл в Благовещенск. Было ясно, что сдержать наступление белых и японцев не удастся. В городе находилось много партийных и советских работников Сибири и Дальнего Востока, которым грозила расправа.
М.А. Трилиссер вместе с командирами красногвардейских отрядов стал отправлять бойцов небольшими группами в тайгу и в небольшие города – Зею, Алексеевск, Бочкарево. В городе было подготовлено несколько конспиративных и явочных квартир. Сам Трилиссер остался проживать на нелегальном положении в Благовещенске для руководства большевистским подпольем. Во время ночной облавы интервентам удалось его схватить.
Михаил хорошо знал о жестокостях японской контрразведки, но все же духом не падал. И действительно, друзья, коммунисты-подпольщики, вскоре пришли на выручку. Трилиссеру дали знать, что в городской полиции работает дежурным Клименко, который сочувствует большевикам. В тюрьме не было врача, а медицинскую помощь можно было получить только в здании полиции. Трилиссеру подсказали, чтобы он «заболел» в тот день, когда дежурит Клименко. Он так и сделал.
«Больного» Михаила доставили в закрытой машине в полицию. В ожидании врача его поместили в изолятор. Клименко отослал охранника с поручением, осторожно выпустил Трилиссера, а когда тот скрылся, поднял шум, что арестованный бежал.
Успешное наступление Красной Армии позволило амурским большевикам усилить удары по врагу. Полным ходом шла подготовка к вооруженному восстанию. о январе 1920 года Трилиссер проводит совещание Бочкаревского партизанского штаба, где разрабатывается основной план выступления. Затем Михаил Абрамович выехал в центральный партизанский штаб для организации взаимодействия всех отрядов.
Областной комитет большевиков готовил рабочих а крестьян к вооруженному восстанию. Для большей уверенности в успехе восстания областной исполком дает указание о подтягивании партизанских отрядов к городу. В ночь с 5 на 6 февраля красные знамена взвилась над многими зданиями Благовещенска. 9 февраля состоялось первое легальное собрание городской организации РКП (б). Собрание заслушало доклад М.А. Трилиссера «О текущем моменте» и приняло решение о созыве областной конференции большевиков.
Трилиссер утверждается уполномоченным ЦК РКП (б)' по Амурской области и председателем Благовещенского обкома партии, а с апреля 1920 года, когда была провозглашена Дальневосточная республика, Трилиссер назначается эмиссаром ДВР по Амурской области и избирается членом Дальбюро ЦК РКП (б).
В октябре 1920 года новое ответственное задание партии: его переводят на работу в Читу. Как член Дальбюро ЦК РКП (б) он участвует в создании органов Советской власти, Госполитохраны. Работая в сложнейшей обстановке существования буферной Дальневосточной республики с ее коалиционным правительством, Михаил Абрамович проявляет дипломатический такт, умение работать в различных условиях.
Наступила весна 1921 года. X съезд РКП (б) подходил к концу. Владимир Ильич Ленин выглядел нездоровым. Похудевшим и усталым был и Феликс Эдмундович Дзержинский.
Он знал многих делегатов в лицо и, сидя в президиуме, пытался отыскать знакомых. Во время перерыва попросил:
– Пригласите, пожалуйста, ко мне делегата от амурских большевиков Михаила Абрамовича Трилиссера…
Дзержинский с кем-то оживленно разговаривал, но, когда к нему подошла секретарь и, указав на Трилиссера, сказала: «Вот Михаил Абрамович», – повернулся к Трилиссеру:
– Как дела в Сибири?
– Дел много, Феликс Эдмундович. Контрреволюция все время бесчинствует. Ведь там осталось много колчаковцев, враждебных нам офицеров.
– Но там уже выросло много прекрасных чекистов…
– Да, это верно.
– Насколько мне известно, вы занимались контрразведкой и разведкой, имеете опыт этой работы?
– Ну, какой там опыт… Всего несколько месяцев поработал с Алексеем Николаевичем Луцким и кое-чему у него научился. Вместе с ним несколько раз ездил в Маньчжурию. Он познакомил меня с нужными нам людьми. Жаль, что у нас было мало времени…
– Об этом легендарном разведчике и коммунисте я знаю. Как его схватили японцы?
– 4 апреля 1920 года вечером здание во Владивостоке, где располагался военный совет, было окружено войсками интервентов. Сергей Лазо, Алексей Луцкий и Всеволод Сибирцев – члены военного совета, все были схвачены. Ну а ужасный конец вы знаете, – все они спустя месяц были заживо сожжены в топке паровоза.
Дзержинский побледнел, крепко сжал кулаки.
– Вот как они с нами! – Помолчав, сказал: – Я хотел бы, чтобы вы опять работали в ЧК, здесь, в Москве.
– Но ведь… – пытался было сказать Трилиссер. Феликс Эдмундович его опередил:
– Я знаю. Вас берут на работу в аппарат ЦК. Вы не возражаете, если я поговорю с Владимиром Ильичем? В конце прошлого года мы организовали Иностранный отдел. Там у нас еще мало опытных работников, а задачи – большие.
Трилиссер задумался. «Те знания, которые получил от Алексея Луцкого, конечно, пригодятся. С другой стороны, кроме Финляндии, на Западе нигде не был, условий жизни не знаю… Но зато достаточно хорошо знаком с Дальним Востоком и располагаю кое-какими полезными контактами. К тому же владею немецким и английским, хотя последним хуже». Ответил твердо: