Остался в моей памяти « МУРМАН - КРАЙ ЗЕМЛИ СОВЕТСКОЙ». 4 страница
Посмотрев через смотровое окно киномеханика в зрительный зал, обнаружив, что одни солдаты стоят на полу, а другие на скамейках, мешая смотреть на экран, во многих местах зала идет какая-то потасовка, шум и гвалт заглушают звук, сопровождающий фильм, он, оторвавшись от этого зрелища, только и сказал: «Пошли». Когда мы отошли от клуба, он возмущенно заявил, что это форменное издевательство над солдатами, а не просмотр фильма. «Это ужас, а не отдых. В чем дело?». Когда я объяснил ему, в чем дело, какие попытки решить клубный вопрос, я предпринимал, к кому обращался, какие ответы получал и каков конечный результат, он видел сам. Немного помолчав, он произнес: «Ты, Николай, правильно говоришь, что надо строить новый клуб, который бы вмещал весь личный состав полка в один сеанс. Хорошо. Я подумаю, посоветуюсь со своими помощниками, видимо мы сможем тебе кое-чем помочь. Ты определись: на каком месте строить, какой размер здания и что для этого потребуется. Мы обеспечим строительство материалами бесплатно, в знак укрепления германо-советской дружбы, поможем советами опытных специалистов-строителей. Ну а строить будете сами, своими солдатами, вон их у вас сколько. Завтра я пришлю к вам начальника строительного отдела окружкома СЕПГ т. Дригало, он очень опытный инженер-строитель. Дайте ему размеры, вместимость, место покажите, а он со своими инженерами все рассчитает».
Я от души поблагодарил т. Зиндермана за желание помочь мне. Причем он еще раз подчеркнул, что все материалы будут нам предоставляться бесплатно в счет германо-советской дружбы, а транспорт и рабочая сила наша. Это меня вполне устраивало. Наконец, появилась надежда развязывать этот клубный узел, который обещал мне решить вопрос дисциплины.
На следующий день, часов в 10 утра, дежурный по полку привел ко мне седого человека, лет под шестьдесят, среднего роста, худощавого, который представился. «По поручению геноссе Зиндермана прибыл к вам. Я Дригало, строитель». Такой пунктуальности и четкости в выполнении своих слов можно было только позавидовать.
Вместе мы осмотрели место, где я предложил строить клуб, прикинули его размеры из расчета вместимости 1900 человек, сцены, киноаппаратной, помещения для переодевания артистов, кабинета и кладовки для начальника клуба. Получилось здание длиной более 70 метров, шириной более 12 метров. Высотой без чердака 10, а с Чердаком около 14 метров.
Договорились, что его сотрудники проработают технические вопросы, определятся и просчитают необходимые строительные материалы, а затем совместно определим мероприятия, людей, процесс и сроки строительства. При следующей встрече с т. Дригало мы уже конкретно решили: где, когда, какие строительные материалы мы можем брать и перевозить их в полк, какого типа строить здание. Стены и перегородки в здании – кирпичные, перекрытие потолка, укосины чердака, сцену, полы – деревянные, крышу крыть шифером, а внутреннюю покраску производить водоэмульсионной краской. Вопрос отопления оставался нерешенным, т.к. они не имели такой возможности. Не имел возможности бесплатно давать кирпич и кирпичный завод, т.к. находился в прорыве с выполнением плана выпуска кирпича. Предложил нам такой выход. Директор завода снимает с погрузки своих рабочих и ставит их на конвейер и к печам обжига, вместо них он предложил поставить наших солдат на отгрузку кирпича от печей на железнодорожные вагоны. А на заработанные солдатами деньги, завод каждый день будет отпускать нам кирпич. Это помогало заводу выйти из прорыва и нам получать драгоценный кирпич. Мы, конечно, согласились на такое предложение.
По договоренности с командиром полка на строительство клуба была поставлена зенитная батарея полка, снятая с боевой подготовки, освобожденная от несения караульной службы и всех других обязанностей и хозяйственных работ. Ее личный состав ежедневно на двух машинах выезжал работать на кирпичный завод вместе со своей кухней, кроме бригады которая возводила кирпичную кладку и бригады, которая завозила другие строительные материалы от немецких организаций.
А разведывательный взвод, на таких же условиях зарабатывал люстры и электрооборудование на заводе электроаппаратуры. Закончив работы там, он был переведен на «заготовку» кресел для каждого солдата в клубе. Он размонтировал кресла и необходимую аппаратуру в одном городском и двух районных театрах и перевозил ее в полк, а затем монтировал в клубе.
Ответственным за строительство были нач. клуба к-н Нагуманов и к-р зенитной батареи к-н Мурзов. Главным техническим руководителем и производителем всех работ был назначен старшина Карпов, который до армии работал мастером на строительстве жилья и имел среднее строительное образование. От услуг полкового инженера я отказался, т.к. майор Коломиец оказался неспособным произвести элементарные расчеты по возведению зданий гражданского профиля, а старшина Карпов заткнул его за пояс, как своими знаниями, а также и практическим опытом.
Прием, учет, хранение и расходование материалов было поручено лично начальнику клуба. Конечно, уж ежедневный контроль над ходом работ, я не мог поручить никому, взял на себя. Это мое детище.
На подготовительные работы ушло около месяца, но оно пролетело незаметно. С первой же весенней травкой и ласковым солнцем был заложен первый кирпич и фундамент, стартовала работа по строительству клуба. Солдаты с удовольствием работали на любых работах для строительства своего, солдатского клуба. Каждая бригада получила свой объект и объем работ: одна готовила (копала) траншеи под фундамент, другая с 6.00 на двух машинах уезжала на кирпичный завод, четвертая уезжала на завод электроаппаратуры, пятая - на снятие кресел в городском театре. Немецкие товарищи очень четко и своевременно решали все вопросы по снабжению наших работ. Со стороны же нашего руководства дело продвигалось гораздо хуже и главным тормозом оказался командир полка полковник Павлов С.Д. Казалось бы радуйся тому, что с окончанием строительства клуба естественно прекратятся всякие драки между солдатами, повысится уровень дисциплины. Будут лучшие условия для повышения воспитательной работы, а это облегчит работу всему офицерскому составу над повышением успехов в боевой подготовке. Но не тут-то было. Видимо в нем взыграло самолюбие, что вопрос о помощи нам со стороны немецких товарищей, я решил без его конкретного участия. А вторая причина в том, что в это же время для полка (как и для других полков дивизии) строился полигон и стрельбище, за строительство которых отвечал лично командир полка перед командованием ГСВГ, которое обеспечивало это строительство инженерной техникой и всеми материалами.
Из всего этого он сделал вывод своим «куриным» мозгом, что клуб не его дело, а дело зам. по политчасти, ну и пусть «со своими» немцами его строит. Он же забрал всю технику, автотранспорт и людей полка к себе на полигон, оставив пару машин для хозяйственный нужд в полку. Пришлось на помощь привлечь командира дивизии генерала Сторч Н.В., чтобы вдолбить ему необходимость полного обеспечения всех работ по клубу как техникой, так и людьми, инструментами. Убедить в том, что это не только дело полка, это интернациональное дело, которое касается отношений между двумя государствами и «свинство» здесь недопустимо. Нужно только радоваться тому, что немецкие товарищи помогают ему, командиру советского полка, решить проблему которую он сам решить не может. Наконец вдолбили ему что клуб – это «вотчина» командира полка, а не только замполита. В заключение комдив приказал обеспечить строительство клуба всей потребной для этого техникой, людьми, инструментами и не снимать оттуда ни одного человека. Тут уж Павлов вынужден был выполнить приказ, т.к. мне было приказано через 2 суток доложить комдиву о полном выполнении его приказа и впредь информировать его о ходе строительства клуба. Это была неоценимая, мощная поддержка и дела дальше пошли хорошо до самой осени, когда воспользовавшись моим отсутствием в полку, Павлов подложил очередную свинью. На какие-то срочные работы ночью по тревоге поднял зенитную батарею и отправил на полигон, не предупредив руководство кирпичного завода о том, что люди на погрузочные работы не приедут. Завод в этот день сорвал поставку кирпича каким-то строительным организациям, разразился скандал. Этот хамский поступок командира по отношению к немецким товарищам, нам с Дригало дорого обошелся. Не закончив кирпичную кладку каких-то 4-5 венцов, стройка остановилась, т.к. обиженное до глубины души руководство кирпичного завода дальше отказалось с нами иметь дело, как с людьми несерьезными, безответственными. Никакие извинения и уговоры не помогли. Другого предприятия по изготовлению стеновых материалов в Галльском округе не было. Какими-то неведомыми мне путями т. Дригало, при содействии т. Зиндермана, договорился с руководством Лейпцигского завода силикатных блоков о выделении нам недостающих стеновых блоков.
Недели через три простоя в кирпичной кладке стен, ко мне приехал т. Дригало и с радостью сообщил о достигнутой договоренности с руководством Лейпцигского округа. Требовалось 10 крупногабаритных транспортных автомобилей «КраЗОВ» для их доставки. И опять выручил нас командир дивизии, выделив эти машины из саперного батальона, как и ранее для перевозки россыпью 40 тонн Портланд цемента.
Выше я не точно выразился, что стройка встала. Вернее было бы сказать, что прекратилась кирпичная кладка. А сварщики варили звенья металлического каркаса для верхнего венца кирпичной кладки, т.к. без железобетонного цельного венца, связывающего стены по периметру клуба, нельзя было рассчитывать на большую прочность стен. Внутрь помещения завозились и ссыпались сотни самосвалов грунта для создания превышения рядов от пятого до последнего с целью обеспечения хорошей видимости из любого ряда и места. Гудели бульдозеры выравнивая этот грунт, а также подготавливая площадку вокруг клуба, для ее бетонирования, и другие работы продолжались.
Мы с Дригало мотались на его стареньком «Вартбурге» по ГДР в поисках древесины. Наконец, нашли на одном из островков небольшой лесопильный заводик, у которого был и запас леса, и техника для его переработки. И, главное, они могли изготовить нужные нам конструкции перекрытий, стропила, доски для пола, и даже изготовить двери. Причем немецкие товарищи так скоро приступили к изготовлению для нас необходимых конструкций, что к моменту окончания бетонирования связующего железобетонного венца, мы уже смогли завезти их к нам для монтажа. Наконец, настал момент, когда Дригало сообщил, что к 6.00 в понедельник наши машины должны быть на силикатном заводе под г. Лейпциг. Чтоб не опоздать, я лично забрал машины из саперного батальона и к 5.00 моя колонна в 10 кразов стояла у ворот завода. А в 6.35, загруженные до верха бортов силикатным кирпичом, мы покидали территорию завода. Теперь нам ничто не мешало. Хотя время и было несколько упущено, но мы надеялись, что к октябрьским праздникам клуб начнет свою работу, ибо даже водоэмульсионная краска лежала на складе у нач. клуба. Положительно решился вопрос получения новой, стационарной широкоэкранной кино аппаратуры, способный давать луч на экран до которого было 70 метров.
Но один вопрос – отопление помещения, никак не решался. Куда я только не обращался, никакого толку. И пришлось, как писал И.Д. Папанин, больше «топать ногами», чем ждать ответа на письменные просьбы. Лучше написанное лично передавать адресату, т.к. все неясное можно сразу же объяснить и получить нужный результат. Выход был один – ехать на прием к члену Военного Совета ГСВГ генерал – полковнику Васягину или Главкому ГСВГ генералу армии Кошевому П.К. Легче и быстрее всего мы могли установить водяное отопление, т.к. в нашей котельной стоял на консервации запасной котел. Это был наш козырь. Надеялись, что успешному нашему визиту способствует и то, что на строительстве клуба в полку побывал генерал Васягин.
Правда, во время его визита в полк я где-то отсутствовал. Но когда послушал рассказы солдат и офицеров о его беседах с ними прямо на стройке клуба, создалось впечатление, что он остался доволен такой работой. На вопрос генерала, кто руководит стройкой, они отвечали – замполит нашего полка.
- Он что строитель? -задал генерал вопрос.
-Не знаем. Но он не задумываясь, отмеряет шагами и говорит: «Тут ставить стену, тут перегородку и т.д.» Мы делаем и, как видите, хорошо получается.
Нач ПО дивизии п-к Лоханов с некоторой обидой подтвердил рассказы солдат, что Васягин остался доволен нашей стройкой, а его крепко отругал за то, что в других полках этого не делают. Раз доволен – значит поможет.
По нашим подсчетам на приобретение трубопроводов, батарей отопления, аппаратуры управления, вентиляции, потребуется не более 35-40 тысяч немецких марок. Кроме денег и материалов, нужны были специалисты-сантехники и котловики. У нас их не было. Зато они были в КЭЧ Наумбургского района. Прибыв во Вьюнсдорф, где размещалось командование и Военный Совет группы, мне с большим трудом удалось прорваться к генералу Васягину. На каждом углу требуют пропуск и всегда разный. Пришлось порядком наврать, что якобы побывав в полку, он приказал мне прибыть к нему лично. Но как бы ни было, а его адъютант или порученец вышел ко мне во двор и сопроводил к генералу. Когда я доложил ему о причине прибытия и изложил свои просьбы, подав ему заготовленный рапорт, он улыбнулся и говорит: «Так вы и есть тот замполит полка, который шагами отмеривает и командует, куда ставить стену, а куда перегородку»?! Расспросив, как мне удалось уговорить немцев обеспечить стройку материалами на суммы, превышающие миллион марок, похвалил: «Молодец, дело делаешь», отопление сделают вам работники наших КЭЧ. И пригласил генерала (то ли нач. КЭЧ, то ли нач. тыла ГСВГ и нач. фина ГСВГ) отдал распоряжение одному немедленно перечислить указанную в моей справке сумму в адрес КЭЧ Наумбурга, а генералу, после ухода полковника, нелицеприятно выговорил за плохую работу его подчиненных и невнимательное отношение к нуждам полков. Стыдно, что люди не получают от Вас помощи, вынуждены обращаться к руководителям другой страны и находят у них понимание. А закончил довольно приятным для меня приказанием: «Выделите нужное количество материалов для установки отопления в новом клубе 244 гв. МСП. Завтра же вышлите туда специалистов во главе с начальником КЭЧ района, чтоб они смонтировали, отрегулировали и запустили отопление. О результатах доложите мне. Люди делают даже непосильное для себя дело, нужное дело, а ваши бюрократы вместо помощи только мешают им». Мой визит удался!
Удалось успешно преодолеть последний, довольно трудный барьер, который угрожал срывом сроков окончания строительства, который был нами установлен. Через день, рано утром уже были в полку и начальник КЭЧ района Наумбург, и специалисты сразу же приступили к работе, и машины были загружены сантехническими материалами и оборудованием. Строительные дела двигались к успешному завершению. Заканчивались кровельные работы, подбивался досками потолок, укладывались ступенчатые полы, заканчивали устройство и оборудование сцены. Стены внутри штукатурились и покрывались водоэмульсионной краской, оборудовалось настенное освещение - установкой бра, и потолочное - подвешиванием одной люстры на 300 по центру и 2-х люстр по 250 ламп впереди и сзади средней. Дело подходило к установке и оборудованию внутренней начинки клуба: установке мест для сидения киноаппаратуры, механизации сцены, радио оборудования как в театре.
Посоветовавшись с немецкими товарищами, я решил установить в клубе кресла для каждого солдата, вместо общественных скамеек и лавок. Я рассчитывал, что закрепление постоянного места за каждым солдатом повысит его личную ответственность за целостность и исправность кресла, не позволит никому другому посягать на это место, значит, ликвидируются всякие недоразумения и споры между солдатами.
С другой стороны, закрепление мест конкретно за каждым солдатом повысит ответственность каждого командира (отделения, взвода, роты и батальона) за свой, отведенный его подразделению участок в клубе. И, наконец, облегчит начальнику клуба определить какое подразделение, как содержит свой участок.
Задачу обеспечения клуба креслами успешно решил т. Дригало, при содействии окружного и городского отделов культуры и обществ Германо-Советской дружбы. Этим он даже содействовал более быстрому переходу трех кинотеатров на новые формы культурно-массовой работы. Дело в том, что в этот период времени все кинотеатры ГДР охватила лихорадка переоборудования кинотеатров (в связи с плохой посещаемостью их зрителями) на учреждения более широкого увеселительного типа, где были и помещения для демонстрации фильмов, для дискотек, танцев, кафе и т.п. Поэтому в существующих кинотеатрах такое большое количество кресел им уже было не нужно. В новых учреждениях им не нужны были и комплекты громадных установок и оборудования для широкоформатных экранов, для больших сцен, разные занавеси, средства освещения и озвучивания больших зрительных залов. А нам-то все это позарез требовалось и не с одного, а с нескольких кинотеатров.
По нашим расчетам, в зрительном зале строящегося клуба нормально можно было разместить не менее 1900 кресел, с удобным расположением в них каждого зрителя. Исходя из этого, через несколько дней, т. Дригало принес мне расчеты и адреса кинотеатров, из которых мы могли получить 900 мягких и 1000 жестких театральных кресел. Но не просто получить, а нашими силами разобрать их в существующих кинотеатрах, загрузить и нашим транспортом перевезти их в свою часть. Причем, расчеты финансистов кинотеатров исходили из того, что цена списанных кресел с учетом их износа определялась: мягких из городского кинотеатра по 15-17 марок за кресло, а их разборка и демонтаж с вывозом по 22 марки за кресло; жестких откидных кресел из районных двух кинотеатров по цене 9-10 марок, а демонтаж и вывоз по 22-23 марки. В связи с тем, что у них оплата физического труда оценивалась очень высоко, на этой своеобразной «сделке» мы не только получали бесплатно 1900 кресел, театральное оборудование и имущество, но и зарабатывали более 30 тысяч марок.
Надо быть бессовестным негодяем, чтобы бесплатно забирая такие необходимые нам кресла и кинооборудование из трех кинотеатров, еще и драть с них деньги. Поэтому, когда с т. Дригало речь зашла о том, что окружному СЕПГ нужно сделать основания для строительства каких-то объектов в горах, связанных со взрывными работами, мы им посоветовали на эти деньги закупить взрывчатки, а наши саперы произведут все взрывные работы. Что и было выполнено в ближайшее время. Т. Зиндерман остался очень доволен нашим поступком. Да я был рад тому, что хоть и небольшое, но хорошее дело сделал для хороших людей, в ответ на их добрые дела. Вот таким образом был решен вопрос с обеспечением каждого солдата полка креслом в клубе, монтажом автоматической механизации сцены, широким экраном, акустическим звуковым сопровождением фильма. Более того, мы «одели» сцену и все двери бархатными занавесями и портьерами бордового и светло-орехового цвета.
По опыту своей работы еще на Севере я знал, что в ходе строительства, особенно так называемым «хозяйственным способом», и тем более, бесплатно, всегда возникает бесчисленное количество помех и препятствий. Иногда оттуда, откуда не ждешь, иногда серьезных, а иногда мелочных, пустячных, но характеризующих связанных с ними людей.
Помнится, для бетонирования связующего железобетонного венца, уже был сварен и уложен по всему периметру здания арматурный металлический каркас, установлена опалубка, а гравия для приготовления бетона нет. У немцев нет, а у командира полка на полигоне в буртах лежит его несколько железнодорожных платформ, а вернее несколько эшелонов.
Сколько не просил у командира полка Павлова дать мне хотя бы 2-3 машины гравия он отказывал. Выхода пока я не видел. И вдруг, через неделю после нашего разговора о щебенке, видимо забыв о нем, Павлов попросил меня заменить его в субботу и воскресенье на полигоне, т.к. он уже 2 недели не менял белья. Я согласился поехать туда вечером, в пятницу, с расчетом возвратиться в полк вечером, в воскресенье. Взяв у Павлова легковой автомобиль, на котором он приехал, к вечеру пятницы я был уже на полигоне. Посмотрев на огромное количество гравия, я крепко выругал Павлова, как собаку на сене – которая и сама не ест, и другим не дает. Решил несколько машин сегодня же ночью отправить в полк для клуба. Пока я думал, кому бы поручить это дело, ко мне пришли все командиры батальонов, с просьбой отпустить их к семьям хотя бы на один день. Я разрешил трем командирам батальонов, двум заместителям комбатов по политчасти и одному нач штаба, на 4-х автомобилях ЗИЛ убыть на одни сутки с условием, что они до краев бортов загрузят все автомобили гравием, отвезут его к клубу полка, немедленно по прибытии разгрузят машины от гравия и только после этого поставят машины в парк, а сами могут идти домой. Рассчитывая, что часов в 11-12 вечера, когда машины придут в полк, Павлова там уже не будет – он уйдет домой. Они были на седьмом небе и где-то через час старший колонны к-р I МСБ подполковник Силаев докладывает мне о готовности к выезду уже сейчас – в 9 часов вечера, не дожидаясь утра. Проверив загрузку машин, и предупредив всех, не попадаться на глаза к-ру полка, я разрешил им выезжать. Все мои требования они выполнили и смогли дома отдохнуть пару часов. На другой день, в субботу перед обедом, наблюдаю картину: идет колона, впереди легковушка, за нею 4 автомобиля ЗИЛ по полю стрельбища. Я понял, что кто-то попался Павлову на глаза. Так и произошло. Кто-то из комбатов часов в 11 вышел из дома, а все они жили в том же доме, что и командование полка. Увидев из окна своей квартиры, выходящего из дома командира батальона, он удивился, как тот оказался дома. Узнав, кого я отпустил домой и особенно о том, что они привезли 4 машины гравия, разгрузив ее у клуба, взбеленился. Приказал немедленно собрать всех и даже прекратив свой отдых, во главе колонны приехал на полигон. Подъехав ко мне, он вышел из машины и злой как пес, только прошипел: «Садись в машины и езжай в полк», а затем добавил «За два дня ты все отсюда перевезешь в свой клуб». Хорошо, что он не привез назад гравий, и за это спасибо. А его дурость меня не волновала. Я уже хорошо знал, что он способен отчебучить такое, что волос дыбом встанет, а когда проснется от запоя, чуть не на коленях упрашивает не сообщать об этом командованию дивизии. Но это к слову. Главное, что теперь ни что не мешало окончанию строительства клуба, перекрытию и кровельным работам. Деревянные конструкции уже лежали у нас на складе. Их досрочно сделали мастера с райского островка Морицпарк, на котором размещен дерево обрабатывающий завод. Это действительно островок райских самых разнообразных цветов: роз, хризантем, настурций, окруженный гирляндами белых лилий и желтых лотосов, раскинувшихся на водяной глади, сверкающего голубизной озера.
Так, постепенно, шаг за шагом, мы: накрыли крышу, оштукатурили и покрасили внутри все помещения клуба, оборудовали электропроводку, механизированную сцену и кинобудку, установили киноаппаратуру, постелили деревянные полы, навесили двери с бархатными гардинами, подвесили к потолку три громадные люстры, которые по своим размерам не уступали люстрам в Большом театре Союза СССР в Москве, по стенам разместили бра, заполнили сцену широким экраном, бархатными занавесями и другой необходимой аппаратурой. Установили паровое отопление в зрительном зале, кинобудке (аппаратной) в помещениях для мужской и женской артистической уборной, для кабинета нач. клуба и кладовой, комнаты для хранения музыкальных инструментов музвзвода. В это же время заместители командиров батальонов и рот по политчасти, командиры подразделений готовили личный состав к открытию клуба: составляли планы закрепления участков за подразделениями, мест за каждым солдатом, приводили их в клуб, показывали каждому сержанту и солдату его место (кресло), за исправность и чистоту которого он отвечал лично – был его хозяином. Разъяснили общий порядок в клубе, правила поведения, бережное отношение ко всему имуществу и особенно к бархатным шторам, занавесям, гардинам, которые были так соблазнительны в качестве бархоток для чистки обуви и т.п. Одним словом знакомили и инструктировали их о порядке посещения клуба, поведения в нем и сохранения его для самих себя. Весь партийный аппарат, командиры, партийно-комсомольский актив готовились не только к торжественному открытию клуба и отчетному концерту художественной самодеятельности полка, но к проведению повседневной работы с личным составом подразделений в клубе. Одни готовили лекции и доклады, другие репетировали концерты своих коллективов художественной самодеятельности, третьи - готовились бороться за лучшие спортивные показатели. И многие другие мероприятия, направленные на проведение культурного отдыха л/с, на обеспечение заинтересованности, полной занятости сержантов и солдат, в свободное от учебных и караульных, технических занятий время.
Наконец к началу ноября все строительные работы закончены, вокруг здания клуба уложен последний метр бетонированной площадки размером 100х30 метров. Приступили к оформлению наглядной агитации.
6 ноября 1964 года 10.00 часов утра.
Четким строем подходят к клубу батальоны и роты нашего 244 гвардейского, орденов Кутузова и Александра Невского мотострелкового полка, впереди которого развивается боевое Красное знамя полка с прикрепленными к нему Гвардейской лентой, орденами Кутузова и Александра Невского, сопровождаемое знаменосцами и взводом разведки. Не торопясь, спокойно и организованно входят солдаты в отведенные для них двери, занимают каждый свое, закрепленное за ним место. Офицеры и их семьи рассаживаются в предназначенных для них первых пяти рядах. Зал ослеплен светом трех огромных люстр в несколько тысяч свечей каждая, настенных бра и сцены.
От занавесов со сцены и на всех дверях, от бордовых кресел искрятся бархатистые бордовые и светло орехового цвета лучи.
Лозунги и плакаты, красочно убранная сцена, нежными женскими руками боевых подруг офицеров, славят Коммунистическую партию, Великий Октябрь, Советско-Германскую дружбу. Под звуки полкового оркестра на огромную, в 150 кв. метров сцену, в центре которой алело боевое Красное знамя полка, поднимаются партийные и государственные руководители Галльского округа и г. Галле, во главе с Х. Зиндерманом, командир и нач. ПО 27 гв. МСД, командование нашего и соседних полков, руководители лучших подразделений полка, отличники боевой и политической подготовки, и, конечно, лучшие строители этого клуба.
В своем докладе «О 47 годовщине Великой Октябрьской Социалистической революции» я подчеркнул благотворную воспитательную работу Галльского окружного и городского руководства по укреплению Германо-Советской дружбы и боевого содружества Вооруженных сил СССР и ГДР. Особое внимание и глубокую благодарность личного состава я передал лично т. Хорсту Зиндерману, за его большую помощь в строительстве этого прекрасного солдатского клуба для Советских воинов, в котором мы сейчас впервые празднуем годовщину Октября.
В заключение, под торжественные звуки мелодии Государственного гимна СССР и ГДР, я вручил т.Зиндерману памятный сувенир, изготовленный умельцами полковой Автобронетанковой мастерской – Действующая (движущаяся, плавающая, стреляющая) модель бронетранспортера БТР-60п находящегося тогда на вооружении нашего полка.
На левом борту БТР-60п было выгравировано: «Видному деятелю СЕПГ и ГДР Хорсту Зиндерману. 1964 г.», а на правом – «В знак глубокого уважения и благодарности за создание солдатского клуба л/с в/ч 58464». Зал взорвался бурыми долгими аплодисментами и возгласами благодарности солдат, сержантов и офицеров в адрес немецких товарищей. И только минут через 20-25 удалось утихомирить ликующую 2000 массу людей и предоставить слово для выступления т. Зиндерману и командиру 27 МСД генералу Строч Н.В.
После зачтения праздничного приказа по полку в новом клубе был дан большой концерт силами солдатской художественной самодеятельности полка и большого военного оркестра Галльского гарнизона ННА в количестве 92 человек. Никогда еще не было так спокойно и радостно в полку, как эти 3 часа концерта со слушателями всего, повторяю ВСЕГО личного состава полка.
Сделано огромное дело. Создан солдатский клуб, равного которому не было и нет не только в Группе советских войск в Германии, но и во всех Вооруженных Силах СССР. И это не бахвальство. За все 32 года своей военной службы и после, я ни разу не слышал, не видел и даже не читал, чтобы каждый солдат полка смотрел фильм, сидя в своем мягком кресле, обитом бархатом как великий князь. А я сделал это для солдат. Слава об этом быстро распространилась по В.С. СССР, а клуб исправно служил солдатам еще долгие десятки лет.
Во всяком случае, солдатам полка – до конца пребывания Советских войск на территории Германии. Об этом я с радостью узнал, находясь уже в отставке.
Как-то встретил сослуживца по 58 гв. МСП в г. Хмельницком, бывшего зав. складом хим. имущества полка в 1972 г.. Оказалось, что с конца 80-х годов до вывода наших войск из ГДР в 1991 г., он служил в танково-ремонтном заводе. Он захлебываясь, рассказывал мне о необыкновенном, чудесном клубе для солдат, покидая который солдаты и офицеры больше всего сожалели. Поинтересовавшись, где был это завод, я узнал, что в гарнизоне Вермлитц. Я удивился! Такого завода там не было, когда я там служил. Как выяснилось, этот завод открыли, вернее, оборудовали в помещении ангара, где первоначально был наш печальной памяти клуб полка на 350 человек, источник драк и скандалов солдат.
А восхищался он клубом, который я построил. Оказывается и через 30 прошедших лет живы были, целы и служи солдатам бархатные занавеси, бархатные кресла, люстры и широкий экран. И даже порядок в нем сохранился тот, который я установил. Я был рад -мои труды не пропали даром. и целых 30 лет служили добром для солдат.