Тема 11. Государство и право в странах средневекового Востока.
Лекция 11. Арабский халифат. Османская империя.
План лекции:
1. Возникновение мусульманской государственности.
2. Государственный строй: правление Аббасиддов.
3. Османская империя.
Факторы, которые порождают, обуславливают возникновение государства и права, всегда были и остаются объектом особого внимания как историков, так и правоведов, независимо от того, отечественную или зарубежную школу они представляют.
Становлению мусульманского государства и права посвящено много фундаментальных научных исследований. Именно на Аравийском полуострове впервые зародились истоки исламской государственности и мусульманского права. Это делает правомерным обращение к историко-правовому прошлому Арабского халифата.
Аравия: принятия ислама.Завоевавшие сасанидский Иран, восточные провинции Византии имножество других стран и народов арабы были выходцами из Аравии - этого гигантского пустынного полуострова, где издревле обитали многочисленные семитские племена, с которыми народы Ближнего Востока были знакомы еще со времен шумеров. Семитское население Аравийского полуострова в силу географических условий отчетливо подразделялось на две части: кочевников пустынь и полупустынь и земледельческое и торговое население оазисов, которые располагались на побережье, преимущественно на юго-западной оконечности полуострова, издревле именовавшейся Аравией Счастливой.
Кочевые племена семитов (бедуины) с глубокой древности бороздили со своим скотом и немудреным скарбом бескрайние пустыни Аравии. Именно они одомашнили верблюда: молоко и мясо шли в пищу, шерсть — на одежды и войлоки, шкура — на обувь и другие поделки; даже навоз не пропадал — его использовали как топливо. Верхом на верблюде кочевники воевали, на верблюдах же они перевозили не только свое имущество и семью, но также и те многочисленные товары, включая транзитные, которыми Аравия торговала с внешним миром.
Существовало множество родоплеменных групп аравийских кочевников, образ жизни которых не менялся на протяжении веков. Во главе этих племенных образований стояли предводители-шейхи, чаще всего выборные, власть которых была ограничена влиятельным советом родовой знати. Эти кочевые племена, часть которых в I тыс. до н.э. уже превратилась в протогосударства, держали под своим контролем территорию Северной Аравии, что нередко приводило их к столкновениям с войсками могущественных государств — Ассирии, Вавилонии, Персии. Ожесточенное сопротивление оказали бедуины и войскам Александра, предполагавшего совершить поход в Аравию.
Военная добыча обогащала бедуинов, в первую очередь родовую знать и шейхов. Нередко погоня за ней, в сочетании с некоторыми иными факторами — экологическими, демографическими и др., приводила к мощным выплескам аравийских семитов в земледельческие долины Двуречья и всей Западной Азии. Так появлялись аккадцы, амореи, арамеи, халдеи. Однако это бывало лишь временами. Обычно же семиты Аравии мирно кочевали и возделывали земли оазисов, обогащаясь за счет посреднической торговли. Форпостами этой торговли были отдельные города и небольшие государственные образования вдоль побережья.
Чаще всего они представляли собой мелкие протогосударства, состоявшие из центрального богатого торгового города и тяготевшей к нему периферии. Каждый из таких городов (наиболее древний и известный - это Сааба) являлся одновременно и центром оазисного орошаемого земледелия. Земля в оазисах ценилась дорого и использовалась интенсивно. Выращивались зерно, виноград, финики, благовония и пряности. Разводили скот, прежде всего овец и верблюдов. Основными производителями были члены большесемейных крестьянских общин, имевшие участки земли, за право пользования которыми они платили ренту-налог в казну правителя или храма и исполняли необходимые трудовые повинности. Существовало имущественное неравенстве дополнявшееся неравенством социальным и юридическим. Неполноправные из числа иноземцев и рабов обрабатывали обычно храмовые либо государственные земли на правах условного владения; на тех же правах участки храмовых и государственных земель могли получить и нуждавшиеся в этом общинники.
Возглавляли протогосударства чаще всего избиравшиеся на определенный срок жрецы, а исполнительная власть, в частности в Саабе, принадлежала наследственным министрам-мукаррибам, которые во время войны вместе с титулом царь обретали чрезвычайные полномочия, что и привело на рубеже нашей эры к превращению их в подлинных правителей, власть которых была, однако, ограничена советом родовой знати. Южно-Аравийские государства активно торговали, в основном со странами Средиземноморья, к; к собственными продуктами, благовониями и пряностями, так и транзитными, переправлявшимися из Африки и далекой Индии. В основном это была торговля драгоценными редкостями, раритетами, так что посредничество в ней приносило и аравийским торговым городам, и кочевникам-бедуинам, обслуживавшим караваны, огромные доходы.
Во II—I вв. до н.э. южноаравийская торговля пришла в упадок, что было вызвано как переводом части торговли на морские пути (корабли шли из Египта в Индию и обратно), так и сосредоточением торговых операций на севере, через Двуречье (Парфию).
Среди торговцев, ведших дела в оазисах Южной Аравии, были иудеи и христиане, так что обе монотеистические религии были в V—VI вв. достаточно хорошо известны южноаравийским арабам, да и кочевникам-бедуинам. Это не мешало ни тем, ни другим исповедовать собственную религию и поклоняться своим богам в посвященных им храмах, наиболее известным из которых был знаменитый храм Кааба в расположенной на западном побережье Аравии Мекке, чья роль в аравийской транзитной торговле была очень значительной. В южноаравийском государстве Химьяритов влияние иудаизма и христианства в начале VI в. стало настолько существенным, что его правители склонялись то к одной, то к другой религии, причем в зависимости от этого находилась и их политика.
Когда в 517 г. власть перешла к Зу-Нувасу, принявшему иудаизм и начавшему проводить враждебную политику по отношению к Византии и Эфиопии, понесшие от этого ощутимые экономические потери аксумиты высадились в Южной Аравии и напали наХимьяритское государство. Окрыленные успехами аксумиты попробовали было двинуться в Хиджаз, на Мекку, но эпидемия оспы нарушила их планы. Хосров I в 570 г. изгнал их, захватив Йемен и присоединив его к сасанидскому Ирану в результате чего и без того приходившая в упадок южноаравииска транзитная торговля была прервана окончательно. Основной поток товаров стал теперь идти более коротким путем через принадлежавшее Ирану Двуречье.
Упадок торговли резко ударил по жившим за ее счет арабам, от процветавших оазисов Йемена и Хиджаза до кочевников-бедуинов, чьи шейхи давно уже начали привыкать к роскоши. Особенно сильно экономический и связанный с ним социальный кризис проявился н западном побережье, в Хиджазе, важнейшем торговом районе Аравии в V—VI вв. Сердцевиной Хиджаза была Мекка, населенная в основном племенем курейш.
Мекка жила за счет торговли, которую активно вели курейшиты ежегодно снаряжавшие по меньшей мере два богатых каравана (на юг и на север), состоявших из одной - двух тысяч верблюдов оценивавшихся примерно в 50 тыс. золотых монет. Для богатых курейшитов наступили трудные дни. Упадок торговли грозил не только благосостоянию Мекки, но и самому ее существованию. Нужно было срочно искать выход. И он был найден.
Как хорошо известно, в истории человечества не только отдельные процветавшие города, но и целые большие государства не раз и не два оказывались в состоянии упадка и кризиса, искали выход, но не находили его и гибли, уступая место другим. Мекканским арабам удалось выжить. Этим выходом оказался ислам — новая монотеистическая религия, сложившаяся на местной арабской основе под сильным влиянием со стороны иудаизма и христианства.
Идея новой монотеистической религии у жителей Мекки, активно общавшихся с окружавшими их иудеями (большая иудейская колония обращенных в иудаизм арабов была в Ятрибе, будущей Медине) и христианами, буквально висела в воздухе, особенно если принять во внимание, что племенной бог курейшитов, Аллах, считался воплощенным в том самом фетише, черном камне, который был вделан в стену храма Каабы и по своей ритуальной значимости уже тогда почитался едва ли не первым среди всех арабских святилищ. Отсюда, в сущности, был лишь шаг до того, чтобы прийти к единобожию по примеру иудеев и христиан, а затем и отождествить единого великого бога с властелином Каабы, что вполне должно было устроить в конечном счете всех мекканцев.
Именно это и было сделано одним из жителей Мекки. Мухаммед (570—632 гг.) был бедняком из рода Хашим племени курейшитов, в котором главенствующую роль играли представители богатого рода Омейя. В юности Мухаммед пас стада своего дяди Абуталиба. Затем поступил на службу к богатой вдове Хадидже и стал вести ее торговые дела. Вскоре он женился на Хадидже, причем, несмотря на разницу в возрасте (вдова была на 15—16 лет старше), брак оказался вполне удачным. Ухудшение торговой конъюнктуры вынудило Мухаммеда свернуть торговые дела и способствовало его уходу в религиозные поиски.
В начале VII в. в Аравии было немало ханифов - пророков-проповедников, пытавшихся найти истину и нового бога. Этому, как упоминалось, содействовала сама историческая эпоха, ситуация оживленного религиозного контакта. Мухаммед стал одним из ханифов. Он общался со своими коллегами, перенимал их тезисы и доктрины, знакомясь с окружавшими их иудеями и христианами, немало заимствуя от этих последних. На основе всей собранной таким образом суммы знаний, представлений, верований, обрядов и т.п. Мухаммед сумел синтезировать нечто новое и достаточно цельное, что и было затем положено им в основу ислама.
Проповедь новой религии, призывавшей отдать себя Аллаху, единому и всемилостивейшему, покориться его воле, а также соблюдать завещанные им нормы жизни, к числу которых принадлежали, в частности, призывы выступать против ростовщичества, за соблюдение честности в торговле и вообще явственные акценты в сторону социальной справедливости, вызвали вначале враждебность курейшитской Мекки. В 622 г. Мухаммед с группой близких последователей вынужден был уйти из Мекки и поселиться в Ятрибе, откуда родом была его мать. Жители Ятриба, издревле соперничавшие с мекканцами, не только охотно приняли гонимого пророка, но и решительно встали на сторону новой религии, изменив наименование своего города в честь Мухаммеда (Медина, город пророка), 622-й год, год переселения - хиджры, стал началом нового летосчисления для всех мусульман мира, а группа переселившихся в Медину сторонников Мухаммеда получила почетное наименование мухаджиров, совершивших хиджру. Именно они заняли все ключевые позиции в ранней общине мусульман-единоверцев, умме.
Борьба мусульман-мединцев, к которым вскоре примкнуло немало соседних арабских племен, в том числе и кочевников-бедуинов, с Меккой закончилась довольно быстрым успехом. Курейшиты, учтя силу и влияние Мухаммеда и стремительно распространявшегося нового учения, сочли за благо склониться передними, выторговав себе за это привилегированное положение: Мекка с Каабой становилась религиозным центром ислама, а родственные Мухаммеду курейшиты выдвигались на все важнейшие посты в создававшейся на основе новой доктрины социально-политической структуре. В 630 г. Мухаммед торжественно въехал в Мекку, а вскоре после этого умер и был похоронен в Медине.
Смерть пророка привела к еще большему сплочению его единоверцев, высоко поднявших зеленое знамя ислама и под этим знаменем энергично приступивших к дальнейшему распространению нового учения, к новым завоеваниям. Нелишне напомнить, что экспансия воинственных арабов-мусульман, помимо религиозного фанатизма (роль которого трудно переоценить), стимулировалась и санкционированным самим пророком генеральным принципом распределения военной добычи: 4/5 ее шло воинам, принимавшим участие в сражении, а 1/5 предназначалась для распределения среди нуждающихся, причем это распределение производилось от имени пророка, позже его преемников.
Формирование мусульманского государства: правление династии Омейядов. Смерть пророка поставила перед руководителями арабов-мусульман нелегкую задачу: кто теперь будет их главой? Речь шла не столько о религиозном вожде, сколько о правителе быстро растущего государства, хотя в представлении сподвижников пророка власть религиозная и власть политическая были неотделимы друг от друга. Религия давала не просто санкцию, но право на власть, а власть не просто опиралась на религию (как зороастризм в сасанидском Иране), но была формой воздействия ее на людей. Словом, после смерти Мухаммеда встал вопрос о новом религиозно-политическом вожде правоверных. После недолгих совещаний наиболее влиятельная часть сподвижников пророка выдвинула в качестве такого заместителя - халифа, одного из самых уважаемых мухаджиров — Абу Бекра. За недолгие годы его правления (632—634) арабы-мусульмане сумели не только подавить недовольство в своих рядах, но и объединить под властью халифа почти все арабские племена, а также начать успешные завоевания соседних территорий, прежде всего Двуречья (Ирака) и Сирии, потеснив соответственно сасанидский Иран и Византию.
Абу Бекра в качестве главы весьма обширного Арабского халифата сменил Омар, тоже влиятельный мухаджир, ближайший сподвижник Мухаммеда. При нем (634—644) успешные завоевания были продолжены: у Византии были отвоеваны земли Сирии и Палестины, затем Египет и Ливия, а у Ирана — значительная часть его западных земель, вплоть до Закавказья. При третьем выборном халифе, Османе (644—656), завоевания были продолжены в Северной Африке (Магриб) и Иране, где Сасаниды окончательно лишились власти.
Успешные завоевания и превращение халифата в гигантскую державу резко обострили внутриполитические противоречия в этом структурно весьма еще рыхлом государстве. Управление продолжало сохраняться в руках местных властей, а связи завоеванных областей с центром были недостаточно прочны. Кроме того, в центре назревал политический кризис, вылившийся в острую борьбу за власть.
Дело в том, что при Османе, оказавшемся весьма вялым правителем, на передний план вышли его сородичи из числа Омейядов, чем были очень недовольны другие группировки влиятельной исламской родовой знати, прежде всего из числа близких родственников пророка. Сплотившиеся вокруг зятя пророка Али, женатого на Фатиме, недовольные образовали политическую партию шиитов (шиа—партия, группа), выступивших за наследственное право потомков пророка на власть. В 656 г. Осман был убит одним из шиитов, а четвертым халифом был провозглашен Али.
Влиятельная часть Омейядов, бежавшая от расправы в Сирию, где наместником был Муавия, не только отказалась присягнуть Али, но резко выступила против него, обвинив его в соучастии в убийстве. Начались военные действия. Небольшое войско Муавии явно не было в состоянии противостоять халифу, но в решающий момент Муавия пошел на хитрость: его воины подняли на своих копьях листы священного Корана, требуя тем самым не военного, а религиозного решения спора. Али проявил нерешительность, согласившись на переговоры, что стоило ему трона и жизни: 12 тыс. воинов его армии, разочаровавшись в своем вожде, заявили, что халифом может и должен быть тот, кто достоин этого. Борьба на два фронта завершилась для халифа печально: в 661 г. Али был убит, а.халифом стал Муавия, основавший династию Омейядов.
Омейяниды энергично взялись за укрепление своей власти, за создание основ сильной политической структуры, призванной эффективно управлять гигантским государством, состоявшим из весьма разнородных частей. Откупившись от претензий на власть старшего сына Али и Фатимы, внука пророка Хасана – (по преданию, он получил от Муавии пергамент, на котором ему было предложено самому поставить любую цифру откупа), и расправившись затем с поднявшим было мятеж его младшим братом Хусейном, которого растерзали на части, ибо никто не хотел брать лично на себя ответственность за смерть внука пророка (Хусейн стал святым мучеником всех шиитов, ежегодно отмечающих день его гибели торжественными процессиями с самобичеванием и даже самоубийством религиозных фанатиков — шахсей-вахсей), халифы из династии Омейянидов сумели затем покончить и с остальными недовольными и восставшими против них арабами. Опираясь прежде всего на военную силу, они вместе с тем сумели выдвинут на передний план два важных фактора, которые позволили им до биться успеха: это, во-первых, исламизация завоеванного населения. Распространение ислама среди покоренных народов шло на редкость быстро и успешно. Частично это можно объяснить тем, что христиан отвоеванных у Византии земель и зороастрийцы Ирана видели в новой религиозной доктрине нечто не слишком им чуждое: сложившаяся на доктринальной базе иудаизма и христианства, частично также зороастризма, очень многое взявшая из Библии мусульманская религия была достаточно близкой и понятной тем, кто уже привык верить в единого великого Бога, символизирующего собой все светлое, доброе, мудрое, справедливое. Кроме того, этому способствовала экономическая политика первых халифов: принявшие ислам платили в казну халифата только десятину-ушр, тогда как не мусульмане были обязаны выплачивать более тяжелый поземельный налог харадж (от одной до двух третей урожая) и подушную подать —джизию. Результаты не замедлили сказаться: завоеванные территории, от Испании до Средней Азии, энергично исламизировались, причем исламизация шла фактически добровольно, без активного принуждения, без преследования не мусульман.
Вторым важным фактором усиления власти халифов была арабизация. Близость арабского языка и культуры семитскому, в основном арамейскому населению Сирии и Драка способствовала быстрой арабизации этих районов.В ходе завоеваний большое количество воинов-арабов, вчерашних бедуинов, расселялось иногда чуть ли не целыми племенами на новых местах, где они, естественно, занимали ключевые позиции и брали себе в жены представительниц местного населения, к тому же и в немалых количествах, благо то было санкционировано освящающим многоженство Кораном. Исламизированные жены из числа местного населения арабизировались, как, естественно, и их многочисленные дети, в первую очередь.
Христианизованное население Египта, Ливии и Магриба арабизировалось позже и медленнее, но и здесь процесс арабизации за несколько веков добился немалых успехов, чему способствовало, в частности, превращение арабского языка и письменности в распространенное и престижное средство общения. Менее успешно шла арабизация в землях Ливана и Палестины, где позиции христиан были особенно сильны. Только собственно Иран, страна древнейшей культуры и весьма независимой политической традиции, успешно противостоял арабизации, не говоря уже о весьма отдаленных от Аравии Закавказье и Средней Азии, где арабов было очень мало, а местные языковые корни имели мало общего с семитскими. Но и здесь, особенно среди социальных верхов, арабский язык, равно как и арабо-исламская культура и государственность, заняли важное место в жизни народов. Знание арабского было важнейшим элементом более или менее благополучного существования, чем более оно было неизменным залогом успеха и процветания в жизни.
Собственно, все это неудивительно. Если в период первых четырех халифов управление находилось в руках местных властей и велось в основном на греческом и персидском языках(ведь это были земли, отвоеванные у Византии и Ирана), то с Омейядов ситуация начала меняться. Арабский язык повсюду вводился в качестве обязательного в делопроизводство. Он был единственным в сфере науки, образования, литературы, религии, философии. Быть грамотным и образованным значило говорить, читать и писать по-арабски и вообще едва ли не быть арабом почти столько же, сколько и представителем своего родного языка и этноса. Это касалось практически всех жителей халифата, всех мусульман. Исключение делалось только для небольших все еще сохранявшихся анклавов христиан и рассеянных по халифату иудеев — те и другие считались почти родственниками мусульман, уважительно именовались «людьми писания» и пользовались определенными правами и признанием.
Важнейшей особенностью халифата и вообще всех исламских стран вплоть до наших дней является неотъемлемая слитность религии и политики, о чем уже упоминалось. Ислам никогда не был хоть сколько-нибудь отделенной от государства и тем более противостоявшей ему церковью. Напротив, ислам был идейно-институциональной основой, сутью исламского государства, причем это тоже в немалой степени способствовало усилению власти халифов, особенно вначале, когда это было очень важно для новой политической структуры. Халиф формально обладал всей полнотой власти, религиозной (имамат) и светской (эмират). В столице Омейядов Дамаске чеканились золотые динары и серебряные дирхемы с его именем; это же имя упоминалось при торжественных пятничных богослужениях в мечетях Центральная власть, государственный аппарат халифата эффективно управляли всей огромной страной, для чего была налажена регулярная почтовая связь с окраинами, реорганизованы войска солдаты получали жалованье из казны или наделялись земельными наделами, по персидскому образцу созданы полицейские отряды, строились дороги, каналы, караван-сараи и т.п. Вновь завоеванные территории были разделены на наместничества, одним из которых стала Аравия. Пять наместничеств с центрами в Ираке, Аравии, Египте Закавказье и Западной Африке управлялись всевластными эмирами которые, хотя и подчинялись центру, были фактическими хозяевами в своих эмиратах, ведая их финансами, армией, аппаратом власти.
Верховным собственником всех земель халифата было государство (формально собственником считался Аллах, от его имени всем распоряжался халиф). Практически же земли, как упоминалось, были ввладении эмиров и их аппарата власти. Существовало несколько различных категорий земельного владения. Наиболее распространенные было общинное землевладение на землях государства с выплатой в казну ренты-налога в форме хараджа или ушра. Ушр выплачивали и владельцы частных отчуждаемых земель (мульк) — разница была в праве отчуждать эти земли, причем мульки, как правило, были очень небольшими владениями. Земли савафи (это владения членов правящего дома, включая самого халифа) и вакфы (земли религиозных учреждений) налогами не облагались, но и не могли отчуждаться. Часть государственно-общинных казенных земель в форме икта, т.е условного владения с правом взимать в свою пользу причитающийся с этих земель казне ренту-налог (включая и подушную подать, если она взималась), получали от государства служивые, чиновники и офицеры. Воины, во всяком случае часть их, имели необлагавшиеся налогом наделы катиа — принцип, явно восходивший опять-таки к иранско-сасанидской традиции.Иран уже в эпоху Омейядов стал центром шиитской оппозиции, в немалой степени использовавшей в своих интересах этнокультурные традиции и претензии персов, не очень-то довольных абсолютным засильем всего арабского.
Расцвет средневекового государства: династия Аббассидов 750—1258 гг.Вскоре власть Омейядов окончательно рухнула, и на смену им пришли халифы новой династии. Хотя Аббасиды стали господствовать почти над всей территорией халифата — только в Испании бежавший туда один из Омейядов создал независимый от них Кордовский эмират,— власть их была значительно менее прочной и стабильной. Уже с первых десятилетий существования нового халифата стало вполне очевидно, что зенит политического могущества арабов и их государства позади. Новых походов Аббасиды практически не предпринимали; их сил едва хватало на то, чтобы сохранить завоеванное. Но и с этой задачей они справлялись плохо: начиная с IXв. от халифата одна за другой стали отпадать его части, правители-эмиры которых становились фактически независимыми государями, в лучшем случае признававшими сакральный авторитет и сюзеренитет халифа.
Как это ни парадоксально, но политическое ослабление могущества арабов по времени совпало с наивысшим взлетом арабо-мусульманской культуры, как духовной (расцвет догматики ислама исламского права, литературы, философии, науки), так и материальной (развитие ремесел и торговли в процветающих богатых городах, успехи в мореплавании и др.). Выступив преемником древних эллинистических, римско-христианских и персидских традиций, впитав всебя наследие высокоразвитой городской культуры недавнего прошлого, исламский халифат способствовал ирригационному строительству и освоению новых земель, развитию агротехники и выращиванию в земледелии новых сельскохозяйственных культур, расцвету городов и торговли, включая транзитную. Конечно, ислам при этом оставался исламом, т.е. религией довольно жесткой, а в некоторых аспектах и фанатично-нетерпимой. Но нельзя забывать, что распространение пусть даже исламского по сути своей образования на широкой территории от Испании до Китая способствовало увеличению количества грамотных и образованных людей, росту культурного стандарта. Разумеется, речь идет о восточном стандарте, не более,— уважения к человеку, к правам и достоинству личности ислам с собой, увы, не нес; произвол власти и право сильного оставались здесь неоспоримым законом социальных и политических отношений. Вместе с тем не следует забывать, что в сфере высокой теории, преимущественно в форме богословских споров, в халифате шли оживленные диспуты по многим серьезным проблемам, например, о божественном предопределении и свободе воли. Видные мусульманские интеллектуалы энергично занимались географией, медициной, историей, не говоря уже о привычных для традиционного Востока поэзии, принципах совершенной администрации и т.п.
В управлении государством Аббасиды, в жилах которых текло немало иранской крови, возродили административную систему персов, выдвинув на авансцену политической жизни, в частности, должность великого везира (визиря), наделенного огромными полномочиями. Везиру подчинялись центральные ведомства-диваны и весь разветвленный административно-бюрократический аппарат. Только просвещение и суд были целиком выведены из сферы его компетенции — здесь заправляли духовные лица во главе с судьями-кади.
Особое место в халифате Аббасидов заняла армия. Она сильно видоизменилась. На смену воинам-арабам из числа кочевников-бедуинов пришла намного лучше организованная наемная армия, в которой немалую роль стали играть профессиональные воины из числа хорасанцев, берберов, затем также и тюрок. Арабское ополчение теперь играло второстепенную роль. Главное же место в военной иерархии заняла гвардия халифа, составленная из рабов-гулямов. (мамлюков). Привезенные издалека в детском возрасте, купленные либо полученные от покоренного населения далеких окраин в форме своего рода тяжелого налога - налога «кровью», девширме, оторванные от корней и лишенные связей в Багдаде, юноши из тюрок, кавказцев и славян воспитывались в духе абсолютной преданности халифу, от милостей которого зависели их благосостояние и немалые привилегии. Вначале глубоко преданная халифу, эта гвардия вскоре, однако, почувствовала свою силу и стала не только навязывать халифу свою волю, но и подчас свергать неугодных правителей, а то и возводить на трон собственных предводителей.
Аграрные отношения при Аббасидах остались в основном прежними, а налоги даже несколько уменьшились, что с лихвой компенсировалось доходами от процветавшего ремесла и развитой торгов. Тем не менее на протяжении едва ли не всей истории халифата Аббасидов народные выступления, чаще всего принимавшие формы сектантских движений, не прекращались. Борьба с этими движения стоила халифам немалых усилий и средств. Кроме того, росли злоупотребления в сфере взимания налогов, особенно после введения института посредников-откупщиков - мультазимов. Это, естественно тоже рождало недовольство, так что для поддержания порядка халифам все чаще приходилось обращаться к помощи влиятельной знати, особенно наместников-эмиров. За эту помощь необходимо было платить, а формой расплаты стало постепенное укрепление экономической и политической самостоятельности эмиров, превращавшихся наследственных правителей той или иной части халифата — со всеми вытекавшими из этого последствиями для центральной власти.
Начиная с IX в. сепаратизм эмиров ощущался все заметнее. Еще в конце VIII в. в Марокко возникло фактически независимое мусульманское государство. Затем полунезависимым стал Хорасан, а Тунис и Алжир превратились в полунезависимый эмират. Наконец, в 868 г. захватил власть в Египте наместник халифа из числа тюрок – гулямов. На развалинах халифата обретали свою былую независимость и многие местные династии. Например, в 875 г. возродилось царство Багратидов в Армении.
Политический распад халифата в конце IX в. был усугублен восстаниями зинджей и карматов. Зинджи, чернокожие рабы из Занзибара, использовались на тяжелых работах в Южном Междуречье близ Басры, где десятки тысяч их, организованные в отряды, занимались строительством каналов и расчисткой солончаков. Бывшие собственностью халифата зинджи в 869 г. восстали и на протяжении 14 лет удерживали под своей властью район Басры и часть Хузистана, действуя при этом с большой жестокостью: перестав быть рабами, зинджи в основанном ими собственном халифате стали превращать в рабов едва ли не всех остальных, начиная с пленных арабов.
В восстании зинджей участвовала и группа шиитов из крайней шиитской секты исмаилитов, получившая наименование карматов. В конце IX в. карматыподняли еще одно восстание, распространившееся на Сирию, Ирак и Бахрейн. В Сирии и Ираке оно вскоре было подавлено, а в районе Бахрейна карматы закрепились надолго, создав здесь собственное государство сектантов. Это было весьма своеобразное государство, просуществовавшее около полутора столетий. По некоторым описаниям, восходящим к середине XI в., оно управлялось выборной коллегией руководителей, население его вовсе не платило никаких налогов, а казна пополнялась за счет военной добычи, т.е. грабительских набегов на соседние земли. В счет такой добычи входили и пленники-рабы; кроме того, государство на награбленные средства покупало других рабов. Десятки тысяч рабов были слоем неполноправных работников, обрабатывавших часть земли, за счет доходов с которых в немалой степени существовало государство.
Обращает на себя внимание то, как восставшие зинджи и карматы относились к рабам и рабству. Ислам как религия рабство не поощрял; это, однако, не мешало существованию государственного рабства в халифате. Поэтому существенно не то, что рабы и рабство, несмотря на религиозный принцип социально-юридического равенства, все же были. Гораздо важнее, что социально неполноправные категории населения, испытавшие унижение в общегосударственном масштабе, быть может, именно вследствие своего столь специфического бытия иных форм эксплуатации чужого труда не желали знать: освободившиеся от рабства рабы предпочитали, став хозяевами жизни, жить за счет рабского труда других.
Восстания и сепаратистские устремления и акции эмиров привели в своей совокупности к тому, что на рубеже IX—Х вв. реальная власть халифа сильно уменьшилась. Практически возглавлявшееся им государство в начале Х в. контролировало лишь западную часть Ирана и небольшую прилегающую к ней территорию вместе со столицей Багдадом. Но и это продолжалось недолго. В 935 г. в западноиранских землях возникло государство Бундов, которые в 945 г. захватили Багдад и окончательно лишили халифа светской власти. Буиды присвоили себе титул «эмир эмиров» и стали управлять Ираком и Западным Ираном. Халиф же остался духовным главой правоверных, да и то лишь для ортодоксальных мусульман-суннитов. В этом состоянии он — а с ним и халифат как институт просуществовал в Багдаде еще около трех веков. Впрочем, и это следует подчеркнуть, номинально халиф все-таки продолжал считаться верховным правителем всех правоверных, хотя функции его ограничивались вручением инвеституры очередному претенденту на власть в том или ином из эмиратов, позже также и султанатов.
Возникновение империи. Об истории Османли - детей Османа - будущей династии Османов, правившей с 1281 по 1924 г. до XIII в. мало что известно. Возможно, они 400-500 шатров - были частью волны туркменских кочевников, пришедших с Востока и теснивших византийцев. Осман род. в 1258 г., получил от местного султана титул бея и символ власти - барабан и бунчук. В 1299 г. бей Осман стал полновластным правителем Османского эмирата.
Начиная с 1357 г. османы медленно окружая Константинополь, проникли в Европу и приступили к завоеванию Балкан, ставших второй частью империи после Анатолии. Рождалась феодальная кавалерия, опиравшаяся на элитный пехотный корпус янычар, создавший в христианской Европе османам славу непобедимых. В 1394 г. Баязид вынудил аббасидского халифа присвоить ему титул султана Рума, но в 1402 г. под Анкарой он был разбит Тамерланом. В последующие десятилетия Османская империя, обосновавшаяся в Анатолии, окончательно присоединила к себе территорию Балкан. Особенно после знаменитого сражения на Косовом поле в 1389 г. Сражение началось 16 июня 1389 г. Туркам противостояла союзная армия, состоявшая из отрядов сербов, боснийцев, албанцев, при поддержке поляков, венгров и герцеговинцев. Первыми в атаку пошли янычары. Султан смертельно ранен сербом Милошом. Но победа турок - полная. Причина военного успеха - превосходство оружия, турки впервые применили пушки и мушкеты, огнестрельное оружие. Итак, турки присоединили большую часть Балкан.
В 1396 г. 60 тыс. войско крестоносцев в бою под городом Никополем на правом берегу Дуная разгромлено и 10 тыс. пленных крестоносцев были казнены. Европейские монархи больше не решались нападать на турок.
Дни Византии были сочтены. В 1453 г. Мехмет II Завоеватель - разносторонне образованный человек, астроном, математик, философ, полиглот, но жестокий правитель, овладел Константинополем и сделал его столицей своей империи - Стамбулом. Бои шли полтора месяца. Отступать некуда. Католики и православные так и не смогли объединиться. "Лучше увидеть в городе царствующей турецкую чалму, чем латинскую тиару" сказал командующий византийским флотом Лука Нотарас.
XVI в. был для Османской империи "золотым". Султан Селим захватил весь арабский Ближний Восток и Египет. Победа Сулеймана Великолепного при Мохаче в 1526 г. отдала в руки османов на 150 лет значительную часть Венгрии под самым носом его ярых врагов - австрийских Габсбургов. Впервые в 1529 г. Вена была осаждена, а османские корсары контролировали все побережье Магриба, за исключением Марокко. На море между османами и христианами разгорелась пиратская война. В 1534 г. в зависимость от империи попала часть Кавказа. Вторая осада Вены турками в 1683 г. едва не закончилась ее взятием, Европа дрожала от страха.
За два столетия Османский эмират превратился в могущественную империю, подчинившую почти все земли Арабского Халифата (Аравия, Ирак, Магриб, часть Закавказья), приобрела Балканы и Крым.
За 46 лет правления Сулеймана Великолепного - 1520-1566 гг. - османская империя и цивилизация достигла своего апогея. Стамбул - 700 тыс. жителей (вдвое больше, чем в Париже, в пятеро - чем в Лондоне) был одновременно центром полиэтнической столицы империи