Arnold, The Coming War. Ред. 8 M, и Э., т. 44
204 ]
Ф. ЭНГЕЛЬС
НОВОСТИ О БОРЬБЕ В ЕВРОПЕ2И
Газеты и письма, доставленные «Европой», подтверждают известия о бомбардировке Одессы, о чем сообщалось ранее. Полученные теперь сведения об этом событии носят официальный характер и не оставляют сомнений в истинности происшедшего. Разрушены портовые сооружения, взорваны два пороховых склада, потоплены 12 небольших русских кораблей и захвачены 13 транспортов, при этом потери флота союзников составили 8 человек убитыми и 18 ранеными. Незначительные людские потери свидетельствуют о том, что это отнюдь не было грандиозным подвигом. Затем флот ушел к Севастополю, разрушение которого, по нашему мнению, потребует от него совсем иных усилий.
С дунайского театра военных действий получено новое сообщение о решающей победе Омер-паши над генералом Лидерсом, но об этом у нас нет иных данных, кроме телеграфного сообщения, поступившего через Венуав6, эту большую кухню, где стряпаются лживые слухи в интересах биржевых спекулянтов. Согласно этой версии турки силами в 70 тысяч человек настигли Лидерса где-то между Силистрией и Расовой, которая расположена примерно в 10 милях от Чернаводы вверх по Дунаю. В то время как Омер-паша теснил русских с фронта, другой, специально посланный в обход корпус атаковал их с фланга, и, таким образом оказавшись между двух огней, они были разбиты. Такой вариант не является невозможным, однако мы не представляем себе, как бы Омер-паше удалось сконцентрировать такие крупные силы в каком-либо пункте ниже Силистрии столь быстро, что Лидере оказался неподго-
НОВОСТИ О БОРЬБЕ В ЕВРОПЕ
товленным авв. Судя по последним, полученным до сражения данным, основная масса его войск — общая их численность, включая гарнизоны, обеспечивающие всю растянутую линию фронта, не может превышать 120 тысяч человек — сосредоточивалась в Щумле, в нескольких сотнях миль от места сражения, о котором идет речь. И совсем непросто, преодолев такое расстояние, застать врага врасплох, когда на поле боя необходимо доставить 70 тысяч человек. Однако мы повторяем, что это возможно; вероятно, с прибытием следующего парохода мы узнаем, правда ли это.
Греческое восстание потерпело еще одно поражение, однако не следует полагать, что оно подавлено окончательно. Несомненно, найдутся солдаты и командиры, которые возобновят борьбу и будут вести изнурительную партизанскую войну против турецких войск, по крайней мере в пограничных районах. Вырастет ли это во что-либо более серьезное, будет зависеть от обстоятельств; как наши читатели увидят на другой странице 2в7, в самой Турции созрел широкий заговор греков и русских; благодаря случайности все его нити оказались в руках Порты ав8. Однако могут возникнуть и другие такие же заговоры, и им не помешают случайные обстоятельства. Тем временем союзные державы допекают угрозами греческий двор и высаживают войска в Турции, как будто собираясь окончательно захватить эту страну. Большая часть этих войск все еще остается под Константинополем, хотя один отряд послан по настоянию французского посла * на север, к Варне, где, вероятно, все время происходят столкновения. Сомнительно, однако, чтобы основные силы союзников вскоре приступили к активной военной кампании. Вопрос этот не может быть решен до прибытия в Константинополь командующих **.
В Балтийском море сэр Чарлз Нейпир все еще остается близ Стокгольма, не напав ни на одну из русских крепостей на побережье. По-видимому, его тревожит флотилия канонерских лодок, которая предназначается русскими для действий против него в мелких водах и среди островов Финского залива. Нейпир послал в Англию за небольшими паровыми судами с малой осадкой, которые смогут преследовать канонерки до тех пунктов, где они находят свое убежище. С другой стороны, по сообщению с.-петербургского корреспондента одной берлинской газеты 2вв, русский двор опасается, что Кронштадт не сможет противостоять ожидаемому нападению британских Rough and
• — Бараге д'Илье. Ред. ** — Раглава и Сент-Арно. Рев,
8*
Ф. ЭНГЕЛЬС
Ready *, что военные корабли не смогут успешно маневрировать и вести огонь в гавани даже с демонстративной целью и что делаются приготовления на случай высадки вражеских сухопутных сил в этом районе.
Однако мало вероятно, чтобы до подхода французского флота в Балтийском море имели место какие-нибудь наступательные операции, но затем, надо полагать, Кронштадт удостоится чести первой бомбардировки. Будет ли он захвачен или разрушен — другой вопрос, но при тех средствах разрушения, которые союзники собираются бросить против него, падение его не было бы удивительным.
Черпая воодушевление в любезностях, отпущенных герцогу Кембриджскому во время празднеств по случаю бракосочетания императора **, западные державы тешат себя надеждой, что Австрия переходит на их сторону. Однако из Пруссии подобных утешительных вестей не поступает. В целом Германия остается на прежних позициях, и у союзников нет надежды втянуть ее в своих интересах в какое-либо предприятие. Нет сомнения, что Австрия будет готова оккупировать Сербию и Черногорию, где началось настоящее восстание против султана 27°, но подобная оккупация, как мы об этом уже говорили раньше2П, явилась бы лишь следующим шагом к разделу Турции и была бы в действительности более благоприятна для России, чем для ее противников.
Написано Ф. Энгельсом 4 мая 1854 г. Печатается по тексту газеты
Напечатано в газете Перевод с английского
«New-York Daily Tribune» M 4084, ,r ,
20 мая 1854 г. в качестве передовой На русском языке публикуется впервые
• — бравых солдат. Прозвище английскихсолдат в XTX в., ставшее нарицательным после битвы при Ватерлоо, в которой отличился полковник Раф. Именно его герцог Веллингтон, обыгрывая звучание фамилии героя («Rough» — «грубый», «неотесанный»), назвал «Rough and Ready» («Грубый,но всегда готовый к действию»). Ред. t » _ Франца-Иосифа I, Ред.
[ 207
К. МАРКС
ЦЕНТРАЛЬНАЯ ХУНТА 272
26 СЕНТЯБРЯ 1808 г. (АРАНХУЭС) - 29 ЯНВАРЯ 1810 г. •
Следовало ожидать, что после эвакуации французами Мадрида Наполеон скоро снова появится во главе более мощной армии. Таким образом, общие меры обороны стали неизбежны; все чувствовали, что многовластие провинциальных хунт, распри которых после победы при Байлене 27S приняли еще более крикливый характер, должно уступить место какому-либо центральному правительству. Однако хунты, озабоченные тем, чтобы не упустить из своих рук власть, приняли предложение севильской хунты 274 избрать каждой из числа своих членов по два депутата, собрание которых и должно было составить центральное правительство, тогда как за провинциальными хунтами сохранялось внутреннее управление соответствующими областями. Итак, Центральная хунта в составе 34 депутатов от провинциальных хунт собралась в Аранхуэсе 26 сентября 1808 г. и оставалась у власти до 29 января 1810 года. Преследуемая завоевателем, она бежала из Мадрида в Севилью, а из Севильи в Кадис. Пока Центральная хунта из королевского дворца в Аранхуэсе вела войну путем декретов, французы захватили горный перевал Сомосьерра; пока она из Севильи развлекала народ энергичными воззваниями, перевалы Сьерры-Мо-рены были утрачены, и армия Сульта хлынула в Андалузию.
Во время правления Центральной хунты испанская армия исчезла с лица земли, одно позорное поражение затмевало другое, и гибельное сражение при Оканье (19 ноября 1809 г.)
* В рукописи к данному заголовку Марксом сделана пометка; «(Январь 1809 р., флоридабланна)», р«в,
К. МАРКС
было последним крупным сражением испанцев, с этого момента они ограничились ведением герильи.
Когда «Ее величество» — таким титулом окрестила себя Хунта 275 — бежала из Севильи, Кадис оказался единственным убежищем, и если бы герцог Альбукеркский, вместо того чтобы двинуть свои войска в Кадис, в соответствии с приказом Центральной хунты отправился в Кордову, его собственная армия была бы отрезана, Кадис сдан французам, и всякой центральной власти в Испании пришел бы конец. Если где-то в виде исключения и наталкивались на героическое сопротивление, то не со стороны регулярных частей на поле сражения, а со стороны осажденных городов, как это было в Сарагосе и Жероне.
Этих немногих фактов испанской войны за независимость достаточно для характеристики Центральной хунты. Изгнание французской армии с испанской земли было главной целью ее создания, и эту задачу она блистательно провалила. В условиях революционного времени еще больше, нежели в обычной обстановке, успехи армии отражают характер центральной власти. Уже самый факт отказа от регулярной войны ради подвигов герильи доказывает, что общенациональный центр стушевался перед местными центрами сопротивления. Чем же объясняется провал общенационального правительства?
Сам состав Центральной хунты никак не отвечал стоявшей перед ней задаче. Слишком громоздкая и слишком разнородная для осуществления диктаторской власти, она была слишком малочисленна, чтобы претендовать на авторитет национального конвента. То обстоятельство, что она получила свои полномочия от провинциальных хунт, лишало ее способности преодолеть честолюбивые склонности, элую волю и капризный эготизм этих хунт. Два самых выдающихся представителя среди прочих членов Центральной хунты — Флоридабланка, восьмидесятилетний министр просвещенного деспота Карла III, и Ховельянос, благонамеренный реформатор, который из-за своей крайней щепетильности в выборе средств никогда не доводил дело до конца, — безусловно, не могли ничего противопоставить ужасному кризису, в который была ввергнута страна.
Ощущение собственной слабости и сомнительность ее полномочий в глазах народа держали Хунту в состоянии постоянного страха и подозрительности по отношению к генералам, которым она была вынуждена вверить военное командование. Генерал Морла, сам член Центральной хунты, перешел в лагерь бонапартистов, предварительно сдав Мадрид Наполеону. Куэста начал с ареста представителей Леона в Центральной хунте
ЦЕНТРАЛЬНАЯ ХУНТА
и с подготовки планов реставрации прежней власти капитан-генералов276 и королевских audiencias *; впоследствии он, казалось, завоевывал доверие правительства по мере того, как проигрывал сражения, решавшие судьбу родины. Недоверие Хунты к генералам ла Романа и Кастаньосу, победителю при Байлене, убедительно подтвердилось открытой враждебностью, которую первый продемонстрировал ей в своем воззвании к народу, de dato: Севилья, 4 октября 1809 г., а другой — своим поведением по отношению к ней, став членом регентства. Герцог Альбукеркский, вероятно, единственный среди всех испанских генералов того времени способный вести большую войну, в особенности, по-видимому, обладал всеми опасными свойствами военного диктатора — вполне достаточная причина для отстранения его от всех важных командных постов. Мы можем смело поверить герцогу Веллингтону, который писал 1 сентября 1809 г. своему брату, маркизу Уэлсли:
«Наблюдая действия Центральной хунты, я начинаю опасаться, что в использовании своих сил она руководствуется не столько задачами военной обороны и боевых операций, сколько политическими интригами и мелкими политическими целями» 27?.
Предчувствие выдающейся роли, которую были призваны сыграть военные деятели в волнениях внутри страны, внушило, казалось, первому народному правительству Испании благоговейный страх. Лишенная в силу самого своего состава всякой подлинной революционной силы, Центральная хунта неизбежно должна была прибегать к мелким интригам, чтобы парализовать влияние своих же генералов. С другой стороны, неспособная противостоять напору народного возмущения, она часто вынуждала генералов на поспешные действия там, где успеха можно было бы ожидать только от самой осмотрительной и длительной обороны.