Восточный кризис и крымская война

Далеко идущие планы и замыслы перекройки границ в Ев­ропе, которые вынашивали правительства Франции и России, были причиной возникновения нового Восточного кризиса в начале 50-х годов XIX века. Однако непосредственным пово­дом для обострения противоречий держав на Ближнем Востоке явился спор о Святых местах.

Палестина, где сосредоточены основные христианские свя­тыни, находилась под властью турецких султанов, которые осо­быми указами определяли правила доступа к ним христианских паломников и порядок управления ими. Издавна католическая и православные (русская, константинопольская, иерусалимская и др.) церкви оспаривали друг у друга право на покровительст­во Святым местам. Еще во времена Крестовых походов XI — XIII вв. католическая церковь добилась для себя значительных преимуществ. Она сохраняла ведущую роль и в начале Нового времени, причем, во многом благодаря помощи Франции, ко­торая поддерживала дружественные отношения с Османской империей. Оба государства связывали между собой не только союзные договоры (Османская империя, наряду с Польшей, была составной частью так называемого «Восточного барьера», созданного Францией против Габсбургов), но и так называе­мые капитуляции (договоры, предоставлявшие французским подданным торговые, юридические и другие привилегии во владениях султана).

Однако в конце XVIII — начале XIX в. влияние Франции, а вместе с ней и католической церкви заметно уменьшилось. Во многом это произошло по вине самой Франции. В 1798 г. Директория снарядила военную экспедицию во главе с генера­лом Бонапартом в Египет, которая закончилась не только крупным военным, но и политическим поражением. Попытка завоевать Египет надолго поссорила Францию с Османской империей, подтолкнув султана к участию в антифранцузской коалиции и сближению с Австрией и Россией. Во второй чет­верти XIX в. отношения между Францией и Османской импе­рией оставались прохладными, поскольку в конфликте между султаном и египетским пашой французское правительство за­няло сторону последнего.

Одновременно в Османской империи усилилось влияние России. Сначала она, благодаря своим победам в русско-турец­ких войнах последней трети XVIII в., заставила султана при­знать ее право на вмешательство во внутренние дела Османской империи в интересах православных христиан. Затем, в первой по­ловине XIX в., ей удалось установить с султаном дружественные и союзные отношения, о чем свидетельствовал Ункяр-Искеле-сийский договор 1833 года. Все права и привилегии, которыми пользовались на территории Османской империи подданные иностранных держав, автоматически распространялись и на рос­сиян. При поддержке русского правительства определенных пре­имуществ в Святых местах добились и православные церкви.

Католики протестовали против ущемления своих старинных прав. Но эти протесты оставались без последствий вплоть до начала 50-х годов, когда их решила поддержать Франция. Ее представители стали оказывать давление на турецкие власти, тре­буя от них возвращения католической церкви палестинских свя­тынь, ранее переданных в управление православным христианам.

Со стороны Наполеона III вмешательство в спор между ка­толиками и православными было обдуманным политическим шагом. Он пришел к власти в результате государственного переворота. Его права на трон были весьма сомнительными. Оказывая услуги католической церкви, Наполеон III рассчиты­вал снискать ее симпатии, что способствовало бы упрочению и легитимации его власти. Он учитывал известный прецедент. Его дядя Наполеон I, еще будучи консулом, в целях укрепле­ния собственной власти подписал в 1801 г. конкордат с рим­ским престолом, который положил конец затяжному конфлик­ту государственной власти во Франции с церковью, возникше­му в результате революции конца XVIII века. Наполеон III тоже хотел предстать перед всем миром в ореоле защитника ка­толицизма. Еще в 1849 г. будучи президентом Французской республики, он направил ее войска в охваченный революцион-

I

ным движением Рим, чтобы восстановить светскую власть папы римского. Охраняя его спокойствие, французские войска оставались в церковном государстве свыше двух десятилетий.

Позиция Наполеона III в споре о Святых местах возмутила русское правительство. Николай I не скрывал своего пренебре­жительного отношения к новоявленному французскому импе­ратору. Он не желал называть его «братом», как того требовали приличия в отношениях между монархами. В сущности, рус­ское правительство не придавало большого значения действиям Наполеона III, считая, что он попросту блефует. Поэтому Рос­сия тоже усилила нажим на султана, добиваясь подтверждения прав и привилегий, дарованных им православным христианам. В феврале 1853 г. Николай I направил в Константинополь чрезвычайного посла А.С. Меншикова, который ультимативно потребовал, чтобы православные подданные турецкого султана были поставлены под особое покровительство русского царя.

Правительство Османской империи оказалось в сложном положении. Не желая ссориться ни с Россией, ни с Францией, оно колебалось, лавировало, уступая давлению то одной, то другой стороны. Но по мере того, как действия России стано­вились все более угрожающими, правительство Османской им­перии начало поддаваться влиянию Франции. В мае 1853 г. ту­рецкое правительство отвергло русский ультиматум, и Россия разорвала дипломатические отношения с Турцией. С согласия Турции в Дарданеллы вошла англо-французская эскадра.

Не достигнув своих целей дипломатическим путем, прави­тельство России решило прибегнуть к силовому давлению. В июне 1853 г. русские войска перешли реку Прут, служившую границей османских владений, и вступили на территорию Ду­найских княжеств. В манифесте Николая I по этому поводу гово­рилось: «Не завоевания ищем мы. Мы ищем удовлетворения справедливого права, столь явно нарушенного». Николай I обещал немедленно вывести войска, как только правительство Османской империи обяжется соблюдать права православной церкви. Дипло­матические представители России в европейских столицах утверж­дали, что действия русской армии отнюдь не означают начала войны, а являются лишь средством обеспечить «материальные га­рантии» выполнения султаном его обязательств перед Россией.

Сознательно пойдя на обострение конфликта с Османской империей, Николай I допустил серьезный просчет. Он полагал, что западные державы, ослабленные революциями 1848— 1849 гг., не станут вмешиваться в этот конфликт. Но на самом деле они быстро восстанавливали силы, во многом благодаря тому, что в начале 50-х годов в Европе начался беспрецедент­ный экономический подъем, сопровождавшийся ростом круп­ной машинной индустрии и общим процветанием. А главное,

Николай I недооценил степень заинтересованности европей­ских держав Восточным вопросом. Он рассчитывал если не на поддержку, то, как минимум, на нейтралитет Пруссии и Ав­стрии, которых считал верными союзниками. Кроме того, ав­стрийского императора он считал своим личным должником за помощь, оказанную ему в подавлении венгерского восстания. Николай I не принял мер, чтобы успокоить Великобританию, правительство которой он безуспешно пытался заинтересовать планом раздела Османской империи. Без серьезных оснований он полагал, что Великобритания и Франция не смогут объеди­ниться для противодействия планам России. Однако британ­ский премьер Пальмерстон, опасаясь усиления России, пошел на соглашение с французским императором Наполеоном III о совместных действиях против России.

Словом, Николай I отважился на риск новой войны с Ос­манской империей, не обеспечив ей дипломатическое прикры­тие в Европе. Он совершил одну из тех ошибок, о которых го­ворят, что они хуже преступления. Чтобы избежать ее, Нико­лаю I достаточно было бы обратиться к собственному опыту. Когда в 1828 г. он отдал приказ русским армиям перейти Прут, его поддерживали основные державы, что во многом обеспечи­ло успех всей военной операции. На этот раз он решил дейст­вовать самостоятельно, не считаясь с мнением других держав. Почему Николай I допустил такую оплошность? Возраст или болезни были тому причиной, но, очевидно, ему не хватило здравомыслия и проницательности. Возможно, его подвела гордыня — сознание превосходства своей страны над Западом, который, как предполагали в то время многие (именно тогда возник тезис о «загнивании Запада»), неумолимо клонился к упадку. Сказалась и плохая информированность о реальном положении дел: придворные льстецы сообщали императору лишь то, что ему приятно было услышать.

Страны Запада усмотрели в действиях России стремление нарушить баланс сил на Ближнем Востоке. Поэтому при всех нюансах своей политики они в целом поддержали Османскую империю, считая необходимым сохранение ее территориальной целостности. Особенно резко отреагировали Великобритания и Франция. В знак поддержки султана они направили свои воен­но-морские эскадры в Мраморное море. Но даже они не ис­ключали возможности урегулировать конфликт дипломатичес­кими средствами. Однако их посреднические усилия не дали положительных результатов: ни Россия, ни Османская империя не желали идти друг другу на существенные уступки. В этих ус­ловиях Османская империя также решила прибегнуть к силе. Опираясь на поддержку западных держав, она в ультимативном

порядке потребовала вывода русских войск из Дунайских кня­жеств, а затем 4(16) октября 1853 г. объявила России войну.

Западные державы не спешили вмешиваться в русско-ту­рецкую войну, хотя их симпатии были на стороне Османской империи. Лишь после того, как эскадра под командованием вице-адмирала П.С. Нахимова разгромила турецкий флот в Си-нопском морском сражении 18(30) октября 1853 г. и над ней нависла угроза поражения, они пересмотрели свою позицию. В январе 1854 г. британские и французские военные корабли вошли в Черное море. 12 марта того же года Великобритания и Франция подписали с Османской империей союзный договор. 23 декабря 1853 г. (4 января 1854 г.) англо-французский флот вошел в Черное море. 9(21) февраля Россия объявила войну Великобритании и Франции.

Союзные державы постарались придать войне с Россией на­циональный и освободительный характер. Объясняя ее цели, Наполеон III 3 мая 1854 г. заявил: «Европа знает, что Франция не преследует цели расширения своей территории. Время за­воеваний безвозвратно миновало, поскольку в настоящее время любая нация может добиться почета и могущества, не раздви­гая границ своей территории, а лишь защищая благородные идеи и отстаивая интересы права и справедливости». Все же союзные державы не вняли доводам Пальмерстона, который призывал бороться за освобождение Крыма, Кавказа, Польши, Финляндии, Прибалтийских провинций от русского господ­ства. Официально союзные державы поставили перед собой лишь задачу оградить Османскую империю от агрессии России. Впрочем, это не мешало им преследовать в этой войне также и сугубо корыстные цели. В частности, в ней лично был заинте­ресован французский император. Он остро нуждался в военной славе, чтобы оправдать громкое имя Наполеона.

Военные действия развернулись на суше и на море. Русские войска еще в середине 1854 г. оставили Дунайские княжества, зато предприняли крупное наступление в Закавказье, где в конце 1855 г. овладели турецкой крепостью Каре. Британский и французский флоты подвергли бомбардировке русские кре­пости на Балтийском, Баренцевом и Белом морях (Соловецкий монастырь), безуспешно пытались захватить Петропавловск-Камчатский на Дальнем Востоке. Но главным театром военных действий, к которому было приковано всеобщее внимание, яв­лялся полуостров Крым. Здесь высадилась многочисленная со­юзная армия, которая осадила Севастополь, крупнейшую базу русского флота на Черном море.

Крымская война обнаружила не только военно-техническую отсталость России, но и ее международную изоляцию. От нее отвернулись даже те страны, которые Николай I считал своими

союзниками и друзьями. Летом 1854 г. Пруссия и Австрия под­писали договор об оборонительном и наступательном союзе. По договору с Османской империей австрийские войска заня­ли Дунайские княжества после того, как оттуда ушла русская армия. 2 декабря 1854 г. Австрия подписала с Великобританией и Францией договор о союзе, явно направленный против Рос­сии. Впоследствии к нему присоединилась и Пруссия. Правда, ни Австрия, ни Пруссия в войну не вступили. Однако в марте 1855 г. войну России объявило Сардинское королевство (Пье­монт), направившее в Крым 18-тысячный корпус. Правитель­ство этого государства мало волновали проблемы Крыма, Бал­кан или Закавказья. Однако заявление союзников, что они за­щищают права национальностей, пробудили у него надежду на то, что европейские державы примут во внимание и нацио­нальные требования итальянцев.

В столь тяжелое для России время скончался Николай I. 18 февраля (2 марта) 1855 г. российским императором стал его сын Александр II. Он активизировал поиски дипломатического решения международного конфликта, не прекращавшиеся, надо сказать, в течение всей войны. 15 марта 1855 г. в Вене от­крылась официальная конференция представителей воюющих государств — России, Великобритании, Франции и Османской империи — с участием нейтральной Австрии. Она продолжа­лась несколько месяцев (до 4 июня), и хотя стороны не при­шли к соглашению, можно было считать, что первый шаг к миру был сделан.

27 августа (8 сентября) 1855 г. русские войска после тяже­лых оборонительных боев сдали Севастополь противнику. И для союзников, и для России это событие имело скорее мо­ральное, символическое, чем материальное значение: успехи русских войск в Закавказье, как минимум, уравновешивали их неудачу под Севастополем. Тем не менее, основная цель войны, по мнению союзников, была достигнута — европейским владени­ям Османской империи и Черноморским проливам Россия боль­ше не угрожала. Дальнейшее затягивание войны на отдаленном театре военных действий было чревато для них одними неприят­ностями. Да и тщеславие Наполеона III было вполне удовлетво­рено. Кроме того, дальнейшее ослабление и отчуждение России было ему не выгодно: она была ему нужна как козырная карта в большой игре, которую он затевал в Европе.

13(25) февраля 1856 г. в Париже открылся международный конгресс с участием всех воюющих государств, который разра­ботал условия мирного договора, завершившего Крымскую войну. Спустя всего лишь месяц, 18(30) марта договор был подписан. Прямые материальные потери России были невели­ки: к княжеству Молдавия отошли дельта Дуная и прилегаю-

щая к ней территория Южной Бессарабии. Россия сохранила Крым в обмен на возвращение Турции занятой русскими вой­сками территории в Закавказье. Более существенными были политические и военные ограничения, которые Парижский мирный договор налагал на Россию. Ее лишили права покро­вительствовать Дунайским княжествам и православным под­данным турецкого султана. А самое главное — Черное море было объявлено нейтральным, и России запрещалось держать на нем военный флот и военно-морские арсеналы. Аналогичные за­преты распространялись и на Османскую империю. Договор под­тверждал автономию Сербии, Валахии и Молдавии под верхов­ной властью турецкого султана. Особая конвенция о Черномор­ских проливах, прилагавшаяся к Парижскому договору, под­тверждала положения Лондонской конвенции 1841 г., которая за­прещала проход военных кораблей через Босфор и Дарданеллы.

Парижский договор 1856 г., бесспорно, ущемлял интересы России как черноморской державы. Более того, в ущерб Рос­сии он нарушал сложившийся ранее баланс сил на Ближнем Востоке и в Европе в целом. С этой точки зрения, он сыграл дестабилизирующую роль в развитии международных отношений. Он дал толчок процессам, которые в своем развитии привели к череде войн и международных конфликтов. Новая расстановка сил в Европе, возникшая в результате военного и политического ослаб­ления России во время Крымской войны, получила название крымской системы. Борьба за восстановление своего авторитета и влияния, за выход из международной изоляции, в которой Рос­сия оказалась в середине 50-х годов XIX в., стала на длительное время одним из основных направлений ее внешней политики.

Подписание Парижского мира легло несмываемым пятном на репутацию министра иностранных дел России К.В. Нессель-роде, вынужденного после длительной дипломатической служ­бы выйти в отставку. Сам он не снимал с себя ответственности за случившееся. Но справедливости ради нужно отметить, что в отличие от многих царедворцев он с самого начала принад­лежал скорее «партии мира», чем «партии войны». Главной его «виной» было то, что он преданно служил государю, четко и неукоснительно выполняя его волю.

Не столько тяжелые, сколько унизительные для России ус­ловия Парижского мирного договора вызвали возмущение в общественных кругах. Правительство Александра II, согласив­шееся на них, за глаза обвиняли в предательстве национальных интересов. Было ли это обвинение справедливым?

Чтобы дать взвешенный ответ, нужно учесть, во-первых, что договор запрещал вообще всякую военную деятельность на Черном море, в том числе и враждебную России. Как показали события, в течение полутора десятилетий, пока действовало это

ограничение, Россия ни разу не подверглась агрессии со сторо­ны Черного моря. Демилитаризация, «нейтрализация» Черного моря оказались более надежной гарантией мира, чем наращи­вание вооружений. Во-вторых, нужно отметить, что Париж­ский договор удовлетворял интересам беспрепятственной мор­ской торговли России по Черному морю и Проливам. Именно во второй половине XIX в. черноморские порты заняли доми­нирующее положение во внешней торговле России, особенно в экспорте хлеба.

Таким образом, демилитаризация Черного моря отнюдь не пошла во вред русской морской торговле. Не подорвала она су­щественным образом и обороноспособность страны. Но самый главный аргумент в пользу Парижского мирного договора за­ключается в том, что альтернативой ему было бы лишь затягива­ние войны, победить в которой Россия заведомо не могла ввиду явного превосходства сил противника. В этой войне Россия лишь понапрасну растратила бы время и ресурсы, столь ей необходи­мые для модернизации страны, для осуществления глубоких внутренних реформ, которые на самом деле стали главным содер­жанием — и достижением — правления Александра II.

Серьезные последствия имела Крымская война для между­народных отношений. По существу, это была первая война между великими державами почти за сорок лет, истекших после окончания Наполеоновских войн. Она свидетельствова­ла, что прекратил существование их союз — знаменитая «пен-тархия», — который обеспечивал мир и стабильность в Европе. Вместе с союзом великих держав рухнул и «европейский кон­церт», а, следовательно, зашаталось и рассыпалось все здание Венского легитимного порядка.

Парижский мирный договор 1856 г. сыграл поворотную роль и в судьбе Дунайских княжеств. Одна из его статей допус­кала изменение статуса Молдавии и Валахии, стремившихся к образованию единого государства. В марте—августе 1858 г. этот вопрос обсуждала международная конференция в Париже, в которой приняли участие Австрия, Великобритания, Осман­ская империя, Пруссия, Россия, Сардинское королевство и Франция. Несмотря на разногласия сторон, она приняла реше­ние об объединении княжеств. В 1861—1862 гг. возникло Ру­мынское княжество, пользовавшееся самостоятельностью под верховной властью турецкого султана.

Вопросы:

1. Что понимали в середине XIX в. под национальными интереса­ми и национальной политикой?

2. Какое влияние оказали революции 1848—1849 гг. на Венскую систему международных отношений?

3. Какой смысл в середине XIX в. имело понятие «реальная поли­тика»?

4. Что означает «принцип национальностей» в международных от­ношениях?

5. Что послужило причиной Крымской войны?

6. Каковы последствия Крымской войны для России и для между­народных отношений в целом?

Литература:

Основная:

История дипломатии. М., 1959. Т. 1. Разд. 4. Гл. 11, 13—16. История Европы. М., 2000. Т. 5. Ч. IV. Гл. 5.

История внешней политики России. Первая половина XIX века. М., 1995. Гл. 9.

Иванова И. И. История международных отношений от античности до конца первой мировой войны. Владивосток, 2001. Ч. I. Гл. 8.

Протопопов А. С., Козьменко В.М., Елманова Н.С. История между­народных отношений и внешней политики России: 1648—2000. М., 2001. Ч. 111. Гл. 1-5.

Дополнительная:

Ключников Ю.В., Сабанин А. Международная политика новейшего времени в договорах, нотах и декларациях. Часть I. От Французской революции до империалистической войны. М., 1925 (Документы

№ 157-170).

Восточный вопрос во внешней политике России. (Конец XVIII — начало XX века). Гл. 4, 5. М., 1978.

Тарле Е.В. Крымская война. Соч. в 12-ти т. М., 1959. Т. 8. Международные отношения на Балканах, 1830—1856 гг. М., 1990.

Виноградов В.Н. «Святые места» и земные дела (Англо-русские от­ношения накануне Крымской войны) // Новая и новейшая история. 1983. № 5.

Виноградов В.Н. Николай I в "Крымской ловушке" // Новая и но­вейшая история. 1992. № 4.

Виноградов В.Н. Британский лев на Босфоре. М., 1991. Киссинджер Г. Дипломатия. М., 1997. Гл. 5.

Тейлор А. Борьба за господство в Европе. 1848—1918. М., 1958.

Гл. 2, 4, 5.

Дебидур А. Дипломатическая история Европы. От венского до бер­линского конгресса (1814-1878 ). М., 1947. Т. II. Гл. 1, 2.

Российская дипломатия в портретах. М., 1992. Ч. 2.

Глава VI