Природа господства и подчинения

Подробнее остановиться на этой проблеме необходимо еще и потому, что поли-тическая мысль знает резко отрицательное отношение к государственному принуждению, а соответственно и подчинению ему. Имеется в виду не только анархизм, исходящий из антигуманного характера принуждения и из того, что социальная организация общества возможна без власти, но и взгляды политологов совсем иного толка, но которые, тем не менее, видят в господстве только негативный смысл. Науке о политике известен "Вердикт Адорно" (1969), состоящий в том, что господство неизменно включает в себя "момент ужасного" и "тенденцию тотальности", а положительные стороны, которые оно иногда имеет, не идут ни в какое сравнение с этим "потенциалом абсолютного ужаса". Подобное восприятие усиливается тем, что понятие "господство" с точки зрения его словарного значения вызывает образы "господина" и "слуги" как его антипода, поэтому "господство естественным образом" выступает как институционализированное отношение господина к слуге или государя к подданному и вызывает негативные ассоциации с экономической и политической несвободой.

В действительности же свобода от господства – это утопия. Господство в организа-ции социальных отноше(245)ний, можно сказать, было всегда, в том числе и в догосудар-ственные времена. Только там было своеобразное предполитическое общество, господст-вовала не воля отдельных лиц, тем более органов, а традиций, привычек, нравов. Отсут-ствовало господство только на самой ранней ступени развития, когда человек находился на первичной ступени естественного состояния. Здесь каждый индивид располагал полной свободой действий, например, свободой убивать себе подобного, лишать его плодов труда, унижать его достоинство и т. п. Но в то же время каждый сам оказывался возмож-ным объектом осуществления свободы другого, то есть той же "свободы убивать, грабить и наносить оскорбления. На этом этапе существует своеобразная социальная симметрия отношений "агрессор - жертва". Нанося в собственных интересах ущерб свободе других людей, - человек становится заложником такой же свободы остальных. Такая свобода ока-зывалась слишком дорогой, за нее приходилось расплачиваться собственной жизнью. Поэтому первичное естественное состояние перерастает во вторичное естественное состояние, когда появляются определенные регуляторы (принуждение). Здесь происходит взаимный отказ от свободы, осуществляется так называемый негативный обмен, то есть взаимный отказ убивать, ущемлять и т.д. Человеку оказывается выгоднее не убивать, а быть неубитым. Одновременно он обретает определенную степень защищенности. Обеспечивается же она не законами и публичными органами власти, а обычаями и традициями.

Взаимный отказ от свобода! выгоден людям. Однако при условии, что имеет место строго равное ограничение свободы. Взаимность и равенство в ограничении свободы не является навязанным извне. Это добровольное и свободное от господства самоограни-чение, добровольный отказ, в основе которого лежит личная заинтересованность в свободе. Таким образом, совместное проживание людей сопряжено с принуждением, то это в некотором смысле парадоксальное принуждение, а именно принуждение без принуждения. При взаимном отказе от свободы принуждение становится как бы яичным делом каждого, поэтому оно не имеет характера чистого "рафинированного" принуждения или "голого насилия". По мере развития человека, вторичное естественное состояние [перерастает в принципиально иную социалъ(246)ную организацию, которая регулируется государственно-правовыми нормами, то есть властью. Это означает, что теперь имеет место не господство человека над себе подобными, а господство публичной власти над произволом частного.

По мнению же анархистов, вторичное естественное состояние является конечной ступенью развития. Заметим при этом, что термин "анархизм" (от греч, апnaгсhia - безвластие) имеет неоднозначное толкование. Нами он расематриваетея как способ социальной организации жизни.

В античном мире анархия воспринимается как разнузданность, беспорядок и безза-коние (Платон), она - причина, виновница военных и политических неудач (Аристотель). В новое время от Макиавелли и Эразма до Монтескье, Вольтера и Руссо отрицательная оценка анархии сохраняется. Лейбниц, например, сравнивал ее с "чудовищем, атеизма". Анархия при, этом утрачивает свое изначальное правовое значение (отсутствие власти) и превращается в понятие "консервативной критики цивилизации". Теоретиками анархизма в новое время были во Франции П. Прудон, в России - М. Бакунин и П. Кропоткин. Традиционному представлению об анархии как о беспорядке Прудон противопоставляет позитивную дефиницию: анархия - это определенный общественный порядок, основанный не на политическом авторитете, а исключительно на ряде свободно заключенных договоров. Такое понимание анархии заимствует П. Кропоткин. Анархизм, пишет он, означает "теорию жизни и поведения, согласно которой общество пребывает без правите-льства", а общественное согласие достигается "не подчинением закону или послушанием авторитету, а свободным соглашением между различными группами, свободно вступающими в контакт друг с другом".

Маркс и Энгельс, хотя и критиковали прудоновскую концепцию, в конечном счете исходили из нее же. Они, как известно, не видели государственной организации коммунистического общеетва. Тут, по их мнению, отсутствуют классы, поэтому нет и необходимости классового принуждения. Государство заменяется сетью технических служб, а управление осуществляется не людьми, а вещами.

Однако неполитический порядок в обществе на протяжении всей цивилизации нигде так и не был установлен. История доказала, что феномен господства имеет (247) объек-тивный характер. В момент возникновения он, как мы видели, был обусловлен самой при-родой человека. Последний, как отмечал Аристотель, стремится к сообществу, коопера-ции, откуда и появляется социальная жизнь, сначала в семье - отношения "муж-жена, родители-дети", затем в общине более широкие связи, со временем расширяющиеся и углубляющиеся. Одновременно, как утверждал философ политики, человек склонен к агрессии, от него исходит опасность конфликта. Уже философы античного мира понима-ли, что заслон агрессивным проявлениям, приводящим к конфликтам, может быть поставлен только принуждением, властью. В новое время И. Кант характеризует две стороны человеческой натуры - кооперативную и конфликтную - своеобразной формулой "необщительной общительности". Речь идет о такой "склонности к общению, которая связана с непрерывным сопротивлением, постоянно грозящая обществу разъединением".

Таким образом, феномен кооперации показывает, почему человек вообще живет совместно с себе подобными, а момент конфликта демонстрирует, почему человеческое общество формируется в правовой форме принуждения и господства. Модель кооперации, следовательно, не является первичной, ее значение для легитимации принуждения второстепенно, тогда как значение конфликта - первостепенно.

Впоследствии главной доминантой принуждения становится интерес. За каждым действием, актом политической власти стоят определенные интересы социальных слоев и групп. Интересы становятся движителем власти в условиях достаточно зрелой социальной и политической жизни, когда общественные группы стали осознавать свои не только текущие, но и глубинные, стратегические потребности и создали соответствующие инсти-туты для их удовлетворения. Однако при определенных условиях источником энергии политической власти могут оказаться не только интересы, но и предрассудки. Тенденция к этому особенно сильно проявляется в "смутные времена". Так, например, во всех постсо-ветских обществах предрассудочные представления определенных слоев населения о кооперации и фермерстве, частной собственности, свободном предпринимательстве и плановом ведении хозяйства служат почвой для многих политических действий и решений. (248)

Господство - хотя и важнейший, но только один из двух составных элементов власти. Другая сторона власти - подчинение, добровольное или вынужденное согласие восприни-мать импульсы, идущие от субъекта власти. Командование и исполнение - два равным образом универсальных принципа власти. Они нераздельны и взаимодействуют как и два типа личности, - склонной властвовать (властной) и подчиняющейся, принимающей власть.

Мотивация подчинения довольно сложна. Она может основываться на страхе перед санкциями, на долголетней привычке к повиновению; на заинтересованности в выполнении распоряжений; на убежденности в необходимости подчинения; на авторите-те, вызываемом у подчиненных носителем власти; на идентификации объекта с субъек-том власти. Все эти мотивы существенно влияют как на силу власти - способность ее субъекта воздействовать на объект, так и на ее эффективность - способность достигать поставленных целей.

Степень и характер воздействия перечисленных мотивов подчинения различны. Сила власти, основанная на страхе, вызываемом угрозой санкций, прямо пропорциональна тяжести наказания и обратно пропорциональна вероятности избежать его в случае непо-слушания. Такой власти присуща тенденция к ослаблению вследствие естественного стремления людей избавиться от этого неприятного эмоционального состояния. Власть, базирующаяся на обычае, привычке повиноваться, воспринимается безболезненно. Этот мотив подчинения присущ, как правило, традиционным обществам. Надежным фактором стабильности власти это является до тех пор, пока не приходит в противоречие с требова-ниями реальной жизни. Как только последние обостряются, власть разрушается. Власть, построенная на интересе, наиболее стабильна. Личная заинтересованность побуждает подчиненных к добровольному выполнению распоряжений. Контроль и применение санкций здесь излишни. Подчинение по убеждению связано с так называемой "второй природой личности" (наиболее глубокие слои сознания личности). Убежденность человека в необходимости подчиняться власти не только в силу своих личных интересов, но и в связи с более высокими мотивами (патриотические, нравственные и др.) служит важнейшим источником власти. Мотивация авторитета (249) формируется на базе общей заинтересованности субъекта и объекта власти и убежденности последнего в особых свой-ствах руководителя. Основанный на согласии, авторитет означает уважение к руководя-щей личности или институту, доверие к ним. Без авторитета власть не может быть проч-ной и эффективной. Другие характеристики подчинения будут освещены в конце этой главы.

Подводя итог сказанному, сделаем, два вывода. Первый: как бы ни была привлека-тельна идея общественного устройства без принуждения и подчинения, люди никогда не смогут вернуться к мнимой красоте естественною общества, то есть к родоплеменному строю. Прав К. Поппер, заметна по этому поведу: однажды потерянная невинность не может быть возвращена. Нельзя не согласиться и с таким утверждением известного иссле-дователя: «Нет пути назад к гармоническому государству природы. Если мы повернем назад, то нам придется пройти весь путь - мы будем вынуждены вернуться в животное состояние» [Поппер К. Открытое общество и его враги.- М.,. 1992.- Т.1- С.248].

Второй выводе властные функции реализуются успешно при условии, что сама поли-тическая власть обладает рядом: свойств (признаков). Функции власти по существу обоз-начены ее определением, а именно: формирование политической системы общества, организация его политической жизни, политических отношений, которые включают отношения между государством и обществом, общественными группами, политическими институтами, партиями, ассоциациями, гражданами и т. д.; руководство органами власти политическими и неполитическими процессами; контроль политических и иных отношений и в конечном; счете - создание определенного, характерного для того или иною общества типа правления, политического режима и государственного строя (монар-хического или республиканского, открытого или закрытого). Общие организационные, регулятивные и контрольные функции власти конкретизируются в политике во множестве видов политической деятельности: управлении, принятии решений, выборе целей, опре-делении задач, исполнителей, их подборе, а также в ориентации в политических и неполитических ситуациях, в создании собственной структурной организации и многом другом (250). Признаки власти таковы: легальность, суверенность, публичность, моноцен-тричность, целостность, легитимность, многообразие ресурсов. Легальность власти заключается в том, что она открыто применяется в масштабах всего государства. Суверенность - это верховенство власти, независимость, полнота и исключительность. Решения политической власти обязательны для всякой иной власти. Политическая власть может ограничить влияние мощных корпораций, СМИ и других учреждений или же вовсе ликвидировать их. Публичность власти означает ее всеобщность и безличность. Это значит, что политическая власть реализуется от имени всего общества и обращается с помощью права ко всем гражданам, ЖЖ Руссо отмечал, что ие существует никакой свободы без законов, как нет ее и там, где кто-то яаходашся над законом. Люди свободны, подчеркивал он, когда они видят в ком-либо, кто ими рфавляет, не человека, но инетитрщю закона. Идея хорошего правителя утопична. Правители - тоже люди со всеми своими достоинствами и недостатками - и в конфликтных ситуациях принимают вполне определенную сторону, и нередко - неправую. Многократно прав тот, кто сделал вывод: власть в принципе развращает человека, абсолютная же власть развращает абсолютно. Целиком поэтому оправданно авторы Декларации прав человека и гражданина (Франция, 1793 г.) записали в 9-й статье этого исторического документа: "Закон должен защищать общественную и личную свободу против угнетения со стороны тех, кто правит". В то же время признак публичности власти иногда имеет и несколько иной аспект. Ж. Фрёнд "публичное" видит не только в организованной, структурной и безличной реализации власти, но и в тажой ее социальной деятельности, которая имеет охранительные функции по отношению к членам независимой общности, поскольку они ее образуют и разделяют одни ценности, идеи и цели, составляющие смысл существования этой общности.

Моноцентричпостъ власти - это наличие единого центра принятия решений. Этим политическая власть отличается от экономической, социальной и духовно-информацион-ной властей, которые полицентричны: в демократическом обществе, как известно, есть много собственников, СМИ, социальных фондов. (251)