Почему потерпела крушение династия Романовых?

В последние годы под влиянием процессов обновления нашего общества заметно возрос интерес к изучению исто­рии февральской революции. Это прежде всего связано с оценкой Февраля, которая ранее господствовала в науке. Если в 20-е гг. день победы февральской революции еще был «красным днем» в советском календаре, то в 30-е гг. сталинская школа фальсификации истории «закрыла» праз­дник. В 60-е гг. историческая наука начала выводить Фев­раль из полузабытья и становиться на путь его подлинного изучения. В современной историографии утверждается мне­ние, что Февраль 1917 г. — вторая русская революция, событие, которое следует считать эпохальным. С одной сто­роны, она подвела черту под многовековой историей рус­ской и российской монархии, с другой — открыла путь для демократического развития России.

В июле 1914 г. разгорелась первая мировая война. Пос­ле успехов 1914, отступление 1915—потрясло, всколыхну­ло широкие массы, далекие от всякой политики. Экономика России и прежде всего ее наиболее слабые участки не вы­держивали колоссальных нагрузок. В первые же недели вой­ны начались перебои на транспорте.

Два с половиной года войны до предела обострили эко­номические, социальные и политические проблемы страны. К 1917 г. на военную службу было призвано 15 млн. чел. В ходе боев погибло и умерло от ран около 1,5 млн. солдат, около 2 млн. было ранено и почти 3 млн. оказались в плену, не считая 2,5 млн., которые были заняты работой, необходимой для обороны, на заводах, железных дорогах, в шахтах.

Стоимость одного дня войны увеличилась в среднем с 10 млн. руб. в 1914 г. до 40 млн руб. в 1916 г. С 1915 и осо­бенно с 1916 г. в городах стала ощущаться нехватка про­дуктов. Была она вызвана не столько уменьшением произ­водства продовольствия, сколько расстройством транспорта, инфляцией, а также нарушением эквивалентности товаро­обмена между городом и деревней, «забастовкой деревни». Цены на промышленные товары возросли вне всякой сораз­мерности с ростом цен на сельхозпродукты.

К осени 1916 г. тяготы войны ощущались всем населе­нием России. Вопросы продовольствия и снабжения не толь­ко фронта, но и тыла, волновали все общество. Департа­мент полиции в ноябре 1916 г. свидетельствовал, что самый острый политический вопрос — это вопрос продовольствен­ный. За два-три месяца (конец 1916 — начало 1917 гг.) цены резко взметнулись вверх, особенно в центральных промышленных районах, которые питались за счет привозной продукции.

В условиях нарастания экономического кризиса были предприняты попытки полного государственного регулиро­вания экономики: введены карточно-распределительная сис­тема выдачи продуктов, контроль государства за матери­ально-техническим снабжением предприятий (в том числе частных) и распределением их продукции. В декабре 1918 г. была введена принудительная хлебная разверстка. Несмот­ря на все эти меры, обстановка обострялась. 17 января на заседании Совета Министров была представлена справка о финансовом и экономическом положении России. В ней от­мечалось, что резко, сократилось промышленное производ­ство, сбор хлеба снизился на 50%, в четыре раза — с 8,5 млрд. руб. до 33,5 млрд. руб. вырос государственный долг. Курс рубля на внутреннем рынке упал до 27 копеек. По­требление рабочих в 1916 г. при росте номинальной зарплаты составляло менее 60% довоенного уровня. Заготовленный хлеб лежал на складах в глубине страны.

Особенно критическое положение было в Петрограде, Москве, а также в Центрально-Промышленном и Северо-Западных районах. К концу 1916 г. Россия подошла к но­вой революции. Резко возрос размах беспорядков среди ра­бочих. И если в 1916 г. по всей стране прошло 243 политические забастовки, то за два первые месяца 1917 г, их было 1140. Число дезертиров составляло в 1916 г. 1,5 млн. чел. МВД делался вывод, что большинство давно стало в непримиримую оппозицию к правительству.

Процесс, формирования всенародной общенациональной оппозиции самодержавию проходил на двух уровнях: свер­ху и снизу. Сверху шло соединение на уровне основных политических структур достаточно разнородных сил на базе неприятия самодержавного режима. Снизу — объединение масс, и прежде всего населения столицы и Петроградского гарнизона, ставших впоследствии решающей силой февраль­ской революции.

Жизнеспособность Российской империи подрывали бю­рократизм и неэффективность государственного аппарата. Назначение и пребывание в должности главы правительст­ва и министров зависели исключительно от благоволения Николая II и императрицы, т. е. существовал сугубо част­ный, «приватный» подбор придворных людей для аппарата власти.

В то же время резко усилилась оппозиционность цариз­му либеральных партий и групп и даже отдельных традици­оналистов. «Прогрессивный блок» настойчиво требовал от царя учредить «кабинет общественного доверия». В стенах Государственной Думы велась критика в адрес правительства.

Поддержка Николаем II одиозной фигуры Распутина и упорное нежелание пойти на уступки оппозиции породили конфликт даже внутри императорской фамилии. Семейный совет великих князей при поддержке матери царя Марии Федоровны просил Николая II «даровать пока не поздно конституцию или министерство доверия, отстранить наибо­лее скомпрометировавших себя министров», но все было безрезультатно.

Убийство Распутина не достигло поставленной цели. Курс оставался неизменным. Николай не решался провести кон­трреформы, которые свели бы на нет нововведения начала века. В целом правительственный курс можно охарактери­зовать как попытку политического маневрирования между правыми кругами и буржуазно-дворянской оппозицией с кре­ном вправо.

Выиграть время до конца войны — это было главным. Победа, считал Николай, поднимет патриотический дух, из­менит ситуацию. Поэтому, не доверявший либералам, он вынашивал идею роспуска Думы.

А в обществе все большее количество людей приходило к выводу, что дело было не в Распутине, а в самом Николае II. Результатом стало стремительное падение престижа власти.

Отчаявшись добиться желаемых изменений с помощью парламентских легальных методов, лидер октябристов А. И. Гучков начал вынашивать идею заговора против Ни­колая с целью добиться конституционной монархии. Но этот план остался неосуществленным.

В начале 1917 г. большая часть руководства кадетской партии все еще надеялась на компромисс с царем и прави­тельством, используя думское давление. Другая часть либе­рально-оппозиционного лагеря по-прежнему пыталась исполь­зовать для воздействия на Николая резолюции дворянства, членов императорской фамилии, личные контакты.

Но сил для реформирования правящего режима у либе­ральной оппозиции не хватало, а очевидная неспособность правящего режима успешно вести военные действия, навес­ти элементарный порядок в тылу вызывали тревогу в об­ществе. Полицейские донесения сообщали, что идея всеоб­щей забастовки co дня на день приобретает новых сторонников и становится такой же популярной, какой была в 1905 г.

Все углубляющийся кризис привел к стихийно оформив­шемуся стремлению покончить с самодержавием. В этих ус­ловиях к началу 1917 г. оживилась деятельность социалис­тических партий.

Безотрадность внутренней политики стала тяготить всех и каждого. Это привело к тому, что случилось так неожи­данно и быстро в конце февраля. Как и следовало ожидать, проявление народного недовольства прорвалось на эконо­мической линии. 23 февраля в Петрограде начались волне­ния, в России разразилась февральская революция. Она на­чалась стихийно, не будучи результатом целенаправленного руководства партийных центров.

События февральских дней привели к полному и тоталь­ному крушению многовековой российской монархии.