Гностицизм и классический ум

До сих пор мы рассматривали гностический мир идей кактаковой не глубже, чем через случайные ссылки на культурнуюподоплеку, против которой он выступал. Рассказ велся о егоотношениях с иудаистским и христианским окружением, котороебыло пришлым в мире греко-римской цивилизации. Гностицизмпо отношению к этим более близким системам мысли былнеортодоксален и разрушителен, но его революционныйхарактер полностью вышел на свет только в противовесклассическому языческому миру представлений и ценностей,поставленного во главу конфликта. Этот мир, как мыуказывали во вступительной главе, представлен в егоэллинистической версии космополитической, светскойкультурой эпохи, обладающей долгой и внушительной историей.По сравнению с ней гностическое движение, помимо того, чтооно было чужеземным, было еще и выскочкой, не имеющимзаконных родителей: какое бы наследие оно ни вынесло изсвоего отчасти восточного прошлого, оно было свободноизменять его смысл по своему усмотрению. Уже одно этосвидетельствует о его нетрадиционности.

Истинную подоплеку новизны гностического движения померкам вселенской истории предоставляет больший мир, вкотором оно возникло, и это движение представляет,по-видимому, почти намеренный антитезис долго создававшимсяумственным и нравственным отношениям этого мира. Этиотношения поддерживались идеологической традицией,греческой как по происхождению, так и по ее почтенныминтеллектуальным достижениям. Она действовала как великоеконсервативное средство в эпоху возрастания духовногонапряжения и пугающего распада.

Гностический вызов был одним из выражений кризиса,который испытывала культура в общем. Чтобы понятьгностицизм как таковой, надо понять его вызов -- неотъемлемую часть его сущности. Несомненно, понимание,которое заключено в его изначальном посыле, принадлежит емупо праву. Но без эллинистической контрпозиции, противкоторой он боролся, гностицизм не имел бы той значимости вмировой истории идей, которую он обрел как по своейисторической форме, так и по своему внутреннему содержанию.Масштаб того, чему он бросил вызов, наделяет его отчастисобственным историческим размахом. И его бытие "впервые"при этом понимании и "различиях" наполнилось опьянениембеспрецедентности, приукрасило его внешность не меньше, чем его сущность.

Следующее сопоставление, размещая гностицизм всоответствующей ему современной обстановке, выявит сбольшей ясностью, что было в нем нового, чему он бросалвызов и что он означает в истории понимания человекомсамого себя.

Глава 10

ОТНОШЕНИЕ К КОСМОСУ У ГРЕКОВ И ГНОСТИКОВ

A) ИДЕЯ "КОСМОСА" И МЕСТО ЧЕЛОВЕКА В НЕМ

Греческая позиция

Не существует для сравнения двух миров -- нового истарого, атакующего и атакуемого -- более выдающегосясимвола, где раскрывается сущность каждого из них, чемпонятие "космоса". Благодаря долгой традиции этот термингреческого ума облечен высочайшим религиозным достоинством.Само слово своим буквальным значением выражает позитивнуюоценку объекта -- любого объекта -- которому оносоответствует как описательный термин, поскольку космосозначает в общем "порядок", во всяком случае, в мире или вдоме, в государстве или жизни: это -- терминвосхваления и даже восхищения.

Таким образом, когда это слово применяется к вселенной изакрепляется за ней как выдающийся образец, оно не простообозначает нейтральный факт все-что-есть, количественнуюсущность (как делает термин "Все"), но выражаетспецифическое и для греческого ума облагороженное качестводанного целого; это и есть порядок. И прочное, какимпредназначение этого термина стало во времени, иприблизительное, как подчеркнутая форма "этот космос",обозначающая только вселенную, это слово еще никогда непыталось монополизировать это свое значение и вытеснитьдругие. В изоляции от своего оригинального семантическогоряда оно могло бы поблекнуть и потускнеть до безразличияанглийского слова "мир". "Космос" никогда не страдал отэтой судьбы. Разнообразие применения к объектам и ситуациямповседневной жизни -- применения, варьирующегося отобщего до специфического, от этического до эстетического,от внутреннего до внешнего, от духовного до материальногокачества -- остается бок о бок с возвышеннымиспользованием, и это соседство знакомых значений, каждоеиз которых похвально, помогает сохранить живым смысл слова,который первым подсказал выбор столь качественного названиядля этого широчайшего и в этом смысле самого отдаленного отвсех объектов.

Но вселенная рассматривалась как совершенный образецпорядка, а не только как самый широкий случай, и в то жесамое время как причина всего порядка в особенности,который только в какой-то степени может приблизиться кэтому целому. Опять же, так как заметной стороной порядкаявляется красота, а его внутренним началом -- ум, Всекак совершенный порядок должно быть и красивым, и разумнымв высшей степени. Действительно, эта ограниченнаяфизическая вселенная, обозначенная именем "космос",рассматривалась как божественное бытие и часто открытоназывалась богом, в конечном итоге даже Богом. Как таковая,она была, разумеется, больше, чем просто физическойсистемой в том смысле, в котором мы привыкли пониматьтермин "физическая". Как порождающие, дающие жизнь силыприроды выказывают присутствие души, а извечный порядок игармония небожителей показывают действие упорядоченногоума, мир должен рассматриваться как одно одушевленное иразумное, и даже мудрое целое. Уже Платон, хотя ибезотносительно к космосу как к высочайшему бытию кактаковому, называл его высшим умным бытием, "богом" и"поистине живым творением с душой и умом". Это лучше, чемчеловек, который даже не самая лучшая вещь в мире: небесныесветила находятся выше него и по веществу, и по чистоте, ипо устойчивости разума, что активирует их движение.

Монизм стоиков привел к полной тождественностикосмического и божественного, вселенной и Бога. Цицерон вовторой книге "О природе богов" дает красноречивое выражениеэтому теологическому статусу видимой вселенной. Посколькуего доказательство, составленное из элементов стоическихисточников, в высшей степени поучительно, мы приводим егоздесь почти полностью, указывая главные логические этапывставными заголовками.

[Общее утверждение]

"Затем существует природный [жар], который удерживаетвместе и поддерживает вселенную, и он обладает ичувствительностью, и разумом. Так как все, что не отделенои просто, соединенное и связанное с другими вещами, должноиметь руководящее начало. В человеке это разум, в тварях -- нечто подобное разуму [чувство], из котороговырастают влечения... В каждом классе вещей ничто не можетбыть или не должно быть более прекрасным, чем егоруководящее начало. С этих пор тот элемент, где пребываетруководящее начало Природы в целом, должен быть лучшим извсех вещей и наиболее достойным власти и управления всемивещами. Теперь мы видим, что в определенных частях космоса-- и нет ничего в космосе, что не было бы частью целого -- существуют чувствительность и разум. В той части, вкоторой пребывает руководящее начало космоса, подобныекачества, следовательно, должны быть обязательнопредставлены -- только сильнее и в более грандиозноммасштабе. Поэтому космос должен быть и мудрым, посколькувещество, что окружает и держит все вещи, должнопревосходить совершенство его ума; и это означает, чтокосмос есть Бог и что все его специфические силы содержатсяв божественной природе...

[Специальные доказательства: чувствительность и душа]

Видя, что люди и твари ожили благодаря этому теплу и егосиле, и они двигаются и чувствуют, и будет абсурдомсказать, что космос лишен чувствительности, он, которыйоживлен теплом, что есть целое, и свободен, и чист, и такженаиболее силен и подвижен... Поскольку жар двигается не повнешнему толчку, но спонтанно и сам по себе [и посколькусогласно Платону самодвижение -- это только душа],вывод таков, что космос -- одушевлен.

[Разумность]

Затем то, что космос одарен разумностью, также являетсяочевидным из рассуждения, что космос [как целое] долженбыть выше любой обособленной сущности. Как каждый отдельныйчлен нашего тела менее ценен, чем мы сами, так ивсеобщность космоса несомненно обладает большей ценностью,чем любая его часть. Если это справедливо, то вселеннаядолжна быть разумна; поскольку если это не так, человек,который является частью вселенной и который обладает умом,был бы большей ценностью, чем весь космос.

[Мудрость]

Кроме того, если мы начнем с первых и только что начатыхсуществований и перейдем к последним и совершенным, мынеизбежно достигнем порядка богов... [Восхождение идет отрастений через животных к человеку]... Но четвертый и самыйвысший порядок присутствует у тех существований, чторождены изначально благими и мудрыми, и которым правильнаяи постоянная разумность присуща с самого начала, качество,которое должно считаться сверхчеловеческим и можетпринадлежать только Богу, говорим -- космосу, в которомобязательно присутствует эта совершенная и абсолютная разумность.

Далее, невозможно отрицать, что для каждогоупорядоченного целого существует положение, представляющееего окончательное совершенство. В случае с винограднойлозой или со скотом мы можем осознать, как Природа, если неразрушенная некоторым родом жестокости, следует своемупрямому курсу по направлению к свершению... Даже дляПрироды в целом, но в намного большей степени, должносуществовать что-то, что делает ее полной и совершенной.Итак, существует много внешних обстоятельств, чтобысохранить совершенство других существований; но ничто неможет препятствовать вселенской Природе, потому что онасама заключает и содержит все специфические природы.Следовательно, необходимо существование этого четвертого ивысшего порядка, который без внешней силы может влиять нанее; и это тот порядок, в котором должна находитьсявселенская Природа.

[Вывод из всего доказательства]

Теперь поскольку она такова, что превосходит все другиевещи и ни одна вещь не может препятствовать ей, необходимо,чтобы космос был разумен и даже мудр. Что может бытьглупее, чем отрицать, что та Природа, которая охватываетвсе, наиболее прекрасна, или, если это допускается,отрицать, что она, во-первых, одушевлена, во-вторых,разумна и мысляща, и в-третьих, мудра? Как иначе она былабы самой прекрасной? Поскольку если она была бы подобнарастениям или тварям, она бы рассматривалась скорее какнизшее, нежели высшее бытие. Опять же, если она разумна, ноне изначально мудра, положение космоса уступало быположению человека; поскольку человек может стать мудрым,но если космос во время начальных эонов прошлого утратилмудрость, он определенно никогда не приобретет ее, и такимобразом будет уступать человеку. Так как это абсурд [!],следует считать, что с самого начала космос был и мудрым, иБогом. И не существует ничего, кроме космоса, из чего ничтоне исчезает и что во всех деталях и частях достойно,совершенно и завершено.

[Положение человека]

Хрисипп должным образом отметил, что как щит существуеттолько для защиты и ножны для меча, так все, за исключениемвселенной, было брошено в бытие во благо чего-то еще...[растения -- на благо животным, животные -- наблаго человеку]. Сам человек, однако, родился, чтобысозерцать космос и подражать ему; он далеко отстоит отсовершенного бытия, но сам есть маленькая часть совершенства.

Заключительное утверждение о Цели человеческогосуществования в структуре вещей исполнено глубокойзначимости. Оно создает связь между космологией и этикой,между обожествлением вселенной и идеалом человеческогосовершенства: задачей человека является теоретическоесозерцание и практическое "подражание" вселенной, последнееобъясняется в более полном утверждении как "подражаниепорядку небес по образу и верности их жизни"

(Cicero, Cato Major XXI. 77).

Для читателя-христианина может не укладываться в головето, что это напоминание о видимых небесах (а не духовных"небесах" веры), которые представляют парадигмучеловеческого существования.

Невозможно себе представить большую противоположностьгностической позиции. Давайте сформулируем тот пункт,который подчеркивает Цицерон.

Этот мир -- Все, и ничего не существует вне его; онсовершенен, и нет ничего равного ему по совершенству; онсовершенен как все его части, и части в разной степениразделяют его совершенство; в целом он одушевлен, разумен имудр, и некоторые из этих атрибутов выражены и в некоторыхего частях; доказательством его мудрости являетсясовершенный порядок целого (особенно вековечная гармониянебесных движений); части, несомненно, менее совершенны,чем целое: это относится и к человеку, который, хотя инаделен высочайшими космическими атрибутами -- душой иумом, все же не самое совершенное бытие, поскольку он неестественно, но лишь потенциально мудр, тогда как умкосмоса вечно находится в состоянии мудрости; но человек,помимо естественной доли в качестве части совершенствабожественной вселенной, имеет также возможностьсовершенствовать себя, приспосабливая свое бытие к этомуцелому через созерцание его в своем понимании и подражанииему в своем поведении.

Почитание космоса есть почитание того целого, частьюкоторого является человек. Признание своей позиции егочастью и согласие с этим является одной стороной присущейчеловеку связи с вселенной в образе жизни. Она основана натолковании его существования с точки зрения большегоцелого, истинное совершенство которого состоит вобъединении всех его частей. В этом смысле почитаниекосмоса человеком подчиняет его бытие требованиям того, чтолучше, чем он сам, и источнику всего благого. Но в то жевремя человек не просто часть, подобно другим частямсоставляющая вселенную, но, благодаря обладанию умом,часть, которая тождественна руководящему началу целого.Таким образом, другой стороной присущей человеку связи свселенной является сторона, адекватная его собственномусуществованию, ограниченная и как таковая, и как просточасть, сущность целого, представляющая последнее в своембытии через понимание и действие. Понимание --понимание ума умом, космического ума -- человеческимумом, т.е. подобного подобным: в достижении этой познающейсвязи человеческий ум приспосабливает себя к родственномууму целого, таким образом, выходя за пределы позиции просточасти. В требовании и порядке моральной жизни, основаннойна разуме, космосу "подражают" и практически, и потомуцелое еще больше предназначено частью к роли образца.

Мы -- зрители и актеры подобной великой пьесы, но мыможем быть последними удачно и к нашему собственномусчастью, только если мы исчерпывающе являемся первыми -- увлеченные самим нашим действием.

Природа не предопределяет нас к низкому и постыдномусуществованию, но вводит нас в жизнь и во вселенную как ввеликий праздничный сбор, где мы можем быть зрителямиборьбы за победу и сами -- неутомимыми соперниками...[Если кто-то взглянет на мир с высоты и узрит изобилиекрасоты в нем], он вскоре узнает, для чего мы рождены.