Лекция 1 Характеристика преступлений против правосудия

1 Общая характеристика преступлений против правосудия

Из наименования гл. 31 УК РФ вытекает, что центральное место среди этих отношений принадлежит деятельности по отправлению правосудия. В юридической литературе верно подчеркивается, что «преступления против правосудия всегда связаны со спецификой деятельности органов правосудия, поэтому иные посягательства, нарушающие нормальную их работу, но не связанные со спецификой правосудия, представляют собой преступления против интере­сов государственной службы (злоупотребление должностным пол­номочием, взяточничество и т. п.) либо против порядка управления (например, подделка документов)».

Именно своими целями, своей направленностью на защиту ин­тересов личности, общества и государства, прежде всего, специ­фично правосудие как вид юрисдикционной деятельности. Не случайно на конституционном уровне оно объявлено гарантом прав и свобод человека и гражданина (ст. 18 Конституции РФ). Об охранительном характере деятельности по отправлению пра­восудия можно судить и на основе процессуального законода­тельства. Так, согласно ч. 1 ст. 6 УПК РФ «уголовное судопроиз­водство имеет своим назначением:

1) защиту прав и интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений;

2) защиту личности от незаконного и необоснованного обвине­ния, осуждения, ограничения ее прав и свобод».

С помощью мер уголовной репрессии законодатель стремится не только организовать защиту данного вида деятельности, но и соз­дать благоприятные условия для таковой, а прежде всего, придать определенную направленность связанной с правосудием деятельно­сти правоохранительных органов, должностных лиц и субъектов процесса.

Таким образом, в объект уго­ловно-правовой охраны гл. 31 УК РФ включаются, наряду с общест­венными отношениями, возникающими в ходе осуществления пра­восудия, такие общественные отношения, которые возникают и реализуются в ходе деятельности других органов и лиц, направлен­ной на решение задач, стоящих перед судебной властью. Заметим далее, что гл. 31 УК РФ рассчитана не только на защиту процессуальных отношений.

Таким образом, к объекту уголовно-правовой охраны гл. 31 УК РФ нужно относить также общественные отношения, обеспечиваю­щие предпосылки для надлежащего осуществления деятельности по отправлению правосудия, а также деятельности органов и лиц, при­званных содействовать суду в осуществлении стоящих перед ним задач и деятельности по реализации результатов правосудия.

Сказанное, на наш взгляд, позволяет предположить, что законо­датель, обособив в гл. 31 УК ряд преступлений и дав им название «Преступления против правосудия», сосредоточил здесь конструк­ции преступных деяний, сущностью которых является посягательст­во на общественные отношения, призванные обеспечить предпосыл­ки, осуществление в рамках закона, а также реализацию результатов охранительной, познавательно-правоприменительной деятельности суда и содействующих ему органов и лиц.

Названным отношениям способны причинить вред не только рассматриваемые нами преступления. Им угрожают и деяния, ответ­ственность за которые предусмотрена статьями, содержащимися в других разделах (главах) Уголовного кодекса, так как они (деяния) либо совершаются после вынесения соответствующего судебного акта и заключаются в невыполнении возложенных на лицо этим ак­том обязанностей (ст. 157, ч. 2 ст. 169, ст. 177 УК), либо осуществ­ляются с целью воспрепятствовать решению задач или выполнению функций правосудия (п. «к» ч. 2 ст. 105 УК), либо, наконец, хотя подобной цели и не преследуют, но существенно затрудняют или могут затруднить возникновение, развитие процессуальной деятель­ности (ст. 174, 1741, 175 УК) либо деятельности по обеспечению ис­полнения уголовного наказания (ст. 321 УК).

Подавляющее большинство неквалифицированных составов преступлений, включенных в гл. 31 УК, по своей законодательной конструкции являются формальными. Даже приводимые в качестве примеров материальных составов нормативные модели незаконных действий в отношении имущества, подвергнутого описи или аресту либо подлежащего конфискации (ст. 312), весьма специфичны, на наш взгляд, в этом отношении. Диспозиция соответствующей статьи содержит указание отнюдь не на основные последствия преступного посягательства, а лишь на дополнительные, от которых защищается дополнительный объект. Что же касается основных последствий, характеризующих вред, причиняемый основному объекту уголовно-правовой охраны, то они оказываются за рамками и данных составов преступлений.

Выбор законодателем именно такой конструкции при описании посягательств против правосудия, думается, не случаен. Он обу­словливается не только неопределенностью нематериального вреда, преимущественно являющегося следствием подобных общественно опасных деяний, но и способностью последних, как правило, причи­нять значительный урон важным социальным отношениям, что по­рождает естественное стремление обезопасить данные отношения от названных посягательств .

Специфика объекта преступлений против правосудия нашла от­ражение и в определении законодателем свойств их субъектов. По­скольку оказать негативное влияние на развитие процессуальных и связанных с ними отношений в целом ряде ситуаций способно дале­ко не любое лицо, постольку для многих субъектов составов посяга­тельств, включенных в гл. 31 УК, характерны специальные признаки (ст. 299-303, 305-308, 310, 311, 313, 314 и отчасти ст. 312 и 315 УК).

Действительно, содержание употребляемых в гл. 31 УК терми­нов («воспрепятствование», «угроза», «оскорбление», «уклонение» и т. д.), а равно указание законодателя в ряде статей на признак заведомости поведения виновного убеждают в справедливости такого вывода по отношению к большинству рассматриваемых посяга­тельств. Этого, однако, нельзя сказать о составе разглашения данных предварительного расследования.

В связи с изменением редакции ч. 2 ст. 24 УК не представляется возможным однозначно ответить на вопрос о форме вины в данном преступлении. Формулировка ст. 310 УК такова, что допускает не только умысел в преступном распространении соответствующих сведений.

Для большинства составов преступлений против правосудия цель и мотив не являются обязательными признаками. Но если уж законодатель придает такое значение факультативным признакам субъективной стороны, то наполняет их особым содержанием. Спе­цифика последнего заключается в следующем. Во-первых, ответст­венность ни за одно из преступлений, предусмотренных в гл. 31 УК, не ставится в зависимость от наличия корыстной или иной личной заинтересованности, в отличие, например, от некоторых конструк­ций посягательств против интересов службы в государственных ор­ганах или порядка управления (ст. 285, 292, ч. 1 ст. 325 УК). Во-вторых, определяемый в законе идеальный результат соответствую­щих преступлений против правосудия всегда противоположен зада­чам последнего (ст. 294, 295, 304, 309 УК). Что же касается указан­ных в статьях анализируемой главы Кодекса мотивов преступных деяний, то их особенности заключаются в механизме формирования, а именно в возникновении стремления совершить преступление под влиянием процессуальной деятельности или деятельности, значимой для исполнения процессуальных решений (ст. 295,296, 298 УК).

Нельзя не обратить внимание на особенности изложения норма­тивного материала при описании составов преступлений против правосудия. Во-первых, в гл. 31 УК законодатель иногда прибегает к бланкетной форме конструирования диспозиции статьи уголовного закона (ст. 300, 301, 305 УК). Во-вторых, подавляющее большинство запретов и предписаний, содержащихся в данной главе, сформули­рованы с использованием бланкетных признаков. И тот, и другой вариант предопределяют необходимость внимательного ознакомле­ния правоприменителя с ГПК (АПК), УПК или УИК, другими нор­мативными актами аналогичного характера для уяснения содержа­ния соответствующих уголовно-правовых положений. В то же время несовершенство и пробелы процессуального либо уголовно-исполнительного законодательства в ряде случаев могут затруднить уяснение смысла и применение уголовного закона, негативно по­влиять на эффективность последних.

Специфика признаков, характеризующих основание уголовной ответственности за преступления против правосудия, обусловливает и особенности в определении законодателем ее пределов. В обоб­щенном виде эти особенности могут быть представлены следующим образом.

Во-первых, нередко изменяются нижняя и (или) верхняя грани­цы относительно-определенных или альтернативных санкций по сравнению с минимумом и (или) максимумом санкций за сходные составы преступлений, предусмотренные в других главах Уголовно­го кодекса (ср. санкции ч. 2 ст. 105 и ст. 295; ч. 1-2 ст. 296 и ст. 119; ч, 1-2 ст. 297 и ст. 130, а также ст. 319; ч. 1 ст. 299 и ст. 300, ч. 1 ст. 302, ч. 1 ст. 305 и ч. 1 ст. 285 и ч. 1 ст. 286; ч. 2 ст. 303 и ст. 292; ч. 1-2 ст. 301 и ч. 1ст. 127 УК; и др.).

Во-вторых, обнаруживаются некоторые особенности в конст­руировании квалифицированных составов преступлений, а также в содержании квалифицирующих признаков.

В-третьих, возможности освобождения от уголовной ответст­венности за преступления против правосудия, предусмотренные в Общей части УК, расширяются за счет формулирования специаль­ных оснований для такого освобождения (см. примечание к ст. 307 УК). Однако, как будет показано далее, стимулирующие свойства уголовного закона использованы здесь не в полной мере.

2 Классификация преступлений против правосудия

В гл. 31 УК РФ содержатся 23 статьи. Регламентируемые по­следними, преступные посягательства имеют не только общие черты, но, естественно, и различия. В то же время есть признаки, которые одним составам преступления присущи, а в других они отсутствуют. Это, видимо, и служит основой для классификации преступлений, ответственность за которые предусмотрена в рассматриваемой главе Уголовного кодекса.

Долгое время в юридической литературе в качестве основания построения группировки преступлений против правосудия избира­лась общность признаков субъекта посягательства.

Разумеется, группируя преступления против правосудия с уче­том общности признаков субъекта преступления, необходимо стре­миться выдержать единство основания классификации.

Анализ различных позиций, касающихся классификации пре­ступлений против правосудия, привел нас к выводу, что такие груп­пировки произведены на основе не одного, а нескольких критериев, характеризующих разнопорядковые качества субъекта:

1) наличие специальных признаков;

2) отнесение к должностным лицам право­охранительных органов;

3) наличие обязанности содействовать пра­восудию;

4) возложение обязанности подвергнуться мерам принуж­дения или исполнить их.

Наиболее удачной считается классификация преступлений против правосудия по их непосредственному объекту. По непосредственно­му объекту преступления против правосудия можно дифференциро­вать следующим образом.

1. Преступления, препятствующие исполнению работниками правоохранительных органов их обязанностей по осуществлению целей и задач правосудия.

2. Преступления, совершаемые в процессе отправления право­судия должностными лицами (судьями, прокурорами, лицами, про­изводящими дознание и предварительное расследование).

3. Преступления, препятствующие осуществлению мер государ­ственного принуждения, указанных в приговорах, решениях суда или иных судебных актах.

Группировка преступлений, преду­смотренных в гл. 31 УК с учетом особенно­стей непосредственного объекта:

а) посягательства на судей и сотрудников органов предвари­тельного расследования (ст. 294-298);

б) служебные преступления участников уголовного судопроиз­водства (ст. 299-302, 305, 310, 311);

в) фальсификация и сокрытие доказательств (ст. 303, 304, 306-309, 316);

г) невыполнение процессуальных решений (ст. 312-315)122.

Получила относительное распространение и классификация, за­ключающаяся в выделении следующих пяти групп преступлений:

а) посягательства, направленные на отношения по реализации конституционных принципов правосудия (ст. 299-301, 305 УК);

б) посягательства на деятельность органов правосудия в соот­ветствии с его целями и задачами (ст. 294-298, 311 УК);

в) посягательства на процессуальный порядок получения дока­зательств по делу (ст. 302-304, 306-309 УК);

г) посягательства на деятельность органов правосудия по свое­временному пресечению и раскрытию преступлений (ст. 310, 316 УК);

д) посягательства на отношения по реализации судебного ак­та.

Представляется, что среди большого массива составов преступ­лений против правосудия можно, прежде всего, с учетом компактно­го расположения норм выделить две группы посягательств:

1) преступления, нарушающие общественные отношения, яв­ляющиеся предпосылками для осуществления процессуальных функ­ций и обязанностей по исполнению процессуальных актов (ст. 294-298, 310, 311 УК):

2) преступления, посягающие на общественные отношения, обеспечивающие заданную законом направленность процессуальной деятельности и деятельности по исполнению процессуальных ак­тов (ст. 299-309, 312 316 УК).

Преступления, включенные в каждую из этих двух групп, могут быть подвергнуты дальнейшей классификации с учетом других раз­личий в нарушаемых общественных отношениях.

Так, в рамках группы посягательств на общественные отноше­ния, являющиеся предпосылками для осуществления процессуаль­ных функций и обязанностей по исполнению процессуальных актов, могут быть выделены следующие подгруппы:

1) посягательства на независимость судебной власти и процес­суальную самостоятельность лиц, осуществляющих расследование (ст. 294 УК);

2) посягательства на жизнь, здоровье и безопасность участни­ков процессуальной и постпроцессуальной деятельности (ст. 295, 296, 311 УК);

3) посягательства на авторитет суда, честь и достоинство должностных лиц, отправляющих правосудие или содействующих ему (ст. 297, 298 УК);

4) посягательства на общественные отношения, обеспечиваю­щие тайну предварительного расследования (ст. 310 УК).

При группировке преступлений, посягающих на общественные отношения, обеспечивающие заданную законом направленность процессуальной деятельности и деятельности по реализации процес­суальных актов, необходимо принять во внимание те свойства пра­восудия, которые гарантируются посредством данных отношений. Соответственно целесообразно выделить:

1) преступления, посягающие на общественные отношения, обеспечивающие охранительный характер правосудия (ст. 299, 300, 304, 316 УК);

2) преступления, посягающие на общественные отношения, обеспечивающие познавательно-правоприменительный метод осу­ществления правосудия (ст. 303, 305-309 УК);

3) преступления, посягающие на общественные отношения, обеспечивающие процессуальную форму осуществления правосудия и связанной с ним деятельности (ст. 301, 302 УК);

4) преступления, нарушающие общественные отношения, обеспечивающие обязательность процессуальных актов (ст. 312-315 УК).

В рамках данного курса остановимся на более распространенной классификации преступлений против правосудия - по субъекту преступлений.

Первая группа включает общие преступления против правосудия, т.е. преступления, посягающие на общественные отношения, обеспечивающие нормальную деятельность всех органов по осуществлению правосудия (ст. 295, ч. 2 ст. 296, ст. 311 УК), либо суда по осуществлению правосудия, а также органов прокуратуры, предварительного следствия и дознания по осуществлению уголовного преследования (ч. 2 ст. 301, ст. ст. 303, 306 - 309 УК); либо органов прокуратуры, предварительного следствия и дознания по осуществлению уголовного преследования, а также органов, исполняющих судебные акты (ч. 2 ст. 298 УК).

Вторая группа состоит из преступлений, посягающих на общественные отношения, обеспечивающие нормальное осуществление правосудия судом (ч. 1 ст. 294, ст. ст. 296, 297, ч. 1 ст. 298, ст. ст. 303, ст. 305 УК).

В третью группу входят посягательства на общественные отношения, обеспечивающие нормальную деятельность органов прокуратуры, предварительного следствия и дознания по осуществлению функции уголовного преследования (ч. 2 ст. 294, ст. ст. 299 - 300, ч. 1 ст. 301, ст. ст. 302, 304, 310, 316 УК).

Четвертую группу составляют посягательства на общественные отношения, обеспечивающие нормальную деятельность органов по исполнению судебного акта (ст. ст. 312 - 315 УК).