От манифеста 17 октября 1905 г. к третьеиюньскому перевороту 1907 г. 10 страница

Хотя правительство делало все возможное, чтобы сохранить максимум позиций поместного дворянства в деревне, столыпин­ские проекты вызвали резкое недовольство дворянской реакции. Она признавала, что дворянское землевладение сокращается, на­ходить среди дворян достаточное число гласных, а тем более кан­дидатов в уездные предводители становится все труднее. Но имен-

⁵⁰ Дякин В. С. Земство в третьеиюньской монархии (структура избирателей и гласных) // ИЗ. Т. 115. М., 1987. С. 111.

⁵¹ Особые журналы Совета министров царской России: 1907 год. Ч. 1. Вып. 1.

С. 96.

⁵² Там же. С. 100.

⁵³ Журнал комиссии по земской избирательной реформе 12 марта 1908 г. (РГИА. Ф. 1288. Оп. 1. 1908 г. Д. 2. Л. 2).

но это было для нее основанием возражать против местной реф₀п мы. «Государственной власти, — писал один из идеологов дворян ской оппозиции Столыпину Ф. Д. Самарин, — нет причины при­ветствовать совершившийся социальный переворот, .. .она должна сознавать свой долг бороться против него».⁵⁴

В выступлениях противников местной реформы подвергались критике все три ее основных устоя — образование бессословной волости, устранение предводителя дворянства от руководящей ро­ли в уезде и расширение земского избирательного права. Возражая против бессословной волости, поместное дворянство откровенно говорило о боязни, как бы волостное управление с крестьянским большинством не переложило на помещиков тяжесть местных на­логов. При этом «забывалось», что волостное право обложения контролировалось уездным земством. Предложение создать долж­ность уездного начальника объявлялось оскорбительным для дво­рянства. Предводитель дворянства, «краса и гордость» сословия, говорили противники реформы, это наиболее подходящий глава уездной власти. Выбираемый только дворянством, он тем самым независим и от вышестоящей администрации, и от населения. Со­глашаясь на некоторое понижение избирательного ценза, дворян­ство требовало сохранить сословные курии, признавая, что боится иначе не быть избранным в земство.

На срочно созванных летом 1907 г. съездах «земских деяте­лей», на ежегодных съездах объединенного дворянства, на заседа­ниях Совета по делам местного хозяйства, рассматривавшего про­екты преобразований 1908—1909 гг., и особенно за кулисами, имея связь с Николаем II через его ближайшее окружение, про­тивники реформы объявляли ее не только «нежелательной и не­целесообразной», но и «вредной», а сокращение привилегий дво­рянства — несовместимым с «правильно понимаемой заботой о сохранении и развитии монархического начала».⁵⁵ Споря с окру­жающей его действительностью, объединенное дворянство наста­ивало на сохранении сословного принципа во всем строе жизни. Признание бессословного начала, утверждало оно, «сознательно или бессознательно» ведет Россию к республиканскому строю, ибо сословность является опорой монархии.⁵⁶

Сопротивление дворянства вынудило Столыпина пойти на уступки. В представленном II Думе проекте реформы для участия в выборах в волостное земство достаточно было платить местный сбор 2 руб. в год. В III Думу был представлен уже другой проект, который устанавливал имущественный ценз (1/40 полного) и этим отсекал от выборов интеллигенцию. Коллегиальное правле­ние заменялось единоличным — старшиной, самого слова «зем­ство» не было в названии проекта. Крупные собственники могли проводить своих кандидатов в гласные отдельно от остальной мас-

⁵⁴ Цит. по: Кризис самодержавия в России. С. 458.

⁵⁵ Свод постановлений I—X съездов уполномоченных объединенных дворян­ских обществ. Пг., 1915. С. 48—52.

⁵⁶ Труды IV съезда уполномоченных дворянских обществ 32 губерний. СПб., 1909. С. 112.

_сы избирателей.⁵⁷ Думская комиссия попыталась вернуть проекту его первоначальный земский характер. Но реакционное дворянст­во резко выступило против права самообложения, называя его «за­маскированным принудительным отчуждением».⁵⁸ Усиление зем­ских, самоуправленческих черт в волости они считали недопусти-_М0й слабостью власти. Столыпин вынужден был публично признать свою капитуляцию перед правыми. Он заявил об отказе правительства поддержать думский проект как слишком либераль­ный, хотя тот в основном повторял министерский вариант 1907 г.⁵⁹ Весной 1914 г., уже без Столыпина, Государственный совет окон­чательно похоронил волостную реформу. В выступлениях ее про­тивников по-прежнему главным был страх перед обложением по­мещичьих земель. «Остальное, — говорил защищавший проект Д. А. Олсуфьев, — по-моему мнению, фиоритуры».⁶⁰ Впрочем, один аргумент против волостной реформы, приведенный А. С. Стишинским, имел под собой основание и был, кстати, тесно связан с оценкой итогов земельной политики Столыпина. Волост­ное земство планировалось для сотрудничества помещиков с креп­кими хуторянами и отрубниками. Но «аграрная реформа, — напо­минал Стишинский, — ...не могла еще дать сколько-нибудь ощу­тительных в этом отношении результатов».⁶¹

Медленное прохождение волостной реформы через Думу и Го­сударственный совет стало удобным предлогом, чтобы положить под сукно проекты уездного земства. Но еще в 1908 г. правое боль­шинство в Совете по делам местного хозяйства потребовало создать в уезде отдельные курии для владельцев земельного и неземельного имущества и отдать половину мест гласных крупным землевла­дельцам. Фактически эти требования были приняты Столыпиным, заявившим, что проекты Министерства внутренних дел «потерпят значительные изменения». С 1909 г. Столыпин стал быстро отсту­пать и в вопросе о роли предводителя дворянства в уезде. Весной 1911 г. в министерстве было разработано новое Положение об уезд­ном управлении, сохранявшее за предводителем главенство в уезд­ном совете. Положение не было внесено в Думу, но при обсуждении там волостной реформы представитель Министерства внутренних дел уже называл «весьма полезным и ценным» председательство предводителя «в разных уездных коллегиях».⁶² Таким образом, идея отхода от сословного принципа в управлении была отвергнута.

* * *

При П. А. Столыпине была разработана программа усовершен­ствования системы уездной и губернской администрации. Она пре-

⁵⁷ Проект Положения о волостном управлении. 18 декабря 1908 г. (РГИА. Ф. 1278. Оп. 6. Д. 35. Л. 18—48).

⁵⁸ Государственная дума: Третий созыв. Сессия IV. Ч. 2. Стб. 2133.

⁵⁹ Дякпн В. С. Самодержавие, буржуазия и дворянство в 1907 —1911 гг. Л., 1978. С. 230—231.

⁶⁰ Государственный совет: Сессия IX. Стб. 2294.

⁶¹ Там же. Стб. 2204.

⁶² Государственная Дума: Третий созыв. Сессия IV. Ч. 3. Стбл. 2458.

дусматривала объединение всех гражданских властей, сотруд_ни_ чество правительства с органами самоуправления и «самое глав­ное», как подчеркивал Столыпин, организацию административной юстиции.⁶³ Проблему ликвидации многочисленных присутствий — уездных и губернских инстанций военного, финансового и друщ_х ведомств, исполнявших, помимо прочих, функции администра­тивной юстиции, предшественники Столыпина пытались решить за счет создания единого учреждения, заведовавшего всеми отрас­лями управления, возглавляемого губернатором и состоящего в ве­домстве Министерства внутренних дел. Однако в отличие от кон­сервативных тенденций, ярко выраженных в политике В. К. Пле­ве, в частности его проекте губернской реформы,⁶⁴ местные реформы Столыпина должны были обеспечить не только усиление правительственной власти в лице губернатора, но и повышение ее эффективности и авторитета в обществе за счет укрепления за­конности и создания системы учреждений для разрешения конф­ликтов между частными лицами, земствами и администрацией — административных судов.

Существование правовых норм, обеспечивавших защиту прав и интересов граждан и общественных учреждений от незаконных действий и распоряжений органов власти, и создание органов ад­министративной юстиции составляли один из постулатов популяр­ной в России концепции правового государства ^6S и, кроме того, вошли в программу либеральных реформ. О необходимости про­ведения соответствующих преобразований шла речь еще в 1905 г. при обсуждении в Комитете министров пункта 1 указа 12 декабря 1904 г. Образованному в 1905 г. под председательством А. А. Са­бурова Особому совещанию была поручена разработка проектов реформы I департамента Правительствующего Сената и организа­ция местных административных судов. Однако выработанный совещанием в 1905—1906 гг. проект преобразования Сената не получил дальнейшего движения. Также не были рассмотрены пра­вительством материалы Комиссии по разработке проекта преобра­зования местного управления под председательством С. Д. Уру­сова, действовавшей в 1905—1906 гг. и предлагавшей образование единого уездного совета, состоящего из ряда присутствий, в том числе административно-судебного — низшей инстанции админи­стративной юстиции. Либеральные политические силы, ратовав­шие за увеличение самостоятельности органов самоуправления,

⁶³ Речь Столыпина в Совете по делам местного хозяйства (РГИА. Ф. 1288. Оп. 1. 1908. Д. 8); см. также: Столыпин П. А. «Нам нужна великая Россия»: Пол­ное собрание речей в Государственной Думе и Государственном совете. М., 1991. С. 56.

⁶⁴ Вчисло Ф. Отношения между правительством и местной властью: Столыпин и третьеиюньская монархия // Реформы или революция? Россия 1861 —1917: Ма­териалы международного коллоквиума историков. СПб., 1992. С. 48.

⁶⁵ См.: Гессен В. М. О правовом государстве. СПб., 1907. С. 20, 44—46; Куп-леваский Н. О. Административная юстиция во Франции. Харьков, 1879. С. 1; Па-лиенко Н. И. Сущность административной юстиции и основные черты ее органи­зации в европейских государствах // Киевские университетские известия. 1898. Декабрь. С. 1—2.

включили в свою программу требование уничтожения правитель­ственной опеки и передачи разрешения споров между частными лицами, земствами, городскими общественными учреждениями и правительственными властями судебным органам, в частности административным присутствиям окружного суда.⁶⁶ Вопрос о включении в избирательную программу пункта о необходимости учреждения института административной юстиции и реформы Се­ната обсуждался на заседании ЦК кадетской партии в 1906 г. В условиях провала «парламентского штурма» I Государственной Думы и ориентировки на позитивную законодательную деятель­ность эта реформа могла бы иметь, по мнению Ф. Ф. Кокошкина, большое тактическое значение. П. Н. Милюков же рассчитывал, что на судебно-административные преобразования может пойти и само правительство.⁶⁷

Однако представление о сущности института административ­ной юстиции у правящей бюрократии и общественности было раз­личным.⁶⁸ Основа либеральной системы ценностей состояла в за­щите индивидуальных прав и интересов личности и общественных организаций от нарушений со стороны власти. При этом админи­стративная юстиция «должна была отправляться учреждениями судебными, т. е. независимыми от администрации и действующи­ми в порядке состязательного процесса»⁶⁹ общими или специаль­ными судами. Правительство тоже нуждалось в существовании данного института, охраняющего законность, необходимую для поддержания авторитета власти. Кроме того, организация адми­нистративного суда в I департаменте Сената должна была способ­ствовать уничтожению «запросомании» Думы, превращающей вопрос о нарушении законов правительственными органами в по­литическую проблему. Правительственная власть решила взять на себя функцию контроля за законностью, поручив ее осуществле­ние административным органам (а не судебным, как предполагали кадеты). Так, в основе проекта комиссии Урусова лежало пред­ставление об административной юстиции как об особом порядке управления.⁷⁰ Подобное истолкование сущности института было далеко от сложившейся в Европе концепции правового государства. Столыпин при подготовке местной реформы заимствовал из материалов комиссии Урусова идеи организации уездной админи­страции. Предполагалось учредить уездный совет под председа­тельством уездного начальника, имеющий «смешанный» состав: в

⁶⁶ См. Программу конституционно-демократической партии, раздел III; Про­екты земской и городской реформ, представленные кадетской партией в I Гос. Ду­му // Законодательные проекты и предположения партии Народной свободы 1905—1907 гг. СПб., 1907. С. 169—175, 222—232.

⁶⁷ Протоколы Центрального Комитета конституционно-демократической пар­тии 1905—1907 гг. М., 1994. С. 148, 151, 550.

⁶⁸ См.: Weissman N. В. Reform in tsarist Russia: The State bureaucracy and local government. 1900—1914. New Bruswiek, 1981. P. 135.

⁶⁹ Петрункевич Мих. Проект реформы земского самоуправления, выработан­ный в парламентской фракции партии Народной свободы // Первая Государствен­ная Дума. СПб., 1907. Вып. 2. С. 63.

⁷° Журнал Комиссии по разработке проекта преобразования местного управ­ления (РГИА. Ф. 1288. Оп. 1. 1906. Д. 3. Л. 27—28).

него должны были войти представители администрации, фиска органов самоуправления и суда. Функциями разбора жалоб част­ных лиц и общественных установлений на действия участковых сельских и земельных учреждений предполагалось наделить адми­нистративно-судное присутствие уездного совета. В декларации о реформах, провозглашенной Столыпиным в первой думской речи указывалось, что «все жалобы на постановления административ­ных и выборных должностных лиц и учреждений будут ... р_ас. сматриваться смешанной административно-судной коллегией с со­блюдением форм состязательного процесса».⁷¹ Однако первона­чально в проекте реформы губернского управления Столыпина сохранялись принципы губернской реформы В. К. Плеве 1903 г. Усиление губернаторской власти не сопровождалось ожидаемыми мерами по объединению разрозненных ведомственных присутст­вий, лишь внешне связанных губернским советом. В проекте го­ворилось, что «несмотря на то что, казалось бы, более стройным явился бы такой распорядок, при котором все дела администра­тивно-судные были бы, во-первых, отделены от управления в соб­ственном смысле и надзора, т. е. активной администрации, а, во-вторых, составили бы предмет ведения особых административных судов, министр внутренних дел тем не менее не решается предло­жить такую меру».⁷² Однако при обсуждении столыпинского про­екта Совет министров настоял на образовании специального сме­шанного коллегиального учреждения — судебно-административ-ного присутствия губернского совета, порядок решения дел которого должен был «приближаться к судебному разбирательству и быть построен при непременном соблюдении состязательности и гласности».⁷³

Профессору Демидовского юридического лицея И. Я. Гурлян-ду, участвовавшему ранее в работе комиссии Урусова, было зака­зано составление «проекта устройства административно-судной части в губерниях, управляемых на общем основании». Большин­ство предложений Гурлянда были учтены при составлении нового варианта правительственного проекта, внесенного во II Думу.

Гурлянд, чья концепция организации административной юс­тиции отражена в проекте урусовской комиссии, подчеркивал мысль о принадлежности административной юстиции к области самой администрации, а не суда и предполагал использовать ее в целях контроля правительства за деятельностью органов само­управления.⁷⁴ С его точки зрения, данный институт должен был функционировать в интересах государства, а не частных лиц и общества.

Цель намеченного преобразования состояла в усилении прави­тельственной власти губернатора — «хозяина губернии», привле­чении общественных установлений к возможно большему участию в управлении, учреждении органов административной юстиции.

⁷¹ Столыпин П. А. «Нам нужна великая Россия»... С. 56.

⁷² РГИА. Ф. 1405. Оп. 543. Д. 910. Л. 11 об.

⁷³ Там же. Л. 50—50 об.

⁷⁴ См.: Там же. Ф. 1629. Оп. 1. Д. 25.

Создаваемые аналогично уездным губернские советы, возглавля­емые губернатором, должны были состоять из распорядительного, дисциплинарного и административно-судного присутствий. Обра­зование административно-судных присутствий в уезде и губернии рассматривалось Столыпиным как «первый, решительный шаг» к «установлению ... условий обеспечения законности местного управления, которые признаются... необходимыми гарантиями публичных прав населения».⁷⁵ В то же время «всякое иное устрой­ство, как такое, которое вело бы к передаче административно-суд­ных дел ведению общих судов, а равно и такое, которое вырази­лось бы в учреждении особых административных судов ... стано­вилось бы в противоречие со всем ходом русского законодательства об управлении и с самим духом его»,⁷⁶ подчеркивал министр внут­ренних дел, и его не смущало то, что статусу административного суда не соответствовала не только принадлежность его к админи­страции, но и огромное влияние, оказываемое на решение дел гу­бернатором.

Проекты губернской и уездной реформ, внесенные во II Госу­дарственную думу, были направлены в 1908 г. в Совет по делам местного хозяйства. Мнения, высказанные в ходе обсуждения в Совете, свидетельствуют о большом политическом значении про­блемы устройства административной юстиции в России, Предво­дители дворянства, губернаторы и правые члены выступили ка­тегорически против предложенной проектом системы админи­стративно-судного производства. По словам И. Я. Гурлянда, проанализировавшего прения в Совете, им была «не ясна, а пото­му и весьма подозрительна та настойчивость, с которой проекты ... говорят о закономерности управления».⁷⁷ Еще более непонят­ной оказалась для них сущность самого института административ­ной юстиции: ввиду «неопределенности» термина, который «про­тиворечит принципу отделения администрации от суда», некото­рые члены Совета настаивали на наименовании присутствия «особым», а не административно-судным.⁷⁸ Представители Мини­стерства внутренних дел вынуждены были объяснить необразован­ным губернаторам значение юридического термина. Впоследст­вии, при разработке проекта губернской реформы в 1914 г., с тем, чтобы избежать использования непонятного для обывателей на­звания, М. Пуришкевич предложил образовать на местах взамен административных судов Губернскую жалобную палату.⁷⁹ Однако создание в соответствии с западноевропейскими образцами инсти­тута, от правильного построения которого «зависит и организация

⁷⁵ Государственная Дума: II созыв. Законопроекты, внесенные Министерством внутренних дел. СПб., 1909. С. 355.

⁷⁶ Там же. С. 77 об.

⁷⁷ Справка И. Я. Гурлянда «По вопросу о губернской реформе» (РГИА.

Ф. 1284. Оп. 185. 1906. Д. 73. Ч. 7. Л. 179).

⁷⁸ Совет по делам местного хозяйства. Журнал комиссии по проекту положе­ния об уездном управлении. № 8 (Там же. Ф. 1288. On. 1. 1908. Д. 15. Л. 128).

⁷⁹ О возможных началах переработки проекта губернской реформы. (Записка М. Пуришкевича. 1914 г.—Там же. Ф. 1284. Оп. 185. 1906. Д. 73, ч. 15. Л. 15, 22 об.).

правового строя в стране»,⁸⁰ имело для министерства Столыпин
существенное и принципиальное значение. ^а

В то же время устройство проектируемых административны» судов было далеко от признанных европейской наукой норм и от существовавших в то время в Германии и во Франции учрежде­ний. «Вверяя ... органам активного управления» административ­но-судебные функции, правительство нарушило «основной прин­цип» организации суда.⁸¹ Ряд членов Совета потребовал введения состязательности процесса и усовершенствования устройства при­сутствия. Однако Министерство внутренних дел отстаивало в Со­вете по делам местного хозяйства свою позицию, заключавшуюся в стремлении сохранить преобладание правительственного эле­мента. Представитель министерства И. М. Страховский подчерк­нул неосновательность предположения о подчинении дел админи­стративной юстиции состязательному порядку производства.⁸² По мнению И. Я. Гурлянда, административная юстиция являлась та­ким институтом, «где высшее по положению коллегиальное уч­реждение имеет наблюдение за низшими установлениями с точки зрения правильности применения ими закона».⁸³ Сравнение опре­деления, данного Гурляндом (более подходящего к понятию над­зора), с формулировкой В. М. Гессена (административная юсти­ция есть «своеобразная и обособленная организация судебной вла­сти, призванной к защите субъективных публичных прав путем отмены незаконных распоряжений административной власти» ^S4) еще раз доказывает разницу в правовом мировоззрении чиновника и либерального юриста.

Тем не менее Министерство внутренних дел не пошло на унич­тожение принципа обособления судебно-административных дел в отдельное присутствие, предложенное правыми членами Совета. Напротив, Гурлянд подчеркнул существенное и принципиальное значение, которое имеет образование коллегии административной юстиции.⁸⁵ Таким образом, Министерство внутренних дел стреми­лось усовершенствовать систему административного управления в уезде и губернии. Оно уступило требованиям либеральной оппо­зиции, настаивавшей на учреждении института административ­ной юстиции, но в то же время сохранило преобладание прави­тельственного начала.

Характер компромисса имел и другой проект, относящийся к преобразованию административной юстиции, — проект реформы I департамента Сената. После того как результаты работы Особого совещания А. А. Сабурова были оставлены без внимания, весной 1907 г. Группа Центра Государственного совета внесла на рас­смотрение верхней палаты законодательное предположение, пред­ставляющее собой конспект проекта совещания. В нем предпола-

⁸⁰ Корф С. А. Административная юстиция в России. СПб., 1910. Т. 1. С. 507.

⁸¹ Совет по делам местного хозяйства: Журнал общего присутствия № 6 (Там
же. Ф. 1288. Оп. 1. 1909. Д. 8. Л. 13).

⁸² Корф С. А. Административная юстиция в России. Т. 1. С. 521.

⁸³ Там же. С. 504.

⁸⁴ Гессен В. М. О правовом государстве. СПб., 1907. С. 45.

⁸⁵ Корф С. А. Административная юстиция в России. С. 507.

алось наделить Сенат, поставленный в независимое положение ^г _отношению к администрации и министру юстиции, функциями административного суда и контроля за действиями министров, а также провести соответствующие изменения в порядке производ­ства дел, распространив на I департамент некоторые положения Судебных уставов. Проект был провален силами правых, поддер­жавших министра юстиции И. Г. Щегловитова. В декабре 1907 г. Министерство юстиции представило в Государственную Думу Ц1 созыва свой вариант проекта, в котором декларировалось стремление правительства создать в рамках Сената высший адми­нистративный суд империи, однако соответствующие статусу ад­министративного суда гарантии его независимости не предусмат­ривались.

На отсутствие данных положений указывала Комиссия III Го­сударственной Думы, выработавшая собственный проект, а также представители либеральной оппозиции.⁸⁶ Преобразование Сената стало одним из основных пунктов концепции реформ: требование о его проведении включили в свою программу в 1907 г. октябри­сты, разработавшие впоследствии, в 1909 г., собственный план преобразования, а в Государственной Думе IV созыва оно объеди­нило политические платформы националистов, прогрессистов и октябристов, поддержанных кадетами. Кадеты и прогрессисты внесли в IV Думу проекты реформ местного самоуправления, пре­дусматривавшие организацию низших органов административной юстиции. Однако ни столыпинское правительство, ни сменившие его министерства так и не смогли решить проблему создания ад­министративной юстиции.⁸⁷

* * *

Несколько большего формально добилось правительство в ре­форме местного суда. Центральное место в ней занимала ликви­дация крестьянского волостного суда и судебных функций земских начальников. Министерство юстиции при этом отмечало «право­вую и экономическую приниженность волостных судей», их зави­симость от каждого власть имущего, и особенно от земских на­чальников, стремящихся восстановить «особое поместное значение дворян-землевладельцев».⁸⁸ Проект восстанавливал институт ми­ровых судей, избираемых земством. Говоря о необходимости унич­тожить сословные правоограничения крестьян и распространить на них действие писаного права, правительство имело в виду и

⁸⁶ Доклад 4-й подкомиссии Комиссии по судебным реформам Государствен­ной Думы «Основные начала реформы Сената» (РГИА. Библиотека. Кол. печ. зап. № 69. С. 14); Кокошкин Ф. Ф. К вопросу о реформе Сената. М., 1908.

⁷ Принятый 26 декабря 1916 г. закон о пересмотре Учреждения Правитель­ствующего Сената не мог быть реализован в условиях развала монархической го­сударственности .

⁸ Краткая объяснительная записка к проекту о преобразовании местного суда.

1906 г. (РГИА. Ф. 1276. Оп. 2. Д. 77. Л. 15, 19).

сугубо конкретную цель. Крестьянский волостной суд решал бы
конфликты выделяющихся на отруба и общинников по нормам
обычного права, т. е. в пользу последних. Переход к писаному
праву обеспечивал интересы собственника. Эту сторону реформы
подчеркивал в Думе Щегловитов. «Крестьянин наш, — говорил
он, —из общинного владельца переходит в личного собственника-
ему сугубо понадобится судебная защита».⁸⁹ '

Соглашаясь с необходимостью защитить собственника, пра­вые тем не менее резко выступили против судебной реформы Прежде всего она была для них «частью целой серии законопро­ектов, берущих начало от печальной памяти 1905 г.»,⁹⁰ и отвер­галась уже за одно это. Кроме того, эта реформа тоже воспри­нималась как покушение на сословные устои и на одну из дво­рянских опор в деревне — земского начальника.⁹¹ Но самое главное — правых пугала перспектива избрания мировых судей будущим обновленным земством, ибо оно, по их мнению, ока­жется «в пленении у партии народной свободы».⁹² С другой сто­роны, многие крестьяне были недовольны выборами судей суще­ствующим земством, в которое «крестьянин допущен только для запаха».⁹³ Государственный совет тоже усомнился в своевремен­ности ликвидации волостного суда. Чтобы спасти два других принципа реформы — лишение земских начальников судебных функций и выборность мировых судей — Столыпин и Щеглови­тов согласились сохранить волостной суд.⁹⁴ При этом оговарива­лось, что споры о землях, выделенных из общины, не должны рассматриваться волостными судами, поскольку это «в корне подрывало бы все значение последних аграрных мероприятий».⁹⁵ В таком виде закон был 15 июня 1912 г. утвержден Никола­ем II. Правительство вывело конфликты хуторян с общинника­ми из ведения волостного суда, но ценой сохранения этого од­ного из важнейших сословных институтов в стране. И даже в таком виде судебная реформа только в 1914 г. начала вводиться в жизнь в 10 губерниях.

Важное место в первоначальном пакете столыпинских реформ занимали вероисповедные проекты, вытекавшие из указа 17 апре­ля 1905 г. Летом 1906 г. Министерство внутренних дел готово бы­ло идти очень далеко и признать право на бесконфессиональное состояние и гражданский брак. К зиме 1907 г. «радикализм» ве­домства Столыпина в вопросах веры сильно уменьшился. Мини­стерство вернулось к мнению, что подданный без религии — «не­желательный элемент» в государстве. Оно выступало также за сохранение православной церковью ее «господствующего и пер-

⁸⁹ Государственная Дума: Третий созыв. Сессия III. Ч. 1. Стб. 1318.

⁹⁰ Там же. Стб. 1151.

⁹¹ Труды IV съезда дворянских обществ. С. 313, 321.

⁹² Государственная Дума: Третий созыв. Сессия III. Ч. 1. Стб. 1285.

⁹³ Там же. Стб. 1062.

⁹⁴ Доклад комиссии Государственного совета по законопроекту о преобразо­вании местного суда. 1912 г. (РГИА. Ф. 1405. Оп. 543. Д. 946. Л. 118—121).

⁹⁵ Записка министра юстиции о пределах подведомственности волостным су­дам гражданских дел (1911 г.) (Там же. Оп. 539. Д. 640. Л. 5).

венствующего» положения. Но еще оно считало нужным расши­рить права других существовавших в России церквей, предоста­вить свободу проповеди «всем признанным в империи вероиспове­даниям, а в том числе и старообрядчеству». Правда, при этом ого­варивалось, что такая проповедь не может быть направлена против православия. Законопроект о старообрядческих и сектант­ских общинах давал право создавать такие общины, строить храмы и избирать из своей среды духовных лиц (с наименованиями, сов­падавшими с православными). Предполагалось снять ряд ограни­чений, связанных со смешанными браками, отменить часть пра-воограничений для неправославных. Эта отмена, однако, не дол­жна была коснуться евреев и поляков-католиков. Все эти меры имели целью смягчить остроту религиозной борьбы в западных гу­берниях, а главное — помочь привлечь на сторону власти старооб­рядческую буржуазию и крестьянство.⁹⁶

Эти проекты сразу же вызвали протест обер-прокурора Си­нода П. П. Извольского. Министерство внутренних дел, утвер­ждал он, «лишает православную церковь прав, придающих ей значение господствующей, и совершенно приравнивает к ней инославие и иноверие». Особое недовольство вызвало то, что проекты не были согласованы с Синодом. Извольский даже по­ставил столыпинскому ведомству в пример I Думу, которая за­просила отзыв Синода на свой законопроект о свободе веры.⁹⁷ Когда министерство все же внесло свои проекты в Думу, Синод в декабре 1907 г. принял специальное определение. Он проте­стовал против предоставления другим исповеданиям «права сво­бодного распространения своего учения» и требовал сохранить ограничения неправославных конфессий, затруднения при пере­ходе из православия, а также административные кары за «на­падки» на церковь в печати и в театре.⁹⁸