I. пространство в международном праве 5 страница

46. Праву мирного прохода судов как традиционному выражению акваториального суверенитета над территориальным морем соответствует исчерпывающий перечень правомочий прибрежных государств по регулированию (каталог). Указанный перечень - важнейшее уточняющее нововведение последнего времени. В частности, прибрежное государство может издавать правила о защите окружающей среды <133>. Нарушение мер, указанных в абз. 1 ст. 21 КМП, не означает, что проход иностранного судна не является мирным, однако оно дает основание прибрежному государству преследовать нарушителя только в соответствии с национальным правом. Кроме того, в этом случае действуют все общепризнанные международные правила, касающиеся предотвращения столкновения в море (абз. 4 ст. 21 КМП) <134>. Согласно ст. 22 КМП прибрежное государство в случае необходимости и с учетом безопасности судоходства и охраны морской среды может требовать от иностранных судов <135>, осуществляющих право мирного прохода, пользоваться определенными морскими коридорами и схемами разделения движения <136>. Абзац 1 ст. 24 КМП запрещает прибрежному государству препятствовать мирному проходу судов, однако препятствия, которые имеются в виду, в КМП не указаны. Но и правила прибрежного государства, издаваемые в соответствии с КМП, подлежат по требованию телеологического толкования соответствующей нормы контролю на основе соблюдения принципов разумности и соразмерности. Осуществление такого контроля требует учитывать соотношение между свободой судоходства, безопасностью судоходства и охраной окружающей среды <137>. По положениям ст. 25 КМП прибрежное государство обладает определенными правами вмешательства в отношении иностранных судов, в том числе в целях недопущения прохода, не являющегося мирным. Оно может принимать необходимые меры по предупреждению нарушения условий, на которых эти суда допускаются, например во внутренние воды. В свете абз. 2 ст. 26 КМП представляется сомнительным, может ли прибрежное государство взимать плату за пользование морской средой территориального моря иностранными судами, если речь не идет о сборах в оплату за конкретные услуги, оказанные названному судну (например, маячные сборы). Статья 27 КМП ограничивает уголовную юрисдикцию прибрежного государства <138>.

--------------------------------

<133> Контроль иностранных судов допускается только при подозрении в нарушении национальных экологических норм. Если подозрение подтверждается, может быть возбуждено разбирательство.

<134> Прибрежное государство может издавать правила, касающиеся конструкции, комплектования экипажа или оборудования иностранных судов, только на основании общепризнанных международных норм (абз. 2 ст. 21 КМП).

<135> Абзац 2 ст. 22 КМП действует также в отношении военных и иных государственных судов. Положения ст. ст. 29 - 32 КМП о судах, не являющихся торговыми, зафиксированы уже в Женевской конвенции 1958 г. Положение об ответственности государства флага (ст. 31 КМП) соответствует общему принципу государственной ответственности; об этом принципе см.: Раздел 7. Шредер. Абзац 4 и след.

<136> В ст. 22 КМП речь идет только о безопасности судоходства. Однако на основании этого положения создаются специальные правила о компетенции прибрежного государства, действующей в рамках абз. 1 ст. 24 КМП. Ограничение безопасности судоходства не означает, что морские коридоры и схемы разделения движения не могут быть установлены в связи с охраной окружающей среды: безопасность судоходства и охрана окружающей среды неразрывно связаны между собой; это выражается уже в том, что абз. 2 ст. 22 КМП указывает на конкретные виды судов, эксплуатация которых предопределяет особые риски для окружающей среды, а абз. 1 ст. 211 КМП обязывает государства устанавливать системы путей, чтобы предотвратить загрязнение морской среды. Еще одной общей нормой о компетенции является п. f ст. 21 КМП. ИМО также все чаще устанавливает системы путей для защиты окружающей среды на экологически чувствительных участках. Прибрежное государство не вправе создавать морские заповедники, которые сделают проход судов через его территориальное море полностью невозможным. Прибрежное государство может запрещать проход судов по экологическим причинам только в исключительных случаях (абз. 2 ст. 220, п. h абз. 2 ст. 19 КМП).

<137> См.: примеч. 115: Schult 114ff. Согласно абз. 2 ст. 24 КМП прибрежное государство должно предупреждать об опасности для судоходства. В деле "Korfu Kanal" (ICJ Reports 1949, 4, 22) МС на основании принадлежности канала к юрисдикции Албании пришел к выводу, что Албания была обязана предупредить об опасности.

<138> Исключения из этого принципа возможны в случаях, перечисленных в абз. 1 ст. 27 КМП. Другие правила действуют и в том случае, если судно входит во внутренние воды (ст. 8 КМП) или выходит из них. В целом уголовная юрисдикция в отношении иностранных судов существенно ограничена. Исполнительное производство и применение ареста в отношении иностранных судов в рамках гражданского судопроизводства допускаются в территориальном море, только если обстоятельства, обосновывающие материальную ответственность или вину, непосредственно связаны с проходом судов.

Проливы

47. В отношении проливов, используемых в международном судоходстве (ст. 37 КМП), в части III КМП предусмотрен особый режим прохода и пролета <139>. Этот режим не затрагивает территориально-правовой статус вод таких проливов, а также осуществление прибрежными государствами их юрисдикции, не связанной с проходами и пролетами, на что однозначно указывает ст. 34 КМП <140>. Право беспрепятственного транзитного прохода для гражданских и военных морских и воздушных судов, установленное КМП, составляет центральную часть особого режима пользования (ст. 38 КМП). В рамках переговоров право транзитного прохода судов по политическим соображениям увязывалось с правом на расширение территориального моря: без реализации транзитного прохода (и транзитного пролета) через проливы было бы отказано в согласии на расширение территориального моря до 12 морских миль. На примере права транзитного прохода (и транзитного пролета) можно раскрыть связь со свободой открытого моря (ст. 87 КМП). Территориальный объем права прохода судов увеличен в сравнении с соответствующим правом, существовавшим ранее. Правовой режим проливов теперь распространяется и на территориальное море (прежде всего по военно-стратегическим соображениям); это отклонение от действовавшей в морском праве второй половины XX века тенденции к расширению зон по экономической мотивации, связанной с ресурсами. Транзитный проход определяется в абз. 2 ст. 38 КМП как "осуществление... свободы судоходства и полета единственно с целью непрерывного и быстрого транзита", включая передвижение под водой. Не допускается взимание платы за транзит. Статья 39 КМП конкретизирует обязанности судов во время транзитного прохода. При установлении коридоров, как и в архипелажных водах (абз. 9 ст. 53 КМП), предусмотрена обязанность сотрудничества с Международной морской организацией (ИМО, ст. 41 КМП) <141>. Государство, граничащее с проливом, ограничено в возможностях по изданию правил, обязательных для иностранных судов <142>. В целом права прибрежного государства <143> в отношении беспрепятственного транзитного прохода, еще не включенные в международное обычное право <144>, подвергаются значительно большим ограничениям, чем права, связанные с правом мирного прохода <145>.

--------------------------------

<139> Согласно абз. 4 ст. 16 Женевской конвенции о территориальном море 1958 г. запрещается прерывать мирный проход судов. В целях поддержки транзита КМП выходит за рамки запрета на прерывание прохода. О понятии "пролив, используемый для международного судоходства" см. дело "Korfu Kanal" (ICJ Reports 1949, 4, 29; Graf Vitzthum. Seerecht, Kap 2 Rn 158ff).

<140> Согласно п. c ст. 35 КМП не затрагивается режим проливов, проход в которых регулируется давно существующими и действующими поныне международными конвенциями (Конвенция Монтре о проливах 1936 г. в отношении проливов Босфор и Дарданеллы; Копенгагенский договор 1857 г. об отмене зундских и бельтских пошлин; правовые акты о Гибралтарском и Малаккском проливах).

<141> Эта традиционная международная организация, компетенция которой основывается на ст. 211 и след. КМП, в основном осуществляет меры по безопасности судоходства. Такая форма сотрудничества, включающая предложение соответствующих норм прибрежным государством и принятие этих норм ИМО, обозначается как законодательная компетенция в рамках кооперации. См.: Oxman. Environmental Protection in Archipelagic Seas and International Straits, Law of the Sea Institute Proceedings 29 (1997) 281.

<142> Исчерпывающий перечень вопросов, в отношении которых допускается издание правил (ст. 42 КМП), предусматривает безопасность судоходства, международные правила о сбросе вредных веществ, запрет на рыболовство, а также ограничение погрузки и выгрузки. Подобные перечисления содержатся в ст. 21 КМП (мирный проход) и ст. 53 КМП (архипелажные воды).

<143> См.: ст. 44 КМП, с одной стороны, и ст. 2 и след. КМП, с другой стороны.

<144> Первые ссылки на практическое применение государствами см.: Jia. The Regime of Straits in International Law, 1997, 168ff. О дифференцированном подходе см.: Graf Vitzthum. Seerecht, Kap 2 Rn 179.

<145> Согласно ст. 233 КМП положения об охране окружающей среды в разделах 5 - 7 части XII КМП (Защита и сохранение морской среды) не затрагивают правового режима проливов (ст. 37 и след.); сказанное долгое время вызывало споры. Разделы 6 (Обеспечение выполнения) и 7 (Гарантии) применяются только по аналогии (абз. 1 a, b ст. 42 КМП). См.: Graf Vitzthum. Seerecht, Kap 2 Rn 180.

48. Существуют научные, технические, инфраструктурные и экономические основания, которые в совокупности обусловливают необходимость развития более тесного международного сотрудничества, касающегося морских пространств. Однако многие прибрежные государства стремятся получить преимущественное право на максимальное количество видов пользования, то есть монополизировать возможность пользования для своих граждан. В отношении прибрежных морских зон доминирует желание прибрежных государств включить в свою территориально-правовую сферу максимально возможные обширные части указанных пространств. Такое желание преобладает над попытками развивать трансграничные связи и сотрудничество на основе принципов эффективности и справедливого распределения в рамках международного права <146>. В частности, попытка установить проблематичный с политической точки зрения международный режим для морского дна открытого моря и экономического использования его ресурсов привела (с конца 1960-х годов) к существенному расширению зон, включенных в юрисдикцию прибрежных государств. Несмотря на либеральные правила КМП в отношении проливов и частичное дерегулирование режима разработки морского дна и недр, изменение вектора развития в направлении "демонтажа" дополнительных правомочий прибрежных государств в пользу функциональной интернационализации не предвидится.

--------------------------------

<146> . I/1, 495ff: авторы отмечают "отход от мышления, основанного на территориальных претензиях", и одновременно подчеркивают, что "высокая концентрация прав развивается от функционального описания государственных компетенций в направлении всеобъемлющей компетенции на ограниченной территории"; правовой режим морских зон все еще определяется в категориях территориального верховенства.

3. Негосударственная территория (1): территории

под функциональной юрисдикцией прибрежных государств

а) Сущность и границы:

территории под ограниченной юрисдикцией

49. Прилежащая зона, исключительная экономическая зона, а также континентальный шельф не относятся к государственной территории. В отношении пространств, на которые не распространяется территориальное верховенство, КМП наделяет прибрежное государство правами по осуществлению необходимого контроля (ст. 33), суверенными правами (не суверенитетом!), юрисдикцией, а также другими правами (п. п. a, b, c абз. 1 ст. 56; абз. 1 ст. 77; ст. 246), исключительными правами и исключительной юрисдикцией (абз. 1, 2 ст. 60) или правами и юрисдикцией (ст. 55) <147>. Таким образом, несмотря на применение различных понятий и дифференцированной регламентации, речь всегда идет об осуществлении отдельных прав и полномочий в определенных целях исключительно прибрежными государствами (ст. 56 КМП). Эти права и полномочия, в отличие от территориального и акваториального суверенитета, обосновываются и ограничиваются в зависимости от целей; иными словами, они ни в коем случае не являются всеобъемлющими. Прибрежное государство обладает правами контроля, преимущественными правами и монополией в отношении других государств и их граждан только применительно к определенному сегменту компетенции. Таким образом, уже вследствие целевой ориентации и ограничения определенными задачами такой режим качественно отличается от всеобъемлющего и территориально или акваториально (не функционально) детерминированного территориального верховенства <148>. Пространства, на которые не распространяется территориальное верховенство, но в пределах которых действуют ограниченные права и полномочия, связанные с пользованием (функциональные права), обозначаются понятием "территории под функциональной юрисдикцией прибрежных государств".

--------------------------------

<147> См.: также: суверенное право (ст. 193), полномочия по обеспечению выполнения (ст. 224 и след.), права (ст. 227), исключительное право (ст. ст. 81, 245), право прибрежного государства (ст. 85, п. а абз. 1 ст. 249 КМП) и др.

<148> Правовой режим негосударственных территорий, незначительно удаленных от побережья, как и глобальных территорий с международным режимом (см. абз. 59 и след.), не может определяться на основе территориального верховенства.

б) Прилежащая зона: право полиции осуществлять контроль

50. Прилежащая зона (contiguous zone/zone contigue) относится к традиционным институтам морского права <149>. Эту морскую зону, граничащую с территориальным морем и еще в ст. 24 Женевской конвенции о территориальном море 1958 года (однако, не в КМП) именуемую частью открытого моря, могут заявить прибрежные государства. В указанной зоне, близкой к побережью, за прибрежными государствами признано право осуществлять контроль, необходимый для предотвращения нарушений таможенных, фискальных, иммиграционных или санитарных правил <150> и для наказания за такие нарушения (ст. 33 и след. КМП). Речь идет о предметах деятельности, составляющих компетенцию органов полиции, полномочия которых ограничены территориально и по содержанию <151>. Внешняя граница прилежащей зоны должна находиться на расстоянии не более 24 морских миль от исходных линий. Следовательно, ширина прилежащей зоны не должна превышать 12 морских миль, если прибрежное государство не установило ширину территориального моря менее 12 морских миль, что в настоящее время остается исключением <152>. Прилежащая зона частично дублирует исключительную экономическую зону и континентальный шельф, тем не менее она не является избыточным реликтом раннего морского права, поскольку помогает держать под контролем угрозу функциональной "ползучей" юрисдикции (creeping jurisdiction).

--------------------------------

<149> См.: Hoog (Fn 19) 16, 29ff; см. также: Graf Vitzthum. Seerecht, Kap 2 Rn 181ff. Кроме Германии, прилежащую зону не заявили Албания, Багамские острова, Барбадос, Белиз, Бенин, Босния-Герцоговина, Бруней, Камерун, Колумбия, Коморские острова, Конго и др.; практически каждое третье государство не пользуется этим институтом.

<150> Согласно ст. 303 КМП контролю также подлежит торговля историческими и археологическими объектами. См.: Graf Vitzthum/Talmon (Fn 117) 23ff, 33ff.

<151> Комиссия международного права в 1956 г. и Конференция по морскому праву в 1958 г. отклонили предложение разрешить контроль также в целях безопасности отдельных государств и сохранения рыбных запасов. См.: Hoog (Fn 19) 30.

<152> В Женевской конвенции о территориальном море 1958 г. ширина зоны, включая территориальное море, указана в 12 морских миль; с тех пор горизонтальная "ползучая" юрисдикция (creeping jurisdiction) значительно усилилась.

в) Исключительная экономическая зона: пространство

sui generis, ориентированное на использование ресурсов

51. В граничащей с территориальным морем исключительной экономической зоне (сравнительно недавно введенный в морское право институт <153>, exclusive economic zone/zone economique exclusive) прибрежное государство осуществляет исключительные отдельные права и компетенции. Названная зона, как и прилежащая зона и континентальный шельф, не затрагивает воздушное пространство (эта часть воздушного пространства остается свободной, как воздушное пространство над открытым морем), не относится ни к территории прибрежного государства, ни к открытому морю в узком смысле. Как и в открытом море, в исключительной экономической зоне действуют важнейшие права иностранных государств: свобода судоходства, полетов и прокладки подводных кабелей и трубопроводов, а также "другие правомерные с точки зрения международного права виды использования моря, относящиеся к этим свободам" (абз. 1 ст. 58 КМП) <154>. Кроме того, прибрежное государство имеет "суверенные права в целях разведки, разработки и сохранения природных ресурсов как живых, так и неживых... и в отношении других видов деятельности по экономической разведке и разработке указанной зоны, таких как производство энергии..." (п. a абз. 1 ст. 56 КМП) <155>. Общими правами в полном объеме, вытекающими из территориального верховенства или даже акваториального суверенитета, прибрежное государство в ИЭЗ не обладает <156>. Правовой режим ИЭЗ не включает право прибрежного государства требовать информацию о военных маневрах иностранных государств и тем более полномочие требовать разрешения на проведение таких маневров. Если прибрежное государство намерено принять правила по предотвращению, сокращению и сохранению под контролем загрязнения окружающей среды, эти положения должны отвечать общепризнанным международным нормам и стандартам (абз. 5 ст. 211 КМП). Меры, связанные с нарушением указанных правил, могут обычно применяться лишь в порту. Только в случае больших сбросов возникает ограниченное право прибрежного государства предпринять в ИЭЗ меры, указанные в абз. 5 и 6 ст. 220 КМП. Таким образом, для легитимации прав в ИЭЗ первостепенную роль играет связь с пространством. Суверенные права в отношении видов деятельности, не связанных с ресурсами (например, производство энергии путем использования течений и ветра, п. a абз. 1 ст. 56 КМП) являются иллюстрацией такой связи. В конечном итоге все экономически значимые виды пользования этим огромным участком моря, расположенным вблизи от побережья, принадлежат исключительно прибрежному государству <157>.

--------------------------------

<153> Режим, установленный в части V КМП (а также в части VI, ст. ст. 88 - 115, части XII, части XIII и приложении I), не означает завершение развития института ИЭЗ (практика государств!); это компромисс между государствами, которые выступали в поддержку 200-мильной ширины территориального моря, и государствами, которые по-прежнему отдают предпочтение узкому территориальному морю (с прилежащей зоной для защиты рыболовства). Развивающиеся страны скептически относятся к большей части традиционного морского права и выступают единым фронтом "борцов за территорию" совместно с индустриальными государствами, обладающими длинной береговой линией, Австралией, Канадой, Норвегией. См.: . Seerecht, Kap 3 Rn 203ff.

<154> Такие виды пользования должны соответствовать другим положениям КМП, например о мирных целях (ст. 88, а также ст. 301 КМП). Военные действия в соответствии с Уставом ООН не считаются немирными. См.: . Seerecht, Kap 3 Rn 271ff.

<155> Статья 56 КМП дифференцирует суверенные права, юрисдикцию и права в отношении морского дна и недр ИЭЗ (ссылка на VI КМП). О различиях см.: Janssen. Die rechtlichen der Einrichtung von Meeresschutzgebieten in der Ostsee, 2002, 165ff. С точки зрения экологической политики компетенция регулирования прибрежного государства ограничена трансформацией международных стандартов в национальное право. Его компетенция по осуществлению прав включает любые меры, вплоть до задержания. См. также: ст. 73 КМП. Подробнее см.: Jarass. Naturschutz in der Wirtschaftszone, 2002; . Handbuch Seerecht, Kap 3 Rn 223ff. Согласно КМП для морских научных исследований теперь требуется разрешение. См. также: абз. 2 ст. 246 КМП). С этим связаны многочисленные проблемы на практике; обходной маневр для свободных военных исследований не является адекватным решением. О практике государств в отношении ИЭЗ см.: Franckx/Gautier (Hrsg). The Exclusive Economic Zone and the United Nations Convention on the Law of the Sea, 2003. Здесь также содержится информация о тенденциях дальнейшего распространения уже достаточно широких прав прибрежных государств (ст. ст. 56, 62 КМП), что представляет угрозу для свободы судоходства, на вспомогательные суда (суда снабжения, включая заправочные суда для рыболовецких судов) или вспомогательные виды деятельности (переработка рыбы на борту судна).

<156> Это функциональное ограничение суверенных прав государства в ИЭЗ было предметом рассмотрения Международного трибунала по морскому праву по делу MN "Saiga 2" в связи с вопросом, в какой мере на эту зону распространяются национальные таможенные законы. См.: ITLOS Reports 1999, 10, 55ff.

<157> Европейское сообщество также подписало КМП в соответствии с абз. 1f ст. 305 КМП (вопреки многолетнему противостоянию СССР). О правах пользования см.: Wolfrum (Fn 43) 69ff; см. также: Graf Vitzthum. Schiffssicherheit, 62 (2002) 163ff; Kommission (EG) (Hrsg). Seeverkehrspolitik: Rechtsvorschriften und Ziele der EU den Seeverkehr, 2002; Lagoni. Die Errichtung von Schutzgebieten in der Wirtschaftszone aus Sicht, NuR 2002, 121ff; . Raumordnung in der Wirtschaftszone? DVBl 2003, 625ff; Ehlers. Der Schutz der Ostsee, NuR 2001, 661ff.

52. Прибрежное государство владеет исключительными правами пользования в отношении видов рыб, которые могут вылавливаться (ст. 62 КМП); указанные права связаны с обязанностью определять допустимый улов живых ресурсов (ст. 61 КМП). Если прибрежное государство не в состоянии обеспечить весь допустимый улов, оно должно предоставить иностранным государствам (в определенной последовательности) доступ к остатку допустимого улова (surplus; абз. 2 ст. 62 КМП) <158>. Таким образом, ИЭЗ является зоной рыболовной монополии прибрежного государства. Статья 61 КМП обязывает прибрежное государство к сохранению живых ресурсов. Некоторые авторы придерживаются точки зрения, что эта обязанность действует erga omnes, причем прибрежное государство выступает гарантом общего интереса в отношении сохранения живых ресурсов <159>. Указанная концепция, основанная на общественном интересе (public interest) или опеке (custodianship), пока недостаточно разработана и не признана большинством <160>, а представление о выполнении прибрежным государством функций в пользу третьих лиц <161> не соответствует генезису регулирования. Изначально речь шла о собственных интересах географических beati possidentes, даже если были частично учтены аспекты доверительного управления <162>. Этот принцип действует и в отношении трансграничных рыбных запасов. Нормативно слабая ст. 63 КМП не могла сдержать превышающий квоты вылов <163>. С точки зрения права пользования и промысловой политики Соглашение по осуществлению положений КМП о сохранении трансграничных рыбных запасов (определенных лишь в абз. 2 ст. 63 КМП) и запасов далеко мигрирующих видов, вступившее в силу в 2001 году, является прогрессивным <164>. Статья ст. 65 - 68 КМП содержат специальные положения об охране морских млекопитающих и особых видов рыб. Согласно ст. 73 КМП прибрежные государства могут также обеспечивать осуществление своих "суверенных прав" в исключительной экономической зоне <165>.

--------------------------------

<158> Участие государств - членов ЕС в эксплуатации остатка допустимого улова (порядок участия см. в ст. 69 и след. КМП) регулируется соглашениями о рыболовстве. Сфера их действия распространяется также на рыболовство в открытом море (см. примеч. 14 в наст. разд.). Этой исключительной компетенции Сообщества могло бы противоречить членство отдельных государств в международной организации по рыболовству.

<159> См.: (Fn 118) 237f; Ziemer. Das gemeinsame Interesse an einer Regelung der Hochseefischerei, 2000, 215ff; Wolfrum. Internationalisierung, 646.

<160> Критику по этому вопросу см.: . Meeresschutz, 158ff.

<161> См.: Hafner. Verteilung, 89ff (теория представительства).

<162> КМП не предлагает инструментария, при помощи которого интересы мирового сообщества могли бы быть обеспечены, если прибрежное государство игнорирует свои обязанности.

<163> В качестве примера можно напомнить о так называемой тресковой войне. См.: Joyner. On the Borderline? Canadian Activism in the Grand Banks // Stokke (Hrsg). Governing High Seas Fisheries, 1998, 207ff.

<164> С точки зрения территориальной политики это Соглашение, вступившее в силу 11 декабря 2001 г., можно считать прорывом. См.: абз. 58 наст. разд.

<165> Например, они могут применять санкции при нарушении установленных ими правил рыболовства. О правах и обязанностях прибрежных государств согласно ст. ст. 73 и 292 КМП см.: решение МТМП по делу MN "Saiga" 1, ITLOS Reports 1997, 4, 28ff; по этому делу требовалось решение о том, насколько абз. 2 ст. 73 и ст. 292 в отношении обязанности освобождения судна должны были применяться, несмотря на то что не существовало непосредственной связи с перечисленными в абз. 1 суверенными правами. Применение абз. 2 ст. 73 и 292 КМП было предметом рассмотрения дел "Camouco" (ITLOS Reports 2000, 10), "Monte Confurco" (ITLOS Reports 2000, 86), "Grand Prince", "Volga" и "Juno Trader" (решения по трем последним делам выложены в Интернете: http://www.itlos.org/cgi-bin/cases/list_of_cases.pl?language=en). Во всех перечисленных делах речь шла об освобождении судов из-под ареста в соответствии со ст. 292 КМП, причем спорными являлись размер залога и штрафов, определенных прибрежными государствами.