Священная римская империя и папство

Роль церкви в феодальной Европе.В феодальной анархии действовали и централизующие силы. Сами феодалы — прежде всего недостаточно сильные из них — нуждались в мощных централизованных орга­нах классового принуждения для того, чтобы довершить пора­бощение крестьянства и безнаказанно усиливать его эксплоатацию. Но и другие элементы феодального общества — и прежде всего возникающие с X—XI веков города—поддерживают вся­кие стремления к централизации. Мелкие войны и авантюры сливаются в крупные движения, захватывающие значительные слои населения в ряде стран. По мере роста производительных сил и экономических связей, по мере развития классовой борьбы в феодальном хаосе начинают все отчетливей выступать очертания крупных политических объединений.

Образование Священной Римской империи и походы импе­раторов в Италию; усиление папства и его борьба с Империей; крестовые походы; движение городских общин; рост королев­ской власти и формирование национальных государств — та­ковы крупные течения, которые в разнообразных столкнове­ниях и сочетаниях постепенно изменяют лицо феодального мира на Западе.

Священная Римская империя, «восстановленная» Оттоном I в 962 г., была уродливым политическим образованием с самого своего возникновения. Не имея силы установить хотя бы какой-нибудь порядок в Германии, короли Саксонской, Франконской, Швабской династий бросались на раздробленную, поли­тически бессильную и в то же время манившую их богатством своих городов Италию, захватывали, грабили, обирали несчаст­ную страну. Почти каждый новый король начинал с того, что сперва смирял своих непокорных герцогов, потом обруши­вался на Италию со своими варварскими бандами, которые гра­били, убивали, насиловали, пока король не добирался до Рима, где папа короновал его императорской короной. Нередко в это самое время на улицах шла резня между римским населе­нием и чужеземными насильниками. Потом коронованный император возвращался в Германию, чтобы на награбленные в Италии деньги продолжать борьбу со своими герцогами за право обирать германский народ. Германская церковь была сообщником императора, епископы и аббаты — его верными приспешниками. За это им давались земли и власть над населе­нием, а они предоставляли в распоряжение императора свои богатые материальные средства и свое религиозное влияние. Папство, которое переживало в X веке пору глубокого упадка и стало игрушкой в руках феодалов Римской области, теперь подчинилось германскому покровителю. Феодальная анархия особенно сказывалась на многочисленных и богатых владениях церкви. Никакие постановления и отлучения не могли служить для нее защитой от хищных соседей. Феодальная церковь была наиболее передовым хозяином того времени; другими словами, она наиболее энергично закабаляла крестьян на своих землях. Церковь нередко являлась пионером и в торговом деле. Все это делало для нее необходимым установление сильного органа классового принуждения и охраны ее интересов. Не находя достаточной поддержки у светских государей, церковь укре­пляет свою собственную организацию, пытается сплотить фео­дальную Европу под своим управлением и господством. У ней для этого имеются готовые организационные формы, которые надо только усилить и централизовать. У ней в руках средства религиозного воздействия, у ней же бесчисленный штат испол­нителей, сравнительно образованных в дико невежественной и безграмотной Европе. Надо только их дисциплинировать и подчинить единой воле.

Григорий VII и Генрих IV.С середины XI века влияние папства на Западе быстро растет. Если император Ген­рих III назначал пап по своему произволу и самовластно управлял папским престолом, то Генриху IV пришлось уже столкнуться в лице папства с грозной и орга­низованной международной силой. Важнейший вопрос, по линии которого разыгрался первый этап борьбы императоров с папами (вопрос об инвеституре), был тесно связан с между­народной политикой пап. Папа хотел иметь в лице епископов покорных слуг папского престола. Он стремился, таким образом, внедрить свою власть в глубь феодальной империи, овладеть теми органами, которые представляли важнейшую опору импе­раторской власти.

Укрепление папской власти во второй половине XI века многим обязано талантливой дипломатии Гильдебранда — Григория VII. Он использовал малолетство Генриха IV и феодальные смуты в Германии, чтобы, не боясь вмешательстваимператора, укрепить папство в организационном отношении. Гильдебранд проводит новый порядок избрания пап коллегией кардиналов, отстраняя, таким образом, императора от влияния на папские выборы. Безбрачие духовенства должно было сделать из него покорное орудие, не отвлекаемое никакими семейными заботами. Гильдебранд заключает союз с Тосканой. Он лично едет в Южную Италию, где в это время утвердились норманны, и в Капуе заключает союз с норманским графом Ричардом. В 1059 г. граф Ричард и Роберт Гюискар, герцог Апулии, признали себя папскими вассалами. На севере Италии Гиль-дебранду удалось подчинить папе сильных и независимых архиепископов миланских, поддерживая против них городское движение патаренов. Значительная часть Италии была объеди­нена под папским верховенством, чтобы противостать импе­ратору.

В 1073 г. Гильдебранд стал папой. Под наружностью этого маленького, коротконогого толстяка таились непреклонная и беспощадная воля, яростный фанатизм и гибкий дипломати­ческий ум. Он не знал удержа в своем исступленном красно­речии. Вместо «гнев господень» он говорил «ярость господня». В то же время он умел искусно разбираться в самой сложной политической обстановке, ловко маневрировать в опасной и враждебной среде. Среди принципов, изложенных им в его знаменитом «Dictatus papae», рядом с провозглашением без­условной власти папы в делах церкви встречаются и такие положения, как «Римский первосвященник имеет право низ­лагать императоров», «Он может освобождать подданных от присяги верности по отношению к неправедным государям». Конечно, Григорий не первый выдвинул эти принципы, но он первый сделал попытку провести их в жизнь.

Кроме силы оружия и средств дипломатии, в руках Григория и его преемников был еще и духовный меч — в виде отлучений, интердиктов, разрешения подданных от присяги. Этим оружием папы пользовались с большим искусством. Не следует, однако, приписывать слишком большое значение этим средствам цер­ковного воздействия. Не столько небесные громы отлучений, сколько умелое использование бесчисленных политических противоречий раздробленного феодального мира,— противо­речий между императорами и герцогами, между императорами и норманнами, впоследствии между императорами и итальян­скими городами, Вельфами и Гогенштауфенами, Капетингами и Плантагенетами, — было наиболее успешным приемом папской политики. Папа умеет и выступить во главе коалиции итальян­ских политических сил против иноземного государя и призы­вать иностранных государей в Италию, когда это для него выгодно. У пап было громадное преимущество в виде органи­зованности и дисциплины католической церкви и наличия в любой стране готовых кадров пропагандистов, осведоми­телей и шпионов, одетых в монашескую рясу.

При Григории VII получает широкое развитие посылка папских легатов, которые становятся одним из главных органов папского управления. Они являются повсюду, во все вмешиваются, смещают епископов, выступают против госу­дарей. Папа предписывает повиноваться легатам так, как повиновались бы самому папе. Но в то же время Григорий требовал отчета от легатов и проверял все их распоряже­ния.

Здесь нет надобности подробно останавливаться на дипло­матии папы Григория VII в его борьбе с Генрихом IV. Григорий упорно добивался права проводить церковные выборы, т. е. вмешиваться во внутренние и притом важнейшие дела Империи, преследуя симонию (продажу церковных должностей) и свет­скую инвеституру (возведение в епископский сан императором). Генрих IV всеми силами отстаивал эти права императора не только в Германии, но и во всей Священной Римской империи. Если Григорий присвоил папе право низводить императоров с трона, то Генрих использовал практиковавшееся уже ранее право императора низлагать пап. Генрих низлагает папу на Вормсском сейме 1076 г. и пишет ему послание, заканчиваю­щееся энергичным «ступай вон!» Месяц спустя Григорий низ­лагает самого Генриха на Латеранском соборе, разрешая «всех христиан» от клятвы верности ему и запрещая «служить ему как королю».

Побеждает папа, потому что ему удалось использовать то недовольство, которое Генрих возбудил среди князей Германии. Они присоединяются к папе, и положение Генриха делается безвыходным.

История свидания в Каноссе обросла легендой. Нелегко отделить факты от вымысла. Стоял ли Генрих босой на снегу перед воротами замка, дожидаясь, пока папа соизволит его принять, или же он ожидал этого приема в более комфорта­бельной обстановке, от этого дело меняется мало. Каносса могла показаться решительной победой папы, и его сторон­ники всячески старались раздуть историю унижения герман­ского императора, придумывая все новые подробности. Но для Генриха каносское покаяние было лишь дипломатическим шагом, давшим ему передышку и спутавшим карты папы в той борьбе, которую Генрих повел в Германии против князей и избранного ими нового короля. В 1080 г. Генрих при под­держке недовольных папой германских епископов снова низ­лагает Григория VII и выдвигает антипапу. Выдвижение антипап начинает играть такую же роль в императорской по­литике, как выдвижение антикоролей и антиимператоров в политике пап.

Со своим антипапой Генрих отправился на завоевание Рима. Григория выручили только южноитальянские нор­манны Роберта Гюискара. В числе войск, выручавших главу христианской церкви, были и отряды сицилийских мусульман. Генриху пришлось уйти, но норманны и арабы заодно раз­громили Рим, увели много народа в рабство, и Григорию нельзя было оставаться в опустошенном его союзниками городе. Он последовал за норманнами в Салерно, где и умер (1085 г.).

Вормсский конкордат 1122 г., который отделил духовную инвеституру от светской и отдал первую папе, а вторую — императору, не прекратил столкновений между императорами и папами. Это был во всех отношениях неудачный компромисс, открывавший путь для новых конфликтов.

Крестовые походы.В конце XI века папская дипломатия сумелаиспользовать в своих интересах начавшеесяна Западе широкое движение на Восток — крестовые походы. Крестовые походы направлялись интересами весьма разнообразных групп западноевропейского феодального общества. На Восток стремилось рыцарство, которое искало новых земель для захвата, новых крепостных для эксплоатации, жаждало грабежа и добычи. На Восток были обращены взоры торговых городов, поднимавшихся в это время в Европе и особенно в Италии и стремившихся захватить в свои руки торговые пути в восточной части Средиземного моря. О пере­селении на Восток мечтало и крестьянство, угнетаемое фео­дальными господами, разоряемое беспрестанными войнами, страдавшее от непрерывных голодовок. Деклассированные элементы феодального общества рассчитывали поживиться во время больших грабительских походов. Папство увидело в крестовых походах удобный случай поднять свой авторитет, подчинить своему влиянию Восток, обогатиться за счет при­текавших со всех сторон Европы обильных сборов. Поэтому папство ревностно принялось за проповедь крестовых похо­дов. Крестовые походы стали одним из орудий воздействия пап на государей Европы, новым предлогом для вмешательства римской курии во внутреннюю жизнь европейских государств, источником новых доходов, средством для усиления папского авторитета.

Борьба пап с императорами не прекращается во время крестовых походов. Папам удается в конце концов одер­жать верх над императорами. Но эта победа была завое­вана чужими руками. С XII века борьба пап и императоров вступает в новую фазу.

Фридрих Барбаросса.В это время поднимаются торговые городаСеверной Италии. Их богатство, быстрорастущее со времени первых крестовых походов, было лакомой приманкой для германских императоров, в казне которых всегдане хватало денег. На отнятые у итальянских городов сокровища они надеялись укрепить свою ненадежную власть в Германии. Начинается борьба между императорами и папами за Италию. В противовес притязаниям пап на мировое владычество им­ператоры и ученые юристы на императорской службе выдвигают теорию мировой монархии под властью императоров.

Орудием папской дипломатии было создание коалиций против императора. Папа Александр III, которому император Фридрих I Гогенштауфен (Барбаросса) тщетно противопоста­влял своих антипап, организует сопротивление большей части Италии германскому императору. Насилия, жестокости и вымогательства «рыжебородого трубадура» вызвали создание знаменитой Ломбардской лиги городов. Папа всеми силами поддерживал эту Лигу. К коалиции были привлечены Венеция и Королевство Обеих Сицилии. В 1176 г. Барбаросса был наголову разбит Ломбардской лигой при Леньяно. После этого в Венеции собрался конгресс, куда явились папа, импе­ратор, уполномоченные сицилийского короля и представители итальянских городов как членов Лиги, так и сторонников императора. Император пал к ногам папы и поцеловал его туфлю. Переговоры велись семью уполномоченными импера­тора, семью кардиналами, назначенными папой, и семью представителями ломбардских городов. Император пошел на все уступки папе, а с ломбардскими городами шли еще дли­тельные переговоры, закончившиеся заключением Констанцского договора (1183 г.), по которому император отказался почти от всех своих притязаний.

Неудача эта была возмещена большой дипломатической победой. Фридрих женил своего сына, императора Генриха VI, на наследнице Королевства Обеих Сицилии Констанции и, таким образом, приобрел для своей династии Южную Италию и Сицилию. С варварской свирепостью, необычной даже для тех жестоких времен, Генрих VI подавил восстание своих новых подданных, не желавших его признать, и беспощадно разграбил страну. Перед императорской политикой открылись теперь новые перспективы. Сицилийское королевство было своего рода мостом между Западом и Востоком. В нем жило много арабов, мусульман и греков; оно тесно было связано с восточной торговлей. Жадные глаза свирепого грабителя, сына Барбароссы, устремляются на эту обетованную землю западных авантюристов. Уже шли приготовления к завое­ванию Восточной империи, когда смерть (1197 г.) избавила Запад и Восток от Генриха, «канальи чистейшей воды», как называет его Маркс.

Иннокентий III.Через несколько месяцев на папский престол был избранИннокентий III (1198—1216 гг.).Его правление является временем наивысшего расцвета папской власти. Иннокентий III был даровитейшим дипломатом, исключительным мастером политической интриги, сумевшим с редким искусством, настойчивостью и последовательностью использовать политическую обстановку своего времени для усиления папской власти. Обычно в папы выбирали глубоких стариков, которые долго не заживались на свете. Иннокентию было всего лишь 37 лет. Он принадлежал к именитому роду графов Сеньи, получил блестящее образование: юридическое — в Болонье, богословское — в Париже. Столь же фанатически верующий в призвание папы господствовать над миром, как Григорий VII, он отличался от последнего холодным, выдер­жанным характером, расчетливостью и осторожностью. Не­уклонно и последовательно вел он свою политику, стремясь к установлению власти «наместника божьего» — папы — не более и не менее как над всем миром. Сначала он укрепил свою власть в Средней Италии, потом постепенно вытеснил из Италии немцев, используя ненависть населения к иноземным завоева­телям. В то же время искусными маневрами он разъединил итальянские города. Он взял на себя опеку над сицилийским королем Фридрихом II, младшим сыном Генриха VI» Папа стал сюзереном ряда королей, признавших себя его вассалами. Сицилийское королевство, Швеция, Дания стали вассальными владениями папы. Португалия еще раньше (1144 г.) признала свою вассальную зависимость от папского престола и возобно­вила феодальную присягу при Иннокентии III. В 1204 г. вассальное подчинение папе признал арагонский король Педро, в 1207 г. — Польша. Короли Болгарии и Сер­бии хотели стать под покровительство Иннокентия, обе­щая ему соединиться с католической церковью. Вассаль­ную зависимость от папы признала даже далекая Арме­ния.

Иннокентий вел искусную и сложную дипломатическую игру, используя борьбу за престол между Гогенштауфенами и Вельфами для укрепления своего влияния на дела Священной Римской империи. Борьбой между Капетингами и Плантагенетами он воспользовался для подчинения Англии.

Известен конфликт Иннокентия III с Иоанном Безземель­ным, надолго превративший Англию в вассальное госу­дарство под сюзеренитетом папы. Папа сыграл в этом деле на крайней непопулярности Иоанна в Англии и на его неудачной борьбе с Филиппом II Августом за владения во Фран­ции. С гордым и независимым Филиппом II, к тому же хитрым интриганом и дипломатом, который мог померяться с самим Иннокентием, последний разговаривал иногда очень повели­тельным тоном, но получал порой и весьма резкие ответы. В общем, однако, Иннокентий предпочитал дружить с Филип­пом и использовать его как союзника.

Могучим орудием папской дипломатии было твердо про­водимое Иннокентием III право римской курии решать в последней инстанции все церковные дела. Поскольку круг церковных дел был необычайно широк и расплывчат, это давало папе возможность постоянного вмешательства во вну­тренние дела любого государства. Это обстоятельство сыграло известную роль в развитии посольского дела в Европе. Для защиты своих интересов в папской курии правительства по­сылали в Рим своих представителей — «прокураторов». По мере увеличения числа дел в курии прокураторам приходилось задерживаться в Риме на длительные сроки, а иногда их долж­ность принимала характер постоянного представительства при папском дворе. Такой характер, например, имело положение прокураторов арагонских королей в XIV веке. Донесения арагонских прокураторов своему правительству представляют один из интереснейших источников по истории этого времени.

Фридрих II Гогенштауфен.Иннокентий оставил папский престол вознесенным на небывалую высоту. Но он завещал ему также и опаснейшего врага в лицевыдвинутого им самим императора Фридриха II Гогенштауфена (1212—1250 гг.), одного из умнейших и циничнейших диплома­тов средневековья. Сын немецкого императора и сицилийской принцессы из дома норманских разбойников, Фридрих II вырос в Сицилии, где причудливым образом скрещивались итальянская, византийская, арабская и еврейская культуры. В сущности он был человеком без отечества и национальности. Став уже в детстве игрушкой в руках бессовестных политиков, он рано созрел и ожесточился сердцем. Безгранично често­любивый, он верил только в силу и ум. Беспокойная и неутомимая натура толкала его на новые и новые политические затеи. Фридрих был образованнейшим человеком своего вре­мени: он живо интересовался научными вопросами, поддержи­вая переписку с рядом выдающихся ученых, как христиан, так и евреев, а также мусульман. Особенно интересовался он греческими и арабскими писателями, которых читал в под­линнике. В области религии Фридрих проявлял насмешливый скептицизм, равнодушие и терпимость, хотя из политических видов и преследовал еретиков. В дипломатии его силу составляли гибкость и неразборчивость в выборе средств, знание человеческих слабостей, кипучая и стремительная энергия. Но ему часто не хватало выдержки. Излишняя по­рывистость иногда слишком рано открывала врагам его хит­рости. Врагом Фридриха был также его острый язык, ко­торый он не всегда умел держать на привязи. Но его выручало остроумие комбинаций, спасала быстрая, находчивая смена путей политики, сбивавшая с толку его противников. Фридрихумел быть милостивым, проявлял иногда великодушие, но в то же время способен был и к беспредельному деспотизму, к беспощадной жестокости, к вероломству и необузданной мстительности. Недаром он вызывал чувство недоверия в имев­ших с ним дело людях.

Фридрих II стал императором Священной Римской империи и королем Сицилии. Это было как раз то, чего больше всего боялся Иннокентий III, поставивший Фридриху условие, чтобы императорский и сицилийский скипетры не соединялись в одних руках. Фридрих без долгих размышлений согласился на это условие, а потом, также не задумавшись, его нарушил. Папские владения оказались зажатыми, как в клещах. Благо­приятным для папы обстоятельством было то, что города Север­ной Италии зависели от императора только номинально: большинство их ненавидело императорскую власть и готово было сопротивляться всякой попытке ее усиления.

Политика Фридриха II состояла в том, чтобы укреплять свою власть и увеличивать свои доходы в богатом Сицилий­ском королевстве, которое он считал главным из своих вла­дений; путем уступок духовным и светским феодалам жить в мире с Германией, используя ее военные ресурсы; принудить к повиновению североитальянские города; окружить папу со всех сторон и подчинить его себе, до поры до времени дер­жась с ним осторожной политики.

Но в лице папы Григория IX (1227—1241 гг.) Фридрих встре­тил достойного противника. Папа ясно видел его планы и бо­ролся с ними настойчиво и последовательно. Григорий выступил против Фридриха под предлогом, что тот, вопреки данному обещанию, все еще не отправился в крестовый поход, и поспе­шил отлучить его. Он воспретил крестовый поход под предво­дительством отлученного императора. Но Фридрих, по выраже­нию Маркса, «наплевал» на это. Не обращая внимания на отлучение, он отправился в крестовый поход, ставший его лич­ным и династическим делом ввиду его притязаний на Иеруса­лимское королевство. На Востоке у него были дружеские связи с египетским султаном Эль-Камилем. Фридрих заключил с ним договор о мире на 10 лет. Дипломатическим путем Фридриху удалось получить то, чего тщетно добивались крестоносцы силой оружия: ему был возвращен Иерусалим со «святыми ме­стами». Правда, это было достигнуто ценой важных уступок — Фридрих обязался не помогать христианам в их борьбе с еги­петским султаном, в руках которого остались укрепленные пункты Палестины. В храме «гроба господня» Фридрих сам воз­ложил на себя корону Иерусалимского королевства без всякого церковного обряда. В это время папа всеми средствами возбуж­дал против Фридриха палестинских феодалов, особенно там­плиеров; венецианцы по наущению папы напали на владения

Фридриха в Сирии. В Италии папа двинул на его земли наем­ные войска, в Германии он вел через доминиканцев агитацию за избрание другого императора. Но Фридрих внезапно вернулся в Италию и расстроил планы папы, который был вынужден пойти на соглашение. В 1230 г. в Ананьи произошло свидание между обоими противниками. Они помирились. Жертвой их сговора стала Германия, где в угоду папе «свободомыслящий» Фридрих предоставил свирепствовать инквизиторам-домини­канцам, которых взял под свое особое покровительство. Церковь и государство делили пополам имущество сожжен­ных еретиков.

Мир, однако, оказался непрочным. Новые попытки Фрид­риха подчинить себе ломбардские города вызвали вмешательство папы. Снова началась борьба, продолжавшаяся при преемнике Григория IX — Иннокентии IV. Фридрих со своей стороны обра­тился ко всем государям Европы с предложением помочь ему против общего врага — папы. «Если папа одолеет римского императора, против которого направлены первые его удары,— писал он, — то ему нетрудно будет унизить остальных королей и князей. Поэтому мы просим вас помочь нам, чтобы мир знал, что при каждом нападении на светского государя стра­дает наша общая честь».

В разгар ожесточенной войны, охватившей Германию и Италию, Фридрих умер (1250 г.). Против его преемников папы призвали французов. Брат французского короля Людовика IX — Карл Анжуйский, при поддержке папы, захватил Южную Ита­лию и Сицилию. Династия Гогенштауфенов погибла в этой борьбе. Гибель Гогенштауфенов была в сущности концом Свя­щенной Римской империи. Она продолжает существовать по имени до 1806 г. Остаются и ее претензии, но теперь они становятся смешными и жалкими. Походы германских импе­раторов в Италию в XIV веке оканчиваются позорным про­валом.

Папа одержал победу. Он завоевал ее чужими руками — силами итальянских городов и призванных в Италию чуже­странцев. Но притязания пап на мировое господство ока­зались столь же призрачными, как и властолюбивые мечтания императоров. В момент окончательного торжества пап над Империей уже приближалась пора, когда самому папе придется уйти из Рима под покровительство французского короля.

Планы мировой монархии как императоров, так и пап рассыпались прахом. В итоге осталось лишь политическое распыление Германии и Италии. Не императору и не папе принадлежала решающая роль в собирании разрозненного феодального мира. Такую роль взяла на себя королевская власть, эта, по выражению Энгельса, представительница порядка в беспорядке, представительница образующейся нации в противоположность раздроблению на бунтующие вассальные государства.