Рязань. В резерве Ставки ВГК
В канун Первомая вновь созданная бригада полковника Горохова получила приказ – убыть в распоряжение Ставки Верховного Главнокомандования. Известие мигом облетело командиров и красноармейцев. Конечный пункт эшелонов не объявлялся. Люди особенно и не допытывались. Куда ещё? Конечно, на запад, к фронту. Выдадут оружие – и в бой! Наступает черёд 124-й ударить по врагу.
В гарнизонах небывалое оживление. Каждого одолевает потребность написать письма, поговорить с друзьями. После отбоя долго слышится торопливый шёпот. Все ждут чего-то неизведанного, значительного. Командиров, политработников плотно обступают и молча, одними глазами спрашивают: что новенького? Прошли до предела наполненные страстями красноармейские митинги. К казармам, землянкам расходились строгим, почти парадным строем. Вдоль улиц степенно стояли жители деревенек. Они примечали, как сразу посуровели лица их постояльцев.
Неустойчива башкирская весна. Солнечные дни вперемежку с похолоданием, мокрым снегом. Одолевала распутица. Погода словно напоминала, что для завоевания победы на долю солдатскую выпадет немало испытаний и потерь. Расставание с Башкирией не было лёгким. За четыре месяца бойцы крепко сдружились с населением. Многие офицеры здесь оставляли свои семьи. Красноармейцы – уроженцы Башкирии – покидали родной край.
Из Башкирии бригада убывала с конским составом и амуницией. Более 700 лошадей отправлялись, разделяя вместе с воинами бригады все тяготы военного лихолетья. На прощание командиру бригады Горохову и комиссару Грекову подарили боевых коней знаменитой башкирской породы. Обоим они служили долго и верно.
В дни отправки бригады в штаб на должность начальника отделения спецсвязи прибыл лейтенант Гейнан Амиров. Башкирский филолог и литератор, он отклонил предложение служить в редакции армейской газеты. И никому наперёд не дано было знать, как много и отважно ему доведётся потрудиться, поддерживая связь бригады с фронтовыми и армейскими штабами генералов Ерёменко и Чуйкова.
Гейнан Амиров так описывал свои первые наблюдения в эти дни: «Бригада грузилась быстро, но без видимой спешки, суматохи. Каждый ясно представлял свои обязанности и чётко выполнял их. Мне сразу же понравился стиль работы коллектива. Бросалась в глаза не только внешняя, но и внутренняя собранность, культура офицеров. При такой сложной и требующей большой организованности операции, как погрузка многотысячной массы людей, различного снаряжения, конского состава в эшелоны, я не видел со стороны офицеров ни малейшего проявления нервозности, не слышал грубых окриков. Перед отправкой личный состав не успел сменить обмундирование, сильно изношенное за четыре предыдущих месяца напряжённой боевой подготовки в полевых условиях и выполнения различных хозяйственных задач. Но внешний вид не только у офицеров, но и у сержантов и солдат был боевой: старые, залатанные брюки и гимнастёрки чисто выстираны, у всех белые подворотнички.
По всему было видно, что боевой коллектив сколочен. У него – свои устои, нравы, складывающиеся традиции. Я удивлялся и восхищался этому, ведь бригада формировалась совсем недолго. Многие тысячи людей, собравшихся со всех концов страны, различных по национальностям, по специальностям, разных по возрасту, культурному уровню, за такое короткое время стали членами дружной и единой семьи».
«Своё чувство к коллективу 124-й бригады, – писал после войны Амиров, – я могу сравнить только с любовью к своей родной семье: где я родился, провёл детство и юность. Родная семья учила меня всему доброму, хорошему, учила труду. А вторая – воспитала меня солдатом, закалила, сделала коммунистом, научила отдавать всё, что я в силах сделать, всего себя общему великому делу нашего народа».
Вот и закончена погрузка очередного эшелона. Дело за паровозом. Люди пытаются быть спокойными, сдерживаются. Но всюду чувствуется напряжённость момента. Порой невпопад спрашивают, отвечают что-то. Вновь и вновь напоминают об одном и том же. Девичья стайка в конце перрона согласно, душевно выводит слова комсомольской песни:
— А ещё тебе желаю, мой товарищ дорогой, чтоб со скорою победой возвратился ты домой…
Вернуться мечтал каждый. Но кто знал наперёд свою судьбу? По призыву Макинского райвоенкомата в Казахстане из одной деревни Гордеевка в 124-ю стрелковую бригаду, в разные её части, прибыли 19 человек. Вернулись двое. Из них один – попал в плен, был у власовцев, получил 5 лет лагерей…
Прощай Аксаково, прощайте деревеньки и сёла. Пять тысяч человек, собравшись в одном месте и живя одними интересами, принесли туда с собой все пережитые события 1941 года, надежды, порождённые битвой за Москву, горечь поражений и большие надежды на победу.
На станцию Аксаково будущая 124-я бригада собиралась порознь: россыпью, по одному, группками малыми. Уходили из Башкирии в Рязань не россыпью, а прочно притёршимися боевыми коллективами. И много-много лет спустя ветераны-гороховцы вспоминали не то, что пришлось начинать с деревянных игрушечных, самодельных винтовок и гранат, а походы, учения, суровую башкирскую закалку.