Военный переворот в Ливии 1969 года

В 1964 году на берегу моря у небольшого селения Толмейта, в нескольких десятках километров от Бенгази, под руководством Муаммара Каддафи состоялся первый съезд молодых ливийских офицеров, разделявших лозунги египетской революции 1952 года: «Свобода, социализм, единство». Отсюда и название организации: «Свободные офицеры юнионисты-социалисты» (ОСОЮС). Ее центральный комитет принял решение начать всестороннюю подготовку к перевороту. Был определен так называемый кодекс поведения подпольщиков. «Во имя осуществления революционных идей» им запрещалось играть в карты, пить вино, посещать увеселительные заведения, рекомендовалось соблюдать религиозные обряды.

Члены Центрального комитета собирались сначала ежемесячно, но затем в целях конспирации были разделены на группы и начали действовать автономно. Состав групп и их задачи знал только сам Каддафи.

Вчерашние курсанты, получив офицерские звания, были направлены в войска для дальнейшего прохождения службы. Каддафи, Харруби, Могарейф, Рифи, Абдаррахман Сейид получили назначение в Бенгази. Джеллуд, Джабер, Ху-вейлди, Хуни — в Триполи, остальные — в другие гарнизоны страны. Связующим звеном подпольщиков остался Каддафи, который начал службу в войсках связи в военном лагере Гар Юнее, находившемся в четырех километрах от Бенгази. К нему поступала информация о деятельности групп, о положении в войсках, от него — указания по нелегальной работе, места явок, встреч. Фактически с этого времени, с 1965 года, начался этап непосредственной подготовки к военному перевороту.

Было создано два главных подпольных центра в Триполи и в Бенгази. Руководителем Триполийского центра был назначен Джеллуд, Бенгазийского — Могарейф.

К началу 1969 года лидеры подпольного оппозиционного движения почувствовали, что уже обладают достаточной силой, чтобы попытаться захватить власть. На их стороне была значительная часть молодых офицеров крупных гарнизонов, в стране нарастало общее недовольство иностранным присутствием и коррумпированным королевским режимом. ЦК ОСОЮС разработал детальный план переворота, руководители подпольных групп получили приказ ждать условного сигнала. Однако выбрать время выступления оказалось не так-то просто.

Каддафи в своей «Истории революции» признает, что кроме внутренних факторов этому во многом мешало иностранное присутствие в Ливии, проводившийся западными специалистами «тотальный шпионаж» за всяким инакомыслием. Да и всего в нескольких километрах от королевского дворца в Триполи находилась американская военная база Уилус-филд, откуда король в любую минуту мог получить помощь.

Особо критическим для подпольщиков, ждавших сигнала, был период с марта по август 1969 года, когда дата их выступления несколько раз переносилась.

Во второй половине августа выяснилось, что король Идрис решил отправиться на лечение за границу. Это уже казалось странным, так как престарелый король никогда один без семьи в длительные вояжи не отправлялся. Среди офицеров поползли также слухи, что полковник Абдель Азиз Шелхи, занимавшийся реорганизацией армии с помощью 50 британских офицеров-инструкторов, признал на одном из совещаний, что намеревается отправить на учебу за границу значительную группу офицеров, в том числе и некоторых руководителей ведущих подпольных групп.

В то же время офицеры военной полиции, проходившие курс специальной подготовки в Англии, срочно отзывались в страну. Подпольщикам стало известно, что группа старших офицеров во главе с полковником Абдель Азизом Шелхи 15 сентября намеревается захватить власть. В случае успеха президентом должен был стать его брат Омар Шелхи, вице-президентом — Абдалла Абид ас-Сенуси (племянник короля), командующим вооруженными силами — сам Абдель Азиз Шелхи.

Учитывая расширение подпольного движения в армии, братья Шелхи решили часть молодых офицеров, нелояльных по отношению к режиму, отпра-^ вить на учебу за границу. Срок выезда первой группы был назначен на 1 сентября. Заговорщики поняли, что пора действовать.

В ночь на 1 сентября в Ливии произошел государственный переворот.

«Возможно, я и играл доминирующую роль в нашем движении, но это было до часа «икс», — вспоминал Каддафи. — После этого я, пожалуй, являлся скорее одним из рядовых участников переворота. 31-го оказался тогда в Бенгази, в казармах Гар Юнее. Начало выступления было назначено на 2 часа 30 минут утра одновременно по всей стране, за исключением самых дальних гарнизонов. Всем боевым группам была поставлена задача овладеть намеченными для них объектами не позднее 4 часов 30 минут.

Могарейф и Абдель Фаттах должны были захватить радиостанцию Бенгази и оттуда руководить операциями. Я должен был также передать в эфир наше первое коммюнике, заготовленное заранее, а также принять необходимые контрмеры на случай возможных осложнений (иностранная интервенция или попытки оказать сопротивление внутри страны).

В назначенное время, взяв с собой двух солдат, я в джипе направился к радиостанции. За мной последовала в автомашинах «группа захвата». По до-

роге какая-то колонна машин пересекла нам путь. Я остановился, чтобы выяснить, в чем дело. Оказалось, что Хар-руби, захватив казармы Бирка и взяв там командование в свои руки, решил направиться в полицейскую школу, чтобы нейтрализовать ее, так как там могло быть организовано сопротивление. Мы спокойно продолжали движение. И не опоздали. Радиостанция была захвачена в 4 часа утра. С высоты «своего» объекта я посмотрел на город и увидел, как от порта в сторону Бенгази идут колонны грузовиков с солдатами. Я понял, что наш план осуществляется...»

К дворцу кронпринца (он располагался на Суани-роуд, в четырех километрах южнее Триполи) прибыла группа заговорщиков из 25 человек во главе с Хувейлди. Через ворота и стену отряд проник в сад, затем в покои наследника короны. Везде было темно и тихо. Спавшая охрана не сделала ни одного выстрела. Заговорщикам показалось, что дворец пуст, а кронпринц находится где-то в другой из многочисленных резиденций. На некоторое время они даже прекратили поиски. Скоро к дворцу прибыла группа Харири на военных грузовиках.

Они быстро осмотрели дворец и тоже никого не нашли. Надо было ехать к другому объекту, к радиостанции. Один из солдат решил, однако, еще раз обойти королевские покои (к этому времени начало светать) и тут неожиданно натолкнулся на принца. Сбежав вниз, он окликнул Харири и показал пальцем наверх. Харири понял, в чем дело, быстро поднялся и арестовал наследника престола. «Представляете, какая грозила бы нам опасность, если бы мы упустили кронпринца?»— восклицал позже Хувейлди. Нервы заговорщиков были на пределе, и они пришли в себя только тогда, когда захватили затем радиостанцию и стали ожидать диктора, за которым специально послали нарочного, но тот оказался строптивым и, хотя жил рядом, потребовал, чтобы за ним прислали автомашину...

Заговорщикам удалось захватить власть в главных городах страны — Бенгази и Триполи.

Но Каддафи знал, что этого недостаточно. Нужно было предусмотреть захват власти в таких важных городах, как Бейда, куда король в последние годы переносил правительственные учреждения и где находились большинство министров; Себха, являвшаяся столицей южной провинции Феццан; Дерна с ее важными правительственными учреждениями и крупными армейскими частями. Нужно было подумать о нейтрализации американской военно-воздушной базы Уилус-филд, расположенной в предместьях Триполи, и английской базы Эль-Адем, контролировавшей Тобрук и восточную часть страны, чтобы не дать правительствам США и Великобритании повод вмешаться во внутренние

дела Ливии под предлогом защиты своих граждан. Надо было как-то обеспечить нормальную работу нефтепортов Сиртского залива, чтобы зарубежные нефтяные компании, действовавшие в Ливии, не пришли в движение. Наконец, надо было учесть возможности всех частей и гарнизонов, организовать взаимодействие и связь между ними.

Все это руководители заранее учли, расписали, довели до исполнителей и, главное, четко выполнили.

В эфир вышло известное «Коммюнике № 1», начинавшееся словами: «Граждане Ливии! В ответ на сокровенные чаяния и мечты, переполнявшие ваши сердца, в ответ на ваши непрестанные требования перемен и духовного возрождения, вашу длительную борьбу во имя этих идеалов, прислушиваясь к вашему призыву о восстании, преданные вам армейские силы взяли на себя эту задачу и свергли реакционный и коррумпированный режим».

Каддафи объявил новое название страны — Ливийская Арабская Республика, заверил, что будет руководствоваться принципами свободы, единства и социальной справедливости, и гарантировал всем гражданам равные права. Далее Каддафи сказал: «Все, кто был свидетелем священной борьбы нашего героя Омара аль-Мухтара за Ливию, арабизм и ислам! Все, кто сражался на стороне Ахмеда аш-Шерифа во имя светлых идеалов... Все сыны пустыни и наших древних городов, наших зеленых нив и прекрасных деревень — вперед!».

Каддафи обратился к «иностранным друзьям», которые находились в стране, с призывом продолжать свою деятельность, обещая им защиту со стороны вооруженных сил. Он отметил, что события в стране являются внутренним делом Ливии, не направлены против какого-либо государства и не затронут международные соглашения и договоры. До стабилизации власти на территории всей страны вводился комендантский час: были временно закрыты аэропорты и прерваны телефонная и радиосвязь.

«Под свободой, — говорил Каддафи, — мы понимаем такую индивидуальную и национальную независимость, которая исключает нищету, колониализм и присутствие на нашей земле иностранных войск и военных баз.

Под единством мы понимаем объединение всех арабских народов под руководством одного арабского правительства либо на основе федерации малых правительств, в зависимости от обстоятельств.

Под социализмом мы понимаем исламский социализм. Мы мусульмане. Мы следуем установлениям Корана, принципам частной собственности и наследования. Национальный капитал не только останется в руках тех, кто им владеет, но его деятельность будет даже поощряться в целях стимулирования развития страны».

Ливийское радио чередовало военные марши с программами новостей. Одним из первых было сообщение о создании высшего органа государственной власти — Совета революционного командования (СРК). Однако его состав обнародовать не спешили. Большинство наиболее видных участников восстания продолжали бороться за укрепление нового режима, за распространение его влияния на всю страну.

Итак, 1 сентября 1969 года в Ливии пал монархический режим. По свидетельству очевидцев, в первые послереволюционные дни многие ливийские города выглядели вполне обычно. Если бы не танки на улицах и многочисленные военные посты, перекрывшие основные магистрали и окружившие государственные учреждения, и не сообщение о свержении монархии, ничто не гово-

рило бы о том, что в стране недавно был совершен государственный переворот. Он прошел почти бескровно. Уже во второй половине дня 1 сентября наследный принц отказался от своих прав и призвал народ поддержать революционный режим. Высшая военная верхушка и большинство министров, находившихся в Триполи, Бенгази, Бейде и Дерне, были арестованы. Незначительное сопротивление оказали гарнизоны Бейды и Дерны, где находились правительственные учреждения.

Во многих городах комендантский час был вскоре отменен. Воинские подразделения вернулись в свои казармы. Служащие государственных учреждений получили указание выйти на работу. Открылись магазины, кафе На базарах не менее бойко, чем при короле, развернулась торговля. Аэропорты возобновили прием самолетов из-за рубежа Была восстановлена связь с внешним миром.

8 сентября страна узнала имя первого премьер-министра революционного режима. Им стал Махмуд Сулейман аль-Магриби, участник гражданского крыла подпольного движения.

Только 13 сентября стало известно имя вождя революции, Муаммара Каддафи, получившего звание полковника. Он был назначен председателем СРК Состав же Совета революционного командования был официально объявлен только 10 января 1970 года.

Пока страна постепенно приходила в себя после революционного урагана, в Триполи, в Азизийских казармах, куда из Бенгази переместился штаб революции, члены Совета революционного командования разрабатывали политическую и экономическую программу нового режима.

Переворот, осуществленный ливийскими офицерами, оказался неожиданным и впечатляющим. Находившийся в то время в Турции на лечении король Ливии Идрис сначала отказался поверить сообщениям информационных агентств и пытался дозвониться до Триполи, где он оставил вместо себя кронпринца Хасана Ар-Рида. Телефон молчал, а во второй половине дня 1 сентября наследник сам объявил по радио о своем отречении от престола и призвал народ поддержать новый режим.

Однако король все еще не верил в случившееся. Он ждал вестей от преданного ему командующего жандармерией, в подчинении которого было 12 000 человек. Наконец, Идрис ждал вестей из Лондона, куда срочно направил своего эмиссара Омара Шелхи, поскольку на основании Англо-ливийского договора от 1953 года королевское правительство Великобритании должно было вмешаться и восстановить рухнувший трон. Но в английской столице аудиенция Шелхи у министра иностранных дел М Стюарта длилась 20 минут и была весьма холодной. Ничего не добился он и в Вашингтоне, куда отправился из Лондона. В госдепартаменте США ему прямо заявили, что американские инвестиции в Ливии, достигшие в 1969 году 1,5 млрд долларов, самые высокие в Африке и они ценнее, чем любые соглашения, подписанные с королевским правительством.

Новый режим первыми признали Ирак, Сирия, Судан, Египет. Всего несколько дней ждали в Триполи и признания со стороны ведущих европейских государств... Только теперь король понял, что монархия рухнула Идрис отрекся от престола и, уехав в Египет, объявил, что считает себя обычным ливийским гражданином. Там же, в Египте, он умер 25 мая 1983 года в возрасте 93 лет...

Режим Саддама Хуссейна

Режим Саддама Хусейна, существовавший в Ираке в 1979-2003 г., по своей сущности авторитарный, диктаторский, как и любой другой подобный режим, фактически исключал наличие в стране сколько-нибудь широких мнений относительно самых разнообразных проблем. Любые попытки выразить какие- либо отличные от официальных, точки зрения всячески пресекались властями, в том числе и с использованием террористических методов. В связи с этим возникают серьезные трудности, когда встает задача воссоздать картину общественного мнения в Ираке. Тем не менее можно утверждать о том, что в Ираке в период президентства С. Хусейна (1979-2003 гг.) существовало, по крайней мере, две конфигурации общественного мнения: одна - на официальном, дру
гая - на неофициальном уровне. Очевидным был также раскол, хотя и не такой четкий, каким он стал после 2003 г., между иракцами, представляющими два основных направления в исламской религии, т.е. суннитами и шиитами.
Проявлением официально существующих мнений в стране стал беспрецедентный культ личности Саддама Хусейна, который наиболее ярко проявился в самых разнообразных примерах его культа. Это, в первую очередь, традиционные формы, связанные с широчайшим использованием изображения президента Ирака С. Хусейна, причем где только это было возможно. Так, за время правления С. Хусейна в Ираке было установлено множество его памятников, которые стояли не только на улицах городов, но и во всех государственных учреждениях. Портрет С. Хусейна изображался в самых разных видах и формах, например, С. Хусейн мог быть в маршальском мундире, в военной униформе (идущей к черному берету), как, впрочем, и в строгом костюме государственного деятеля (как правило, это были отличные по качеству европейские мужские костюмы - большинство из них двубортные, и некоторые - из мастерской знаменитого Пьера Кардена), расположенным на фоне плотин гидроэлектростанций, дымящих труб фабрик и заводов, с винтовкой в руках, в одежде бедуина - арабской племенной накидке «джеллаба». На всех министерствах страны висели огромные портреты С. Хусейна, связанные с деятельностью того или иного правительственного ведомства. На брелках для ключей, заколках, игральных картах и наручных часах - практически везде со временем появился портрет С. Хусейна. Одним из проявлений культа личности Саддама были купюры (с 1986 г.) и монеты (с 1980 г.) с его изображением.
Иракские средства массовой информации должны были представлять Саддама как отца нации. На многих видеокадрах времен его правления можно видеть, как иракцы просто подходят к президенту и целуют его. Школьники пели хвалебные гимны и декламировали оды, прославляющие жизнь президента. В школе на первой странице учебников печатался портрет Саддама, а покрытые портретами Саддама Хусейна и его цитатами остальные страницы книг восхваляли вождя и партию «Баас». Статьи в газетах начинались и заканчивались прославлениями президента Ирака. О его необычайном мужестве создавали произведения искусства. На телевидении было установлено обязательное наличие в углу экрана изображения С. Хусейна на фоне мечети. Когда приходило время очередной молитвы, чтение Корана непременно сопровождалось изображением молящегося президента, а с 1998 г. ко дню рождению вождя ежегодно открывалась новая мечеть.

Известно также о том, что С. Хусейн издал приказ, чтобы каждый десятый кирпич, использованный при восстановлении древних построек Вавилона, помечался его именем. Так, в результате этого приказа древний дворец царя Навуходоносора был перестроен: на кирпичах запечатлели имя диктатора. На кирпичах многих дворцов, построенных в стране в период нахождения его у власти была поставлена его роспись или восьмиконечная звезда со словами «Построено в эпоху Саддама Хусейна». В аэропорте Багдада были вывешены портреты президента Ирака, а на бетонных колоннах краской была сделана надпись: «С нами Аллах и президент, долой Америку».
В 1991 г. в стране был принят новый государственный флаг Ирака. С. Хусейн собственноручно написал фразу «Аллах Акбар» на флаге. Помимо нее на флаге были запечатлены три звезды, символизирующие единство, свободу и социализм - лозунги правящей партии «Баас».
Именем Саддама Хусейна были названы: Международный аэропорт имени Саддама, стадион имени Саддама, мост имени Саддама Хусейна, район Багдада «Саддам-сити», ракеты «аль-Хусейн» (до этого «Скад»), Саддамовский центр искусств и даже плотина имени Саддама.
Будучи суннитом, С. Хусейн проводил такую политику, результатом которой стало сосредоточение власти в стране именно в руках суннитов, тогда как шииты фактически оказались за рамками властной структуры, а это, в свою очередь, вызывало в среде последних недовольство, которое, правда, практически никогда не выходило на открытый уровень и по большей части являлось именно скрытым.
Благодаря воздействию, которое на массовое сознание иракцев и в первую очередь суннитов оказывала существующая в Ираке система пропаганды, режиму Саддама Хусейна в целом удалось сформировать среди иракцев устойчивое неприятие Соединенных Штатов, вследствие чего антиамериканизм стал основополагающей чертой общественного мнения в Ираке.
В результате во время Кувейтского кризиса 1990-1991 гг., а также в 1998 г., когда вновь обострилась проблема Ирака, иракцы неизменно демонстрировали свой антиамериканский настрой.
Тогда режим Саддама Хусейна старался по максимуму использовать возможности СМИ. Благодаря ярко выраженной антиамериканской позиции, которую тогда заняли иракские СМИ, США стали главным, а в сущности, и основным врагом Ирака.

При этом характеристика американского общества как упаднического, особенно в сравнении с 6000-летней историей культуры своей страны, стала лейтмотивом иракских СМИ. «Америка - это нация иммигрантов... Разбойники с большой дороги, преступники и отбросы общества - вот что представляет собой американская нация», - именно так иракские СМИ оценивали Америку, также негативно отзываясь о находящихся в районе Персидского залива военнослужащих ВС США. «Трусоватые, падкие на алкоголь, женщин, ищущие легкой жизни типы»[379].
Антиамериканский настрой сохранялся и в течение 2002-2003 гг., когда США и Великобритания осуществляли подготовку к военной операции против Ирака. Однако последующие события, связанные с началом 20 марта 2003 г. войны в Ираке стали свидетельством того, что официальная составляющая общественного мнения Ирака оказалась настолько хрупкой структурой, что была разрушена до основания за несколько недель военной кампании.
Дело в том, что, по сообщениям СМИ стран Запада, накануне вторжения войск США и их союзников в Ирак в стране царил весьма решительный настрой. Ведущие иракские периодические издания («Ас-Саура», «Аль- Джумхурийя» и «Бабель») были наполнены гневными репликами в адрес США и их союзников, призывая иракцев «достойно» встретить оккупантов во всеоружии, обвиняя их в том, что те испытывают «вожделение» к нефтяным запасам страны. И эту решительность усиливали постоянные заявления представителей руководства Ирака, обещавшие агрессорам «второй Сталинград».
При этом в Ираке уже к началу 2003 г. мнение о том, что война - это неизбежность стало самым распространенным и немногие из числа иракцев были уверены в том, что ее можно будет избежать. Ожидая вторжение, иракцы, опять-таки по сообщениям СМИ стран Запада, тщательно готовились к сопротивлению, особенно это касалось жителей столицы страны - Багдада. Горожане запасали продукты и покупали автоматы Калашникова для самообороны.
Укрепить решительность среди иракцев неоднократно пытался и президент Ирака С. Хусейн, в том числе и посредством своих выступлений, например 20 марта 2003 г.
С. Хусейн в своем выступлении по иракскому телевидению заявил следующее: «Нам дано право победить, и Аллах дарует нам победу! Нападение Америки - это преступление против Ирака и всего мира. Все жители Ирака и те, кто сочувствует нашей нации, искупают грехи. Это долг всех порядочных людей - сделать все, чтобы защитить свою нацию, свои ценности, и все, что свято. Мы должны помнить о том, что нам говорил Аллах, и о том, что запланировано. По воле Аллаха все достойные люди внесут свой вклад в развитие
человечества, и все мы будем победителями. И вы будете солнцем вашей нации, и ваш враг будет унижен по воле Аллаха. Берите мечи в руки и идите на врага! Враг подбирается быстро, и он использует такие методы войны, что его можно остановить только оружием. Пусть грозы уйдут до тех пор, пока не появится Аллах. Держите огонь зажженным. Возьмитесь за мечи! Никто не победит, если у него не будет храбрости, все по воле Аллаха. Те, кто призывают к злу в этом мире! Вы переоцениваете свои возможности, вы называете это честной борьбой, но это позор, преступление против человечества. Мы взываем от имени народа Ирака, командования нашей страны и всего человечества. Остановитесь! Мы победим своего врага, и у него не останется надежды. Ими движет преступное желание, и они будут побеждены. Они слишком далеко зашли в несправедливости и зле. А мы любим мир, и Ирак победит, и с Ираком вместе победит все человечество. И зло будет побеждено своим же собственным оружием. Американско-сионисткий союз против человечества потерпит крах. Аллах всемогущ! Пусть живут все нации, дружественные нам, и справедливость восторжествует в этом мире. Да здравствует Ирак, да здравствует Палестина! Аллах всемогущ!».
Однако, несмотря на эту эмоциональную речь, в реальности оказалось, что сопротивление в Ираке фактически отсутствовало, чему, кстати, способствовали также действия в рамках специально проводимых мероприятий по психологической обработке военнослужащих ВС Ирака. Как известно, военная операция в Ираке началась утром 20 марта 2003 г. и в отличие от войны в Персидском заливе, войска США и их союзников начали сухопутную операцию почти сразу, без проведения длительной воздушной кампании.
Иракская армия фактически не оказала сколько-нибудь серьезного сопротивления, а ВВС Ирака полностью бездействовали (после окончания боевых действий многие иракские самолеты были обнаружены закопанными в песке).
К началу апреля 2003 г. войска США и их союзников уже находились на подступах к Багдаду, а 9 апреля 2003 г. иракская столица была взята, символом чего стало свержение с постамента одной из многочисленных статуй Саддама Хусейна, показанное в прямом эфире многими мировыми телекомпаниями. К этому моменту дезертирство в иракской армии достигло беспрецедентных масштабов. Продолжая двигаться в северном направлении, 15 апреля 2003 г. войска США и их союзников взяли Тикрит, завершив активную фазу боевых действий. Тем временем Багдад и другие иракские города захлестнула волна мародерства, когда в обстановке временного безвластия были разграблены многие частные дома, магазины и государственные учреждения.
В результате, оказалось, что поддержка режима Саддама Хусейна со стороны иракцев, которая ранее демонстрировалась на официальном уровне, по большей части оказалсь фикцией и, как только по Ираку был нанесен мощный удар, оказалась разрушена до основания.