Глава 1. злоупотребление правом в дореволюционной российской цивилистике

Кафедра теории и истории государства и права

История изучения понятия злоупотребление правом в российской цивилистике

Реферат

магистранта 2 курса

дневного отделения

направления «юриспруденция»

Поповой Екатерины Александровны

Научный руководитель:

Кандидат философских наук, доцент

Круглов Дмитрий Николаевич

Пермь 2016

Оглавление

Введение. 3

Глава 1. ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЕ ПРАВОМ В ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ РОССИЙСКОЙ ЦИВИЛИСТИКЕ. 7

Глава 2. ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЕ ПРАВОМ В СОВЕТСКОЙ ЦИВИЛИСТИКЕ ДО 1991 Г.Г. 16

Глава 3. ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЕ ПРАВОМ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ 22

Заключение. 23

Использованные источники и литература. 25

Введение

В юридической литературе не существует однозначного понятия "злоупотребление правом". Ряд авторов полностью отвергают это понятие, считая его противоречивым, лишенным всякого правового смысла, поскольку осуществление права не может быть противоправным и до настоящего времени нет единого, закрепленного в законодательстве понятия.

Объектом исследования являются научные идеи, отраженные в работах дореволюционных, советских и современных российских цивилистов. Предметом исследования являются закономерности развития российской юридической науки о понятии злоупотребления правом.

В задачи данной работы входит изложение научных идей, отраженных в дореволюционной, советской и современной российской цивилистике. В связи с этим представляется логичным разделить работу на три части, соответствующие трем историческим периодам: дореволюционному, советскому и современному.

Теоретической основой работы являются труды представителей цивилистической науки. Значительный вклад в разработку темы внесли Анненков К. Н., Шершеневич Г. Ф., Доманжо В. П., Братусь С.Н., Бару М. И., большой вклад в учении о понятии злоупотребления правом внес Грибанов В. П., Яценко Т. С., Емельянов В.И., Гойман В.И. и другие ученые.

Глава 1. ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЕ ПРАВОМ В ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ РОССИЙСКОЙ ЦИВИЛИСТИКЕ

История отечественного законодательства мало что знает о проблеме злоупотребления правами в ее «чистом» виде. Русский народ, как писал Герцен, жил только общинной жизнью, свои права и обязанности он понимал лишь по отношению к общине. Вне ее он не признавал обязанностей и видел только насилие[1].

Русская Правда — первый закон древнерусского государства - тем не менее уже отличала злонамеренное поведение от просто виновного. Так, на должника налагался дополнительный штраф в 3 гривны, если он злонамеренно не возвращал сумму займа (ст. 15 закона): «Если где будет иск к кому- либо об уплате займа, то идти ему на судебное разбирательство при 12 свидетелях. И если окажется, что должник злонамеренно не отдавал его деньги, как следовало по условию, то с него взыскивается 3 гривны штрафа»[2]. По древнерусскому закону, если купец взял товар или деньги в кредит, а потом потерпит кораблекрушение или подвергнется пожару, то ему полагалась отсрочка, в отличие от того, если он вверенный товар пропьет или испортит по злому намерению, то ждет его в последнем случае продажа в рабство[3]. Не разрешал древний закон и перепродавать своего «наймита» другому хозяину за плату, поскольку предполагалось, что наймит должен работать только на своего господина, а господин должен был использовать наймита по его прямому назначению, а не наживаться на его субнайме[4].

В русских правовых источниках первые наказания непосредственно за злоупотребительное поведение просматриваются лишь в статуте Великого княжества Литовского 1529 года. Так, в этом древнерусском законе запрещалось под видом испрошенного, т.е. разрешенного, «малого» брать больше (раздел I ст. 8): «А кто бы к своему наследственному имению присоединил без пожалования людей или земли, пущи, ловы, озера столько, сколько стоит его имение, к которому присоединил, тогда он теряет в пользу великого князя свое имение и то, что взял. А если бы взял человека или двух, или десять, или сколько бы то ни было с землями или пустые земли, тот должен вернуть всех взятых им людей и отдать столько же своих наследственных, а также вернуть земли и столько же их земель»[5]. Таким образом, если управомоченное на получение наследства лицо фактически приобретало больше, чем ему положено, то оно обязано отдать не только то, что взяло, но и еще выплатить серьезный штраф «в натуре» - столько же людей и столько же имущества.

В другом крупнейшем памятнике средневекового права — Соборном уложении 1649 года — в статье 219 содержатся нормы, по которым владелец, найдя в своем хлеву или на лугу чужую скотину и забрав ее себе, не имеет права в отместку морить ее голодом, поскольку «за ту животину, которую он уморит, велеть на нем доправити цену по указной цене и отдати исцу»[6]. Статья 238 этого же уложения предписывает собственникам прежде чем возвести плотину, подумать о нижестоящих «исстари» мельницах и о вышерасположенных чужих пашнях и сенокосах: «А будет он на том месте мельницу устроит насильством, и запрудною водою, чьи верхние мельницы, или пашни, или сенные покосы потопит, и от того его насильства учинятся кому какие убытки, и в том на него будут челобитчики и с суда сыщется про то допряма, и ему велети воду опустити, чтобы верхним мельницам и пашням, и сенным покосам порухи не было»". В этом и во многих других случаях закон обязывает соседей не чинить друг другу неудобств и не наносить вред как при использовании угодий, так и при постройке домов: «хоромы» на меже не строить (ст. 277), «воды не лить и сору не метать» (ст. 279), «печи и поварни к стене не пристраивать» (ст. 278).

Реформа 60-х годов 19 века дала толчок развитию всего российского гражданского законодательства, но русская мысль о пределах правоосуществления вновь не смогла пробиться в норму закона. В отношении шиканы судебная практика увлеклась положением римского права и заняла неоригинальную позицию: никто не может подлежать ответственности за такие действия, которые он совершает в пределах своего права, хотя бы эти действия и причиняли кому-либо имущественную невыгоду (кас. реш. 1894, № 63)[7] . Возобладал принцип «чем старей, тем правей». Г. Ф. Шершеневич по этому поводу отмечал, что, с точки зрения русского права, собственник земли вправе, хозяйничая в недрах своего участка, перекопать водоносную жилу, снабжавшую колодец соседа, перерезать корни деревьев, растущих на соседнем участке. И это он может сделать без всякого интереса для себя[8]. Однако уже в судебной практике 70-х годов встречаются, по свидетельству В. П. Доманжо, несколько случаев, когда Сенат разрешал «соседские» споры по мотиву «превышения законного права»[9]. К 1902 году в одном из решений Сената было записано, что «никто не свободен пользоваться своим правом так, чтобы лишать другого возможности пользоваться его правом. Положить точно определенную грань между свободой пользоваться своим правом и обязанностью уважать право соседа - теоретически нельзя; грань эта в каждом спорном случае должна быть определена судом». Правило, что никто не отвечает за действия, совершенные в пределах своего права, разъясняет Сенат, не может быть понимаемо в том смысле, будто смежные и вообще соседние владельцы земельных участков вольны располагать ими, как заблагорассудят, не принимая ни в какое внимание интересов друг друга. Немыслимо было бы общежитие без права соседства - без обязанностей соседей взаимно поступаться неограниченностью своего обладания. Закон далеко не исчерпывает всех ограничений, налагаемых соседским правом, но существующие постановления обобщаются их общим основанием, которое следует выразить таким положением: «Никто не свободен пользоваться своим правом так, чтобы лишать другого возможности пользоваться его правом (1902/126)»