I. понятие и сфера действия международного права 7 страница
--------------------------------
<203> См.: Mahoney/Mahoney (Hrsg), Human Rights in the Twenty-first Century, 1993. Optimistisch 
. Christen und Muslime vor der Herausforderung des Menschenrechts, 1992, 39ff. Umfassend Abu-Sahlieh, Les Musulmans face aux droits de l'homme, 1994 (mit Dokumentation); A.E. Mayer. Islam and Human Rights, 3. Aufl 1999; Forstner. Inhalt und 
der Allgemeinen Islamischen 
// J. Hoffmann (Hrsg), von Menschenrechten aus der Sicht unterschiedlicher Kulturen, Bd I, 1991, 249ff; 
(Fn 198) 147ff; Ende/Steinbach (Hrsg), Der Islam in der Gegenwart, 4. Aufl 1996; 
. Islam und Menschenrechte, 1996; Tibi. Im Schatten Allahs, 1994.
<204> См.: Salem (Fn 196) 141ff, 179ff; Pohl (Fn 196) 87ff.
<205> На основании одной из моделей исламской конституции (идеальной) Кремер приходит к выводу, что отдельное исламское государство "признается в качестве исходного положения, но не является конечной целью". См.: (Fn 198) 282.
86. Исламский принцип до- и надгосударственного единства всех мусульман и их сообществ, который также в политическом плане применяется в отношении правопорядка отдельного государства, таит в себе конфликтный потенциал для дальнейшего развития и представляет опасность для единства системы международного права. Однако при детальном рассмотрении исламской идеи о государстве и праве <206> напрашиваются те же выводы, что и при изучении социалистической идеи межвоенного и послевоенного периода. В "реально существующем мире" в рамках общего международного права ежедневно осуществляют свою деятельность также те субъекты, которые идейно связаны с иностранными, в настоящее время мусульманскими корнями. Признанные, образованные под идеологическим или религиозным влиянием международно-правовые системы, отличающиеся от универсального международного права в качественном отношении, не сформировались, в любом случае не утвердились в реальности. Не сформировалось ни особое социалистическое, ни особое исламское международное право, которое приобрело бы значение, выходящее за пределы круга субъектов, которые - время от времени - подчинялись бы этим особым концепциям. Всеобщему международному правопорядку по-прежнему угрожают определенные вызовы. Чтобы сохранить свое относительное единство, указанный правопорядок проявляет сдержанность, концентрируется на главных вопросах, особенно в сфере прав человека. Оговорки мусульманских государств, касающиеся именно договоров о правах человека, со всей очевидностью говорят сами за себя <207>. Соответствующая терпимость должна обеспечить возможность для постепенного "вживания" исламского мира в возникшую в основном на светской основе систему защиты прав человека. Это особенно важно постольку, поскольку не только течения в исламе, но и характер мусульманских государств, от Марокко до Индонезии, от Албании до Узбекистана, не отличаются ни политической, ни правовой однородностью <208>. В целом в международном правопорядке отмечается фактическое сосуществование конкурирующих идеологий и различных представлений о ценностях при отсутствии всеобще признанных гомогенных убеждений и обоснований. Абстрактно противопоставляемые системы международного права и исламского права <209> прагматически согласовываются друг с другом, при этом мусульманское сообщество не теряет своей идентичности, а универсальное международное право - своей целостности <210>.
--------------------------------
<206> Наиболее значимыми, как и прежде, являются вопросы прав человека. Проблемы, связанные с положением женщины, статусом немусульман, исламской системой наказаний (см.: Fattal. Le statut 
des non-musulmans en pays d'Islam, 1958; Binswanger. Untersuchungen zum Status der Nichtmuslime im Osmanischen Reich, 1977), неизбежно ведут к столкновению международных обязательств по созданию внутригосударственных трансформационных норм с фактически "действующей" системой исламского права.
<207> См.: Tomuschat. Human Rights in a Worldwide Framework, 
45 (1985) 547ff. Кремер рассматривает исламский тезис о том, что идею прав человека следует понимать как часть человеческого наследия, на которую Запад не обладает монополией. Согласно Кремеру этот тезис "подходит именно для того, чтобы обосновать право на универсальность, о существовании которого невозможно сделать вывод, обращаясь только к западноевропейской традиции. Таким образом, он может также облегчить приспособление концепции к специфической исламской доктрине о правлении и обществе". См.: 
(Fn 198) 148; Petersohn. Islamisches 
unter 
der Vorbehalte muslimischer Staaten zu den 
, 1999.
<208> То же самое касается "остатков" социалистического лагеря. Здесь также нет единства, даже если проблема фундаментализма стоит не так остро, как в системе, связанной с религией откровения.
<209> Исламские государства до сих пор не пытались ввести свои религиозные принципы в универсальное международное право или создать систему исламских государств. См.: Hoffmann. Von der Brauchbarkeit des 
in unserer Zeit, FS Schlochauer. 1981, 363 (374f).
<210> См.: Pohl (Fn 196) 155f.
87. Задача по формированию разработанного в деталях порядка с точки зрения материальной справедливости была бы слишком обременительной для международного права <211>. Международное право, по сути, остается межгосударственным порядком сосуществования и сотрудничества. Путь до возникновения всемирного солидарного порядка представляется пока необозримо долгим. Отступление от подхода, основанного на сотрудничестве, представляло бы собой опасность для единства международного права.
--------------------------------
<211> Сохранившееся до наших дней прагматическое самоограничение ведущих доктрин в итоге может оказаться более эффективным инструментом поддержания мира, чем лежащее на поверхности и обоснованное с позиции систематики требование об уравнивании иностранных правовых структур. Кроме того, европейско-североамериканская система международного права делает ставку на внутреннее ослабление и "самореформирование" противной стороны, как это уже было в отношении социализма.