Односторонние и двусторонние 3 страница
15. Публичный правопорядок в международном частном праве.
Оговорка о публичном порядке - это установленное российским законодательством ограничение в применении иностранного права, когда его применение несовместимо с основами российского правопорядка (публичного порядка).
Действие коллизионной нормы, то есть применение иностранного права, может быть ограничено путем использования оговорки о публичном порядке. Согласно правилам, действующим в ряде стран, иностранный закон, к которому отсылает коллизионная норма, может быть не применен и основанные на нем права могут быть не признаны судами или иными органами данного государства, если такое применение закона или признание права противоречило бы публичному порядку данного государства.
Понятие публичного порядка отличается в судебной практике и доктрине многих государств крайней неопределенностью; некоторые ученые утверждают, что неопределенность - основной характерный признак этого понятия. Определение пределов применения этой оговорки во многих государствах полностью предоставляется судейскому усмотрению.
Российское законодательство исходит из того, что в некоторых случаях могут быть установлены ограничения применения иностранного закона.
Для нашей практики характерен осторожный подход к вопросу об использовании оговорки о публичном порядке, хотя возможность неприменения иностранного права есть. Наличие принципиального различия между нашим законом и законом другого государства не может само по себе быть основанием для применения оговорки о публичном порядке, поскольку такое применение этой оговорки могло бы привести к отрицанию применения в России права иностранного государства вообще. Таким образом, речь может идти не о противоречии между законами, а о тех отдельных случаях, когда применение иностранного закона могло бы породить результат, не допустимый с точки зрения, нашего правосознания.
Норма иностранного права в исключительных случаях не применяется: когда последствия ее применения явно противоречили бы основам правопорядка (публичному порядку) РФ. В этом случае при необходимости применяется соответствующая норма российского права.
Отказ в применении нормы иностранного права не может быть основан только на отличии правовой, политической или экономической системы соответствующего иностранного государства от правовой, политической или экономической системы РФ (ст. 1193 ГК РФ).
На практике наши судебные и административные органы стараются не прибегать к этой оговорке.
Случаи применения оговорки о публичном порядке к внешнеторговым отношениям в нашей практике вообще не имели места, хотя эта возможность и предусмотрена действующим законодательством. Таким образом, широкое применение категории публичного порядка не соответствует задачам международного частного права и снижает его роль в налаживании сотрудничества государств с различными правовыми системами.
В современном международном частном праве широкое признание наряду со ссылкой на оговорку о публичном порядке получила возможность неприменения иностранного права со ссылкой на строго императивные нормы национального права, которые должны пользоваться приоритетом перед нормами иностранного права, подлежащего применению в силу коллизионных норм. На основе этой практики в проект закона РФ о международном частном праве вошла статья, согласно которой положения законодательства РФ, имеющие императивный характер, подлежат обязательному применению к договорным отношениям независимо от избранного сторонами права.
Существуют две концепции оговорки о публичном порядке — негативная и позитивная.
Негативная оговорка — наиболее классический вариант, довольно распространенный и встречающийся в большинстве правовых систем — означает невозможность применения иностранного права, если такое применение наносит урон или представляет существенную опасность интересам данного государства. Другими словами, негативная оговорка есть явление, описанное в начале параграфа и закрепленное в МЧП РФ. Аналогичное отношение к оговорке присуще Англии, США, Греции, Италии, Египту, Бразилии.
Позитивная оговорка означает невозможность применения иностранного права в связи с наличием в определенной правовой системе императивных материальных норм, не допускающих «вмешательства» иностранного права в регламентацию правоотношений, уже регулируемых данными материальными нормами. Считается, что приверженцем позитивной оговорки была Франция, в правовой системе которой вопросы отношений между супругами, заключения брака, правового положения замужней женщины, усыновления регулировались исключительно французскими законами. Надо, однако, заметить, что отношение к оговорке со временем изменилось и во Франции.
В ГК РФ введена новая статья, посвященная применению императивных норм, непосредственно относящаяся к рассматриваемому вопросу. Согласно статье 1192 правила VI раздела части третьей ГК РФ не затрагивают действие императивных норм российского законодательства. Другими словами, определенные императивные нормы (которые законодатель конкретно не называет) будут применяться, даже если коллизионные нормы российских актов указали на иностранное право. В пункте 2 ст. 1192 законодатель пытается конкретизировать, когда будут применяться императивные нормы иностранного права в аналогичной ситуации. Для этого необходимо, чтобы императивные нормы иностранного права имели тесную связь с отношением; при этом суд будет учитывать назначение, характер, а также последствия применения таких норм. Часто в юридической литературе можно встретить указание на «сверхимперативные» нормы. В действительности же законодатель не оперирует понятием «сверхимперативности», поэтому вопрос о том, являются ли нормы настолько императивными, что они имеют приоритет перед иностранными нормами, следует решать суду или руководствоваться прецедентами и обычаями, выработанными практикой.
Для регулирования некоторых правоотношений законодателем сформулированы односторонние коллизионные нормы, «отсылающие» регулирование отношений к российскому праву. В действующем законодательстве односторонними коллизионными нормами регулируются следующие вопросы: о форме внешнеэкономической сделки, в которой хотя бы один из участников является российским юридическим лицом (п. 2 ст. 1209 ГК РФ); о выборе права, подлежащего применению к договорам в отношении находящихся на территории России земельных участков, участков недр, обособленных водных объектов и иного недвижимого имущества (п. 2 ст. 1213 ГК РФ). Регулирование указанных отношений подчиняется российскому праву, что и представляет собой позитивную оговорку.
16. Нормы непосредственного применения страны суда.
ГРАЖДАНСКИЙ КОДЕКС
Статья 1192.
| Применение императивных норм |
| 1. Правила настоящего раздела не затрагивают действие тех императивных норм законодательства Российской Федерации, которые вследствие указания в самих императивных нормах или ввиду их особого значения, в том числе для обеспечения прав и охраняемых законом интересов участников гражданского оборота, регулируют соответствующие отношения независимо от подлежащего применению права. 2. При применении права какой-либо страны согласно правилам настоящего раздела суд может принять во внимание императивные нормы права другой страны, имеющей тесную связь с отношением, если согласно праву этой страны такие нормы должны регулировать соответствующие отношения независимо от подлежащего применению права. При этом суд должен учитывать назначение и характер таких норм, а также последствия их применения или неприменения. |
| Комментарий к статье |
| 1. В п. 1 комментируемой статьи речь идет о применении особых императивных норм российского права независимо от иностранного права, которым регулируется конкретное правоотношение. Концепция сверхимперативных норм в МЧП была впервые разработана в середине 1950-х гг. во французской доктрине, а впоследствии признана и зафиксирована в национальном законодательстве многих стран и в международных актах. Суть данной концепции заключается в следующем: в любом национальном законодательстве содержатся такие императивные нормы, которые в силу своей особой значимости должны применяться всегда, независимо от применимого права, определенного сторонами гражданского правоотношения (в силу автономии воли) или судом (в результате применения коллизионных норм). Такие нормы получили название "сверхимперативных" (используются и иные термины - нормы непосредственного применения, императивные нормы в МЧП и др.). Основной смысл данной нормы, являющейся новеллой для российского права, заключается в том, что законодатель признает наличие в российском праве особых норм и обязывает суд применять их при рассмотрении соответствующих дел. Если с теоретической точки зрения эта концепция не вызывает особых сложностей, то с практической она приводит к немалым трудностям, с которыми может столкнуться суд в каждом конкретном случае. Основная сложность заключается в нахождении таких норм среди всего массива императивных норм. Для облегчения поиска законодатель включил несколько критериев, которым должны отвечать такие нормы: - указание в самой норме; - обеспечение прав участников гражданского оборота; - обеспечение охраняемых законом интересов участников гражданского оборота. Примером такой нормы в российском праве может служить ст. 162 ГК "Последствия несоблюдения простой письменной формы сделки", в п. 3 которой установлено, что несоблюдение простой письменной формы внешнеэкономической сделки влечет недействительность сделки. Эта императивная норма российского законодательства, как свидетельствует обширная практика, не может быть изменена никаким соглашением сторон, включая соглашение о применимом праве. Это означает, что независимо от выбранного сторонами или установленного судом применимого права положение о форме внешнеэкономической сделки применяется всегда. В качестве еще одного примера можно рассмотреть ст. 14 СК, устанавливающую обстоятельства, препятствующие заключению брака российскими гражданами и на территории РФ. Хотя в самой статье нет указаний на ее особый характер, смысл статьи недвусмысленно указывает на обязательность ее применения независимо от того, какое иностранное право регулирует условия заключения конкретного брака. Интересный вопрос может возникнуть в связи с применением норм акционерного законодательства. Некоторые его нормы, в частности о правах акционеров на участие в общем собрании акционеров, отчуждении акций, получении дивидендов, получении информации о деятельности общества, в определенной ситуации могут быть сочтены за сверхимперативные нормы, действие которых не затрагивается иностранным правом, применимым в конкретном случае. Иностранная практика, уже давно применяющая концепцию сверхимперативных норм, к таким нормам относит положения, регулирующие права потребителей, ответственность перевозчика, права и интересы детей. 2. Обращает на себя внимание схожесть концепции сверхимперативных норм и концепции позитивного публичного порядка (см. коммент. к ст. 1193). И в том и в другом случае речь идет о наборе определенных норм, положений национального законодательства, применение которых сохраняется независимо от применимого права. Отличие заключается в том, что концепция публичного порядка (в позитивной и в негативной форме) включает в себя не только и не столько конкретные нормы законодательства, а основополагающие принципы определенной национальной системы права, что и делает ее столь сложной для толкования и практического применения. В связи с этим уместно отметить, что соединение конкретных норм и общих принципов в концепции публичного порядка приводит к ее "рыхлости". В результате исключения из нее конкретных материально-правовых норм концепция публичного порядка приобрела, насколько это возможно, определенную стройность и логику. 3. Проблема сверхимперативных норм условно может быть подразделена на две: применение сверхимперативных норм страны суда; применение сверхимперативных норм третьей страны, с правом которой правоотношение имеет тесную связь. Для этих двух типов сверхимперативных норм мировая практика, нашедшая отражение в ГК, устанавливает различный режим применения: сверхимперативные нормы страны суда должны применяться в обязательном порядке, а сверхимперативные нормы третьей страны могут применяться или не применяться по усмотрению суда. Этому разделению полностью соответствует структура комментируемой статьи - в п. 1 речь идет о обязательности применения сверхимперативных норм российского права, а в п. 2 о возможности применения сверхимперативных норм третьей страны. 4. Формулировка комментируемой статьи в большой степени базируется на аналогичной статье Римской конвенции 1980 г. (ст. 7). Основное различие заключается в том, что в Римской конвенции на первое место поставлена проблема применения императивных норм третьего государства, право которого тесно связано с правоотношением, а не императивных норм страны суда. 5. Использование механизма сверхимперативных норм страны суда позволит решить также проблему "обхода закона". В МЧП любой страны проблема "обхода закона" представляется весьма сложной. Для ее решения предлагались различные способы: ограничение автономии воли, введение запрета "обхода закона" и др. В настоящее время наиболее целесообразным способом борьбы с "обходом закона" признана концепция сверхимперативных норм, которая позволяет применить к правоотношениям важные с точки зрения конкретного государства нормы, независимо от избранного сторонами права. 6. В п. 2 комментируемой статьи предусматривается возможность применить императивные нормы другой страны, если суд придет к выводу, что отношение тесно связано с этой страной. Другими словами, для применения данного положения суд должен определить: 1) существует ли тесная связь отношения с правом другого государства, а не того, чье право применяется в силу автономии воли сторон или в соответствии с коллизионной нормой, и 2) какие императивные нормы этой правовой системы должны быть учтены. При определении наличия тесной связи (принцип тесной связи впервые включен в ГК - см. ст. 1186 и 1211 и коммент. к ним) с правом другого государства необходимо учитывать, в частности, место исполнения договора или какой-либо его части, связь стороны правоотношения с правом другого государства и др. Законодатель, как и в п. 1 комментируемой статьи, предлагает некоторые критерии, которые должны помочь суду при ответе на второй вопрос, - необходимо учитывать назначение и характер таких норм, последствия их применения или неприменения. Гибкий характер данной нормы предполагает, что ее применение зависит от конкретных обстоятельств и от оценки судом каждой ситуации. Новизна данного положения для российского права возлагает на суды необходимость разрабатывать самостоятельно дополнительные критерии, тесты для его применения. |
17. «Обход закона» в международном частном праве.
Обход закона в международном частном праве означает осознанное создание хотя бы одной стороной правоотношений оснований для применения закона той правовой системы, которая "лояльно" определяет определенный правовой статус. Так, различные принципы определения "национальности" субъектов хозяйственной деятельности, учреждений, организаций дают возможность подчинять их правовой статус законодательству того государства, которое является "снисходительной" в вопросах заключения и исполнения хозяйственных договоров, налоговой, таможенной политики и т.д.. В сфере личного статуса обход закона может иметь место в случаях, когда лица стремятся взять или расторгнуть брак, установить опеку или попечительство, усыновить по закону той правовой системы, которая устанавливает менее тягостное круг условий для этого.
Например, для подачи заявления о разводе законодательством различных государств может устанавливаться неодинаков срок проживания на их территории или вообще такой срок не устанавливается. Обход закона зачастую возникает в правовых системах: где монополия государства ограничена; со значительной долей частной собственности, с нечетким законодательным определением принципа автономии воли сторон. Иногда обход закона связывается с использованием оговорки о публичном порядке. Различные правовые системы неодинаково относятся к обходу закона. В законодательстве некоторых из них содержатся нормы, направленные на предотвращение возможности обхода закона о конкретных правоотношений (в Аргентине, США, Швейцарии).
Судебная практика Франции выбрала путь признания недействительной сделки, совершенной в обход закона. В национальном законодательстве Украины понятие "обход закона" до принятия Закона Украины "О международном частном праве" не использовалось. Сейчас оно означает применение к правоотношениям с "иностранным элементом" права иного, чем право, предусмотренное соответствующим законодательством п. 9 ч. 1 ст. 1 Закона "О международном частном праве". Статья 10 Закона устанавливает правило, согласно которому сделка и другие действия участников частноправовых отношений, направленные на подчинение этих отношений праву иному, чем то, что определяется Законом "О международном частном праве", в обход его положений, являются ничтожными. В этом случае применяется право, подлежащее применению в соответствии с нормами указанного Закона.
В отечественной науке международного частного права «обходом закона» также принято называть искусственную привязку подлежащего регулированию отношения к тому или иному правопорядку в целях избежания принудительных законов другого государства. Стоит сказать - полагалось, что ϶ᴛᴏ явление преимущественно ϲʙᴏйственно западной практике МЧП. Так, во всяком случае, характеризовали рассматриваемую категорию И.С. Перетерский, С.Б. Крылов, Л.А. Лунц и др. «В случае если законодательство какого-либо государства,— пишут, например, Перетерский и Крылов, — затрудняет образование акционерного общества, то лица, желающие учредить общество для деятельности в пределах ϶ᴛᴏго государства, организуют общество в каком-либо другом государстве с более льготной системой акционерного законодательства»2. Приводя похожие примеры, Л.А. Лунц также считал обход закона в области корпоративных отношений, во-первых, приметой капиталистического образа жизни и, во-вторых, наиболее характерным его явлением. «Для советского коллизионного права, — утверждал он, — проблема обхода закона путем создания искусственной привязки к иностранному праву лишена того практического значения, кᴏᴛᴏᴩое она имеет на Западе3.
С позиций же сегодняшнего дня подобные представления существенно поколеблены. Прежде всего, само понятие «искусственная привязка к иностранному правопорядку» должно подвергнуться уточнению. Скажем, наличие в современном мире множества территорий с приданным им ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующими государствами официальным статусом «налоговых гаваней», «налогового рая» «офшорных юрисдикции», в большинстве случаев существующих как легально закрепленные категории, существенно меняет подходы к выбору их в качестве зон для учреждения юридических лиц. В конечном итоге целью одних участников международного хозяйственного оборота — государств — будет привлечение иностранного капитала, а целью других — физических и юридических лиц прочих государств — возможность воспользоваться предоставленными преимуществами и льготами. Отметим тот факт - что в современной жизни появился даже особый термин — «налоговое планирование», в ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙии с кᴏᴛᴏᴩым разработка макросхем ведения бизнеса благодаря использованию всех дозволенных ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующим правопорядком средств подвержена тем же законам экономии и минимизации расходов, что и на микроуровне. В результате легально существующее явление налогового планирования в вопросе осуществления бизнеса, в т.ч. и в деле формирования компаний и иных предприятий, не может рассматриваться в рамках «обхода закона». Трудно уличить предпринимателя в «обходе закона» и убедить его основать компанию, например, во Франции, а не в Ирландии, если ирландский правопорядок предоставляет большие преимущества для деятельности, основанные на законе, чем Франция.
Нагляднейшим примером современного «обхода закона» посредством обращения к использованию преимуществ, предоставляемых системами офшорных зон, будет схема, разработанная концерном «Филипс». Ее суть состоит в следующем: на Бермудских островах указанным концерном было учреждено дочернее предприятие — страховая компания «Кингстоун Кэптив Иншуэренс», есдинственным клиентом кᴏᴛᴏᴩого стал сам конценрн «Филипс». По высоким ставкам было застраховано имущество голландского концерна, в т.ч. такое, кᴏᴛᴏᴩое обычно в страховом бизнесе не страхуется, поскольку шансы его порчи или гибели ничтожны. Соответствующие суммы страховых премий стали переводиться за границу Голландии — на Бермуды. Оттуда средства в виде займов были предоставлены материнскому обществу. В сочетании страховые платежи и суммы платы за пользование кредитом существенно меняли объемы прибыли и, следовательно, снижали налогооблагаемую базу. Экономия только за один годичный период составила несколько миллионов долларов. Главным фактором в данной цепочке будет ее юридическая неуязвимость. По данной причине можно сослаться на слова судьи Верховного Суда США Дж. Сандер-лэнда о том, что «право налогоплательщиков избегать налогов... с использованием всех разрешенных законами средств никем не может быть оспорено».
В некᴏᴛᴏᴩых других областях (например, в брачно-семейных отношениях) также можно найти ряд юрисдикции, кᴏᴛᴏᴩые предоставляют более благоприятные возможности для совершения действий. К примеру, известно, что граждане, скажем, штата Флорида Соединенных Штатов Америки нередко осуществляют расторжение брака на Багамских островах ввиду действующих там менее обременительных материальных условий для развода супругов, а для граждан Мексики более удобны, например, законы штата Отметим, что техас при заключении нового брака после расторжения предыдущего ввиду отсутствия требований по обязательным срокам между двумя браками; корпоративные же документы компаний, учрежденных, допустим, на Британских Виргинских островах, могут быть удостоверены панамскими или пуэрториканскими нотариусами и в силу ϶ᴛᴏго апостилированы органами ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующих государств, что диктуется соображениями территориального удобства, и т.п.
18. Правила установления содержания и применения иностранного права в России и в иностранных государствах.
1. В современных условиях после перехода нашего государства от, по существу, закрытого к открытому обществу, когда резко возрос объем гражданско-правовых отношений с иностранным элементом, когда не только суд, но и другие государственные органы должны применять иностранное право не только в силу действия принципа автономии воли сторон, но и в силу коллизионных норм, установленных внутренним законодательством или международным договором, вопрос об установлении содержания иностранного права из чисто теоретической категории стал переходить в проблему практического характера.
Перед судами, рассматривающими споры в области международного частного права, возникает непростая проблема - установить содержание иностранного права. Иностранное право подлежит применению не только в силу отсылки к нему коллизионных норм, но и в других случаях (определение статуса иностранного лица - стороны в процессе, полномочий представителя такого лица и др.). Кроме того, иностранное право применяется не только третейскими судами, судами общей юрисдикции, арбитражными судами, но и другими государственными органами (нотариат, загс и т.д.). В ст. 166 СК РФ говорится об установлении содержания норм иностранного права судом или загсами.
Согласно действующему в России законодательству суды применяют иностранное право в случаях, предусмотренных законом и международным договором.
В ГПК РФ установлено, что суд в соответствии с федеральным законом или международным договором Российской Федерации при разрешении дел применяет нормы иностранного права (п. 5 ст. 11). Более развернутая формулировка применяется в АПК РФ. Согласно п. 5 ст. 13 АПК РФ арбитражный суд в соответствии с международным договором РФ, федеральным законом, соглашением сторон, заключенным в соответствии с ними, применяет нормы иностранного права.
В рамках настоящего параграфа рассматривается вопрос об обязанности суда устанавливать содержание иностранного права и о последствиях неустановления его содержания. О порядке установления таких норм и о последствиях неправильного толкования и применения иностранного права судом говорится в § 7 гл. 18 учебника, посвященной проблемам международного гражданского процесса.
2. Включение в ГК РФ ст. 1191 "Установление содержания норм иностранного права" имеет принципиальное значение. В п. 1 этой статьи предусмотрено следующее:
"При применении иностранного права суд устанавливает содержание его норм в соответствии с их официальным толкованием, практикой применения и доктриной в соответствующем иностранном государстве".
Из этого положения ГК РФ, а также из ГПК РФ (п. 5 ст. 11) и АПК РФ 2002 г. (п. 5 ст. 13) следует, что судья обязан применять в соответствующих случаях нормы иностранного права. Однако правило такого рода легче сформулировать в законе, чем применить на практике.
В суде любой страны применение иностранного права связано с большими трудностями, поскольку судей нельзя обязать знать право другого государства. Сложность применения иностранного права для российских судов объясняется и тем, что до 90-х гг. XX в. практика применения иностранного права в государственных судах (в отличие от международных третейских судов) была крайне незначительной. К тому же она и не публиковалась.
ГК РФ (п. 1 ст. 1191) в виде общего правила возлагает именно на суд установление содержания норм иностранного права исходя из общепринятого в России и многих других странах принципа, согласно которому иностранное право должно применяться таким же образом, как оно применяется в соответствующем государстве. При этом предусмотрен четкий порядок определения содержания норм иностранного права. Российский суд не вправе основываться только на тексте таких норм. Он должен учитывать их официальное толкование и судебную практику применения, а также доктрину в соответствующем иностранном государстве. Очередность использования того или иного способа установления содержания норм иностранного права, на что обращалось внимание в литературе (М.Г. Розенберг), определяется в порядке, действующем в государстве, право которого подлежит применению. В связи с этим следует учитывать несовпадающие подходы к значению судебной практики, в частности, в государствах континентальной Европы и в государствах, где действует англо-американская система "общего права" (common law).
В силу коллизионных норм, установленных законодательством или международным договором в одном государстве, должны применяться материальные нормы иностранного права именно как правовые нормы, а не как фактические обстоятельства. Но такое применение не может быть идентичным применению отечественного материального права. Особенность применения иностранной нормы состоит в том, что она должна применяться так, как в стране, ее принявшей, и толковаться так, как она толкуется в этой стране.
Если суд применяет иностранное право, то он должен применять не только иностранные законы, но учитывать обычаи, судебную практику (судебные прецеденты) в тех пределах, в каких они признаются источниками права в этих государствах (п. 1 ст. 1191 ГК РФ).
Так, если речь идет о какой-либо статье Гражданского кодекса Бельгии, то она должна применяться так, как ее положения толкуются бельгийским Кассационным судом. То обстоятельство, что в Бельгии, как и во Франции, действует один и тот же Кодекс Наполеона и что Кассационный суд Франции толкует эту статью иначе, значения не имеет. Неправильное применение иностранного закона в той же мере, как и ошибка в применении отечественного закона, служит в РФ основанием для пересмотра судебного решения (в отличие, например, от практики ФРГ, Франции и ряда других стран).
Таким образом, как отмечалось А.С. Комаровым в комментариях к ст. 1191 ГК РФ, применение иностранного права в России в принципе осуществляется судом во исполнение своих правоприменительных функций (т.е. ex officio). Из такого же подхода исходит законодательство ряда государств (Австрии, Венгрии, Турции, Италии и др.). Согласно п. 1 ст. 16 Закона о международном частном праве Швейцарии 1987 г. "содержание иностранного права устанавливается судом. При этом суд может обратиться за содействием к сторонам. При рассмотрении имущественных дел доказывание содержания иностранного права может быть возложено на стороны".
Из такого подхода исходит и законодатель, поскольку ст. 1191 ГК РФ предусматривает возможность для стороны предоставлять документы, подтверждающие содержание норм иностранного права, на которые стороны ссылаются в обоснование своих требований или возражений, а также иным образом содействовать суду в установлении содержания этих норм (п. 2 ст. 1191). Более того, в отношении требований, связанных с осуществлением сторонами предпринимательской деятельности, бремя доказывания содержания норм иностранного права может быть возложено судом на стороны (п. 2 ст. 1191 ГК РФ).