Приоритеты некоммунистических стран региона

Джон Велфилд, автор работы о месте Японии в американской стратегической системе, заметил, что ситуация во Вьетнаме вызывала сочувствие в Восточной Азии аналогично тому, как в 20-е годы ХIХ в. романтизированная борьба Греции за независимость от Оттоманской Порты пленяла воображение публики в Европе¹⁶. И если прозападно настроенная часть местной элиты относилась к происходящему прагматично, то ее патриотическому слою «казалось, что на Северный Вьетнам и Вьетконг снизошел свет апостольского благословения... То, как западная сверхдержава, защищая марионеточный режим, к которому даже сама она относилась с презрением, обрушила все ужасы современного технологичного оружия на маленькую, развивающуюся азиатскую страну, действовало на ... консерваторов так же возмущающе, как и на сторонников левых взглядов. К тому же, необычайное подвижничество вьетнамских буддистов в их борьбе против режима Нго Дин Дьема убеждало в правоте» буддистов всех, кто разделял их верования¹⁷.

С точки зрения стран региона, война во Вьетнаме, выражая противоречия между «свободным миром» и «коммунизмом», все же была борьбой угнетенного Востока с сильным и высокомерным Западом. Китай, представляющий крупнейшую цивилизацию региона, должен был быть предрасположен к азиатизированному восприятию региональных реалий. Но он сконцентрировался на стремлении «на равных» включиться в структуру межлидерских отношений СССР и США. Высокая степень идеологической детерминированности этих отношений усиливала ориентацию КНР на видение мира сквозь призму оппозиции «коммунизм - антикоммунизм». Побочным итогом отрыва Китая в лидеры оказались утраты, во-первых, способности к культурно-цивилизационному видению, а во-вторых, этических оснований к нему апеллировать. Носителями культурно-цивилизационного сознания оказались преимущественно малые страны региона.

Война во Вьетнаме имела для них важные последствия. Создав благоприятную экономическую конъюнктуру, военный бум вызвал подъем экономики некоммунистических стран, подтолкнул их к пересмотру приоритетов в пользу хозяйственного развития. Япония, Тайвань, Южная Корея и Гонконг в эти годы наращивали объемы внешнеторговых операций, подавая пример другим странам. По многим параметрам Япония - промышленно развитая, многонаселенная - не относилась к малым и средним странам, с которыми обычно ассоциируется представление о «пространстве». Но с точки зрения функциональной роли в 60-х годах эта страна представляла собой пример «затвердевающей» среды.

Содействовав принятию Японией мирной конституции 1947 г., США дали японскому правительству возможность юридически обосновывать нежелание становиться активным проводником американской политики. В 1961 г. японский парламент ратифицировал новый японо-американский договор безопасности, который отличался от договора 1951 г. меньшей асимметрией взаимных обязательств по сотрудничеству в области обороны. Договор был заключен на 10 лет и включал в себя формулировку о том, что вооруженное нападение на одну из сторон «будет представлять собой угрозу миру и безопасности другой». Подготовка договора вызвала раскол в японском обществе. Социалисты и коммунисты, выступавшие за нейтральную внешнюю политику, были не согласны с подтверждением Японией ориентации на союз с Вашингтоном. Ультраправые были возмущены нежеланием правительства добиваться ревизии мирной конституции и создания независимого военного потенциала.

Значительным было и недовольство части умеренно консервативного слоя общества, обеспокоенного возможностью расширения военных обязательств Японии. Эти настроения не были связаны с послевоенным пацифизмом. Дело было в национализме в той своеобразной форме, которая была характерна для японской элиты. Сознавая невозможность реставрации независимой военной силы, и, возможно, не желая этого на основании предшествовавшего опыта, с одной стороны, и оценивая перспективы использования средств от экономии на военных расходах, с другой, японские политики не были склонны считать создание независимого оборонного потенциала актуальной задачей в ближайшей перспективе. Идея временного союза с США, впервые введенная в оборот премьером Сигэру Иосида (1946-1947 и 1949-1954 гг.), казалась в этом смысле по-прежнему значимой.

Японская элита исходила из необходимости обеспечить возможность реальной самостоятельности в сфере внешней и оборонной политики в более отдаленной перспективе. Было принято считать, что чем более обширными станут функции Японии в рамках стратегической системы США, тем сильнее страна будет в нее интегрирована и тем труднее будет Японии освободиться от американского контроля в будущем. Выполнение вспомогательных функций сегодня считалось залогом независимости в выполнении основных функций в будущем¹⁸. Принимая идею партнерства с Соединенными Штатами, основное течение умеренных консерваторов в правящей партии и деловых кругах было против «полноценного» союза с США, который бы позволил Японии создать мощную военную машину, но и подчинил бы ее американскому контролю.

Эта позиция определяла подход страны к региональным отношениям. При общей «вписанности» ее внешней политики в политику США, Япония в ряде случаев успешно отстаивала право на специфику видения региональных реалий. Она первой из азиатских стран провозгласила приоритетность хозяйственного развития, считая экономику фундаментом восстановления международного статуса. С 1960 г. кабинет Хаято Икэда (1960-1964 гг.) приступил к разработке плана перестройки промышленности и сельского хозяйства. Правительство оказывало поддержку частному сектору, вмешиваясь в экономику с целью концентрации средств в приоритетных отраслях. В результате темпы роста ВНП в 1960-1969 гг. превысили десятипроцентную отметку, оказавшись самыми высокими в мире. В среднем на 17,5% в год рос японский экспорт, значительная доля которого направлялась в США.

Нельзя сказать, что американская администрация была совершенно лояльна к японским успехам, выливавшимся в дисбаланс американо-японской торговли. Но политические и стратегические соображения смиряли Вашингтон. Как отмечалось в установочном докладе СНБ о политике в отношении Токио, «если в торговле Японии с Соединенными Штатами наступил бы значительный спад, японскому руководству пришлось бы рассмотреть вопрос о переориентации на коммунистический блок как о единственной альтернативе»¹⁹.

Отношения с Китаем были автономным, по отношению к США, направлением японской политики с 1960 г. Шаги к их оживлению правительство Х.Икэда предпринимало по линии культурных и экономических связей с КНР. В ноябре 1962 г. японские и китайские представители (отставной министр внешней торговли и промышленности Японии Тацуноскэ Такасаки и председатель китайского комитета стран Азии и Африки Ляо Чэньчжи) подписали «меморандум Ляо-Такасаки», который не носил характер официального межправительственного соглашения и предусматривал развитие торговли по линии «дружественных фирм» и организаций. Несмотря на негативную реакцию США на японо-китайскую торговлю, она продолжала развиваться. Но Япония следовала за США в том, что касалось блокирования принятия КНР в ООН, и протестовала против проведения Китаем ядерного испытания в 1964 г. Приход к власти вскоре после этого в связи с болезнью Х.Икэда кабинета Эйсаку Сато (1964-1972 гг.), который не был сторонником улучшения отношений с КНР, не позволил продолжить линию на нормализацию отношений с Пекином. «Культурная революция» в Китае усугубила ситуацию.

Известную самостоятельность Япония проявляла и в корейском вопросе. Соединенные Штаты полагали возможным рано или поздно возложить на Токио обязательство оказать помощь Сеулу в случае нового конфликта на Корейском полуострове. Но нежелание японской стороны принимать на себя эту функцию, равно как и антияпонские настроения южнокорейского руководства не позволяли Вашингтону подвигнуть двух его партнеров к взаимному сотрудничеству, которое могло бы стать первым шагом к формированию НЕАТО (по аналогии с СЕАТО) в составе Японии, Южной Кореи и Тайваня. Только после почти четырех лет сложных японо-южнокорейских переговоров, инициированных Вашингтоном, в июне 1965 г. Договор об основах отношений Японии и Республики Кореи был подписан.

При его заключении японская сторона смогла отстоять ряд позиций, противоречивших рекомендациям США. Токио отказался безоговорочно признать Сеул единственным законным представителем корейского народа. В договоре было сказано, что южнокорейское правительство признается таковым «в соответствии с тем, как это конкретизировано в резолюции ООН». В этой резолюции предусматривалось признание законности власти южнокорейского руководства в пределах той территории, на которую эта власть реально распространялась²⁰. Иными словами, резолюция исходила из существования в Корее двух режимов, каждый из которых обладал властью на своей территории. Таким образом в Токио обозначили признание факта существования государства на Севере, с которым Япония развивала торговые отношения. В договоре не получил разрешения также спор об о-вах Такэсима, на которые претендовал Сеул. Японское правительство отклонило и требование признать южнокорейскими гражданами 500-тысячное корейское меньшинство в Японии, при том что политические симпатии проживающих здесь корейцев в основном тяготели к Пхеньяну.

Наиболее важным дипломатическим событием 60-х годов для Японии было восстановление суверенитета над Окинавой. Согласно Сан-Францисскому договору архипелаг Рюкю, главным островом которого и была Окинава, и о-ва Бонин были переданы под опеку ООН с предоставлением административных прав по ее осуществлению Соединенным Штатам. Вопрос о возвращении этих территорий Японии был важен с точки зрения репутации Соединенных Штатов в стране и позиций проамериканских фракций японской элиты. В начале 60-х годов американское руководство признавало, что вопрос об Окинаве «должен быть пересмотрен с учетом его политической деликатности с точки зрения американо-японских отношений»²¹. По мере приближения окончания срока действия договора безопасности США стали более чувствительны к пожеланиям японской стороны. Предполагалось, что американский контроль над островами может стать аргументом против продления договора, а урегулирование проблемы позволит легче решить вопрос о пролонгации. На Окинаве имелось американское ядерное оружие, а в соответствии с тремя безъядерными принципами Япония отказалась от права иметь его на своей территории. В марте 1969 г. Э.Сато официально заявил, что будет добиваться восстановления прав на Окинаву и вывода с нее ядерного оружия.

Доктрина Никсона вызывала в Токио тревогу, так как она могла предвещать рост давления на Японию в пользу наращивания военной мощи. Но в январе 1969 г. СНБ США пришел к выводу о необходимости перевода ядерного оружия на собственно американскую территорию. Это избавляло от необходимости хранить его на Окинаве. 3 июне 1969 г. стало известно о решении США вывести ядерное оружие с Окинавы. В ноябре 1969 г. было подписано коммюнике Сато-Никсон, содержавшее обязательство США передать Японии права на Окинаву в 1972 г.

Пример Японии в 60-х годах был характерен как образец партнерского взаимодействия США с региональной средой. В тенденции такой тип отношений, налагаясь на объективно лидерские данные Японии, означал обособление страны от «пространства» и ее эволюцию в сторону «квази-лидерского» положения. Индонезия, напротив, иллюстрировала случай, когда отстраненность от взаимодействия с каким-то одним лидером и лидерами в целом результировалась в закреплении за собой роли элемента «среды» и стремлении использовать преимущества такого положения.

В начале 60-х годов влияние США в Индонезии оставалось слабым из-за недоверия А.Сукарно, вызванного поддержкой Соединенными Штатами антипрезидентских сил. СССР оказывал стране крупную помощь, поставляя технику и вооружения (бомбардировщики дальнего радиуса действия, подводные лодки). Эти поставки укрепили военный потенциал Индонезии и стимулировали ее попытки оказать давление на Голландию, сохранявшую контроль над Западным Ирианом. Голландия располагала силами, достаточными, чтобы противостоять Джакарте. Кроме того, ее поддерживала Австралия, не желавшая появления у своих границ сильной и озабоченной расширением территории Индонезии. Однако США и Британия, опасаясь за свою репутацию, не хотели поддерживать Голландию, а на стороне Джакарты была Москва, с которой предстояло, к тому же, заключить Договор о запрещении ядерных испытаний. В результате закулисных маневров в мае 1963 г. Голландия мирно передала контроль над Западным Ирианом Индонезии. На этом, однако, объединительные планы Джакарты не были исчерпаны, поскольку почти сразу возник ее территориальный спор с Малайзией.

Федерация Малайзия была провозглашена в сентябре 1963 г. на территории прежней Малайской Федерации на материке и двух британских колоний на о. Борнео - Саравака и Сабаха. Смысл объединения, инициатива которого принадлежала Британии, состоял в том, чтобы не позволить китайскому населению прежней Малайи, в которой оно уже стало составлять большинство, подчинить себе коренное население в условиях либерализации политической системы. Присоединение к федерации преимущественно малайских в этническом отношении островных территорий могло придать межэтническому балансу в едином государстве большую соразмерность.

Но правительство Индонезии, в состав которой входила большая часть о. Борнео, считало расположенные на нем британские колонии потенциальными частями своей территории. А.Сукарно обвинил Малайзию в имперских амбициях. Еще до официального провозглашения Федерации Малайзии на территорию Саравака и Сабаха стали совершать рейды индонезийские «добровольцы». В обстановке военной конфронтации Индонезия разорвала дипотношения с Британией, ее граждане были высланы, а их собственность национализирована. В августе 1964 г. на Борнео были направлены индонезийские войска, и конфликт перешел в открытую стадию.

США и Британия поддержали Малайзию и стали оказывать ей помощь. На стороне Малайзии выступили британские и австралийские войска. Но единства среди держав не было. СССР продолжал поставлять Индонезии вооружения и блокировал в СБ ООН попытки провести резолюции с осуждением действий Джакарты. Наибольшую активность проявлял Китай, заявивший, что окажет ей помощь в случае ее конфликта с Британией или США.

Отношения КНР с Индонезией строились по линии межправительственных связей и межпартийных отношений с компартией этой страны. Теоретической основой сближения Китая с Индонезией по линии официальной политики могла служить идея А.Сукарно о создании в Азии «блока новых сил», под которыми подразумевались молодые освободившиеся государства. После того как индонезийское правительство заявило о выходе страны из ООН, в Джакарте обсуждалась и идея создания «альтернативной ООН». Подобные планы перекликались с настроениями в Пекине. Кроме того, первая половина 60-х годов была пиком влияния Китая в регионе, когда он работал над формированием регионального блока под своим руководством в составе КНР, Индонезии, ДРВ и КНДР²².

В 1965 г. этот план был разрушен неудачной попыткой индонезийских коммунистов совершить государственный переворот и революцию. Влияние КПИ в Индонезии было сильным еще с 50-х годов. В 1964-1965 гг. А.Сукарно, нуждаясь в поддержке коммунистов и будучи зависимым от помощи КНР, был внимателен к их рекомендациям. По требованию левых в стране были запрещены антикоммунистические и исламские партии, а также предпринимательские организации. Компартия полулегально формировала боевые группы, которые предполагалось вооружить оружием из КНР. Коммунисты требовали признать их военные формирования. Антикоммунистической силой в стране был генералитет.

Против него и был направлен организованный компартией путч 30 сентября 1965 г. Но ей не удалось сразу уничтожить все руководство вооруженных сил. Оставшийся в живых генерал М.Сухарто сумел организовать сопротивление и, опираясь на поддержку националистических, антикитайски настроенных слоев общества, недовольных усилением коммунистов, подавил мятеж. Последовал террор против компартии, в стране была установлена диктатура²³.

Смена режима в Индонезии привела к быстрому урегулированию при посредничестве Таиланда индонезийско-малайзийского конфликта. Новое правительство также разорвало дипломатические отношения с КНР. Однако, закрепив страну на антикоммунистических позициях, события 1965 г. во внешней политике вылились, скорее, в более консервативное прочтение линии на неприсоединение, чем в отказ от нее. Генерал Сухарто не пошел на свертывание связей с социалистическими странами. Напротив, его правительство приняло меры к улучшению отношений с Москвой, которые были натянутыми в последние годы правления А.Сукарно, а также продолжило курс на развитие связей с ДРВ и КНДР²⁴. Индонезия стала осторожно лавировать между сильными внерегиональными державами, уделяя все большее внимание сугубо региональным делам.

В 60-х годах после краткой вспышки нестабильности стали намечаться признаки устойчивости на юге Кореи. В марте 1960 г. под давлением оппозиционных сил и американской администрации, недовольной репрессивным режимом Ли Сын Мана, южнокорейское правительство решило провести в стране президентские выборы. Однако за месяц до них внезапно умер главный политический соперник Ли Сын Мана, и последний был обвинен оппозицией в причастности к его устранению. Выборы, тем не менее, состоялись. Они были проведены в апреле 1960 г. в обстановке полицейского террора и давления и, по утверждению их организаторов, принесли победу Ли Сын Ману. Их результаты не были признаны обществом, и в стране начались массовые выступления против Ли Сын Мана. Одним из лозунгов оппозиции было объединение с КНДР.

В этих условиях США отказались поддержать Ли Сын Мана и рекомендовали ему покинуть страну, что тот и вынужден был сделать. В стране было создано новое правительство во главе с доктором Чан Муном, которое однако было недостаточно сильным, чтобы сдержать общественное брожение. В мае 1961 г. выступления (в основном студенческие) были подавлены группой военных, фактически взявших власть в свои руки. Их руководителем был генерал-майор Пак Чжон Хи. Его режим принял курс на введение в Южной Корее «административной демократии» и «направляемого капитализма». Это означало создание законодательных основ авторитарного, но сосуществующего с легальной и активной оппозицией режима президентской власти. В 1962 г. военные провели через референдум поправки к конституции, в соответствии с которыми парламентская республика была преобразована в президентскую, а в октябре 1963 г. Пак Чжон Хи добился своего избрания президентом, с незначительным отрывом опередив соперника.

В экономике линия правительства состояла во введении государственного регулирования в форме пятилетнего плана развития, в результате осуществления которого Южная Корея должна была создать современную промышленность. Благодаря удачной стратегии экономического роста во второй половине 60-х годов экономическая ситуация в стране стала улучшаться, что отчасти нейтрализовало негативный заряд общества²⁵.

В условиях авторитарности развивался и Таиланд, бывший передовым рубежом некоммунистической Азии по отношению к КНР и ДРВ. Только полоса территории Лаоса шириной в 200 км отделяет таиландские земли от китайской провинции Юньнань, в которой проживает 200-тысячное тайское меньшинство. В 1953 г. Пекин создал в Южной Юньнани автономное тайское правительство, что обеспокоило Таиланда, решивший, что КНР рассматривает вопрос об использовании китайских тайцев для «освободительной миссии» в Таиланде²⁶. Опасения в отношении Китая и Вьетнама усиливали антикоммунистический компонент политики Бангкока. Из страха перед ними Таиланд вступил в СЕАТО. Но условия Манильского договора не устраивали его. Между США, с одной стороны, и Британией и Францией, с другой, не было единства по поводу положения в Индокитае. Париж и Лондон избегали обвинений в «империалистическом вмешательстве» в дела азиатских стран. Естественно было ожидать, что они будут проявлять колебания при необходимости принять решение об оказании помощи Таиланду.

Источником беспокойства для Бангкока была ситуация в Лаосе. В 1959 г. Таиланд пытался добиться поддержки СЕАТО в связи с постоянным «транзитом» вооруженных отрядов вьетнамских коммунистов с севера на юг Вьетнама через Южный Лаос. Дипломатическая поддержка Таиланду была оказана, поскольку США заявили о возможности принятия военных мер в случае усиления вьетнамского проникновения в Лаос. Потребность во внешней помощи снова возникла в 1960 г. После переворота, вернувшего к власти в Лаосе Суванна Фуму, Таиланд, поддерживавший во внутрилаосском конфликте правые группы, потребовал от СЕАТО оказать совместное давление на Вьентьян. Лондон и Париж, поддерживавшие Суванна Фуму, выступили против этой идеи. Только в мае 1962 г., когда лаосский кризис достиг пика, в Таиланд были введены части вооруженных сил США, Австралии, Новой Зеландии и Британии общей численностью 10 тыс. чел., которые оставались там до конца 1962 г.²⁷

Ситуация 1959-1962 гг. утвердила Таиланд в представлении о ненадежности военных гарантий СЕАТО и вынудила его искать дополнительные возможности для укрепления безопасности. Основным направлением его усилий было стремление добиться односторонних гарантий от США. В 1962 г. эта работа принесла результаты. По итогам визита в Таиланд государственного секретаря США Д.Раска было подписано совместное коммюнике (коммюнике Раск-Танат), которое имело характер американо-таиландского военного соглашения. В соответствии с ним, Соединенные Штаты обязались оказывать помощь Таиланду в случае возникновения угрозы, как она была определена в тексте Манильского пакта, независимо от того, какое решение будет принято другими странами СЕАТО по этому поводу.

Разочарование в СЕАТО способствовало еще большей компроментации в Восточной Азии идеи стабилизации обстановки на базе привлечения западных государств и внерегиональных держав в целом. Отражая растущую экономизацию мышления местных лидеров, 8 августа 1967 г. в Бангкоке было провозглашено создание Ассоциации стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН) в составе Индонезии, Малайзии, Сингапура (в 1965 г. ставшего независимым государством в результате отделения от Малайзии), Таиланда и Филиппин. Это была первая региональная организация, созданная на чисто азиатской основе - без участия США или европейских держав²⁸. АСЕАН сразу же декларировала свою ориентацию на экономическое и культурное взаимодействие. Правда, в 1968 г. встречи были приостановлены возобновленными претензиями Филиппин на Сабах. Но в 1969 г. этот вопрос был улажен, а деятельность организации оживилась.

¹ Цит. по: Clough R. Оp. cit. P. 13.
² Dommen A. Conflict in Laos: the Policy of Neutralization. New York: Praeger, 1964. P. 221.
³ Lach D., Wehrle E. Оp. cit. P. 331.
⁴ Glaubitz J. Relations Between Communist China and North Vietnam // Vietnam and the Sino-Soviet Dispute / Ed. by Robert Repen. New York: Praeger, 1967. P. 63.
⁵ Thompson R. Оp. cit. P. 99-100.
⁶ The Department of State Bulletin. Vol. 51. N 1313. August 24, 1964. P. 268.
⁷ Min Chen. The Strategic Triangle and Regional Conflicts. Lessons from the Indochina Wars. Boulder; London: Lynne Rienner Publishers, 1992. P. 31.
⁸ Thompson R. Op. cit. P. 101.
⁹ Kattenburg P. The Vietnam Trauma in American Foreign Policy. 1945-1975. New Brunswick: Transaction Books, 1980. P. 127.
¹⁰ McIntosh M. Op. cit. P. 21.
¹¹ Min Chen. Op. cit. P. 41-43.
¹² Response of the Department of State to National Security Study Memorandum 1. National Security Study Memorandum 1. Vietnam Questions. January 21, 1969. 2nd Supplement. P. 5.
¹³ Nixon R. Asia After Vietnam // Foreign Affairs. Vol. 46. N 4 (October 1967). P. 121.
¹⁴ Responce of the Department of State to National Security Study Memorandum 1. National security Study Memorandum 1. 2nd Supplement. P. 5.
¹⁵ Scalapino R. Asia and the Major Powers. Implications for International Order. Washington: American Enterprise Institute for Public Policy Research, 1972. P. 78.
¹⁶ Welfield J. An Empire in Eclipse. Japan in the Postwar American Allience System. A Study in the Interaction of Domestic Politics and Foreig Policy. London-Atlantic Highlands, NJ: The Athlone Press, 1988. P. 211.
¹⁷ Ibidem.
¹⁸ Welfield J. Op. cit. P. 137-160.
¹⁹ US Policy Toward Japan. NSC Documents. NSC 6008/1. June 11, 1960. P. 4.
²⁰ Watts W., Packard G., Clough R., Oxman R. Japan, Korea and China. American Pereptions and Policies. Lexington: Lexington Books, 1979. P. 68.
²¹ NSC Documents. NSC 6008/1. June 11, 1960. P 7.
²² Garver J. Foreign Relations of the PRC. P. 150-151.
²³ Из русских работ события 1965 г. в Индонезии освещаются в книге известного отечественного специалиста Н.П.Малетина (издана в соавторстве с М.С.Капицей). См.: Капица М.С., Малетин Н.П. Сукарно. Политическая биография. М.: Мысль, 1980. Интерес представляет и написанная по секретным документам ЦК компартии Индонезии (но в силу многих, в том числе политических, причин с 70-х годов не цитируемая) работа В.А.Костина «События 30 сентября 1965 г. и установление военного режима в Индонезии» (В кн.: Проблемы укрепления коммунистического движения и борьбы против оппортунизма /Материалы научной конференции/. Вып. I. М.: Мысль, 1972. C. 207-230).
²⁴ Scalapino R. Asia and the Major Powers... P. 43-45.
²⁵ Elliot J., Heaton W. The Politics of East Asia. China, Japan, Korea. Boulder: Westview, 1978. P 259.
²⁶ Randolph S. The US and Thailand: Allience Dynamics, 1950-1985. Berkeley: Instirute of East Asian Studies, 1986. P. 20.
²⁷ Randolph S. Op. cit. P. 44.
²⁸ Ibidem. P. 20.

Раздел III. КРИЗИС ЛИДЕРСТВА. КОНФРОНТАЦИОННАЯ CТАБИЛЬНОСТЬ В ВОСТОЧНОЙ АЗИИ (1970-1991 гг.)

Глава 6. УПАДОК ЛИДЕРСТВА США И СССР И ПОПЫТКИ ЕГО УКРЕПЛЕНИЯ (1970-1979 ГГ.)

Как отмечалось в одном из американских исследований стратегических взаимоотношений СССР и США, за годы конфронтации «обе сверхдержавы научились некоторым фундаментальным правилам 'благоразумия', с тем чтобы регулировать свое соперничество и вести себя во время периодических вспышек конфронтации таким образом, чтобы не прибегать к оружию»¹. Начало этому было положено в 60-е годы. Однако пик кризиса советско-китайских отношений, вылившийся в «военную тревогу» августа-сентября 1969 г., сыграл для региональных отношений роль, аналогичную той, которую выполнил для мировой системы Карибский кризис 1962 г. Угроза конфликта между СССР и Китаем с его ядерным измерением и возможность косвенного подключения США - все вместе это было близко к тому, чтобы быть названным региональным вариантом балансирования СССР и США на грани общей войны. Тем самым были выявлены пределы эффективности концепции «гибкого реагирования», призванной подобную опасность элиминировать.

¹ US-Soviet Security Cooperation. Achievements, Failures, Lessons / Ed. by Alexender George, Philip Farley, Alexender Dallin. New York: Sharpe, 1988. P. 581