ИСТОРИЯ И КУЛЬТУРА –включенность истории культуры локальных сообществ в социальную историю человечества в целом. 17 страница

- исследование происхождения имен явлений и событий культуры и ди­намики их смысловой эволюции;

- введение, наряду с пространственно-временным, социальным, мировоз­­зренческим и художественно-об­раз­ным измерениями культуры, также семи­о­тического и информационного как измерений ее символико-смысловой и информацион­ной насыщенности;

- исследование «семиосферы» (Ю.Лотман), как культуры, в особом ракурсе ее понимания, как сферы знаковой деятельности человека и ее результатов в целом, представляющей собой специфическую область куль­турной практики;

- исследование, наряду с вербальными, невербальных языков культуры, выражен­ных в системах мимики и пластики, церемониальном, риту­альном (и любом ином) пове­дении людей, художественно-образных произ­ведениях, опредмеченной в формах и чертах продук­тов и технологий любой человеческой деятельности, во всей системе межчеловеческих отношений;

- введение такой ключевой для культурологии категории, как «куль­тур­ный текст» (см.), фактически применимый к любому культурному объекту и процессу.

Принципиальным достижением семиотики культуры было выявление ее многоканальности и гетерогенности как обязательного условия функционирования. Основная закономерность семиотики культуры заключается в том, что ни одна культура не может существовать при наличии лишь одного семиотического канала или, говоря иначе, – языка культуры; любая локальная культура обладает множеством таких языков, кодов, символических систем (см. языки культуры). В этой связи возникла теория интертекстуально­с­­­ти (Ю.Крис­те­ва), ставящая под вопрос обязательную согласованность языков, кодов и сим­во­лов одной и той же культуры.

Проблема многочисленности языков культуры и их взаимодействия акту­ализировала вопрос об адекватности перевода и понимания любого культу­р­но содержательного сообщения. Согласно теории Э.Беневиста, культурные объ­­­­­­­екты должны бытии семиотически опознаны и семантически поняты. Вме­­­­сте с тем, по Ж.Бодрийару, подавляющая часть сообщений, инфор­миру­ет нас не о реалиях, а об их симулякрах (см.). К этому же проблемному полю от­но­сит­ся и теория нарратива (см.) Ж.-Ф.Лиотара. Все это не ставит под вопрос семи­о­тическую сущность культуры, но активизирует сомнение в подлинности информации, сообщаемой культурными текстами и ее соответствия социальным и историческим реалиям (что для самой культуры не имеет принципиального зна­че­ния).

Семиотика культуры дала мощный толчок развитию культурологических иссле­дований, и прежде всего формированию таких направлений, как структурализм и постмодернизм (см.).

ЯЗЫКИ КУЛЬТУРЫ – очень важная категория в изучении и понимании куль­туры, отчасти связанная с методами семиотики культуры (см.), отчасти раз­виваю­щаяся как самостоятельная область познания ку­ль­ту­ры, не ограничивающая себя лин­гвистической методологией.

Со времен сложения эмпирических и теоретических представлений о культурном многообразии мира (XVI-XVII вв.), стало понятным, что культура ни­когда не бывает «ничья»; это всегда культура какого-то конкретно-истори­ческого объединения людей (см. локализация культурная). Но совершенно очевидно, что такое объединение технически не может су­ществовать без системы комму­ницирования, обмена информацией, согласованных пред­став­ле­ний о тех или иных явлениях и событиях, их названий и оценок и т.п. При­чем, со­вер­шенно очевидно, что речь идет о чем-то большем, чем просто вер­бальный язык пря­мого межличностного общения.

В качестве особых языков в куль­туре задействованы и акты человечес­кого поведения, имеющие высокую информативную значимость; и худо­жест­вен­ные образы в разных видах искусств; и специальные церемониальные, ритуальные и обрядовые ситуации, совершаемые по особому сценарию; и особые смыс­ловые конструкции, заложенные в тексты философских, религиозных и ли­тературных сочинений (не сводимые к непосредственному смы­с­лу слов, кото­рыми они изложены); и символические черты любых продуктов материальной деятельности чело­века; и т.п. Все, созданное руками и интеллектом человека, по определению наполнено символическим содержанием, представляет со­бой определенный текст культуры (см.), изложенный на том или ином культурном языке.

Этих специфических языков культуры не просто много (по видам и типам), они еще обладают и более или менее выраженной локальной или социальной специфично­стью, которую обычно называют «национальной или сословной самобытностью куль­туры» того или иного народа или сословия. Разумеется, в этих невербальных языках культуры есть много интернационального, схожего по основаниям либо общности хо­зяйственно-культурной типологии или единства цивилизационных черт культуры. На­пример, только узкий специалист сможет отличить символику нанайского орнамента на одежде от не­нецкого; пожалуй, лишь местный житель или историк архитектуры безоши­бочно различит французскую готику с фламандской и т.п. В отличие от вербального языка, различия в невербальных языках культуры имеют преимущественно стилевой ха­рактер, поэтому наибольшими корифеями в этом вопросе, как правило, являются искус­ствоведы, особенно специалисты по художественным стилям, орнаменту, декоративно-прикладному искусству, истории костюма, мебели и т.п., а также, разумеется, архео­логи (специалисты по языкам куль­тур древности) и этнографы (специалисты по языкам народных культур).

В этой связи возникает проблема перевода, во-первых, с одного языка культуры на другой в пределах одной национальной системы языков и, во-вто­рых, с какого-либо языка культуры одного народа на соответствующий язык дру­гого народа. Степень адекватности перевода в большой степени зависит от близости принципов означения (символического выражения) и означаемого, при­нятых в данных языках, и всегда ведет к большему или меньшему смысловому искажению.

Другой важной проблемой функционирования языков культуры является их понимание. В процессе коммуникации неизбежно присутствует определенная неадекватность понимания (обусловленная различием индивидуаль­ного опыта, общей эрудиции, степенью знакомства с языком, с предметом сообщения и т.п.) и интерпретация (переосмысление), искажающие исходный смысл. Понимающий, как правило, обладает определенным представлением о предмете сообщения, ожидает соответствующего смыслового наполнения сообщения и интерпретирует его в соответствии с этим представлением.

Языки культуры, безусловно, являются не статичными феноменами, а вы­соко динамичными, изменяющимися по ходу времени. Если в прошлые эпохи эта динамика изменений была не очень высока, то уже в ХХ в. масштаб изменений стал отчетливо виден даже на уровне межпоколенной коммуника­ции.

Социальный смысл разнообразия языков культуры, как представляет­ся, связан с потребностью людей в многократном дублировании черт своей групповой идентично­сти; и отсюда их стремление к манифестации национальной (религиозной или сословной) самобытности буквально на любом предмете, объ­екте и т.п. культурной дея­тельности. Впрочем, эта языковая и стилистическая маркировка далеко не всегда нано­сится специально. Ведь у каждого народа исторически сложился свой вкус, своя система эстетических предпочтений, своя мифология и ее символическое выражение и пр. Все это «проступает», как симпатические чернила, на любом культурном объекте, поведенческом акте, стиле коммуницирования и т.п. Собственно это, совместно с вербальным языком – и есть специфический комплекс языков культуры всякой человеческой общ­ности.

ТЕКСТ КУЛЬТУРНЫЙ – совокупность культурных смыслов, выражен­ных в знаковой форме. Поскольку любые явления культуры, по­рожден­ные человеком: материальные, интеллектуальные и художественные продукты и технологии его деятельности; акты поведения и взаимоотношений с дру­гими людьми; устойчивые социальные общности; способы коммуницирования, социализации и ин­культурации личности и др. имманентно обладают еще и семиотической сущностью, яв­ляются носителями определенных комплексов информации как о самих себе (явлениях, продуктах, процессах), собственных свойствах и технологиях изготовления, так и об об­ществе, времени и регионе, где данный продукт был изготовлен, в широком смысле слова куль­турными текстами являются все явления культуры как таковые. Любое из них подготовленный специалист, владеющий языками культуры (см.), может «читать» как текст культуры.

Хотя это свойство культурных объектов было установлено преимущественно семиотикой культуры (см.) фактически этой методологией всегда поль­зовались архео­логи, реконструируя найденные фрагменты ар­тефактов материальной или художествен­ной культуры до состояния пол­ных или почти полных объектов, исследуя технологии их изготовления и «дешифруя» инфор­мацию, заложенную в их чертах. Примерно то же са­мое (в рамках специфики собственного материала) издавна производили этно­графы, со­вершая по­добные же текстовые реконструкции обычаев и нравов изучаемых народов, а также ис­торики и филологи-фольклористы, которые на материале литературных текс­тов древних источников реконструировали системные характеристики культуры ис­чезнувших народов. Та­ким обра­зом, отношение к любым артефактам куль­­туры (включая динами­ческие) как к текстам, повеству­ющим об изучаемой культуре, является од­ним из наиболее традиционных в исторических исследованиях, и заслуга се­мио­ти­ков и структурных антропологов состоит преимущественно в сис­те­матиза­ции подобных мето­дологий и методов, подведения под них убе­дительной теоретической базы.

Более того. Со временем выявилась и такая любопытная закономерность: куль­туру (или ее составляющие) вне анализа их текстуально-смыс­ло­вых характеристик изучать нельзя, ибо при этом происходит потеря самого предме­та изучения. Как объект исследования культура – это всегда текст, хотя его исследование не обязательно строится на лин­гвистической научной базе.

Особым видом культурных текстов являются интеллектуальные и художествен­ные произведения, прежде всего вербальные (написанные естествен­ным «словесным» языком). Их специфика связана с несколькими соображени­я­ми. Во-первых, их содержательно-смысловое наполнение всегда значительно шире непосредственного зна­чения слов, которыми они записаны. Создаваемые при этом интеллектуальные конструкции или художественные образы могут обладать существенной сложностью и многомерностью при от­носительной простоте словарного изложения (в принципе любой культурный текст всегда полисемантичен и несет в себе целый ряд смысловых пластов, однако интеллектуальные и художественные произведения отличаются этим свойством во много больших масштабах). Во-вторых, используемая при создании произведения (прежде всего художественного) конфигурация слов помимо авторской мысли несет в себе и значимые художественно-стилевые при­знаки, создающие еще одно сложно изу­чаемое смысловое напластование, а нередко представля­ю­­щее собой дополнительный шифр, по тем или иным соображениям камуфлирующий авторскую мысль. Не будем за­бывать, что искусство – это всегда еще и игровая деятельность, имитирующая реальность с большей или меньшей узна­ваемостью. И, наконец, в-третьих, о чем бы не повествовало авторское сочи­нение любого вида и жанра (философское, религиозное, ху­дожественное, исто­рическое, публицистическое и пр.), в конечном счете, речь идет о че­ловеческих отношениях, допустимых и недопустимых принципах и формах взаимодей­ст­вия людей, причинах возникновения и способах улаживания противоречий и конфликтов между ними и т.п., т.е. об основном вопросе культуры (в отличие от основ­ного вопроса философии, выясняющего соотношение бытия и сознания).

Таким образом, текст культуры – это и есть основная составляющая куль­туры. Культура состоит из множества разнородных явлений (материальных, интеллектуальных, социальных, коммуникативных, художественных), которые при рассмотрении в определенном ракурсе являются ее текстами.

КУЛЬТУРНЫЕ ИНТЕРПРЕТАЦИИ – способы понимания тех или иных куль­турных форм, явлений, событий; наделение их смысловым содержанием, ак­туальным для автора данной интерпретации.

Проблема интерпретации культурных явлений содержит в себе, по меньшей мере, две капитальные проблемы. Во-первых, как это неоднократно утверждалось на страницах данной книги, культура представляет собой результат аккумуляции и трансляции соци­ального опыта совместной жизнедеятельности членов того или иного сообщества, но ре­альными исполнителями установлений этой локальной культуры остаются отдельные люди, которые практически никогда не реализуют рекомендуемые культурные образцы в полном тождестве с их эталонами. Таким образом, реальное исполнение культурных об­разцов практически всегда сводится к их интерпретативному воплощению (как в матери­альных, так и в аналитических формах выражения). Этот вопрос уже рассматривался в ста­тьях культурная форма и артефакт культурный (см.). Почти все культурные явления известны нам только в виде артефактов, т.е. в виде субъектив­ных интерпретативных вариаций на темы исходных форм. Таким образом, эмпирически известная нам историческая культура человечества – это набор частных интерпретаций неких актуальных для своего времени идей.

Другая проблема заключается в том, что с подлинными источниками по истории и современному состоянию культуры знакомо очень ограниченное чис­ло специалистов. Широкой публике известны лишь их интерпретации явлений культуры (см. Культура и история). Тем более, что ос­но­в­ную массу сведений об истории чело­веческой цивилизации и культуры мы получаем не от профессионалов-историков, а из ху­дожественной литературы, искусства, а в нынешнем столетии – кинематографа и т.п. Та­ким образом, для основной массы населения большинство интерпретаторов социокуль­турных феноменов – это не ученые, вооруженные хоть каким-то методологическим ин­струмен­тари­ем, а деятели искусства, журналисты и публицисты, глубина ком­петентности которых в рассматриваемых ими вопросах вызывает серьезные со­мнения.

Таким образом, культура, известная нам эмпирически, – это преимущест­венно сумма персональных комментариев и интерпретаций разными людьми неких идей, как правило, принадлежащих отнюдь не самим интерпретаторам. При этом большинство этих людей являются сомнительными знатоками интерпретируемого матери­ала. В этом есть какая-то наследственная болезнь всей человеческой культуры: мистическое преклонение перед исторической подлинностью средневекового кирпича и одновременно – предпочтение художественного и всегда неточного описания подлинному текстовому источнику. Давать какую-либо оценку этому факту мы не беремся.

НАРРАТИВ – термин, получивший распространение в философии пост­модернизма (см.) и означающий некое повествование, историю, расска­занную (или написанную) кем-то со слов третьего лица, и дающее сугубосубъективную интер­­претацию событию или явлению, излагающее не столько правду о произошедшем или увиденном, сколько авторское отношение к излагаемому материалу. При этом автор далеко не всегда сознательно стремится увести нас от правды; он пересказывает нам историю, которую он сам уже слышал от кого-то (в столь же ис­ка­жен­ном виде), и только преподносит нам свой вариант искажения (Ж.Ф.Ли­о­­тар).

Термин «нарратив» чаще всего применяется по отношению к историчес­кой науке, мемуарам и публицистике, которые всегда являются чьим-то ав­тор­ским рассказом о событиях прошлого или настоящего. При этом нарративом в равной мере являются сочинения античных историков, средневековые летописи и хроники, а уж тем более – исследования историков Нового и Новейшего времени, которые, во-первых, основываются на нарративах минувших времен и, во-вторых, в них концептуальная позиция автора выходит на первый план, оттесняя собственно исторический материал и «подгоняя» его под авторскую концепцию.

Помимо этого получило распространение и понятие «большой нарратив», применяемый по отношению к масшатабным идеологическим проектам. Считается, что в европейской истории было три подобных «больших нарратива»: эллинизм, христианство и Просвещение; идеи последнего реализуются Ев­ро­пой и Америкой уже два с поло­виной века. По мнению некоторых авторов, сей­час происходят «поминки по Просвещению», выра­жен­ные в крахе ком­мунистической и деградации либеральной идей (безусловно, порожденных Про­свещением и его мечтами о социальном прогрессе), хотя основные параметры постиндустриализма развивают те же идеи исторического прогресса и производства знания, как основы овладения миром, которые принадлежат Просвещению.

СИМУЛЯКР – псевдо-вещь, тень от ничего, продукт имитации реальности или игры в нее. Наиболее подробно теория симулякра разработана в пост­модернизме (см.) (в частности Ж.Бодрийяром). Впрочем, первое употребление этого термина приписывают еще Эпикуру, который вкладывал в него значение, близкое современному.

В конечном счете, появление симулякра связано с появлением языка – сис­темы символических названий, означивающих вещи и процессы, как прави­ло, более или менее условно. Одно и то же слово понимается разными людьми различно, в зависимости от социального опыта каждого, а следовательно, имеет веер не вполне адекватных значений. Эта неадекватность еще больше усиливается при метафорическом употреблении слов. Таким образом, слово, наз­ва­ние, описание – это и есть первые симулякры в культурной практике человечества – сугубо условные (причем ограниченно условные) обозначения чего-то, фактически не адекватные обозначаемому, – псевдо-ве­щи, псевдо-события, псевдо-описания (всегда отличающиеся авторской ин­тер­­­­претацией, далеко не беспристрастной).

Система симулякров получила еще большее развитие с возникновением сначала проторелигиозных, затем мифологических, а затем и религиозных текстов, в которых в числе прочего описывались явления, лица и события, истори­чески сомнительные или намеренно выдуманные. К ним добавились разнообразные ритуальные, обрядовые действия. Но религиозные симулякры – это ничтож­ная пе­с­­­чинка в океане художественных симулякров. По существу любой худо­же­ственный образ является симулякром, т.е. заведомым обманом, к которому прибегают из эстетических соображений. А если охватить взглядом и все мно­­­гообразие обманов утилитарного характера, этикет, весь набор социальных условностей и т.п., то можно смело утверждать, что подавляющая часть культу­ры представляет собой собрание псевдо-сущ­ностей, симулякров и симуляций, пре­под­носимых нам с целью манипуляции нашим сознанием и поведением.

Т.е. симулякр – в социальном смысле – это инструмент власти, уп­ра­в­ления человеком посредством непрерывного обмана его и сокрытия истин­ного положения вещей.

ДИНАМИКА КУЛЬТУРНАЯ (культурные процессы) – изменение во времени состояния культурных систем и объектов, а также типовые модели вза­имодей­ствия между людьми и их социальными группами. Хотя культурные процессы эмпирически проявляются в совокупности культурных событий, эти понятия не тождественны. Под культурными процессами имеются в виду типические, универсаль­ные по масштабам распространения в разных культурах и устойчивые в своей повторяемости функциональные процедуры, поддающи­еся клас­сификации на основании общих признаков. Культурные же события – это конкретно-исторические частные слу­чаи осуществления культурных про­цессов, обладающие уникальными чертами, вариативность которых определяется суммой условий и обстоятельств их протекания.

В культурных процессах прежде всего проявляется динамика культуры. Она мо­жет быть разделена на социальную микродинамику и историческую мак­родинамику (вплоть до всеобщей ис­тории человечества); динамику внутренних процессов (взаимодействие между элементами и субъектами локальной культуры и ее адаптацию к условиям вмещающего ландшафта) и динамику внешних взаимодействий (с ее социальным окружением). Каж­дому из этих вариантов динамики соответствуют специфические типы культурных про­цессов. В конечном счете, все культурные процессы функционально связаны с осуществлением и обеспечением коллективной жизнедеятельности лю­дей, повышением уровня их социальной интегрированности, организацией, регуляцией, ком­муникацией, социальным воспроизводством их сообществ и т.п. (в том чи­сле и в случаях процессов деструкции неэффективных систем, становящихся по­мехой функционированию и разви­тию более перспективных образований).

Прежде всего, следует развести социальные и исторические культурные процессы. По поводу границ между ними до сих пор не существует единой точ­ки зрения. К категории социальных процессов одни относят процессы, длящиеся на протяжении жизни одного поколения, другие – 2-4 поколений. Проще установить критерии исторической динамики. Это периоды, по отношению к которым применимо название эпоха. Такой подход не устанавливает жестких временных границ. Культурной эпохой может быть названа и вся Античность, длив­шаяся более полутора тысяч лет, и краткая история фашизма (наци­зма), просуществовавшего всего 30 лет. В свою очередь и Античность может быть дифференцирована на крито-микенский, ахейский, классический гре­ческий, эллинистический, доимперский и имперский римский пе­риоды, каждый из которых вполне претендует на то, чтобы называться эпохой. Таким образом, вопрос о дифференциации культурных процессов на социальные и исторические остается открытым.

В числе основных культурных процессов социального уровня можно вы­делить следующие:

- порождение культурных явлений: генезис адаптивных и творческих ин­новаций в виде технологий и инструментария деятельности, знаний, идей, про­из­ведений, символических обозначений, форм организации и регуляции сов­местных действий, спо­собов обмена информацией и т.п. и их частичная институционализация;

- превращение порожденных культурных форм в образцы, нормы, стандар­ты и правила осуществления той или иной деятельности и достигаемых при этом результатов;

- формирование со­циокультурных институтов, их структуры и организации,

- внедрение культурных форм в общест­венную практику в качестве пред­почитаемых и рекомендуемых образцов технологий и продуктов деятель­ности;

- расширение или сужение числа субъектов, вовлеченных в практику использования этих форм;

- про­странственная диффузия этих форм, расширение территории их использования, заимствование их другими культурными системами и т.п.;

- функционирование культурных явлений: социальная деятельность людей на­правленная на удовлетворение их индивидуальных и групповых интересов и потребностей, осуществляемые индивидуально и коллективно, конвенци­онально и в сис­теме социальных институтов в виде опредмечивания культур­ных образцов в конкретных артефактах применения технологий и получения про­дуктов деятельности – жизнеобес­печивающих, природопреобразующих, ин­­фраструктурных, технических, социально-организационных, ре­гулятивных, коммуникативных, познавательных, мироосмыслительных, ху­­­дожественных, оценочных и т.п.;

- аккумуляция социально значимых знаний и опыта: накопление и обобщение информации об окружающем мире и социального опыта коллективной жизнедеятельно­сти людей, способствующих повышению уровня их социальной интегрированности и консолидированности, улучшению взаимопонимания и взаимодействия, а также пони­жению остроты и разрешению возникающих противоречий и напряжений;

- саморегуляция людьми форм своей социальной практики на основе при­нятых культурных образцов;

- символическое кодирова­ние наблюдаемых и представляемых природных и социальных явлений и процессов в семантических знаках – понятиях, обозначениях, названиях, символах и пр.;

- социокультурное коммуницирование между людьми: обмен информа­цией о наблюдаемых и представляемых явлениях и процессах путем трансляции ее в виде вербальных и невербальных текстов, регулирующих порядок осу­ществления жизнедеятельности людей, передачу знаний и пр.;

- селекция этих знаний и опыта на основе практики их использования; формирование на базе отобранных образцов систем ценностных ориентаций, критериев оценки явлений и со­бытий по уровням их полезности и значимости для людей и социальной приемлемости тех или иных форм деятельности и их результатов;

- закрепление такого рода ценностных установок в системе традиций;

- распредмечивание культурных объектов, усвоение культурного опыта, восприятие и интерпретация культурных явлений субъектами культуры – процессы идентификации, «декодирования» символики, осмысления сущностных признаков и функций культурных явлений, их по­нятийная и оценочная интерпретация;

- символическое «присвоение» культурных форм людьми и их само- иден­тификация и самомаркировка посредством этих форм;

- символизация и маркирование среды обитания сообщества, выработка норма­тивных вариантов интерпретации собственных и чуждых культурных форм, превраще­ние этих стереотипов восприятия и интерпретации в значимый элемент культурной тра­диции;

- изменчивость культурных систем: постепенная трансформация утилитарных и социально-регулятивных функций, уровня социальной актуальности, формальных черт и семантических значений культурных форм как по ходу времени их функционирования в социальной практике, так и в процессе их пространственного распространения;

- развитие и модернизация культурных форм в сторону повышения их утилитарной и социальной эффективности, углубления функциональной специализированности и много другое.

В перечне исторических культурных процессов следует назвать:

- формирование культурных систем – этнических, сословно-клас­со­вых, по­литических и конфессиональных конфигураций, транснациональных культурных образований – цивилизаций, хозяйственно-культурных типов и пр.;

- самовоспроизводство культурных систем и форм: межпоколенная транс­ляция социокультурного опыта, отобранных норм, стандартов и правил выполнения любого социально значимого действия, трансляция системы образов коллективной идентичности в виде комплекса традиций, обрядов, ритуалов, норматив­ных параметров образов жизни и картин мира, поддерживающих необходимый уровень социальной консолидированности сообщества, актов по­знания, ориентирования, интер­претирования и т.п., осуществляемая в ходе социализации и инкультурации членов со­общества в процессе их воспитания, образования, корректирующего регулирования по­ведения и сознания и иных форм социального коммуницирования;

- воспроизводство форм социальной организации и коммуникации в виде социальных институтов, традиций, языков обмена информацией и конвенци­ональных норм коллективной жизнедеятельности и взаимодейст­вия;

- становление комплекса социальных институтов, образов жизни и картин мира, культурно-исторических типов социальной организации сообществ;

- эволюция культурных систем по пути усложнения их организации и структуры, повышения устойчивости и функциональной универсальности, социально-интегратив­ных возможностей и адаптивной пластичности;

- революционная изменчивость культурных систем, в ходе которой сис­темы в считанные годы меняют направленность и другие параметры основных культурообразующих институтов, что приводит, если не к полной смене культурной типологии, то, по крайней, мере, к ее существенной модернизации:

- деградация культурных систем в виде понижения уровня сложности и специализированности пере­численных параметров вплоть до их элиминации и прочее.

В качестве основных событий культурной динамики, приводящих к историческим последствиям, следует выделить:

Культурогенез, заключающийся в порождении как новых культурных форм и их интеграции в сущест­вующие культурные системы, так и в фор­ми­ро­ва­нии самих новых культурных систем и конфигураций. Сущность куль­­­­туро­генеза заключается в процессе постоянного самооб­нов­ле­ния культуры не только методом трансформации уже существующих форм и сис­тем, но и путем возникновения и интеграции в практику новых феноменов, не существовавших в культуре ранее (см. культурогенез).

Вопросы исторического происхождения культуры изучались мно­­ги­ми ис­то­риками и философами, однако, первые системные исследования в этой об­лас­ти связаны с работами эволюционистов XIX в. В XX в. немалое чи­с­ло ученых исследовало исторический генезис отдельных специализированных областей культуры. Наконец, на рубеже ХХ и XXI в. стала разрабатываться и общая фундаментальная теория культурогенеза.

Социокультурный прогресс – процесс развития, дви­жения вперед, ис­то­ри­ческой эволюции культуры. Предполагается, что развитие может происходить по линейной, волновой или циклической модели. Наиболее значите­льные разработки по теории социокультурного прогресса были сделаны эволюционистами XIX в. (Г.Спенсер, Э.Тайлор), определившими это яв­ление как процесс последовательного усложнения структуры социокультурных си­с­тем с одновре­менным усилением дифференцированности и специализированности ее отдель­ных функциональных подсистем и элементов. Развитием этих положений стали ра­боты Э.Дюркгейма и его теория разделения труда, объясняющая работу механизмов роста такого рода специализированности в де­я­тельности, а также исследования структурных функцио­налистов XX в. (А.Рад­клифф-Бра­у­на, Б.Малиновского, Р.Мертона, Т.Парсонса), рассматривавших культурную эволюцию как последовательную перемену типов социаль­ной ор­ганизации сообщества со все более дифференцирующимися со­ци­альными институтами и их функциями. Т.Парсонс даже разрабо­тал шка­лу кри­териев «эволюционных уни­версалий», которые, по мнению ученого, являются объективными кри­териями динамики про­гресса исследуемых сообществ. Нео­эволюционисты сер. XX в. (Д.Стюарт, М.Сал­инс, М.Харрис и др.) предложили аналитическое разделение процессов общей эволюции культуры в целом и специфической эволюции, характеризующей особенности исто­рического раз­вития того или иного конкретного общества, не всегда объяснимые с по­зиций общей эволюции.