Социально-экономические отношения

Глава 31. «Буддийский период». Социально- экономическое развитие в V — III вв. до н. э. и образование общеиндийской державы

Социально-экономические отношения

Середина I тысячелетия до н. э. ознаменовалась крупными переменами в экономике и социальных отношениях, в политическом строе и культуре Северной Индии. Об этих переменах дают возможность судить как археологические источники, так и письменные, в частности произведения буддийского канона. Традиция относит жизнь Будды и его ближайших учеников к данному периоду, и наиболее ранние буддийские памятники действительно восходят к IV — III вв. до н. э. Священные книги буддизма связаны с другими областями Индии, нежели ведийская литература. Сам Будда был родом из небольшого олигархического объединения шакьев, расположенного на территории современного Непала, а легенды о его странствиях и проповедях упоминают преимущественно Северо-Восточную Индию. В предшествующую эпоху составители ведийских текстов отзывались о населении этого района с пренебрежением, рассматривая его образ жизни как чуждый и варварский. Но постепенно именно северо-восток становится наиболее передовой частью страны и в экономическом, и в политическом отношении.

Развитие земледелия в центральной части долины Ганга и далее на восток — вплоть до низовьев реки — было сопряжено со значительными трудностями. Климат здесь жаркий и отличается повышенной влажностью, в древности долину Ганга покрывали густые заросли тропического леса. Не меньшие сложности, чем борьба с джунглями, представляла и распашка твердой, изобилующей корнями почвы. Лишь существенный прогресс в средствах производства мог обеспечить переход к широкому хозяйственному освоению данного региона. По всей видимости, условия для этого были созданы распространением железных орудий труда. Хотя археологические подтверждения такой гипотезы еще недостаточны, трудно представить, что тропические леса могли быть сведены без железного топора, твердые почвы распаханы без плуга с железным лемехом и каналы выкопаны без мотыги и лопаты. Упоминания этих орудий встречаются уже в древнейших буддийских книгах.

На большей части Индо-Гангской равнины осадки выпадают в достаточном количестве (порою даже с избытком), однако только создание искусственных ирригационных сооружений — прудов, колодцев, каналов и дамб — позволяло добиваться устойчивых урожаев, не зависевших от капризов погоды. В условиях поливного земледелия на северо-востоке Индии основной зерновой культурой стал рис, и само слово «пища» уже в древнеиндийских языках имело конкретное значение — «отварной рис». К середине I тысячелетия до н. э. стали применяться совершенные методы рисоводства — использование рассады, отбор сортов и т. д. Почвы долины Ганга, отличавшиеся необычайным плодородием, обеспечивали высокие урожаи. Развитие селоьзсякйосхтвенного производства во всей Северной Индии способствовало бурному росту населения. Недаром в античной литературе еще со времен Геродота (V в. до н. э.) установилось мнение о том, чт—о индийцы самый многочисленный народ на земле.

Отличительной чертой периода является начало урбанизации. Излюбленные персонажи буддийских преданий — купцы и зажиточные горожане, которые слушают проповеди Будды и оказывают покровительство его ученикам и последователям. Археология свидетельствует о том, что крохотные поселки предшествующего времени в течение жизни нескольких поколений превращались в обширные и процветающие города. Для ведийской эпохи можно говорить лишь об укрепленных резиденциях правителей, господствовавших над сель­ской округой (при этом, поскольку сами династии были племенного происхождения, то и каждая такая крепость представляла собою политический центр всей территории, занятой племенем). Напротив, в середине I тысячелетия до н. э. города строились не только в стратегически важных пунктах, но и на сухопутных и речных путях — в местах, выгодных для торговли. Главной причиной роста городов как торгово-ремесленных поселений стал прогресс в разделении труда.

Показателем развития товарно-денежных отношений служит появление в середине I тысячелетия до н. э. монетной чеканки. Монеты эти еще довольно примитивны и представляли собою кусочки металла (обычно серебра или меди) с «клеймом» — печатью, удостоверяющей качество, но сам факт денежного обращения свидетельствует о происходивших в обществе переменах. Археологические раскопки показывают также, что именно в данный период происходит активное строительство городских укреплений. Это нельзя не связать с накоплением богатств горожанами и с процессом имущественного расслоения.

Площадь наиболее крупных поселений, подвергавшихся раскопкам, — таких, как Уджаин и Каушамби, — составляет около 1,5—2,5 кв. км, что соответствует размерам знаменитых городов Древней Греции той же эпохи. Грек Мегасфен, прибывший в качестве посла ко двору Чандрагупты Маурья в конце IV в. до н. э., был поражен обширностью индийской столицы Паталипутры. Он определял длину городских стен примерно в 30 км, насчитав в ней несколько сот деревянных башен и десятки городских ворот. Впрочем, эти цифры еще нуждаются в подтверждении археологов. До проведения специальных полевых изысканий трудно сказать что-либо определенное о городской планировке. Судя по раскопкам в городе Таксиле, застройка происходила довольно хаотично.

О социальной структуре и системе управления городом ценные сведения сохранились в буддийских легендах. В них нередко упоминаются купеческие объединения и цеховые организации ремесленников. Судя по всему, между ремесленниками или торговцами поддерживались не только экономические связи — их объединяли также общие культы, празднества и обычаи. Селились члены таких объединений обычно вместе, образуя внутригородские соседские общины — кварталы. Профессиональные навыки передавались по наследству, а браки заключались в пределах своего социального круга. Отмечены случаи специализации от­дельных этнических групп. Таким образом, лица, входившие в объединение, состояли между собою в отношениях родства или свойства, образуя как бы огромные «семьи», или кланы. Главы подобных объединений пользовались значительным влиянием, будучи представителями городского самоуправления.

Когда в произведениях буддийской литературы действие происходит не в городе, а в сельской местности, то и тут непременными его участниками являются зажиточные домохозяева. Сходную картину рисуют и другие источники того времени. В центре их внимания также стоит образ домовладыки, сельского хозяина (обычно брахмана). Описания многочисленных домашних обрядов и религиозно-моральные поучения позволяют представить основные черты деревенского быта. Хозяйство велось силами отдельной семьи, которой принадлежали дом, скот и всевозможный инвентарь. Всем этим имуществом от имени семьи распоряжался ее глава, как правило, старший мужчина. Обычно тексты имеют в виду семью разросшуюся, большую, включавшую несколько поколений. Женатые сыновья оставались под родительской властью. После смерти отца раздел происходил не всегда — место главы семьи занимал часто старший из братьев. В случае, если братья требовали раздела, то старший претендовал на дополнительную долю, ибо он был основным продолжателем рода. Наследовали имущество лишь сыновья и внуки, а дочь имела право только на свадебные дары, дававшие ей некоторое материальное обеспечение в доме мужа. Сыновья должны были проявлять почтительность по отношению к матери, но полноправной хозяйкой она не становилась и после смерти мужа домом управлял мужчина. Женщина оставалась до известной степени чужою в большой патриархальной семье. Даже прав на наследство, оставшееся после мужа или сына, она не имела и сохраняла лишь то имущество, что получено из дома ее отца.

Если и те, кого связывали узы близкого кровного родства, не занимали одинакового положения в большой патриархальной семье, тем более это относится к принятым в семью чужакам. Распространена была, например, практика усыновления. В какой-то мере ее можно рассматривать как форму призрения сирот, помощи далеким родственникам, но, как правило, усыновленные не вполне уравнивались с родными сыновьями и имели ограниченные наследственные права. Внутри самой семьи складывались отношения патриархальной зависимости и эксплуатации.

Хозяин от имени всех домочадцев совершал заупокойные жертвоприношения, которые считались основой семейного благополучия. Культ предков объединял все семьи, связанные между собою родством по мужской линии. Поддерживались между ними и другие узы. Строго соблюдались передававшиеся из поколения в поколение семейные обычаи. Наиболее важные вопросы ставились на собраниях родственников, где, видимо, решающее слово принадлежало семьям и отдельным лицам, пользовавшимся особым авторитетом. Между родственниками и соседями складывалась традиционная система отношений, которая лишь частично может найти отражение в письменных источниках. Терминология литературных текстов крайне неотчетлива, но есть основания говорить о том, что наиболее влиятельные семьи оказывали другим покровительство, а взамен широко пользовались их услугами.

Развитие частной собственности способствовало не только имущественному расслоению, но и прямой эксплуатации чужого труда. Настоящим бедствием становилась задолженность, приводившая к закабалению свободных, к продаже членов семьи или самопродаже. Лишь прочность общинных традиций взаимопомощи препятствовала повсеместному распространению долгового рабства.

Естественно, что особенно широкими возможностями приумножения богатств располагали верхи городского населения, главным образом купцы, ростовщики и главы ремесленных корпораций. В буддийских текстах об их сокровищах рассказывается подробно и со множеством сказочных преувеличений. Проявляя вполне естественный скептицизм в отношении отдельных деталей, читатель этой литературы без труда представляет, однако, какое огромное впечатление производила на современников пышность быта отдельных богачей. Следует подчеркнуть, что в подобных описаниях речь идет не только о золоте, драгоценных камнях или одеждах, но и о толпах домашних слуг и рабов, которые повсюду сопровождают хозяев и исполняют всякие их прихоти. В буддийских рассказах неоднократно встречаются упоминания и рабов, принадлежавших крестьянским семьям, что свидетельствует о довольно широком распространении рабства. Типичной при этом является ситуация, когда раб помогает женщинам по дому или относит обед хозяину, работающему в поле. Литературные памятники позволяют сделать вывод о том, что в данный период рабство имело преимущест­венно домашний характер.

Социальные перемены сказались и на политическом строе. В отличие от племенных царьков предшествующего периода правители североиндийских государств середины I тысячелетия до н. э. опирались на служилую знать, на складывающийся административный аппарат. Наследственной аристократии в отдельных областях пришлось потесниться, уступая место тем, кто был ближе правящей в центре династии. К власти порой приходили и бывшие сельские старейшины или другие выходцы из «народа» (вайшьев). Обеспечив себе и своим родичам устойчивое влияние, они получали возможность фальсифицировать генеалогии и доказывать, что на самом деле происходят от древних кшатрийских царей и героев. Богатство человека и степень его влиятельности в государстве приобрели не меньшее значение, чем происхождение из высших варн. В то же время сохранение иерархии варн ограничивало возможности социальной мобильности, а изменение реального места человека в обществе требовало обоснования с точки зрения сословной идеологии.

Важнейшей опорой правителей государств являлась армия. Иным стало ее оснащение: легкие колесницы сменились тяжелыми квадригами, шире применялись конница и особенно боевые слоны. Еще важнее было существенное изменение ее комплектования и характера в сравнении с поздневедийским периодом. Ядро армии теперь составляли отряды, находившиеся на постоянном царском довольствии,— профессиональное войско, таким образом, пришло на смену старинной дружине. Временные ополчения формировались обычно на основе городских ремесленных корпораций, а привычное для ведийской эпохи понятие «народа-войска» совершенно вышло из употребления. В середине I тысячелетия до н. э. сельское население было, как правило, безоружно и обязано лишь исправно платить налоги, которые и позволяли содержать государственный аппарат, включая постоянную наемную армию.