Проблемы классификации политического лидерства

Пытаясь анализировать феномен политического лидерства, исследователи, а среди них – представители самых различных политологических, политико-психологических и политико-философских школ, чаще всего не могут обойти вопрос о типологии политичес-кого лидерства. И это отнюдь не случайно. Во-первых, привнесение в исследование определенной классифи(375)кации сообщает ему то необходимое теоретико-методологи-ческое основание, которое способствует осмыслению феномена лидерства с содержа-тельной стороны, позволяет не ограничиваться простым перечислением непосредственно-эмпирических характеристик того или иного политического деятеля, дает необходимую базу для сопоставления его с другими лидерами. Во-вторых, разграничение различных типов политических лидеров позволяет лучше понять, как, в силу каких особенностей (индивидуальных, социально-психологических, социально-политических, историко-куль-тур-ных) определенный человек становится неординарным, уникальным субъектом политического процесса в конкретном обществе. Наконец, в-третьих, та или иная класси-фикация политического лидерства (в зависимости от используемых критериев) зачастую помогает лучше понять и своеобразие конкретных форм политического участия людей вообще, особенности реального политического процесса в целом.

Классификация политических лидеров строится на базе различных критериев. Можно, как это часто делается в современной научной литературе, вести речь о лидерстве авторитарном (предполагающем единоличное направляющее воздействие, основанное на угрозе применения силы) и демократическом (позволяющем членам группы участвовать в установлении целей и управлении ее деятельностью) [См.: Трофимов М.И. Политическое лидерство // Соц.-полит.науки.- 1991.- № 12.- С.37]. Критерием, по которому строится разграничение в данном случае, выступает стиль лидерства. Можно разграничивать виды лидерства на группы лидеров формальных (лидерство связано с установленными прави-лами назначения руководителя) и неформальных (лидерство возникает на основе личных отношений участников). Построение подобных простейших классификаций, базирующих-ся на одном критерии, в принципе ни для кого не составит труда. К примеру, напрашивае-тся разграничение групп лидеров в зависимости от масштаба деятельности (общенацио-нальной или региональной) или от конкретных форм политического участия лидера (в этом случае получим группы партийных лидеров, лидеров государства, лидеров забастовочного движения и т.д.). (376)

Вполне естественным в таком контексте выглядит стремление исследователей придать типологии политического лидерства системный характер, попытаться не ограни-читься одним каким-то критерием, а использовать некую "связку", что как будто позволит создать определенную классификационную "сетку". Вот один из примеров подобных построений, который используется и в учебной литературе [См.: Проблемы политологии. Краснодар, 1991.- Ч. II.- С. 75]. Эта классификация базируется уже не на одном, а на трех критериях. Политических лидеров разграничивают следующим образом. Во-первых, по содержанию деятельности - на лидеров вдохновителей, разрабатывающих и предлагаю-щих программу поведения, лидеров-исполнителей, организующих выполнение уже заданной программы, и лидеров, являющихся одновременно и исполнителями, и органи-заторами. Во-вторых, по стилю лидеров делят на авторитарных, демократических и "невмешивающихся". При этом имеется в виду, чтд" авторитарный лидер требует монопольной власти, единолично определяет и формирует цели и способы их достижения, контролирует связь между членами группы, пытается повысить активность подчиненных административными методами, с помощью "железной требовательности", угрозы наказа-ния и т. п. Демократический лидер, напротив, тактичен, уважителен, объективен в отно-шениях с членами группы, инициирует максимальное участие каждого, не концентрирует ответственность, а старается распределить ее среди всех членов группы, создает атмо-сферу сотрудничества. "Невмешивающийся" старается уйти от решения проблемы, переложить ответственность на подчиненных, избегает конфликтов, старается не вмеши-ваться в ход деятельности группы. Наконец, в-третьих, по характеру деятельности различают универсальных (постоянно проявляющих лидерские качества) и ситуативных (обнаруживающих эти качества лишь в определенных ситуациях) лидеров.

Положительно оценивая саму идею привлечения при создании классификации политического лидерства не одного, а нескольких критериев классификации, тем не менее относительно представленного варианта можно заметить следующее. Используемые критерии не вполне увязаны между собой, вследствие чего классификаци (377)онная "сетка" оказывается ограниченно "работоспособной". Действительно, нетрудно заметить, что какой-нибудь политический лидер, по стилю относящийся к группе "невмешивающихся", не может быть одновременно по характеру деятельности "универсальным", поскольку последний должен постоянно проявлять лидерские качества. Получается, что в рамках такой, использующей несколько критериев классификации, цен-

тральным является вопрос о взаимном соотношении этих критериев, об их субординации. Это обстоятельство имеет важное значение с точки зрения методологии построения различных классификационных систем. Оказывается, для их создания вовсе недостаточно простого, механического объединения различных простейших классификаций, ибо итогом в таком случае будет не логическая, а эклектическая система типов политического лидерства. Этот факт заставляет задуматься над вопросом: в каком плане, в каком ракурсе вообще возможно выделение типов политических лидеров?

В принципе создание классификационной "сетки" политического лидерства осущест-вляется в науке как минимум в двух планах. Один из них при выборе оснований класси-фикации исходит из критериев, которые в большей мере ориентированы на индивидуаль-ные характеристики-параметры конкретной личности политического лидера, на ее психо-логические, этические, интеллектуальные и другие свойства. Другой план предполагает ориентацию на критерии, отражающие социально-политическую обусловленность выде-ляемых типов политических лидеров, то есть на критерии, раскрывающие в первую очередь особенности реального политического процесса, выдвигающего тот или иной тип лидеров. Первое направление представляет большой интерес для политико-психологичес-кого анализа, второе - для собственно политологического и политико-социологического.

Разумеется, вполне допустимы и попытки сочетания, объединения этих двух направ-лений. Однако при этом необходимо соблюсти как минимум следующие непременные условия. Во-первых, указанное сочетание должно осуществляться осознанно и специаль-но, ибо лишь так можно обеспечить "взаимоувязку" при выделении (по различным основаниям) групп политических лидеров. Во-вторых, надо учитывать, что построение (378) классификаций политического лидерства, ориентированных на характеристики индивидуальности лидера, зачастую носит, так сказать, "идеализаторский" характер, то есть такое построение в большей мере (по сравнению с другой ориентацией типологии) опирается на "подведение" характеристик и параметров личности реального человека под некие предельно абстрактные, соответствующие тому или иному "чистому" типу лидера наборы черт и качеств. Это вполне естественное для психологического анализа построе-ние не таило бы в себе ничего опасного и было бы вполне допустимо и в рамках конкрет-ных политологических исследований, нацеленных на разграничение различных групп реальных политических деятелей, если бы не одно "но". Как правило, в общий ход рассуждений оказывается "вплетен" и перечень качеств, необходимых политическому лидеру, по сути представляющий собой модель "идеального" политического лидера вообще. Вот пример такого перечня.'Политический лидер, как утверждает М. И. Трофи-мов, должен обладать следующими характеристиками: учитывать, выражать и отстаивать взгляды той или иной группы; интересы общества для него должны быть выше личных, именно это создаст ему в значительной степени авторитет; способность организовать действия; коммуникабельность и ораторские способности, политическая культура.

Кроме всех прочих качеств, лидер - это личность, эрудированный, корректный, достойный в моральном отношении человек.

Заметим еще: лидер должен быть подобен членам своей группы, своим последователям, людям, которыми он руководит. Он - "один из нас» (вспомним личности

Р. Рейгана, "раннего" Б. Ельцина), должен иметь "с нами" одинаковые или близкие цели и интересы, убеждения и принципы [Трофимов М.И. Указ.соч.- С.39].

Такой перечень качеств политического лидера вполне естественно выглядит в рамках построения общей абстрактной модели "идеального лидера", но никак не может быть положен в основу политологической концепции лидерства, тем более в основу построения политологических классификаций лидерства, разумеется, если исходить из политологической ориентировки на анализ реального, а не умозрительного политического

процесса. В самом деле, давайте задумаемся, есть ли (379) сегодня в мире хоть один реальный политический лидер, чей облик соответствует приведенному выше перечню? Вряд ли. Ибо данный набор черт и качеств, по сути представляет собой абсолютизацию советского восприятия того, каким должен быть политический лидер, содержит характе-ристики, напрочь лишенные конкретно-исторического содержания и не учитывающие цивилизационно-культурного многообразия современного политического процесса. Что, например, означает характеристика "политическая культура"? Какой конкретно тип поли-тической культуры имеется в виду? А как быть с такой чертой, как "достойный в мораль-ном отношении, корректный человек"? Интересно, В. Жириновский - корректный человек? С. Хусейн - достойный в моральном отношении или нет? А это, скажет читатель, смотря с каких моральных позиций оценивать его поведение и деятельность. И будет прав, особенно если добавит, что политика и мораль вообще находятся в сложных взаимоотношениях. Казалось бы, удачно выглядит в данном перечне качеств лидера при-

мер Б. Ельцина как "одного из нас". Может быть, он также удовлетворяет и остальным критериям-характеристикам? Оказывается, не совсем, поскольку, кроме уже упоминавшегося этического критерия, его "поджидает" еще один труднопреодолимый барьер-параметр - "ораторские способности".

Но зачем же тогда нужен, какую научную (политологическую) роль играет приведенный набор характеристик? В лучшем случае он дает возможность сопоставить различных политических деятелей с идеалом, констатировать их несоответствие этому идеалу по ряду параметров. Но он не позволит сопоставить реальных лидеров между собой, показать их общие и отличительные черты, разграничить их по группам.

А это значит, что, предлагая конкретный вариант типологии политического лидерства, в частности объединяя в рамках этого варианта два различных направления классификации лидеров, необходимо избегать "идеализаторского" подхода при группировке лидеров по их индивидуальным качествам.

Одним из основополагающих вариантов политико-социологической интерпретации типологии политического лидерства является классификация, предложенная М. Вебером. Многие политологи и сегодня опираются (380) на нее при анализе деятельности различ-ных политических лидеров, осмыслении феномена лидерства. Повышенный интерес к его типологии объясняется многими причинами, среди которых выделяются следующие. Во-первых, в ее рамках объясняются феномен бюрократизации социального управления и предлагаются средства ее ограничения. Во-вторых, выделение особого типа лидерства - харизматического - в русле концепции плебисцитарной демократии В. Вебера в настоящее время вызывает повышенный интерес с точки зрения поиска эффективных моделей смены типов политических режимов, перехода от тоталитаризма к демократии.

Три основных выделяемых типа политического лидерства - традиционное, харизма-тическое и рациональное - соответствуют трем типам легитимного господства, описан-ного М. Вебером. Как нетрудно заметить, в данном случае классификация политического лидерства прямо увязывается с важнейшей характеристикой реального политического процесса. Имея в виду исторический опыт существования тоталитарных режимов XX в., позволительно будет поставить вопрос о выделении еще одного типа лидерства, назовем его условно "идеократическим". Дело в том, что при рассмотрении черт и особенностей тоталитарного политического режима, его принципиальной характеристикой оказываеся идеократичность! Именно во всевластной идеологии, а не в праве, не в традиции и даже не в харизме вождя[5] тоталитарные режимы находят основание легитимности собственного существования. Соответственно к группе лидеров "идеократического" типа относятся те, кто становится политическим лидером в силу непосредственной приобщенности (чем в большей мере - тем лучше) к властвующей идеологии, к партии, церкви и иным организациям, продуцирующим, развивающим и защищающим это основание тоталитарного режима. В необходимости выделения данной группы лидеров как особой, не сводимой полностью ни к традиционному, ни к харизматическому, ни к рационально-

легальному, типам, убеждают и примеры многих политических лидеров. К какому типу, например, следует (381) отнести Брежнева? Вряд ли он может быть охарактеризован как харизматический лидер; в крайнем случае речь будет идти об использовании харизмы предшественников (формула "от Ильича - до Ильича"), о рутинизации этой харизмы. В то же время едва ли лідерство Брежнева - это лидерство классического традиционного типа, особенно, если учитывать, что тоталитаризму вообще не присуща традиционность, в частности отсутствует преемственность при передаче власти из рук в руки, что на практике сопровождается потрясениями, изменениями курса, избранием прежнего лидера на роль "козла отпущения". (Как раз приход Брежнева к власти в октябре 1964 г. и является одним из показательных примеров такого рода "нетрадиционности".) Можно, наверное, усмотреть в правлении Брежнева и элементы лидерства рационально-легального типа, имея в виду бюрократизацию власти и т. п. явления "зрелого социализма". Но, во-первых, феномен советской бюрократии не тождественен бюрократизации управления, описанной М. Вебером; во-вторых, слишком уж мало было общего у советского социализма с европейским (либерально-демократическим) обществом-антиподом; в-тре-

тьих, сам механизм реализации властных отношений в тоталитарном обществе вообще носит не рационально-легальный, а скрытый (закамуфлированный) и иррациональный характер. Конечно, можно было бы просто отмахнуться от проблемы лидерства Брежнева, сославшись на то, что он по своим данным - не лидер, а обычный партийный функционер, администратор. Но тогда останется без ответа центральный вопрос: почему, в силу каких обстоятельств подобный человек, не имеющий ярких индивидуальных качеств лидера, оказался в роли политического лидера, как он исполнял эту роль? Ведь, заметим, в годы его правления многие и у нас в стране, и на Западе, прекрасно понимая слабости его индивидуальности, воспринимали именно Брежнева как политического лидера СССР.

Наконец, если считать политическими лідерами лишь ярких, самобытных, увлекающих за собой массы политиков, то тогда мы рискуем признать таковыми только харизматических лидеров.

Брежнев, как нам представляется, был лидером "идеократического" типа, ставшим таковым в силу существовавшей партийно-коммунистической системы, которая (382) выталкивала "наверх" людей не одаренных, но исполнительных, не талантливых, но дисциплинированных, не принципиальных, но "с хорошей анкетой" и т. д. Роль политического лидера в данном случае приобреталась вместе с олицетворением, с персонификацией власти господствующей идеологии. И, разумеется, примеры лидеров подобного типа отнюдь не исчерпываются Брежневым; к этому типу могут быть отнесены

многие другие лидеры бывшего Советского Союза и "братских" социалистических стран.

Одно из несомненных достоинств типологии лидерства М. Вебера заключается в возможности трансформации одного типа в другой (правда, чаще это связано со сменой личности лидера) соответственно изменению типов легитимности политической власти. В первую очередь здесь следует отметить традиционализацию харизматического лидерства и подкрепление рационально-легального правления элементами традиционности или харизмы. Как представляется, выделение дополнительного "идеократического" типа лидерства не отрицает возможность подобной трансформации. Скажем, применительно к деятельности Горбачева на посту Генерального секретаря ЦК .КПСС, Председателя Верховного Совета СССР и Президента СССР условно можно вести речь об этапах преи-мущественно "идеократического" (1985 - 1987), преимущественно харизматического (1987 - 1989, а для Запада - до конца его правления) и преимущественно рационально-легального лидерства (1989 - 1991).

Достоинством рассматриваемой типологии политического лидерства является также ее достаточно общий характер, вполне допускающий возможность собственной конкрети-зации, определенного "разветвления", усложнения классификации лидеров. В частности, она может послужить основой для дальнейшего выделения групп политических лидеров в зависимости от их индивидуальных качеств, свойств и черт. Интересный комбини-рованный вариант типологии можно получить, применяя в качестве дополнительной классификацию политического лидерства, предложенную американським специалистом по психологии политики професором М. Херманн [См.: Херманн М. Дж. Стили лидерства в формировании внешней политики // Полис. - 1991. - № 1.- С. 91 - 92]. (383)

И хотя объектом исследования автора являлось внешнеполитическое лидер-ство, сам подход, думается, может быть использован применительно к политическому лидерству вообще. А подход этот подразумевает, что при рассмотрении феномена лидерства следует принять во внимание четыре основных момента: характер самого лидера; свойства его конституентов (последователей, избирателей, вообще всех политических субъектов, взаимодействующих с лидером); взаимосвязь между лидером и его конституентами; контекст или конкретную ситуацию, в которой осуществляется лидерство. Акцентирование на каждом из этих моментов отражается соответственно в четырех основных образахтипах (имиджах) лидера - "знаменосца", "служителя", "торговца" и "пожарного".

Лидеры-"знаменосцы" отличаются собственным видением действительности. Им присущи стремление к кардинальному преобразованию существующей политической системы, способность определять динамику, темп, характер политических событий, формировать политическую проблематику.

"Служитель" - это образ политика, старающегося постоянно выступать в роли выразителя интересов своих приверженцев, избирателей. На практике лидеры такого, типа в наибольшей мере склонны к популизму, говорят и руководствуются тем, что ожидают, надеются услышать, во что верят и в чем непосредственно нуждаются избиратели.

Лидер-"торговец" стремится убедить своих конституентов подобно тому, как продавец товара стремится убедить покупателя купить товар (ситуация, понятно, несколько диковинная для советского человека, но совершенно естественная для рыноч-ной экономики). Конституенты как бы "покупают" идеи и планы лидера, вовлекаются в их осуществление. Повторим здесь вслід за М.Дж. Херманн высказывание Г. Трумэна: "Суть власти президента в том, чтобы объединить людей и попытаться убедить их делать то, что они должны делать без всякого убеждения" [См.: Херманн М. Дж. Указ, соч. - С. 92].

Наконец, лидеры-"пожарные" реагируют на вопросы и проблемы, уже предъявленные их конституантам реальностью, откликаются на события, уже порожден-ные конкретной ситуацией. (384)

В принципе большинство политических лидеров сочетают в себе все четыре образа, то есть стараются не злоупотреблять каким-то одним из них. Но у разных лидеров тот или иной образ используется чаще остальных (и в целом, и применительно к различным конкретно-историческим отрезкам их деятельности), превалирует и на определенном этапе начинает восприниматься едва ли не как единственный. Так было, например, с Горбачевым в последние годы его правления, когда за ним внутри страны прочно утвер-дился образ лидера, не предвосхищающего события, а следующего за ними, пытающегося разрешить проблемы, уже поставленные жизнью и предельно обострившиеся, лидера, на полшага отстающего от реальности, а не опережающего ее, то есть лидера-"пожарного", причем такого, который начинает тушить пожар, когда огонь уже догорает[6].

В целом же, подчеркнем еще раз, выделение доминирующего образа лидера весьма относительно, допустимо лишь применительно к определенным этапам его деятельности, к конкретным вопросам. А это значит, что классификация лидерства, построенная на такой основе, эффективна не столько для значительных исторических интервалов, политических состояний, сколько для динамичных политических процессов, быстро изменяющихся политических условий.

Именно данная классификация позволит "проследить" трансформацию образа политического лідерства соответственно изменению политической реальности, заметить позитивные и негативные последствия этой трансформации. Именно подобного рода группировка политического лидерства, как представляется, обретает особую значимость сегодня применительно к бістро меняющимся реалиям становления молодых националь-

ных государств.

Приведенная классификация вполне может выступать в комбинации с типологией лидерства, выделяющей традиционное, харизматическое, рационально-ле(385)гальное и вдеократическое лидерство. Смысл этой комбинации видится, во-первых, во взаимном дополнении политико-социологического и политико-психологического вариантов типоло-гии лидерства; во-вторых, в том, что она позволяет сочетать оценки деятельности конк-ретных лидеров в относительно продолжительных временных рамках и в конкретных ситуациях. Совместимость двух классификаций реализуется за счет выделения четырех образов лидерства в каждом из четырех основних политико-социологических типов лидерства. В итоге классификационная "сетка" включает в себя 16 групп политических лидеров.

Разработка проблемы политического лидерства обретает более глубокий, развернутый характер в сочетании с исследованием политических элит (из которых как раз и рекрутируются лидеры). Этому посвящена следующая глава книги.