Субъективное и объективное в политической жизни

Возможно название лекции в своей первой части вызовет некото­рые сомнения в правомерности употребления понятия «субъективные основы» применительно к политике в положительно-утвердительном смысле. Действительно, некоторые основания для этого имеются. На уровне обыденного сознания «субъективное» и «субъективизм» нередко воспринимаются как нечто ошибочное, тенденциозное. Однако на тео­ретическом уровне в это понятие вкладывается иной смысл: оно харак­теризует субъективный фактор общественной жизни, включающей ряд составных частей, в том числе и систему субъектов, к которым может быть применено понятие «субъектности».

Субъективное в своей сущностной определенности выражает ак­тивное, деятельностное начало, относящееся к субъекту. Оно ведет свое происхождение от латинского «subjectus», означавшего то, что является носителем предметно-практической деятельности. В современных ус­ловиях субъект осмысливается прежде всего как человек, обладающий способностью к деятельности и активно действующий, что сразу вызы­вает вопрос: является ли субъектом только человек или же наряду с ним субъектом может быть признано некое множество людей? В словаре русского языка Ожегова сказано следующее: «Субъект: в философии (выделено нами. — Е.А.) познающий и действующий человек, сущест­во, противостоящее внешнему миру как объекту» или же «Человек как носитель каких-либо свойств». Последнее иллюстрируется юридиче­ским понятием человека как субъекта права^[65].

Если иметь в виду индивидуального субъекта, то есть два значения этого понятия: человека действующего и человека как носителя опре­деленных свойств. При этом в первом случае человек рассматривается не только в качестве субъекта, но и в качестве объекта общественных отношений. Человеку присуща определенная степень проявления субъ­ектности. Он совсем не обязательно должен быть субъектом во всех сферах и случаях общественной жизни, но объектом он будет всегда, поскольку живет в обществе и из под его влияния высвободиться не может. Отсюда переход ко второму из указанных значений индивида: к человеку как носителю определенных свойств и интересов.

В философском энциклопедическом словаре уже говорится, что субъектом может быть как индивид, так и социальная группа, и при этом указывается, что подлинным субъектом истории являются народ­ные массы, как основная сила, творящая и революционно-преобразую­щая мир культуры и социального бытия. Согласно такому пониманию получается, что есть субъекты подлинные и неподлинные. К сожале­нию, философская энциклопедия не вносит ясность в вопрос о том, чем отличаются первые от вторых и каковы критерии подлинности.

Эти и другие подобные вопросы нельзя решить без анализа таких категорий, как «субъективное» и «объективное», и тех явлений, которые они выражают. Если объектом называется то, на что направлена дея­тельность субъекта, то «объективное» имеет более широкое значение, охватывая все то, что существует независимо от субъекта. Чаще всего при этом имеется в виду не столько сама объективная реальность, сколь­ко объективные законы, которым подчиняется эта реальность и которые не зависят от субъектов. Иначе говоря, субъект может влиять на объект, но возможности и пределы этого влияния ограничены объективными законами, внутренне присущими каждому объекту. Речь, следователь­но, идет о том, насколько действия самих людей соответствуют этим законам.

В своей повседневной жизни люди имеют дело с социальными нор­мами, но их связь с объективными законами осознается далеко не всеми, да и связь эта не носит характер определенности, поскольку те или иные нормы порой устанавливаются произвольно на основе субъективных предпосылок. Пренебрежение законами жестоко мстит, что хорошо видно на обострении экологических проблем. Конечно, общество во многом отличается от природы, но и в нем действуют объективные законы, хотя они не проявляются здесь столь отчетливо и столь незави­симо от людей, как в природе. На этом основании порой высказывается сомнение в том, подчиняются ли вообще общественные явления, в том числе и политические, объективным закономерностям? Однако это со­мнение разделяется далеко не всеми. Большинство обществоведов по­лагает, что общественная жизнь развивается по своим внутренним за­конам, неподвластным воле людей. Вот что по этому поводу пишет известный философ и политолог А.Зиновьев: «Социальные законы суть то в жизни людей и человеческих сообществ, что при определенных условиях имеет место с необходимостью, причем независимо от того, осознают люди эти законы или нет. И с этой точки зрения социальные явления принципиально не отличаются от явлений природы» . В дан­ном случае он полемизирует с идеологией западного общества (он на­зывает ее «западнизмом»), которая отрицает наличие в общественной жизни объективных законов аналогичных законам природы.

Если политика как социальное явление подчиняется объективным законам, то субъективизм в политике эти законы игнорирует, что по­рождает немало отрицательных последствий. В сознании людей суще­ствуют различные представления о соотношении субъективного и объ­ективного, часто преувеличивающие либо одну, либо другую сторону. Одни пасуют перед необходимостью, другие, наоборот, с ней мало счи­таются. Тем, кто обладает значительной властью, кажется, что их субъ­ективные возможности беспредельны и они действуют в соответствии с такой установкой, а тем кто такой власти лишен, остается лишь пере­живать свое бессилие перед ходом вещей. Примером крайнего субъек­тивизма может служить культ личности, пережитый нашей страной. Однако было бы неверным полагать, что культ был свойствен только социализму. Это явление более широкое, поистине международное. Сошлемся снова на А.Зиновьева. «На Западе, — пишет он, — издева­лись над культом личности в коммунистических странах. Но на самом Западе это же самое делается в масштабах, в сотни раз превосходящих эти страны. Тут постоянно создается и поддерживается культ зауряд­ных президентов, премьер-министров, генералов, профессоров, кино­актеров, спортсменов и даже преступников. Тут существует целая ин­дустрия производства выдающихся личностей, причем индустрия на­столько мощная, что западное общество можно считать культистским. А ведь это есть не воздание должного тому, что сделали люди, а идеоло­гическая работа по оболваниванию населения. Людям ежеминутно по бесчисленным каналам вдалбливается убеждение, будто их общество и его эволюция суть результата усилий этих выдающихся личностей»¹.

Итак, нельзя не признать, что есть намерения людей и есть резуль­таты осуществления этих намерений, которые не всегда совпадают. Известны ставшие почти афоризмом слова одного государственного деятеля: «Хотели как лучше — получилось как всегда». К сожалению, автор этого изречения ничего не сказал о причинах этого феноменального парадокса, а они — в недостаточном теоретическом обосновании проводи­мых политических актов в отсутствии просчетов их результатов.

При анализе соотношения субъективных и объективных факторов в политике, необходимо учитывать еще одно обстоятельство — интере­сы людей, как субъективные, так и объективные. Это требование отно­сится и к тем, кто управляет, и к тем, кем управляют. И к тем и к другим относится проблема осознания интересов. Объективные интересы, если взять, например, человека — одно, а то что человек думает и говорит о них бывает другим. Объективные интересы личности определяются и не могут не определяться объективными закономерностями той общности, в которой он живет и действует: прежде всего это государство.

В марксистской теории проблема субъективного и объективного определялась, исходя из основного вопроса философии, т.е. соотноше­ния сознания и бытия. Обосновывая зависимость сознания от бытия, марксизм в то же время отстаивал почти безграничные возможности сознательного изменения людьми общественной жизни при условии их действий в соответствии с ее объективными законами. Ясно, что при таком подходе резко возрастала роль субъектов политики и субьектив ных начал в ней, хотя марксизм всегда выступал против субъективизма в политике, но только в аспекте отхода от закономерностей обществен­ного развития, открытых и сформулированных в марксистской теории. Отсюда проистекала вера в почти безграничную созидательную силу политики, особенно партийно-государственной, якобы способной пла­номерно обеспечивать прогрессивное развитие общества в интересах широких слоев трудящихся. Эта вера породила немало социальных утопий, весьма привлекательных для широких масс, ожидавших от властей всяческих благ.

Парадокс состоял в том, что обосновывая зависимость субъектив­ного от объективного, политики от экономики, марксизм придавал в большинстве случаев именно политике решающее влияние во всех сфе­рах общественной жизни, в том числе и в экономике. Это отмечал в свое время еще Бернштейн: «То самое учение, которое исходит из мысли, что экономика оказывает влияние на власть... становится настоящей верой в чудесную созидательную силу власти»^[66]. По сути дела в марк­сизме решающую роль играл классовый субъективизм, поскольку все развитие общества сводилось к борьбе классов и к руководству обще­ством со стороны рабочего класса.

Анализ соотношения политики и экономики не входит в задачу данной лекции, но мимо этого соотношения нельзя было пройти, по­скольку в нем хорошо просматривается практическое значение субъек­тивного и объективного. Известно, что либеральные концепции обще­ственного развития ограничивают функции государства, рассчитывая на способность рынка стихийно регулировать экономическую жизнь при минимальном воздействии политической власти в отличие, ска­жем, от социально-социалистических концепций, которые, наоборот, отводят значительную роль государству в проведении эффективной социальной политики. Очевидно, что обе эти концепции в своих край­них проявлениях нарушают закон соответствия субъективного и объективного. Истина, по-видимому, лежит в сочетании социально ориентированной экономики и регулируемого рынка.

Продолжая анализ субъективного и объективного в политике, не­обходимо коснуться еще двух вопросов, с которыми приходится иметь дело в современной политической теории: с политическим субъективиз­мом и с субъективизмом в политике. Как отмечалось выше, понятие «субъективизм» несет отрицательный смысл. С его помощью часто ха­рактеризуются предвзятые, ошибочные, самовольные действия, не учи­тывающие реальные обстоятельства. Часто это приводит не к разреше­нию возникающих в обществе противоречий, а к их обострению, к выдвижению невыполнимых программ и задач, попытки решения кото­рых наносят непоправимый ущерб обществу.

В прошлом отчетливо выраженным политическим субъективизмом отличались многие программы, проекты и решения, принимаемые Н.С. Хрущевым, обладавшим огромной политической властью: проект со­здания агрогородов в послевоенном советском государстве, объединение колхозов и ликвидация «неперспективных» деревень, ограничения под­собного хозяйства крестьян, ликвидация министерств и создание сов­нархозов, отправка ракетного вооружения на Кубу, чуть было не вы­звавшее ядерную войну и др. Крайним проявлением политического субъективизма была утопическая задача построения коммунизма в те­чении 20 лет, т.е. к середине 80-х годов. Не менее утопичной была и задача догнать и перегнать Америку по производству некоторых видов промышленной и сельскохозяйственной продукции.

Было бы недостаточно политический субъективизм сводить к оши­бочным решениям и действиям. Часто это настоящий произвол, порож­денный безграничной властью. Существует выражение: «Политика — грязное дело». Здесь уже субъективизм принимает форму обмана, ци­низма, безнравственности. Политический субъективизм, если он не является рассчитанной политикой, может быть объяснен, но не оправ­дан недостаточной общей политической культурой субъектов полити­ки, а так же негодными попытками применения в политике приемов и методов, присущих не политике, а другим сферам общественной жизни, или нежеланием воспринимать политику как специфическую науку.

Политический субъективизм следует отличать от субъективизма в политике. Субъективизм в политической деятельности как практиче­ской, так и аналитической нередко возникает спонтанно в деятельности тех людей, которые профессионально не подготовлены к этой деятель­ности, не обладают для нее необходимыми знаниями и опытом. Так происходит потому, что в политику часто вовлекаются люди — профес­сионалы в различных сферах общественной жизни, но не в политике. Так, среди кандидатов в депутаты Государственной Думы, которые предлагали себя избирателям в качестве политиков-законодателей на выборах 17 декабря 1995 года было немало артистов, спортсменов, уче­ных естественных специальностей, инженеров и др. Но среди них было явно недостаточно юристов-правоведов и профессионально подготов­ленных политологов. Немало людей, называющих себя, без достаточ­ного на то основания, политологами и социологами, занимаются изуче­нием, и далеко не бескорыстно, общественного мнения по важнейшим политическим вопросам, ничуть не смущаясь тем, что их прогнозы не сбываются. Здесь налицо тот же политический субъективизм, возника­ющий либо вследствие непрофессионализма, либо вследствие опреде­ленных идеологических установок. Примером могут служить данные о предполагаемом голосовании избирателей, опубликованные в канун выборов 1995 года С.Карагановым (Институт Европы РАН), которые оказались далеки от действительности. В «исследовании» А.Собянина и В.Суховольского, опубликованном так же перед выборами 1995 года, приведены данные о количестве избирателей, голосовавших в России за коммунистов на выборах 1917, 1991 и 1993 годов. Авторы показывали, что электорат коммунистов имеет четкую тенденцию к сокращению, с 30% в 1917 году до 21% в 1993 году и предсказывали полное поражение коммунистов на предстоящих выборах. «Коммунисты, — писали А.Со- бянин и В.Суховольский, — похоже, неотвратимо движутся к пятипро­центному уровню поддержки избирателями, ниже пределов которого партия перестает быть парламентской и скатывается на положение обычного политического «бомжа», способного при встрече напугать нормального обывателя, но не способного ни на какую серьезную поли­тическую деятельность»^[67]. Перед нами пример крайнего субъективизма в политике — следствие указанных выше причин. Авторы-специали- сты, имеющие ученые степени в области естественных наук, исходят из лозунга: «Не допустить к власти объединенные коммунистические и националистические силы». Что произошло в политической жизни Рос­сии на самом деле — хорошо известно. Так мстит за себя политический дилетантизм, обусловленный ненаучным антикоммунизмом.

Рассматривая политический субъективизм, нельзя не сказать не­сколько слов о проблеме объективизма, отражающего противополож­ную субъективизму тенденцию. Под объективизмом понимали отказ от социально-критических оценок действительности, отрицание ценност­ного подхода, духовно-нравственных и гуманистических истоков пол­итической деятельности. Понятием «объективизм» игнорируется все то, что относится к объективному фактору, в том числе и человека как субъекта политики. Заметим, что в марксистской традиции, объекти­визм подвергался не менее жестокой критике, чем субъективизм, но прежде всего за отказ от классового анализа и особенно от партийных выводов, хотя, как показала жизнь, многие партийные выводы были далеки от научной объективности.

Итак, ни субъективизм, ни объективизм не являются и не должны являться сущностной характеристикой субъектов политики. Иначе политика никогда не будет ни наукой, ни искусством, останется гряз­ным делом, обслуживающим не интересы народа, а интересы различ­ных групп людей со своими, порой, корыстными интересами.