Глава 13. Я лежу в постели. Ночь тиха, и окна распахнуты настежь

Я лежу в постели. Ночь тиха, и окна распахнуты настежь. В них видно небо. Яне могу заснуть, потому что аромат вьющихся роз будоражит меня, вселяет в меня беспокойство. Я встаю и выхожу на балкон, чтобы мое тело пропиталось запахом ночи.

Я наклоняюсь над каменной балюстрадой и смотрю вниз, в сад. Там я в последний раз видела своего возлюбленного. В саду пусто и темно. И все же сквозь благоухание роз до меня доносится исходящий от него запах сандалового дерева.

– Вам не спится, миледи? – раздается позади меня глубокий голос.

Услышав его, я закрываю глаза. Мой возлюбленный всегда знает, когда он нужен мне.

– Утоми меня, – шепчу я, глядя в темноту ночи. – Доведи меня до изнеможения.

Большие теплые руки ложатся мне на плечи. Возлюбленный прижимает меня к своей широкой груди.

– Яне хочу жестоко обращаться с вами, миледи.

Я качаю головой.

– Прошу тебя, будь жесток и неистов со мной, – умоляю я. – Не бойся, я не сломаюсь.

В ответ его пальцы сжимают мои плечи. И я упиваюсь его силой.

– Как вам будет угодно, миледи.

Одним рывком он поворачивает меня к себе и прижимает спиной к каменной балюстраде. Он припадает к моей шее горячими губами, и я чувствую, как его зубы покусывают мою кожу. Но я охвачена желанием и не ощущаю боли.

Я жажду близости с ним, я хочу, чтобы он овладел мной. Он спускает ночную рубашку с моих плеч, сковывая движения моих рук. Теперь я не могу сопротивляться, да и не желаю этого делать. Я радуюсь своему плену, который превратил меня в его жертву. Я закрываю глаза и отдаюсь на волю чувств, наслаждаясь прикосновениями его горячих губ и сильных рук. Он наматывает мою косу на свой кулак, и мои волосы становятся поводьями, с помощью которых он правит мной.

– Возьми меня, – прошу я. – Овладей мной.

Он одним рывком срывает с меня ночную рубашку, и она падает вниз, в темный сад. Теперь я стою перед ним нагая. А он полностью одет, мой наставник, мой хозяин, мой возлюбленный, который всегда знает, чего я хочу.

Маркус медленно возвращался из деревни в усадьбу. Он был доволен тем, что добился своего. Джулия, конечно, может утверждать, что расторгла помолвку с Эллиотом в целях его безопасности, но Маркус прекрасно знал истинные мотивы ее действий. Он победил в этом поединке.

Добившись цели, которую он преследовал с самого начала, Маркус размышлял теперь о своих дальнейших шагах.

Если он хочет с честью выполнить свое задание, ему необходимо узнать всю подноготную Джулии. Он должен проникнуть в ее мысли, выведать ее секреты и сокровенные мечты. Только тогда он и члены «четверки» смогут правильно судить о тех мотивах, которыми руководствовалась Джулия в своих поступках, и оценить ее способности.

Вначале Маркус заподозрил, что за внешней красотой Джулии скрывается коварная натура. Он стремился вывести ее на чистую воду и доказать всем, что эта женщина манипулирует людьми.

Но вскоре он понял, что старик Барроуби, женившись на Джулии, сделал ее своей преемницей вовсе не в результате ее интриг и козней. На месте Лисы Маркус тоже выбрал бы себе ученика с такими качествами, которыми в избытке была наделена Джулия. Изощренный ум, верность, благородство – все это было свойственно членам «четверки». И Джулия ничем не отличалась от них. Будучи неофициально помолвленной с Эллиотом, она позволила себе всего лишь невинный поцелуй с человеком, который ей нравился!

Джулия работала не меньше слуг и никогда не жаловалась на свою судьбу. Ее отличительной чертой было прекрасно развитое чувство юмора, но вместе с тем она умела быть строгой и держала прислугу в руках. Джулия никогда не рубила сплеча, она вела себя очень осмотрительно. Прежде чем принять решение, она всегда тщательно обдумывала его.

Кроме того, она настоящая красавица. Прелестная, чувственная, грациозная, Джулия была создана покорять богов. Неудивительно, что она пленила сердце Маркуса. Он мечтал добиться ее, сделать своей женщиной, жить вместе с ней до конца своих дней.

Маркус уже ничего не имел против того, чтобы Джулия заняла вакантное место в «Королевской четверке». Пусть эта женщина станет Лисой! Маркусу было бы любопытно посмотреть на то, куда это заведет «четверку» и всю страну. И еще ему хотелось понаблюдать, как Джулия отметет все возражения Ливерпула с помощью своего острого, как лезвие, ума.

Его смущало только одно – опасность, которой подвергнется Джулия, вступив на поприще политики. Какой ценой придется заплатить этой женщине за осуществление своих желаний? Джулия, которая была достойна жить в роскоши и неге, была обречена на множество лишений и тяжкий труд. Кто защитит ее?

Маркус стоял перед выбором. Он мог или соблазнить Джулию, или отступиться и уехать. Он знал, что ему ничего не стоит обольстить ее. Маркус читал ее дневники, и ему были известны тайные мечты красавицы.

Но могли он так подло поступить с ней, могли использовать против Джулии ее слабости? Нет, Маркус не желал совершать столь мерзкий поступок.

Он может прямо сейчас поворотить коня и навсегда уехать. Однако это означало бы, что Маркус больше никогда не увидит Джулию.

Джулия постоянно посматривала на часы, с нетерпением ожидая возвращения Маркуса. Она рассказала ему о том, что рассталась с Эллиотом.

Выслушав ее, Маркус глубокомысленно кивнул, а потом заявил, что хочет попрощаться с Эллиотом.

Джулия подняла бровь.

– Вы хотите удостовериться, что он действительно собирается покинуть наши края?

Маркус хмыкнул.

– Да, потому что на его месте я не стал бы послушно выполнять ваши приказы.

С этими словами Маркус уехал в деревню. Джулия была очень обеспокоена. О эти мужчины! Они не терпели рядом с собой соперников.

Джулия с детства усвоила одну истину, касающуюся мужчин. Эти существа не любят долго рассуждать. Это женщины могут ломать над чем‑нибудь голову, мучиться сомнениями. А у мужчин все просто. Как только какая‑нибудь мысль взбредет им в голову, они тут же бросаются действовать.

Олдос научил Джулию мыслить по‑мужски. Мужской разум не привык путаться в сетях расплывчатых отвлеченных рассуждений. Мысли сильного пола были конкретны. Но после трудового дня Джулии хотелось расслабиться и вернуться в мир женских грез.

Весь день она работала с секретными донесениями и отчетами о дискуссиях в палате лордов – месте, в котором ей вряд ли когда‑нибудь удастся побывать. Однако несмотря на это, судьбы многих политиков находились у нее в руках. Джулия перечитала также ворох газет, потому что и из них порой можно было почерпнуть очень важную информацию. И вот наконец, отложив дела в сторону, она глубоко задумалась. Ее мысли снова вернулись в привычное русло – любовь, жизнь, плотские утехи…

Она вдруг вспомнила о своих дневниках. Джулия уже очень давно не вносила в них новые записи. Последняя была сделана в ту ночь, когда с Олдосом случился первый удар.

С тех пор прошло три года. Ее тайные фантазии и сокровенные мечты сейчас пылились где‑то…

А вдруг… Джулию охватила тревога. Она вспомнила недавний обыск, устроенный кем‑то в ее доме. Впрочем, было бы еще хуже, если бы ее записи попали в руки Маркуса.

Но это, конечно, невозможно. Хотя в саду и во время купания в озере Маркус вел себя так, как будто читал ее дневники. Джулию бросило в жар. Неужели она сама написала все эти соблазнительные любовные сцены?

Вскочив на ноги, Джулия бросилась бежать в одном халате по коридору, по ходу ее движения свечи в висевших на стенах подсвечниках мерцали и гасли. Быстро спустившись по лестнице, она миновала вестибюль, шлепая по холодному мраморному полу босыми ногами, и вошла в комнату, предназначенную для занятий рукоделием.

Здесь было темно и холодно. Но Джулии не нужен был свет для того, чтобы найти то, что она искала. Джулия действовала на ощупь. Опустившись на колени перед корзинкой для рукоделия, она сунула в нее руку и пошарила внизу, ища двойное дно. Ей не сразу удалось обнаружить спрятанный в потайном кармашке ключик. Затаив дыхание и стараясь унять дрожь в пальцах, Джулия повторила свою попытку.

– Я не могу быть уверена, что все в порядке, пока своими глазами не увижу эти проклятые дневники, – прошептала она.

Наконец она достала ключик и с облегчением вздохнула. Однако успокаиваться было еще рано. Джулия упрекала себя в беспечности. Как она могла хранить в легкодоступных местах такой компрометирующий материал! А что, если бы прихвостень «Королевской четверки», который обшарил ее дом, нашел дневники?! Что бы с ней было тогда?

Джулия решила немедленно уничтожить все записи.

Побросав в корзинку нитки, иголки, ленточки и вышивки, она закрыла ее. Джулия терпеть не могла рукоделие и никогда не занималась им.

Войдя в гостиную на первом этаже, Джулия почувствовала, как стынут босые ноги. По дороге она вынула из подсвечника горящую свечу и теперь разожгла от нее огонь в камине. Однако Джулия не стала подбрасывать в него много угля, не собираясь долго сидеть в этой комнате. Открыв стоявшую на небольшом столике инкрустированную шкатулку, она достала из нее ключ от детской и поднялась наверх за сундучком.

Вернувшись вместе с ним в гостиную, Джулия расположилась у камина и достала из заветного сундучка первый дневник. Впрочем, до него Джулия тоже вела записи. Однако тетрадь, в которой она описывала свою жизнь после того, как Олдос взял ее с матерью к себе, она сожгла в день свадьбы. Тогда Джилли навсегда перестала существовать.

Закрыв глаза, она припомнила, как выглядел ее старый дневник. Страницы той тетради были заполнены крупным круглым почерком юной Джилли Бутс, писавшей с множеством грамматических ошибок. Она изливала на бумагу свою душу, целыми днями просиживая у постели больной матери.

Эти записи были пронизаны болью и тревогой за жизнь матери, которой с каждым днем становилось все хуже, страхом одиночества, восхищением роскошной усадьбой Барроуби, настороженностью по отношению к таинственному и великодушному Олдосу. Некоторые строчки навсегда запечатлелись в памяти Джулии.

«Мама умерла сегодня ночью. Она отошла тихо. Хорошо, что ей не придется больше мучиться. Что же мне теперь делать?» Последние слова были накарябаны дрожащей рукой юной девушки, находившейся в глубоком отчаянии. Перо почти прорвало бумагу.

Джулия откинулась на спинку кресла и открыла глаза. В ту тяжелую пору своей жизни она поступила так, как велел ей Олдос. Джулия вышла за него замуж. Церемония бракосочетания состоялась в часовне поместья Барроуби в тот день, когда невесте исполнилось восемнадцать лет. Она помнила, как тряслись и холодели ее руки. Олдос тоже нервничал.

Ужин прошел в напряженном молчании, а затем молодожены поднялись в супружескую спальню.

Джилли робела, но была полна любопытства. Ей было интересно, как пройдет первая брачная ночь. Олдос вел себя очень сдержанно. Он был скован и не попытался выполнить свои супружеские обязанности. Позже, когда молодожены лучше узнали друг друга, они все же вступили в интимные отношения. Но близость с мужем не приносила Джулии удовлетворения.

Олдос действовал торопливо и как будто стыдился того, что он делает. По всей видимости, его смущала разница в возрасте.

Когда его попытки произвести на свет наследника закончились неудачей, он с видимым облегчением вообще перестал наведываться в спальню жены.

И тогда, чтобы выплеснуть переполнявшую ее сексуальную энергию, молодая, полная жизненных сил Джулия начала описывать свои тайные фантазии в дневнике.

Улыбнувшись, она погладила кожаный переплет тетради, которую держала в руках.

Самые беззастенчивые записи вошли в ее второй дневник. Достав его из сундучка, она повернулась к пылавшему в камине огню.

– Жаль, но мне необходимо это сделать, – прошептала она. – Я должна сжечь их.

Ее голос был тверд, но руки слегка дрожали. Да, ей нужно уничтожить все компрометирующие ее записи. Только тогда она может быть уверена в том, что они не окажутся в руках человека, подосланного к ней «Королевской четверкой».

Впрочем, сначала следует перечитать дневники. Джулия никогда не пренебрегала источниками информации. Эти записи могли помочь ей заглянуть в собственную душу и разобраться в себе. А сейчас, когда рядом с ней не было хорошего советчика, Джулия очень нуждалась в этом.

В конце концов, она всегда успеет сжечь эти тетради!

Открыв свой самый заветный, второй, дневник, Джулия погрузилась в чтение и сразу же забыла обо всем на свете. О Боже, как увлекательны были описанные ею сцены!

Маркус вернулся поздно и поставил своего жеребца во временные конюшни – сколоченные наспех сараи. Стойла в них были разгорожены взгроможденными друг на друга бочками с водой, привезенной с озера, и сеном. Дав своему скакуну мешок зерна и похлопав его по крупу, Маркус направился на кухню.

Переступив порог дома, он нервно пригладил волосы. Всю дорогу до Барроуби Маркус терзался сомнениями и так и не принял окончательного решения. Он не привык колебаться. Маркус был человеком действия и предпочитал с ходу ввязываться в бой, не думая о последствиях. Порой он делал опрометчивые шаги, а потом расплачивался за них. Но это не меняло его отношения к жизни. Однако выбор, перед которым он стоял сейчас, затрагивал его чувства, а они находились в смятении.

Маркус страшно проголодался, у него урчало в желудке. Мег обычно оставлял в кладовой кое‑какие продукты. Открыв дверь в кладовую и пошарив на полке, Маркус нашел краюху черствого хлеба и налил стакан молока из большого кувшина. Затем его взгляд упал на кусок сыра, и Маркус положил его на хлеб. Собравшись плотно поужинать этой простой, но сытной пищей, Маркус повернулся и двинулся к кухонному столу.

И тут в тишине он услышал звук, заставивший его похолодеть. Кто‑то взвел курок пистолета. Маркус оцепенел.

– Положите на место все, что вы украли, – раздалась резкая команда.

– Если я это сделаю, то к утру сдохну от голода, – промолвил он, переводя дыхание, и, медленно повернув голову, улыбнулся стоявшей на пороге Джулии. – В конце концов, могу я позволить себе поесть после напряженного дня, в течение которого мне пришлось спасти не одну человеческую жизнь?

Джулия опустила дуло пистолета, но не убрала палец с курка. Ее взгляд, устремленный на Маркуса, был колючим и холодным.

– Признайтесь, мистер Блайт‑Гудмен, вы уже не первый раз под покровом темноты бродите по моему дому?

«О, черт, она, похоже, узнала, что я прочел ее дневники!» – мелькнуло в голове Маркуса. Он хотел оправдаться, но не находил нужных слов.

– Я… мне… – растерянно пробормотал Маркус, лихорадочно придумывая, что бы сказать.

Джулия усмехнулась:

– Мег говорил, что кто‑то уже несколько раз делал набеги на кухню. И теперь я знаю, кто это был.

– А… – начал было Маркус, но осекся.

Значит, дело было всего лишь в съестных припасах, количество которых сокращалось по ночам? У Маркуса отлегло от сердца.

Только сейчас он обратил внимание на одежду Джулии. Поверх ночной рубашки она накинула полупрозрачный пеньюар. В этом одеянии Джулия походила на античную богиню, формы тела которой проступали сквозь драпировку хитона.

У Маркуса перехватило дыхание. Он благодарил Бога за то, что в кухне царил полумрак и он не мог разглядеть все прелести соблазнительной фигуры хозяйки дома. Маркус видел лишь ее очертания.

Его охватило возбуждение, он и не заметил, как большой кусок камамбера выпал у него из рук. Сыр подкатился к босым ногам Джулии.

Не растерявшись, Маркус состроил смешную гримасу.

– Не хотите ли сыра? – предложил он.

Джулия хмуро посмотрела на него.

– А джем из крыжовника у вас есть?

Маркус вздохнул с облегчением, заметив, что она наконец убрала палец с курка и положила оружие на разделочный стол. Однако образ прелестной женщины, одетой в полупрозрачный пеньюар и держащей в руках тяжелый пистолет, навсегда запечатлелся в памяти Маркуса. Да, Джулия была просто несравненна!

Сев на большой разделочный стол, они устроили настоящий пикник, жадно поглощая хлеб, сыр и джем и запивая все это молоком. Мег, конечно, пришел бы в ужас, увидев эту сцену.

Джулия ела с хорошим деревенским аппетитом, и Маркусу это нравилось. Он терпеть не мог привередливых дам, ковыряющих вилкой в тарелке с таким кислым видом, будто считают поданные блюда недостойными их изысканного вкуса.

– Я попрощался с Эллиотом. Он в добром здравии, – сообщил Маркус. – И сейчас направляется домой.

Джулия бросила на него подозрительный взгляд:

– Признайтесь, вы ускорили его отъезд.

Маркус широко улыбнулся, стараясь очаровать Джулию.

– Совсем чуть‑чуть. Не могу отрицать, что я был рад его скорому отъезду.

Их взгляды встретились, и Джулия слизала кончиком языка прилипшую к губе крошку.

– Маркус… – хрипловатым голосом произнесла она. У него по спине вдруг забегали мурашки.

– Мне нравится, как вы произносите мое имя. Я люблю слушать ваш голос. Вы как будто пробуете каждое слово на вкус.

Джулия смутилась и, чтобы скрыть это, откашлялась.

– Что вы такое говорите…

Маркус умел обольщать женщин и знал, что имеет власть над ними. Но он не хотел применять свои чары сейчас. Пленив сердце Джулии, он сам оказался бы в плену у нее.

Улыбнувшись, он решил, что все должно идти своим чередом. Что бы ни случилось, эта удивительная, отважная, блестящая женщина всегда сумеет дать достойный отпор любому мужчине, в том числе и ему, Маркусу.

– Замрите, – сказал он и, протянув руку, стер пальцем капельку джема с уголка ее рта.

Поколебавшись, он медленно перенес ее на нижнюю губу Джулии, наслаждаясь прикосновением к шелковистой коже.

Джулия смотрела на него широко открытыми от изумления глазами. Маркусу показалось, что она вот‑вот ударит его, и он поспешно отдернул руку. Не удержавшись, он лизнул палец, которым прикасался к ее губам, и Джулия нервно сглотнула.

У нее перехватило дыхание. Его прикосновения, его улыбка, его глаза… Она была заворожена ими. Сердце Джулии бешено колотилось, тело ломило от неутоленного желания. Не сводя глаз с пристально глядевшего на нее Маркуса, она провела кончиком языка по липкой губе.

– Спокойной ночи, Маркус, – прошептала она и, соскользнув со стола, поспешно удалилась в свою комнату.