Взгляды П.Н.Ткачева. Учение о партии. «Бланкизм» и его сторонники «якобинцы».

Имя Петра Никитича Ткачева неразрывно связано

с историей русского революционного движения. Тка-

чев разработал и концептуально обосновал теорию,

которая вошла в историю отечественной радикальной

мысли под названием «русский бланкизм». Многие

положения этой теории перешли в народовольче-

ство, а затем стали стержнем тактики и стратегии

ленинизма. Социально-политические взгляды Ткачева

существенным образом отличалась от революционно-

народнической традиции. Он настаивал на захвате

власти небольшой, но сплоченной и централизованной

партией революционного меньшинства; отказывался

от анархической концепции немедленного разрушения

государства, считая, что преобразованное революци-

онное государство можно использовать для построе-

ния нового социалистического общества; не верил

в созидательные возможности народа, представляя его

инертной слаборазвитой массой, способной только

разрушать, поэтому высокоразвитое меньшинство

должно заставить народ принять новый порядок

ради его же, народа, блага, при этом меньшинство не

должно гнушаться никакими методами и средствами

ради достижения желаемой цели. Эти и другие черты

«ткачевизма» хорошо видны в революционной теории

В.И. Ленина. На это неоднократно обращали внима-

ние его современники, в частности Г.В. Плеханов,

А.С. Мартынов, П.Н. Милюков и др

«Русский бланкизм»

Бланкистская тактика часто становилась тактикой многих непролетарских общественных движений. Например, в России во 2-й половине 70 — начале 80-х гг. 19 в. её убеждённым сторонником был один из идеологов революционного народничества П. Н. Ткачёв. Ткачёв считал Бланки выдающимся революционером и своим учителем. По мнению Ткачёва, уничтожение существующего порядка должно произойти путем заговора централистской революционной организации, при этом переворот якобы будет сравнительно лёгким, т. к. самодержавие не имеет социальной опоры.

Имя Петра Никитича Ткачева стоит в одном ряду с именами крупнейших идеологов и теоретиков народничества — Михаила Александровича Бакунина и Петра Лавровича Лаврова. Но если имена Бакунина и Лаврова неразрывно слиты в общественном сознании с историей русской освободительной мысли, то представление о Ткачеве, его месте в революционном процессе несколько размыто, лишено четкости. О нем просто меньше знают. Это был талантливый публицист и глубокий мыслитель, разработавший особое направление в народничестве—русский бланкизм. Оставаясь в русле народничества, направление это как бы изнутри взрывало народническую доктрину. Ткачев стал «возмутителем спокойствия» с точки зрения ортодоксального народничества. Сложившись на идейной основе народничества, ткачевизм самим фактом своего возникновения обнажил кризис этого широкого идейного течения и, не будучи признан «своими», оказал несомненное воздействие на его развитие. «Народная воля» с ее программой и тактикой стала как бы конечной формой, выявившей со всей очевидностью тот объективный процесс, который на протяжении двух десятилетий подспудно проходил в русском революционном движении. Более того, печать бланкизма легла и на весь последующий русский революционный процесс.
Отсюда — политическая заостренность в трактовке проблемы, которой отмечена и отечественная, и зарубежная историография. Суть ее раскрылась уже в дискуссиях 1920—1930-х гг. о 'русском якобинстве, русском бланкизме*. Однозначная оценка известного противостояния С. И. Мицкевича — Н. Н. Батурина требует серьезной корректировки.
Трактуя «Народную волю» как скачок от анархизма к либерализму, Батурин видел в этом заслугу Ткачева, которого он вообще выводил за рамки революционного социализма. Позиция Мицкевича, выраженная им в формуле «русская революция в значительной степени произошла по Ткачеву», отвергалась как антиисторическая. Не затушевывая свойственное ей известное упрощенчество, нельзя не увидеть и момент истины, который проявляется лишь при критическом осмыслении теории и практики большевизма, что стало возможным в наши дни. Нельзя не отметить и справедливость суждений Николая Бердяева, признававшего историческую неотвратимость Октябрьской революции, но усматривавшего в большевизме черты, традиционно присущие российской революционности и идущие именно от Ткачева. Он характеризует Ткачева как социалиста недемократического типа, революционная теория которого подтвердила историческую правоту народничества в споре с марксизмом в том смысле, что «в России не коммунистическая революция оказалась утопией, а либеральная, буржуазная революция оказалась утопией»'. От Бердяева идет прямая.: линия к М. Карповичу и всей последующей западной историографии, видящей в Ткачеве прямого предшественника Ленина ". Следует с вниманием отнестись к мысли о традиционности. Ведь и Ленин писал: в России теоретическое «учение социал-демократии возникло совершенно независимо от стихийного

Русский бланкизм уходит своими корнями в глубинные пласты отечественной революционной традиции. Генетически он не связан непосредственно с классическим бланкизмом как таковым. Русский бланкизм в определенном смысле явление самобытное. Его зарождение и развитие находятся как бы вне связи с концепцией революционного действия и социального преобразования общества, которая была выдвинута коммунистом-утопистом, деятелем революций 1830 и 1848 гг., членом Парижской коммуны Луи Огюстом Бланки.
Вместе с тем связь между русским бланкизмом и бланкизмом как таковым присутствует в том смысле, что революционный процесс в России шел под постоянным воздействием идейных импульсов и революционных уроков Запада. Бланкизм был закономерным этапом европейской революционности: Бланки придал классическую форму тенденциям заговорщичества, возникшим еще в период Французской революции конца XVIII в., в деятельности Бабефа, в феномене заговора «Во имя равенства».
У русского бланкизма и бланкизма классического — общие идейные предпосылки: оба они порождены в конечном счете тем кризисом просветительской философии, которая питала общеевропейскую освободительную мысль.

"Якобинцы русские", сторонники политически-заговорщического (т. н. якобинского) направления в народничестве. Вопреки господствовавшей в революционной среде вере в возможность победы крестьянской революции, "Я. р." ставили под сомнение революционные возможности крестьянства и считали, что революция должна начаться с государственного переворота, осуществляемого силами организованного революционного меньшинства, которое, захватив власть, установит революционную диктатуру и декретирует социальные преобразования. В отличие от французскихякобинцев, "Я. р." были социалистами-утопистами, в организационном и идейном отношении близкими к французским бланкистам (см. Бланкизм).

Элементы "якобинства" прослеживаются ранее у декабристов (П. И. Пестель),петрашевцев (Н. А. Спешнев); первый манифест "Я. р." — прокламация П. Г.Заичневского "Молодая Россия", положения которой разделяли некоторые членыИшутинского кружка, созданной С. Г. Нечаевым "Народной расправы" и др. Первый кружок "Я. р." (т. н. "Славянский кружок") возник в начале 1870-х гг. в Цюрихе (Нечаев, К. М. Турский, К. Яницкий, Е. Н. Южакова и др.). В середине 1870-х гг. к нему примкнули П. Н. Ткачев, П. В. Григорьев, М. Н. Шрейдер и др. Кружок издавал журнал"Набат",поддерживал связи с польскими, французскими и балканскими революционерами. В конце 1877 в Швейцарии было создано "якобинское" "Общество народного освобождения". В России группы "Я. р." существовали в Орле (т. н. кружок "орлят", 1874—77, Заичневский, М. Н. Ошанина и др.), Одессе (кружок И. М.Ковальского),Киеве и Петербурге. "Я. р." не пользовались влиянием среди русских революционеров 1860—70-х гг., однако их пропаганда сыграла определённую роль в идейной подготовке перехода народников от бакунизма к признанию необходимости политической борьбы. Идея захвата власти путём заговора отразилась в программе"Народной воли"; взгляды "Я. р." разделяли член её Исполнительного комитета — Л. А.Тихомиров, Ошанина, Е. Д. Сергеева, Г. Ф. Чернявская. В 1880-х гг. группы "Я. р." действовали в Москве, Курске, Смоленске, Орле. После разгрома "Народной воли" элементы "якобинства" нашли отражение в программах ряда народнических организаций от "Террористической фракции" партии "Народной воли" до "Народного права" партии. В 1890-х гг. некоторые бывшие "Я. р." (В. П. Арцыбашев, М. П. Голубева, С. И. Голубев, С. И. Мицкевич и др.) примкнули к социал-демократам.