Европейские модели

Типология социальной политики в европейских странах была введена в научный оборот Штефаном Лейбфридом в 1995 г.[20] Она во многом сходится с типологией Г. Эспинг-Андерсена. Лейбфрид выделяет четыре модели:

1. Англо-саксонская (Великобритания, Ирландия). Основывается на либеральных ценностях и модели социального страхования Бевериджа и соответствует либеральной модели. Однако именно Беверидж стал в 1948 г. автором концепции государства благосостояния (англ. welfare state) – социально ориентированной модели государства, не согласующейся с традиционными либеральными доктринами. Обязательное социальное и медицинское страхование, введённое в Великобритании, само по себе казалось нелиберальным. Воплощение концепции государства благосостояния на родине либерализма и кризис либеральных ценностей в первой половине ХХ в. послужили отправной точкой для разработки идеологии так называемого «социал-либерализма». Фактически, он означает компромисс между либерализмом и социалистическими идеями. И «социал-либерализм», и неолиберализм признают необходимость более широкого вмешательства государства в рыночную экономику и регулирование социальных отношений. Британская социальная политика гораздо менее либеральна по сравнению с американской. Самым разительным образом отличается система здравоохранения, бесплатная и общедоступная в Великобритании.

2. Бисмарковская, или центральноевропейская (Германия, Австрия). Соответствует корпоративистской по Эспинг-Андерсену. Лейбфрид называет её «ориентированной на рынок труда». В основе германского корпоративизма лежит политическая доктрина христианского социализма, наиболее последовательно выраженная в политической программе Христианско-демократического и Христианско-социалистического союза (ХДС/ХСС). Концепции христианского социализма, как и корпоративный способ их воплощения, восходят к «социальной политике» Отто фон Бисмарка (нем. Sozialpolitik), который, собственно, и ввёл это словосочетание в оборот. Пытаясь дискредитировать набирающий силу марксизм в глазах немецких рабочих и опровергнуть тезис об обострении классовой борьбы, «железный канцлер» вместо борьбы предложил партнёрство между работодателями и рабочими на основе договорных отношений, в котором государство будет выступать арбитром и посредником. Все три стороны представлены корпоративно и считаются равными в рамках социального диалога. На основе наследия Бисмарка и германского опыта сформировались современные концепции трёхстороннего социального партнёрства или трипартизма (власть-бизнес-общество), социальной рыночной экономики (нем. soziale Marktwirtschaft), социально ответственного бизнеса, социального договора. В 90-е гг., после воссоединения Германии, скачкообразного роста иммиграционного притока и неспособности западногерманской системы социальной поддержки преодолеть затяжные кризисные процессы в восточногерманских землях, начались постепенные либеральные реформы социальной политики, направленные на рост социальной активности граждан, прежде всего, мигрантов и маргинальных слоёв населения в восточных регионах. Государство самоустранилось из многих сфер социальной политики. Трипартизм сменился бипартизмом (бизнес-общество, в социально-трудовой сфере – работодатели-профсоюзы). Однако после длительной забастовки транспортников в Германии в 2008 г., нанесшей значительный ущерб германской экономике, немецкие эксперты начали обсуждать необходимость возврата к трипартизму и более активной роли государства в социальном диалоге.

3. Северная (Швеция, Дания, Финляндия, Норвегия). Соотносится с социал-демократической моделью. В социальной сфере преобладает государственный сектор. Исторически сформировалась в Швеции в 60-70-е гг. ХХ в. Социальные реформы, проведённые в то время социал-демократической партией и её лидером Улафом Пальме вывели эту страну в мировые лидеры по многим социально-экономическим показателям. Социал-демократы господствовали в шведской политике вплоть до 2006 г. (за исключением правоцентристского правительства 1991-1994 гг.), когда в результате выборов победили центристы и консерваторы. Шведский успех заставил многих общественных деятелей всерьёз заговорить о возможности третьего, некапиталистического и несоветского, «шведского пути» в условиях «холодной войны». В 90-е гг. ХХ в., после разрушения СССР, тяжелого экономического кризиса 1991-1992 гг. в Швеции и ускорения процессов глобализации по неолиберальному сценарию, шведская модель подверглась критике из-за роста социального иждивенчества, социальной пассивности граждан и превращения шведов в социальных клиентов государства. В самой Швеции начались либеральные реформы, были приватизированы многие социально значимые активы государственного сектора, урезаны социальные трансферты. Однако авторы суждений о недостатках шведской модели как причине политического поражения социал-демократов в 2006 г. недооценивают некоторых существенных факторов. Свою лепту в победу центристов и консерваторов внесли шведские евроскептики, позиции которых в стране довольно сильны, в то время как социал-демократы последовательно придерживались евроинтеграционного политического курса. Кроме того, вовлечение стран Центральной и Восточной Европы в процессы европейской интеграции, рост восточноазиатских рынков и рынков стран СНГ привели к ускорению вывоза капиталов и бегству трудоёмких производств из Швеции и, как следствие, сокращению рабочих мест. Однако эти факторы не затрагивают системных недостатков самой модели, если не считать её недостаточной адаптивности к процессам глобализации.

4. Латинская периферийная (Испания, Италия, Португалия). Яркой особенностью данной модели выступает сильное традиционное влияние негосударственных акторов социальной политики, прежде всего, католической церкви. Влиятельная католическая церковь имеет собственную систему здравоохранения и социальной поддержки населения. В целом, модель оценивается как смешанная и переходная с сильными элементами корпоративной социальной политики, то есть политики, осуществляемой иными негосударственными структурами – банками, крупными корпорациями, внецерковными католическими организациями. Лейбфрид называет данную модель «слабо институционализированной». Социальное партнёрство в Южной Италии, южных и центральных регионах Испании качественно отличается от германской модели доминированием вертикальных и иерархических связей и наличием специфических патронажно-клиентельных отношений, самым выпуклым образом проявляющихся на Сицилии. В Португалии, Северной Италии, северных и восточных регионах Испании, в особенности, в Каталонии, социальное партнёрство в большей степени опирается на горизонтальные связи и сближается с центральноевропейской моделью. Лейбфрид не включает в данную модель Грецию и большинство испанско-язычных стран Латинской Америки, хотя многие её существенные элементы вполне применимы к упомянутым государствам.