У Маркса: «промышленный» (настоящее издание, т. 7, стр. 12). Ред. ♦ *У Маркса далее; «надо 8ыждаи> ее годосоэания» (там же, стр. 13). Ред. 4 страница

ПИСЬМА ИЗ ФРАНЦИИ

не сможет никогда — смягчить бремя ростовщичества и нало­гов, лежащее на крестьянстве, до тех пор этот недавно пробу­дившийся класс будет проявлять недовольство и «революцион­ные стремления». Что касается рабочих в городах, то со­вершенно закрыть им доступ к газетам невозможно, и если прекращен выпуск дешевых периодических изданий, они вос­полнят этот пробел увеличением числа тайных обществ, тайных дискуссионных клубов и т. д. Но если правительству в какой-то степени и удалось уменьшить количество революционных памфле­тов и периодических изданий, оно добилось этого ценой гибели издательского дела и книготорговли; ибо при ограничениях, налагаемых новым законом, их существование немыслимо. А по­тому весьма вероятно, что все это будет сильно способство­вать расколу партии порядка как в самом Собрании, так и вне его.

Как только закон о печати был принят, Собрание еще раз дало ясно понять Луи-Наполеону, что он не должен выходить за рамки, которые поставлены ему конституцией. Бонапартист­ская газета «Pouvoir» поместила статью, в которой весьма нелестно говорилось о Собрании. На свет божий был извлечен старый закон времен Реставрации, издатель «Pouvoir» пред­стал перед судом за нарушение привилегий и был приговорен к штрафу в 5 тысяч франков (200 фунтов стерлингов) ⁴⁰, кото­рый, конечно, был немедленно уплачен. Это наказание нельзя назвать слишком суровым, но само решение Собрания весьма знаменательно. «Бьем мы внизу, но метим выше», — под гром­кие аплодисменты заявил один из депутатов.

Затем Собрание решило отложить cil августа свои заседания на три месяца. В соответствии с конституцией оно должно было избрать комиссию в составе двадцати пяти депутатов, которая обязана во время перерыва оставаться в Париже и осуществлять наблюдение за исполнительной властью. Лидеры большинства, полагая, что Луи-Наполеон уже достаточно унижен, предло­жили список кандидатур, который включал только представи-т*елей большинства: орлеанистов, умеренных легитимистов, не­скольких бонапартистов и ни одного республиканца или крайне­го легитимиста. Однако во время голосования все бонапартисты были выкинуты и вместо них избраны несколько умеренных республиканцев и крайних легитимистов. Тем самым Собра­ние еще раз продемонстрировало, что вовсе не намерено допу­стить coup d'état *, о котором все время мечтает Луи-Напо­леон.

* — государственный переворот. Ред,

Ф. ЭНГЕЛЬС

Я не думаю, чтобы произошло что-нибудь серьезное раньше, чем будет сделана попытка опрокинуть республику — кто бы такую попытку ни сделал: президент или одна из монархических фракций. Несомненно, что это вывело бы народ из состояния апатии; и это событие должно произойти где-то между сегод­няшним днем и маем 1852 г., но точный срок предсказать невоз­можно.

Печатается по тексту журнала Перевод с английского

Написано Ф. Энгельсом 20 декабря 1S49 г. — 23 июля 1850 г

Напечатано в журнале

«Democratic Review»

в январе — августе 1850 г.

Титульный лист чартистского журнала «Democratic Review»

и страницы со статьями Ф. Энгельса «Письма из Франции»

и «Письма из Германии»

[ 27

Ф. ЭНГЕЛЬС

ПИСЬМА ИЗ ГЕРМАНИИ«

I

Кёльн, 18 декабря 1849 г.

«Порядок царит в Германии». Таков в эти дни основной де­виз наших правителей, будь то государи, аристократы, буржуа или любая другая фракция той недавно созданной партии, которую по-английски можно было бы назвать партией при­верженцев порядка [ordermongers] ⁴². «Порядок царит в Герма­нии», однако никогда еще, даже в давние-предавние времена «Священной Римской империи», в Германии не было такой неразберихи, как в нынешнее царствование «Порядка».

При прежней системе, до революции 1848 г., мы по крайней мере знали, кто нами правит. Прежний франкфуртский Союзный сейм давал о себе знать законами против свободы печати, чрез­вычайными судами, ограничениями, налагаемыми даже на те смехотворные конституции, которыми известным группам на­селения Германии разрешалось себя тешить. А теперь! Мы сами едва знаем, сколько Центральных Правительств в нашей стране. Во-первых, существует Имперский Регент *, которого произ­вело на свет разогнанное Национальное собрание ⁴³ и который, хотя и не обладает никакой властью, с огромным упорством цепляется за свой пост. Во-вторых, имеется «.Interim» ⁴\ некое установление — никто точно не знает, что это, — но, вероятно, нечто вроде возрождения старого Сейма; он создан при прежнем преобладающем влиянии Пруссии, и этот «Interim» теперь оказывает давление на дряхлого регента (который в большей или меньшей степени представляет интересы Австрии), чтобы последний уступил ему свое место ⁴⁵. Между тем ни тот, ни

• — Иоганн. Рев.

Ф. ЭНГЕЛЬС

другой не имеют ни малейшей власти. В-третьих, есть «Регентство Империи» ^4в, избранное в Штутгарте Национальным собранием в последние дни его существования, и остатки этого собрания — «Решительная Левая» и «Крайняя Левая». Обе эти «Левые» на­ряду с «Регентством» представляют «умеренных и философских» Демократов и Лавочников Германии. Это «Имперское» прави­тельство заседает в одном из трактиров Берна, в Швейцарии, и почти столь же могущественно, как и два предыдущих. В-чет­вертых, существует так называемый Союз Трех Королей, или «Ограниченное [Confined] (или Улучшенное [Refined] *, я уж не знаю какое) Федеральное Государство», создаваемое с целью превратить короля Пруссии ** в Императора над всеми менее значительными государствами Германии⁴⁷. Он назы­вается «Союзом Трех Королей» потому, что все короли, за исключением короля Пруссии, выступают против него! А «Рож­дающим Федеральным Государством» он называет себя потому, что, хотя с 28 мая этого года ⁴⁸ он испытывает постоянные ро­довые муки, нет никаких надежд на то, что на свет появится что-то жизнеспособное!! В-пятых, имеются Четыре Короля ⁴⁹ — ганноверский, саксонский, баварский и вюртембергский ***, которые полны решимости действовать по своему усмотрению и не подчиняться ни одному из вышеупомянутых «Бессильных Центральных Правительств»; и, наконец, есть Австрия, пытаю­щаяся любыми способами сохранить свое верховенство в Гер­мании и поддерживающая поэтому четырех королей в их борьбе за независимость от доминирующего влияния Пруссии. Между тем настоящими правительствами, такими, которые обладают властью, являются правительства Австрии и Пруссии. Они правят Германией с помощью деспотической военной силы и издают и отменяют законы по своему усмотрению. Между их владениями и зависимыми от них государствами находится quasi **** нейтральная территория — указанные четыре коро­левства — и именно здесь, и особенно в Саксонии, столкнутся притязания этих двух крупных держав. Однако ни о каком серьезном конфликте между ними не может быть и речи. И Авст­рия и Пруссия — обе слишком хорошо знают, что их силы должны и впредь быть объединенными, если они хотят сдержать рост революционных настроений, охвативших всю Герма­нию, Венгрию и те области Польши, которые им принадлежат.

* Непереводимая, основанная на созвучии игра слов: «ограниченный», «тес­ный», «узкий» и «рождающий». Ред.

•* — Фридриха'-Вильгельма IV. Рев.

**• — Эрнст-Август, Фридрих-Август II, Максимилиан II, Вильгельм I. Ред, • »•• _ мнимо. Ред,

ПИСЬМА ИЗ ГЕРМАНИИ

Кроме того, в случае необходимости «наш возлюбленный шу­рин» ⁵⁰, православный царь всея Руси, вмешался бы и запретил своим наместникам в Австрии и Пруссии ссориться между собой.

Эта беспрецедентная неразбериха с правительствами, при­тязаниями, требованиями, германской общесоюзной консти­туцией имеет, однако, одно огромное преимущество. Вплоть до настоящего времени немецкие республиканцы делились на федералистов и унитаристов, причем первые опирались в ос­новном на юг страны. Неразбериха, возникающая в связи с каждой попыткой преобразовать Германию в федеративное государство, со всей очевидностью доказывает, что всякий такой план будет бесплодным, неосуществимым и безрассудным, поскольку Германия настолько продвинулась по пути цивили­зации, что ее государственное устройство может существовать лишь в форме Германской республики, единой и неделимой, демократической и социальной.

Мне бы хотелось сказать несколько слов об оправдании Вальдека и Якоби ⁵¹, но недостаток места не дает мне возмож­ности сделать это. Достаточно заметить, что по крайней мере в ближайшие несколько месяцев у правительства Пруссии не будет никакой возможности добиться вынесения обвинительных приговоров на политических процессах, за исключением, мо­жет быть, нескольких глухих углов, где присяжные так же фанатичны, как оранжисты Ольстера ^Б2.

II

ЛЮБОПЫТНЫЕ РАЗОБЛАЧЕНИЯ,

КАСАЮЩИЕСЯ ГЕРМАНСКИХ ДЕСПОТОВ. —

ЗАМЫШЛЯЕМАЯ ВОЙНА ПРОТИВ ФРАНЦИИ. —

ГРЯДУЩАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

Кёльн, 20 января 1850 г.

На следующий день после отсылки вам моего предыдущего письма здесь стало известно об «урегулировании вопроса» о том, кто должен править всей Германией. «Interim», в состав которого входят два австрийских и два прусских представителя, наконец одолел дряхлого эрцгерцога Иоганна, заставив его уйти в отставку. В результате «Interim» взял в свои руки бразды правления, которое, однако, не будет долговечным. Его полно­мочия истекают в мае этого года, и можно с полным основанием

Ф. ЭНГЕЛЬС

ожидать, что еще до этого срока некоторые «неблагоприятные события» сметут этих четырех временных правителей Германии. Имена этих четырех ставленников военного деспотизма весьма знаменательны. Австрия направила сюда г-на Кюбека, минист­ра финансов при Меттернихе, и генерала Шёнгальса, правую руку палача Радецкого. Пруссия представлена генералом Радовицем, членом ордена иезуитов, фаворитом короля и глав­ным изобретателем всех тех заговоров, с помощью которых Пруссии пока удалось подавить немецкую революцию, а также г-ном Бётихером, до революции губернатором провинции Вос­точная Пруссия, где о нем и сейчас с любовью (?) вспоминают как о «душителе» общественных собраний и организаторе сис­темы шпионажа. Нет нужды говорить вам, каковы будут деяния подобной компании негодяев. Приведу только один пример. Под нажимом революции правительство Вюртемберга вступило в соглашение с князем Турн-унд-Таксис, который, как вам известно, через голову правительств обладает монополией пере­сылки писем по почте и перевозки пассажиров на значительной части территории Германии ⁶³. Правительство Вюртемберга, как я уже сказал, заключило с этим грабителем в общенациональ­ном масштабе соглашение об его отказе за кругленькую сумму от своей монополии в пользу упомянутого правительства. Как только для тех, кто живет за счет грабежа национального богатства, наступили лучшие времена, князь Турн-унд-Таксис стал оценивать свои монопольные права в сумму большую, нежели та, на которой сошлись, и не желает отказываться от них. Правительство Вюртемберга, на которое уже не оказывают давление извне, считает такую перемену мнения разумной; и обе стороны — князь открыто, а вышеупомянутое прави­тельство тайно — обращаются к «Interim», который, восполь­зовавшись в качестве предлога одной из статей старого закона от 1815 г., объявляет это соглашение недействительным и не­законным. Итак, это дело улажено. Даже лучше, что г-н Турн-унд-Таксис сохранит свою привилегию еще на несколько ме­сяцев; когда народ положит конец всем привилегиям, он не только отберет у Турн-унд-Таксиса его монополию без всякого выкупа, но и заставит его вернуть все народные деньги, наво­рованные к этому времени.

В Австрии военный деспотизм с каждым днем становится все более невыносимым. Пресса почти уничтожена, все граж­данские свободы ликвидированы, вся страна наводнена шпио­нами — тюремные заключения, военные суды, порки по всей стране — вот что на деле означают те провинциальные консти­туции ^м, которые время от времени обнародует правительство

ПИСЬМА ИЗ ГЕРМАНИИ

в которые ему ничего не стоит нарушить в самый момент их появления на свет. Однако всему есть предел, даже осадному положению и господству шпаги. Армии стоят денег, а деньги такая вещь, которую даже самый могущественный император не может создать по своей воле. До сих пор австрийскому пра­вительству удавалось сводить концы с концами в области фи­нансов благодаря выпуску колоссального количества бумажных денег. Но и этому пришел конец; и вопреки тому прусскому лейтенанту, который однажды хотел вызвать меня на дуэль за то, что я сказал ему о невозможности для короля или им­ператора печатать столько бумажных талеров, сколько ему вздумается ⁶⁵, вопреки этому глубокому экономисту император Австрии видит, что его бумажные деньги, хотя они и не кон­вертируются, на двадцать — тридцать процентов дешевле се­ребряных и почти на пятьдесят процентов дешевле золотых. Внешний заем, который он намеревался выпустить, лопнул благодаря стараниям г-на Кобдена. Иностранные капиталисты подписались лишь на 500 тысяч фунтов стерлингов, а ему нужна сумма в пятнадцать раз большая; в то же время собствен­ная истощенная страна не в состоянии предоставить ему ника­ких средств. Дефицит, составлявший в конце сентября прош­лого года пятнадцать с половиной миллионов, к настоящему времени уже достиг, вероятно, двадцати — двадцати четырех миллионов, причем большая часть расходов на войну в Венгрии подлежит оплате в последнем квартале 1849 года. Таким об­разом, Австрия стоит перед альтернативой: либо банкротство, либо война, чтобы заставить армию самой содержать себя и чтобы с помощью победных сражений, завоеванных провин­ций и военных контрибуций восстановить коммерческий кредит. Таким образом, г-н Кобден, выступая против австрийского и рус­ского займов под предлогом сохранения мира ^6в, более любого другого способствует — поскольку Россия находится в столь же затруднительном положении, как и Австрия, — прибли­жению той коалиционной кампании против французской рес­публики, которую ни при каких обстоятельствах нельзя далее откладывать.

В Пруссии мы являемся свидетелями очередного проявления «королевской добросовестности». Вам известно, что Фридрих-Вильгельм IV — человек, который никогда не нарушал своего слова, — в ноябре 1848 г. силой разогнал Национальное соб­рание страны и навязал своему народу угодную ему конститу­цию ⁵⁷; вы знаете о его согласии на то, чтобы первое же созван­ное Собрание внесло изменения в это блестящее произведение искусства; вы знаете, что в этом Собрании вторая палата

Ф. ЭНГЕЛЬС

(палата общин) была распущена еще до того, как она приступила к внесению поправок в конституцию, а народу был навязан новый избирательный закон, который весьма мило покончил со всеобщим избирательным правом и обеспечил избрание большинства, состоящего из земельной аристократии, прави­тельственных чиновников и буржуазии ⁶⁸. В выборах этой па­латы отказались участвовать все демократы, так что она была избрана лишь одной пятой или одной шестой общего числа избирателей, — эта палата совместно с прежней первой пала­той взялась за пересмотр конституции и сделала ее, разумеется, еще более приемлемой для короля по сравнению с его собствен­ным первоначальным вариантом. Сейчас они уже почти покон­чили с этим. Вы думаете, что теперь его величество соблаговолит признать эту исправленную конституцию и принять предусмот­ренную ею присягу? Не тут-то было. Он шлет преданному ему Собранию королевское послание, заявляя, что весьма удовлет­ворен изменениями, которые обе палаты внесли в его консти­туцию, но что, прежде чем его «королевская добросовестность» позволит ему принять упомянутую присягу, необходимо из­менить около дюжины пунктов его собственной конституции ⁵⁹. Каковы же эти пункты? Что ж, его величество достаточно скромен, чтобы не требовать больше нижеследующих пустяков: 1. Первая палата, в настоящее время избранная крупными землевладельцами и капиталистами, должна стать настоящей палатой лордов, в ее состав включаются принцы королевской крови; около ста наследственных пэров, назначаемых его вели­чеством; шестьдесят пэров, избираемых крупными землевла­дельцами; тридцать — крупным капиталом; шесть — универси­тетами. 2. Министры должны быть ответственны перед королем и страной, а не перед Собранием. 3. Все налоги, предусмот­ренные в настоящее время бюджетом, остаются навечно, и Соб­рание лишается права отказывать в них. 4. Должна быть создана «Звездная палата» ^в0, или Верховный суд, для рассмот­рения политических дел (о присяжных заседателях — ни слова). 5. Должен быть издан специальный закон, определяющий и ограничивающий права второй палаты Собрания и т. д. Ну, как вам все это нравится? Его величество навязывает добрым пруссакам новую конституцию, в которую Собрание должно внести изменения. Его Собрание изменяет ее, выбрасывая оттуда все, что осталось от народных прав. А король, не удов­летворенный этим, заявляет, что его «королевская добросовест­ность» не позволяет ему признать свою собственную консти­туцию, исправленную в его же собственных интересах, без указанных выше новых изменений. Поистине это подлинно

ПИСЬМА ИЗ ГЕРМАНИИ

«королевский» вид добросовестности! Маловероятно, чтобы даже нынешнее пародийное подобие Собрания подчинилось таким бесстыдным требованиям. Тогда последует роспуск, и пока Пруссия останется вообще без всякого Собрания. За всем этим скрывается ожидание большой коалиционной войны, о которой речь шла выше. «Добросовестный» джентльмен, си­дящий на прусском троне, надеется, что к марту или апрелю его мятежная страна будет наводнена миллионом азиатских варваров, которые вместе с «его собственной доблестной ар­мией» двинутся на Париж, чтобы завоевать эту прекрасную страну, производящую столь милое его сердцу шампанское. А когда с республикой будет покончено и на французском троне будет восстановлен отпрыск Святого Людовика *, какой прок от конституций и собраний у себя дома?

Тем временем по всей Германии быстро возрождается ре­волюционный дух. Самый закоснелый из бывших либералов **, который после марта 1848 г. стал на сторону короля для борьбы против народа, видит теперь, что, как говорят в Германии, хотя он отдал чёрту только кончик своего мизинца, этот джентль­мен уже сумел ухватить всю руку. Лучшим доказательством этого служат бесконечные оправдательные приговоры в судах присяжных по политическим процессам. Каждый день приносит новые свидетельства такого рода. Так, несколько дней тому назад рабочие Мюльгейма, которые в мае 1849 г. разобрали железную дорогу, чтобы помешать отправке войск в восстав­ший Эльберфельд, были оправданы здесь, в Кёльне^в1. На юге Германии финансовые затруднения и рост налогов дают ясно понять каждому буржуа, что теперешнее положение не может продолжаться. В Бадене те же самые буржуа, кото­рые предали последнее восстание и приветствовали прибытие пруссаков, наказаны и доведены до бешенства теми же самыми пруссаками и правительством, которое под защитой этих пруссаков ведет их к разорению и отчаянию. А рабочий люд и крестьянство повсюду находятся в состоянии qui vive ***, ожидая сигнала к восстанию, которое да сей раз не утихнет, пока не будут обеспечены политическая власть и социальный прогресс пролетариев. И эта революция при­ближается.

* — Шамбор. Ред. ** — Кампгаузен. Ред. *** — полной готовности. Ред.

Ф. ЭНГЕЛЬС

III

ПРУССКИЙ КОРОЛЬ ПРИСЯГАЕТ КОНСТИТУЦИИ И «СЛУЖИТ БОГУ!» -

ВЕЛИКИЙ ЗАГОВОР СВЯЩЕННОГО СОЮЗА. -БЛИЗЯЩЕЕСЯ НАПАДЕНИЕ НА ШВЕЙЦАРИЮ. -

ПЛАНЫ ЗАВОЕВАНИЯ И РАЗДЕЛА ФРАНЦИИ!

Кёльн, 18 февраля 1850 г.

Наконец его величество король Пруссии поклялся в вер­ности так называемой «конституции» ⁶². Этот монарший фарс, несомненно, не состоялся бы, не предоставь он удобного случая произнести речь. Но его величество, который любит поговорить, ради возможности выступить с речью решил проглотить при­сягу — так же смиренно, как прежде на глазах у всех он гло­тал столько других неприятных вещей, вроде знаменитого «Шляпу долой!», что кричал ему народ Берлина 19 марта 1848 года. Присяга значения не имеет. Что такое присяга какого-то короля и особенно какого-то Фридриха-Вильгельма IV! Глав­ное — речь, а речь и вправду великолепна. Вообразите его прусское величество, который заявляет самым серьезным обра­зом, причем ни он, ни кто другой из присутствующих не раз­ражается смехом, что он — человек чести и что он намеревается дать самое для себя дорогое — свое королевское слово! Но, продолжает он, — после серии самых причудливых оратор­ских приемов, — он дает это слово только при одном условии: ему будет предоставлена возможность править при этой кон­ституции и выполнить обещание, данное три года назад, а именно: «Я и мой дом будем служить богу!» ⁶³.

Что подразумевает этот новоиспеченный «человек чести» под правлением при конституции и служением богу, становится уже довольно ясно. После фарса с присягой министры его вели­чества выступили: во-первых, с двумя законами, почти начисто отменяющими свободу печати, право ассоциаций и обществен­ных собраний; во-вторых, с требованием восемнадцати миллио­нов талеров (двух с половиной миллионов фунтов стерлингов) на увеличение армии. Смысл этого очевиден. Сперва по частям уничтожить те немногие мнимые свободы, которые оставила народу эта блестящая пародия на конституцию, а затем до­вести армию до уровня военного времени и двинуться вместе с Россией и Австрией на Францию. Буржуазные палаты, без сомнения, согласятся на все это и тем самым дадут королю воз­можность править при конституции и вместе со своим домом служить богу.

ПИСЬМА ИЗ ГЕРМАНИИ

Прусский кредит на армию «на случай событий, могущих возникнуть в течение весны», следует сопоставить с другими мероприятиями Священного союза, тогда мы сможем проник­нуть в его замыслы. Помимо указанных восемнадцати миллионов Пруссия уже ведет переговоры о займе в шестнадцать миллио­нов под мнимым предлогом сооружения великой восточной железной дороги. Со времени истории с русским займом вам отлично известно, что правительства Священного союза исполь­зуют железные дороги как великолепный предлог для получе­ния денег. Таким образом, Пруссия вскоре обретет пять мил­лионов фунтов стерлингов, которые целиком будут переданы в распоряжение военного министерства. Россия помимо уже полученных пяти миллионов фунтов стерлингов собирается заключить соглашение о другом займе в тридцать шесть мил­лионов рублей серебром или пять миллионов фунтов стерлин­гов. Одна Австрия после жалкого исхода своих недавних ста­раний добыть деньги должна удовольствоваться тем, что сможет собрать внутри страны. Дефицит ее, как я отмечал в своем по­следнем письме, в действительности доходит до двухсот мил­лионов флоринов (двадцати миллионов фунтов стерлингов) за один год! Итак, Россия и Пруссия добывают деньги, чтобы воевать. Австрия же должна воевать, чтобы добыть деньги!

Несомненно, если во Франции не случится ничего неблаго­приятного, в будущем месяце начнется «священная» кампания против Швейцарии и, быть может, Турции. Россия держит в Польше и по соседству с ней армию в 350 тысяч человек, готовую выступить немедленно. Она уже заключила контракты на крупные партии продовольствия, которые должны быть поставлены в будущем месяце, и не в Польшу, а в Пруссию, в Данциг. Прусскую армию, насчитывающую теперь около 150 тысяч человек, можно за месяц довести до 350 тысяч, при­звав резерв и ландвер первого призыва. Австрийская армия — около 650 тысяч человек — никогда не сокращалась, а, напро­тив, увеличилась за счет венгерских пленных. Общее количество войск, которыми смогут располагать для войны за рубежом, составляет, по-видимому, около миллиона человек; но две трети пруссаков и австрийцев поражены демократической заразой и, весьма вероятно, перейдут на сторону противника, как только представится возможность.

Первым предлогом для нападения на Швейцарию являются живущие в этой стране немецкие эмигранты. Этот предлог вско­ре перестанет существовать, так как трусливые преследования со стороны Союзного совета прямо или косвенно вынудят всех эмигрантов покинуть Швейцарию. Сейчас в этой стране

Ф. ЭНГЕЛЬС

около 600 немецких эмигрантов, да и тем вскоре при­дется ее оставить. Но есть еще и другой предлог — тре­бование Пруссии восстановить власть прусского короля над бывшим княжеством Невшатель, которое в 1848 г. объявило себя республикой **. И даже если это требование будет выпол­нено, опять возникнет вопрос о Зондербунде ⁶⁵ в связи с новой федеральной конституцией, которая в 1848 г. заменила старый реакционный договор 1814 г., гарантированный Священным союзом. Таким образом, у Швейцарии не будет возможности избежать войны и иностранной оккупации.

Но конечной целью Священного союза являются завоева­ние и раздел Франции. Задуманный план разом покончить с этим великим революционным центром заключается в следую­щем — после завоевания Франция будет разделена на три королевства: Юго-Западное или Аквитания (со столицей в Бордо) будет отдано Генриху, герцогу Бордосскому; Восточное или Бургундия (со столицей в Лионе) — принцу Жуанвилю; а Се­верное или собственно Франция (со столицей в Париже) пре­доставлено Луи-Наполеону в награду за выдающиеся услуги, оказанные им Священному союзу. Таким образом, Франция, сведенная к существовавшему несколько веков тому назад состоянию раздробленности, окажется совершенно бессильной. Что вы скажете по поводу этого прекрасного проекта, возник­шего, вне всякого сомнения, в «исторической» голове короля Пруссии?

Но поверьте, что народ, которого не принял во внимание при своих расчетах Священный союз, очень скоро положит конец всем этим заговорам и интригам, и это случится, как толь­ко Священный союз начнет осуществлять свой план. Ибо как во Франции, так и в Германии народ начеку, и, к счастью, он достаточно силен для того, чтобы справиться со всеми своими противниками, как только дело дойдет до общей, решающей и открытой борьбы. И тогда, к своему ужасу, враги демократии увидят, что движения 1848 и 1849 гг. были ничто по сравнению с тем всеобщим пожаром, который испепелит старые европей­ские институты и осветит победоносным народам путь в свобод­ное, счастливое и славное будущее.

Написано Ф, Энгельсом Печатается по тексту журнала

18 декабря 1849 г. — 18 февраля 1850 г.

Перевод с английского

Напечатано в журнале „ ,

«Democratic Review» ^Ha РУОПом языке публикуется впервые

в январе — марте 1850 г.

Unter t«r greffe beftabenfä:

Url ßlatr'd

WfûmmtUt Muff&fyt,

F)tra\ity$titn

Bon

Crraann Setter.

UKary« Arbeiten flnb tfjeüe in befonbern glugf griffen, tl>eil« in beriobififjen ©Triften erfcr^ienert, jeçt aber meifttn? gar nid)t mefyr ju befcmmen, roenigftcnê im ЗЗиеЭДапЬе! ganj »ergriffen, Der ÇerauSgebcr glaubt bentyalb, bem ÇuMifum einen Dienfl ju eroeifen, roenn er mit SBewiffigung be« Set« faffer« biefe Silbfiten, toelcx)e gerabe ein îDecennium umfallen', jufammtnfMt unb tcieber jugängüdj medjt.

Der Clan ift auf 2 SBànbe beregnet; bet 33anb roirb 25 Sogen umfaffen. Фет jweiten 4knbe wirb ЗЛагг'в portrait beigegeben. X)it, reelle bi« jum 15 SWärj 1851 auf biefe 3}änb< fubferibiren, ermatten feiere in 10 heften & 8 ©gr. 92аф bief em Termine tritt ber Sabenpreié, 1 %Щ. lb 6gr. per Senb, ein.

Фег eifle 3anb wirb OTerr'* beitrage au ben „Stnetbota" bon Sîuge, bet (elten) „9r&einrfôen 3«,вп8" (яатепШф über Cteßfretyeit, ^oljbiebfto^iegefeÇ, Sage bet 3Rofelbauern в. f. to.), bert beutf*.fran}bfif(t)en ЗаЬЧЬйфегп, bem SBeftf. Dampfbeote, bem ©efeUfâeftefpieget u. f. to. unb eine Steige ben ЯЛоподга« ptyen entfetten, bie »et bet 2Kärjre»oIution etf^ienen, aber, nie SKart an Seifet fdjreibt, Де i ber" поф faute Mafien.

Stellungen nimmt an:

Первая страница объявления Г. Беккера об издании «Собрания сочинений» К. Маркса в двух томах (1850)

(ИЗЙАНИЕ ПОЛНОСТЬЮ НЕ БЫЛО ОСУЩЕСТВЛЕНО)

[ 39

К. МАРКС и Ф. ЭНГЕЛЬС

УВЕДОМЛЕНИЕ«

По не зависящим от редакции обстоятельствам выход первого номера «Neue Rheinische Zeitung» задержался. Поэтому второй номер появится не позже чем через две недели после выхода первого и будет содержать, в частности, следующие статьи:

Карл Маркс. 1848—1849 гг. II. 13 июня 1849 г. — III. Влия­ние 13 июня на континент. — IV. Современное положение; Англия ⁶⁷.