События за пределами Плеромы

Вначале Христос, заботившийся о бесформенном остатке,все еще занимался своей собственной задачей восстановленияместа Плеромы, видя, что при печальных обстоятельствахпоявления "уродца" и вследствие отчаяния его матери этоместо может не сохраниться. Простое уничтожение того, чтобыло сделано, невозможно: даже ошибку мысль Эона превратилав реальность и живет под ее воздействием. Теперь Намерение,или Желание, Софии, гипостатизированное отдельно от нее,является новым личностным бытием: низшей Софией, илиАхамот. Мы слышали прежде, что это Намерение вместе соСтрастью "выпало в пространства Тени и Пустоты" и что онотеперь находится за пределами Света и Полноты, бесформенныйи нескладный уродец. Христос, распятый на Кресте, придалему своей властью первую форму, видоизменил субстанцию, ноеще не "сообщил" о знании, после чего он оградил ПлеромуПределом, оставив его с пробудившимся осознанием егоотделения от Плеромы и возникшим желанием попасть обратно.Это начинает задачу искупления, завершение которой требуетдолгого пути страдания и успешных божественныхвмешательств. Так как Христос в действительности не покинулПлерому, его основная задача оставалась там, и так как, сдругой стороны, несовершенная женственная ипостась могластать совершенной только через постоянное духовноесочетание в парах, ее первое формирование за Крестом быловсем, что Христос мог сделать для нее.

Страдания низшей Софии

Обретя сознание через упорядочение, произведенноеХристом, покинутая София стремительно стала искатьисчезнувший свет, но не могла достичь его из-за Предела,ограничившего ее продвижение. Она не могла преодолеть егоиз-за своего соприкосновения с изначальной Страстью инасильно была оставлена во внешней тьме, где стала жертвойвсяческих страданий. В них она повторяет на своем уровнепоследовательность эмоций, пережитых ее матерью в Плероме,с той лишь разницей, что эти страсти теперь обрели формуопределенных положений бытия, и как таковые они смоглистать субстанцией мира. Затем эта субстанция, какфизическая, так и материальная, явилась ничем иным, каксамоотчужденной и затемненной формой Духа, бездеятельной впривычных условиях и превратившейся из внутреннего процессаво внешний факт. Насколько важен этот пункт учения длявалентиниан, показывает просто число вариантов, в которыхряд эмоций представлялся и обозначался через системусоответствующих двойников с точки зрения "субстанции".Действительно, взаимосвязь эмоций и элементов незафиксирована в деталях, она варьируется в значительнойстепени от автора к автору, а порой даже в рамках мыслиодного и того же автора, показывая, как субъект снова иснова обдумывает этот вопрос. Отчет, который мы главнымобразом используем, предлагает следующий ряд эмоций Софии:печаль от того, что она не может получить власть надсветом; страх от того, что после света ее может покинуть ижизнь; смущение, вытекающее из них; и все они соединяются восновном качестве -- неведении (которое принимается за"привязанность"). Присутствовало и еще одно состояние:поворот (обращение) в сторону Подателя Жизни. "Затем этостало структурой и субстанцией Материи, из которой состоитэтот мир; от поворота назад берут начало вся Душа мира иДемиург; из страха и печали начинается остальное". Вцифровой символике, которая постоянна лишь в этой частиучения, мы находим всего пять привязанностей: четыренегативных и совершенно темных ("страсти" в узком смысле),одну позитивную или наполовину светлую. Последняя,называемая здесь "поворот назад", а повсюду (у Ипполита)также "просьба" и "молитва", является источником всегопсихического в мире, который располагается между материей идухом. Четыре слепые страсти являются, разумеется,первоисточниками традиционных четырех материальных стихий.Как определяется специфическая позиция "неведения" вкачестве общего знаменателя трех других в этой взаимосвязи,мы увидим позже. Что касается этих трех других, "печаль" и"страх" наиболее постоянно отмечаются в перечислениях,"смущение" (aporia) иногда заменяется "ужасом" или"потрясением" (explexis), иногда триада становится тетрадойпри добавлении "смеха", чьим физическим коррелятом являетсясветящаяся субстанция во вселенной (напр., от солнца извезд, которая воспринимается отличной от огня):

"Теперь она плакала и печалилась, потому что она былаоставлена одна во Тьме и Пустоте; и вот, вспоминая о Свете,который покинул ее, она стала веселиться и смеяться; вотона снова впала в печаль, и снова смутилась и изумилась"

(Iren. 1.4. 2).

Порождение материи

После того, как Мать прошла через все страсти и, едвапоявившись, обратилась с просьбой к исчезнувшему светуХриста, Эоны пожалели ее, и так как сам Христос не могснова покинуть Плерому, они послали "общий плод" Плеромы,Иисуса, быть супругом внешней Софии (он -- единственныйиз Эонов, произведенный без супруги) и исцелить ее отстрастей, от которых она страдала в поисках Христа. Егосопровождали ангелы, которые были отправлены с ним как егопровожатые. Выйдя из Плеромы, он нашел Софию в четырехпервых страстях: страхе, печали, смущении и мольбе, и онисцелил ее от них, передав ей "весть" о знании (еепредыдущее "формирование" Христом включало только однусубстанцию). Он отделил от нее эти страсти, но он непредоставил их самим себе, как было сделано с высшейСофией; с другой стороны, он не мог просто уничтожить их,так как они уже стали "привычным и действительнымположением" в их вечном становлении, особенно для Софии.Следовательно, он только отделил их от Софии, то естьвоплотил в независимые субстанции и закрепил их за ними.Так, благодаря появлению Спасителя, София, с одной стороны,освободилась от своих страстей, а с другой стороны, онибыли закреплены снаружи; и таким образом Спаситель врезультате "потенциально" вызвал (сделал возможным)демиургическое творение. Из невещественной привязанности иэлементов он обратил страсти в материю, которая все еще небыла вещественной; но затем он придал им объем иестественное стремление войти в состав и форму тел, так чтопроизошли два типа субстанции: дурная -- из страстей,испытанных до поворота назад, и Ахамот, свободная от своихпривязанностей, радостно "обретающая" видение света вокругСпасителя, т.е. от окружающих его ангелов, и из этогопредставления родился пневматический плод по их образу.Таково происхождение пневматического элемента в нижнеммире. (Составлено по Иринею, Фрагментам Феодота иИпполиту.)

Появление отдельных элементов (стихий)

Как было отмечено выше, индивидуальное совпадение стихийсо страстями варьируется значительным образом во многихверсиях этой части доктрины. В основном они сходятся в том,что поворот назад или просьба имели результатомвозникновение "души" мира, Демиурга, и всего физического, аиз оставшихся страстей родились материальные элементыкосмоса: например, из слез -- влажная субстанция, изсмеха -- светящаяся, из печали и потрясения -- более твердые элементы космоса; или "из потрясения (ужаса)и растерянности как из наиболее неоформленных условий -- вещественные стихии, а именно: земля,соответствующая твердости ужаса; затем вода,соответствующая подвижности страха; воздух, согласующийся смимолетностью печали; огонь, однако, -- неотъемлемаячасть их всех, как смерть и разрушение, неведение же таитсяв трех страстях (Iren. I. 5, 4). Итак, три сущностипроизошли от опытов Софии: из ее страсти -- материя; изее поворота назад -- душа; из полученного ею отСпасителя света после ее очищения -- пневма. Этупоследнюю сущность, идентичную ее собственной, она не моглаподчинить какой-либо форме. Так она обратилась кформированию психической сущности, которая произошла от ееповорота назад.

Демиург и творение мира

Из психической субстанции низшая София сформировала отцаи царя всего психического и материального, и он сотворилвсе, что пришло после него, хотя и не знал руководившей имматери. Он называется "отцом" правого, т.е. психического,"ремесленником" (демиургом) левого, т.е. материального, и"царем" всего этого, т.е. всего, что есть за пределами Плеромы.

"Ошибка вырастила свою Материю в Пустоте, не знаяИстины. Она обратилась к приданию формы созданию, пытаясьнайти в красоте замену Истины... Не имея никаких корней,она оставалась погруженной в густой туман по отношению кОтцу, пока она готовила Деяния и Забвение, и Ужасы длятого, чтобы привлечь с их помощью тех из Середины и лишитьих свободы".

(GT 17. 15-35)

Он создал семь небес, которые в то же время былиангелами, над которыми он пребывал. Поэтому он такженазывался "Гептада", а мать над ним -- "Огдоада". Вэтой позиции он есть "Точка Середины"135, под Софией, нонад материальным миром, который он создал. В свою очередь,Мать, Огдоада, находится в середине, а именно надДемиургом, но под Плеромой, за пределами которой онапребывает "до конца". Онтологическая связь Софии и Демиурганаилучшим образом выражена в утверждении: "София называется"пневма", Демиург -- "душа" (Hippol. VI. 34. 1). Чтокасается последнего, мы встречаем в Демиурге валентинианвсе особенности мирового Бога, с которым мы уже теперьзнакомы и потому можем остановиться на этом очень кратко:его неведение -- первое, что выразительно подчеркиваютвалентиниане, -- в наибольшей степени определяет его поотношению к тем, что над ним. Они, включая и его мать,остаются полностью неизвестными ему; а что касается егособственных деяний, он "бездумен и глуп, и не знает, что онделает и на что влияет" (Hippol. VI. 33), это позволяет егоматери воплотить свои замыслы так, что он верит, будто онипринадлежат ему самому. На его неведении основываетсявторая главная особенность, которую он разделяет сДемиургом общей гностической концепции: самонадеянность исамомнение, которым верит лишь он, провозглашая себяединственным и высочайшим Богом. Поскольку это нуждается висправлении, его, наконец, просвещает София, и ее поучениеприносит знание и признание того, что над ним; однако ондержится в стороне от великого таинства Отца и Эонов, вкоторое София посвятила его, не разгласив до того ни одномуиз его пророков -- была ли это воля Софии или егособственная, не указывается, но понятно, что пневматическаямиссия и посвящение не могут быть должным образомосуществлены психическим агентом. Чтобы передатьспасительный гносис пневматическим элементам творения,София должна, следовательно, прибегнуть к своему агенту,воплощению Эонов Иисуса и Христа из Плеромы в личностиисторического Иисуса. Его приход парадоксальным способомподготовлен пророками, которые были не только пророкамиДемиурга, но и устами Матери, неизвестными ему, частопередавали ее послания, которые поэтому связывались смировым Богом. С пророками не всегда обращались стольтерпимо, и в одном месте они грубо названы "невежественнымидураками, пророчествующими от глупого Бога" (Hippol. VI. 35. 1).

Более умеренное, осмысленное отношение к Законам Моисея,с другой стороны, выражено в Послании Птолемея к Флоре,написанном, чтобы ослабить сомнения дамы-христианки.Писатель прилагает усилия, чтобы с самого начала сделатьясными Законы Моисея, хотя они определенно исходят не отсовершенного Отца и не от Сатаны, и не от мира, а являютсяработой Бога Закона. Те, кто приписывает творение и законзлому Богу, так же ошибаются, как те, кто приписывает Законвысшему Богу: первые ошибаются, потому что они не знаютБога справедливости, последние -- потому что они незнают Отца Всего. Из срединной позиции Бога-законодателявытекает срединная позиция по отношению к его Закону,которая, тем не менее, не идентична основной частиПятикнижия. Последнее содержит три элемента: заповеди от"Бога", от Моисея и от древних. Те, что от "Бога", сноваделятся на три: чистое законодательство, не смешанное созлом, которое Спаситель пришел не уничтожить, но дополнить,потому что оно было несовершенным (напр., десятьзаповедей); законодательство, испорченное низостью инесправедливостью, которое Спаситель уничтожил, потому чтооно было чуждым его природе и природе Отца (напр., "око заоко"); и законодательство символических вещей,пневматических и иномирных, которым Спаситель придалне буквальное и чувственное значение, а духовное (обрядовыезаконы). "Бог", который дал этот Закон, не был нисовершенным Отцом, ни дьяволом, а мог быть толькоДемиургом, творцом этой вселенной, отличной по сути отдругой, находящейся посередине между ними и поэтомуназываемой "срединным принципом". Он хуже несотворенногосовершенного Бога, но выше врага, ни благ, подобно первому,и ни зол и несправедлив, подобно второму, но в узком смыслезовется "справедливым" и судьей, справедливым в своем роде(худшим, нежели Отец).

Этот наиболее милосердный и щедрый взгляд во всемСофийном гносисе, внутри и за пределами валентинианскойшколы. Зловещий Ялдаваоф барбелотов, например, намногоболее близок к слиянию с фигурой врага (Сатаны). В конечномсчете, развитие основной темы отражает не более чемвариации настроений, гораздо больше специфическихособенностей мы встречали в связи с гностической"теологией" мирового Бога, являющегося и демиургомвалентиниан.

Творение мира в большей части валентинианскихрассуждений освещено в русле общих гностических идей, снекоторыми подробностями, характерными для всей школы.Здесь могут быть отмечены две из них, связанные сДемиургом. Если Демиург является творением Матери изпсихической субстанции, то Дьявол, также называемый"Космократор", является творением Демиурга из "духовнойсубстанции злобы", которая, в свою очередь, произошла из"печали" (иногда из "растерянности"): и здесь мысталкиваемся с более запутанным учением, что Сатана (сдемонами), будучи духом (пневмой) злобы, знает о вещахсвыше, тогда как Демиург, будучи только психическойсубстанцией, не знает (Iren. I. 5. 4). Если же читатель неможет понять, как существование духа злобы, обладающегопривилегией знания истинного духа, совмещается сонтологической позицией пневмы в системе, а обладаниевысшим гносисом без посвящения знающего -- с концепциейспасения с помощью гносиса как такового, то он находится нев худшем положении, чем автор этой книги. Другойоригинальной особенностью валентинианской концепциитворения является ее пародийность, отсылающая нас кспорному вопросу о "платонизме" гностиков. Мир был созданДемиургом, неосознанно выполняющим желание матери, пообразу невидимого мира Плеромы. Его неведение, однако, былоне полным, как показывает следующая цитата, котораяподразумевает с его стороны, по меньшей мере, несоразмерноеи искаженное представление о высшем мире:

"Когда Демиург затем захотел также подражатьбезграничности, неизменности, бесконечности ибезвременности высшей Огдоады (изначальным Восьми ЭонамПлеромы), но не смог выразить их непреложную вечность,будучи сам плодом изъяна, он воплотил их вечность вовремена, эпохи и великое число лет, в заблуждении, чточислом времен он может представить их бесконечность. Такистина ушла от него, и он последовал лжи. Потому его работаисчезнет, когда закончится время".

(Iren. I. 17.2)

Это, разумеется, пародия на известный отрывок из Тимея(37 С ff.), где Платон описывает творение времени как"трогательный образ вечности". Громадная пропасть, чтоотделяет дух этого подражания от его оригинала, будеточевидна каждому, кто возьмет на себя труд сравнить эти дваотрывка.

Спасение

Рассуждение о началах, представленное онтологией, накоторой основаны все другие части валентинианского учения,является существенной стороной валентинианства.Валентинианская теория человека и его этики будетвстречаться позже в разных контекстах. Что касается ученияо спасении, мы представили принципиальную идею во введениик этой главе и указали на ее связь с сущностью данногоумозрения. И теперь мы на конкретном материале покажем, каквалентиниане обосновывали метафизическую достаточностьгносиса по отношению к спасению в истинной природеуниверсального бытия, выводя, как это они делали,существование и условия нижнего мира вместе ссуществованием и условиями сложной сущности "человека" изневедения Эона и сводя всю физическую систему к духовнымкатегориям. Валентинианское умозрение как таковое,понимаемое в его собственном духе, повторяет в видепознания путь падения, одиссею неведения, и таким образомвновь поднимает существование, которое является жертвойодного и агентом второго, из глубин, происхождение которыхона описывает. "Совершенное спасение" определяется как"условие невыразимого величия", что было показано впроцитированном выше отрывке из Иринея. Мы можем теперьдобавить к нему несколько штрихов из Евангелия Истины, чьеэллиптическое толкование идеи достаточно трудно понять вовсех его умозрительных тонкостях.

"Когда-то Забвение [нижний мир] появилось, потому чтоони [Эоны] не знали Отца, следовательно, если они достиглизнания Отца, то Забвение стало истинным примеромне-существования. Оно, затем, явилось Евангелием Того, Когоони искали и кто [Иисус] открыл Совершенного".

(GT 18. 7-14)

Нам осталось сказать только о том, почему люди причастныспасению.

Мы возвращаемся к утверждению, что из возникших трехсубстанций -- материи, души и духа София могла"сформировать" только первые две, но не пневму, потому чтоони являются одинаковыми сущностями. Посему этот ее плоддолжен был пройти через мир, "проинформированный" о егопрохождении. Демиург представляет собой невольное орудие вэтом процессе. Как часть своего собственного творения и взавершение его он создал земного человека и вдохнул в негопсихического человека. Пневматического элемента, которыйМать породила от видения ангелов, он не получил, потому чтобыл сущностью Матери, и потому элемент этот мог быть тайновнедрен в его творение. Так, через его невольное посредстводуховное семя было вложено в человеческие душу и тело,вынашиваясь там, как во чреве, пока оно не вырасталодостаточно для того, чтобы достигнуть Логоса. Пневмапребывает в мире для того, чтобы обрести там окончательнуюформу, позволяющую получить конечное "просвещение" черезгносис. Это -- тайное оружие, которое Мать держала вуме при демиургическом творении. Сам гносис в конечномсчете был принесен уже достаточно подготовленномучеловечеству Иисусом, объединенным с Христом, сошедшим вИисуса-человека при его крещении в Иордане и отделившимсяот него перед его страстями, так что Смерть была обманута.Страдание смертного Иисуса не что иное, как хитрость.Истинная "страсть" была докосмической страстью высшей инизшей Софии, и она была тем, что сделало спасениенеобходимым, а не тем, что принесло спасение. Не было даже"изначального греха" человека, вины человеческой души:взамен этого существовала до-временная вина Эона,божественный переворот, искупление которого потребовалосотворения мира и человека, Так, мир, неведомый егонепосредственному творцу, явился на благо спасения, а неспасение на благо того, что случилось при творении и створением. И действительным объектом спасения являетсябожество как таковое, а его темой -- божественноеединство.

Духи, измененные знанием, остаются в срединной областиОгдоады, где их Мать София, облеченная ими, ожидает концамира. Ее собственное конечное спасение произошло, когда всепневматические элементы мира "сформировались" знанием иусовершенствовались. Затем духи, лишенные своих душ, сосвоей Матерью вошли в Плерому, которая стала брачнымпокоем, где состоялся брак Софии с Иисусом и брак духов сих новобрачными -- ангелами, окружающими Иисуса. Приэтом Полнота восстановилась в своей целостности,изначальный пролом, наконец, был заделан, довременнаяпотеря снова обретена; и материя и душа, отражения падения,как и их изначальная система -- мир, пересталисуществовать. И в заключение мы предоставляем слово самомуЕвангелию Истины.

"Отец открыл Себя сокрытого (того, который был сокрыт,кто был Его Сыном), так что через сострадание к Отцу Эонымогли познать Его и прервать свои усилия, прилагаемые впоисках Отца, полагаясь на Него, зная, что передышкасостоит в следующем: имея воплощенный Изъян, Он уничтожилФорму. Его Форма есть Космос, от которой он (Сын?) зависит.Место, в котором существуют зависть и разлад, и есть Изъян,но место, которое Единство, и есть Изобилие. Ибо Изъянвозник из-за того, что они не знали Отца, и потому, когдаони узнали Отца, Изъян исчез в то же мгновение. Как исчезлоличное неведение в тот момент, когда он пришел познать,исчезло согласие; как тьма тает при появлении света, так иИзъян растворяется при явлении Изобилия. Поэтому с этогомомента Форма больше не видима, но исчезает в слиянии сЕдинством -- и теперь их деяния стали равны друг другу -- в то мгновение, когда Единство завершилопространства".

(GT 24:11 -- 26:10)

Приложение I

МЕСТО ОГНЯ СРЕДИ СТИХИЙ

Мы заметили, что материальные стихии были отделены отпоследовательности эмоций, через которую София прошла всвоем страдании. Число этих эмоций колеблется от трех дочетырех, в зависимости от того, считается ли "неведение"одной из них. Основным состоянием заблудшей Софии, до ееразделения на множество привязанностей, является неведение.С другой стороны, в перечислениях полного наборапривязанностей неведение иногда возглавляет список исоединяется с остальными простым "и", и представляетсяодним из них, хотя и первым в этом ряду равных. Однаконеведение никогда таковым не бывает: поскольку онопредшествует остальным в их возникновении, оно выраженоудерживается как их общий род и принцип, а не как отдельноеусловие. В сущности, строго говоря, существуют только трипривязанности, или страсти, -- печаль, страх, смущение(или потрясение) -- и о них говорится, что "все они -- в неведении" или что "неведение присуще всем трем".Это объясняет, как исцеление Софии от ее привязанностеймогло произойти при приобщении к знанию, ее "формировании взнании", так как это восстанавливает их исходное состояние.

Теперь, так как каждая из стихий материи соответствовалаодной из привязанностей как своему первоначалу, атрадиционное число стихий четыре, неведение, как отдельноеначало, должно пополнить это число, но не должно при этомпотерять свой уникальный статус начала, общего для трехпредшествующих. Эту очевидную трудность валентинианепревратили в выдающуюся возможность акцентирования базовойроли неведения в их онтологической системе: неведению вментальной сфере соответствует в физической сфере огонь,который, подобно своему архетипу, не столько стихия средистихий, сколько действующая сила. Так, мы приводили ранеецитату о связи земли с потрясением, воды -- со страхом,воздуха -- с печалью, которая заканчивается словами отом, что "огонь, однако, присущ им всем, как смерть иразрушение, точно так, как неведение спрятано в трехстрастях". Не интересуясь физической теорией ради неесамой, валентиниане рассматривали выдающееся место огнясреди стихий единственно во имя духовного соответствия.Подобную разработку физической стороны мы находим воФрагментах Феодота 48.4: "В трех стихиях играет,распространяется и скрыто находится огонь; из них онзажигается и с ними он умирает, у него нет отдельногособственного характера, как у других стихий, из которыхобразовались сложные вещи". Это, конечно, напоминаетфункцию огня у Гераклита, которая была принята иразработана стоиками в их космологии. В версии стоиковданная доктрина была настолько широко известна, чтофундаментальная роль огня в валентинианской системе природыдолжна считаться за одно из тех умышленных заимствований,которые сочетаются с радикальной переоценкой их места вкосмической сфере за счет Антикосмического духа. Вот какстоики рассматривали космическую роль огня: "Эта теплая ижгучая сущность, настолько разлитая во всей природе, что ейприсущи власть порождения и дело становления" (Цицерон. Оприроде богов, II. 9. 28); для них это "умный огонь","огненный Ум вселенной", истинно божественная стихиякосмоса. Но что у стоиков в связи с этими характеристикамипредставляется носителем космического Ума, то у валентинианявляется, при той же вездесущности, воплощением Неведенияво всем творении. Где Гераклит говорит о "вечно живомогне", они говорят об огне как о "смерти и разрушении" вовсех стихиях. Но даже они согласились бы в том, чтоинтересующие их так называемая космическая "жизнь" и такназываемый демиургический "ум" полностью символическипредставлены в огне.

В собственно гностических системах Демиург выразительноназывается богом огня; но поскольку этот род "жизни" и"ума" является по своей истинной сути смертью и неведением,это согласие в действительности представляет собой тонкуюкарикатуру на гераклито-стоическую доктрину. Мы наблюдаемздесь изменение концепции огня до его восприятия как адскойстихии: с подобным мы встретимся в "рождении огня тьмы",который манихеи определяли как одно из завоеваний "Материи".

Приложение II

СИСТЕМА АПОКРИФА ИОАННА

Для сравнения мы приводим здесь резюме этого главноготруда Барбело-гностиков, недавно опубликованного изкоптского папирусного кодекса (58 страниц). С отклонениями,не менее многочисленными, чем в валентинианском мифе, онпредставляет в определенных отношениях самую близкуюпараллель последней системе, хотя в общем демонстрируетболее примитивный интеллектуальный уровень и в особенностиутрату тех концептуальных глубин, которые составляютподлинную оригинальность валентинианской мысли. По этойпричине мы можем говорить о большей близости его к общемуразвитию мысли сирийско-египетского направления или, болееглобально, Софии-гносиса.

Изначальный Бог.

Подобно всякому гностическому учению, откровениеАпокрифа Иоанна (жанр откровения был установлен с самогоначала) начинается с трактата о сверхзапредельнойПервопричине; и здесь мы встречаем тот род выразительногопатетического многословия, которое пробуждает, по-видимому,"невыразимое" у многих, его исповедующих: свыше четырехстраниц безудержного описания, посвященных совершеннонеописуемому божественному Абсолюту; разглагольствования натему о Его безупречности, безграничности, совершенстве ит.д. -- того, кто вне измерения, качества, количества ивремени; вне понимания, описания, имени, индивидуальности;вне жизни, блаженства, божественности и даже существования -- типичный пример расцвета "отрицательногобогословия", чьи представители не устали за столетия отсаморазрушительной природы своей задачи. Более лаконичныевалентиниане обошлись в аналогичном случае несколькимиговорящими символами (такими, как "Хаос", "Тишина").

Барбело и Эоны (Плерома).

Дух-Отец окружен "чистой [также: живой] водой Егосвета"; через Его отражение в этом первом неожиданномудвоении божественности порождается в результатегипостатизирования Его Мысли Изначальная Энноя,упоминавшаяся прежде. Она является также "ИзначальнымЧеловеком" (имя в дальнейшем приложимое к Самому Отцу),"изначальным духом", "мужским-женским" и называется Барбело.

С тех пор пошло поколение Плеромы. "Барбело попросилаего дать ей "Первое Знание"; и он согласился: после егодара Первое Знание стало явным [воплотилось, т.е. перешлоот имманентного к отдельному бытию]", и таким же образом вдальнейшем происходили Эоны -- персонифицированыеабстракции, которые связывают в возвышении Невидимого иБарбело -- пока Плерома не завершилась, за исключениемТолько-Порожденного Сына (Христа), который болеесексуальным образом "порожден" Энноей от "пристально"посмотревшего на нее Отца. Не находим мы здесьраспространения Эонов в парах, которое как таковое сталоисточником дальнейшего распространения (валентинианскаясхема, которая благодаря Иринею также дошла до барбелотов).Но парный принцип внезапно встречается там, где он нарушен:в заблуждении Софии.

София и Ялдаваоф.

Отсюда повествование переходит к критическому событиюпрегрешения и кризиса, от которых произошел низший порядок."Но наша (младшая) сестра, София, будучи Эоном, произвелаМысль своею мыслью; в согласии с размышлением Духа [Отца] иПервого Знания она захотела открыть в себе самой образ,даже если Дух не уступит и не разрешит ей; и не было у неесотоварища, разрешившего ей... Она нашла своего супругатакже не согласившимся на это; без согласия Духа и безведома своего супруга, раздувшаяся [?] из-за непреодолимогоее желания, Ее мысль не осталась бесплодной [недейственной], и открылся в ней труд несовершенный иотличавшийся от ее вида, ибо она создала это без своегосотоварища. И не было это подобным образу его Матери, ибобыло это другой формы... [в виде змеи и льва]... Онаотбросила его от себя, за пределы этих мест, дабы никто изБессмертных не увидел его, ибо она породила его вневедении. И она окружила его светлым облаком, дабы никтоне увидел его... и она назвала его Ялдаваоф. Это был ПервыйАрхонт. И он взял большую силу от своей Матери. И онудалился от нее и двинулся прочь от мест, где был рожден.Он завладел различными местами. Он создал себе эон впламени светлого огня, где он пребывает поныне".

Архонты и ангелы.

"И он соединился со своим Безумием, которое было в нем,и породил власти для себя... [ангелы, от изначальногоколичества по числу Эонов, умножились от определенного,хотя и не слишком точного, числа до общего числа в 360]...Они были порождены Архипрародителем, Первым Архонтом Тьмы,из Неведения того, кто породил их..." Главных властей -- двенадцать, семь из которых находятся на небесах,пять -- в хаосе нижнего мира (не упоминающегося вдальнейшем). Имена этих семи, за одним исключением, -- имена иудейского Бога или их искажение, а их звериныеоблики (напр., Элоаю с обличьем осла, Иао -- с обличьемзмеи, Адонин -- с обличьем обезьяны) показывают глубинупрезрения или отвращения, с каким мировые правителиобрисованы у гностиков. Все они персонифицируют "влечение,жажду и ярость".

Но действительным противовесом традиционному образуветхозаветного Бога является их вождь и прародительЯлдаваоф. Мы упоминали прежде о том, как он обеспечил своеруководство над этими творениями, скрывая от них власть,которую он получил от Матери. Эта мрачная картина вкакой-то степени проясняется его связью с каждой из семилучших властей (некоторые из них, очевидно, дублируютсоответствующие Эоны, такие как "провидение", "понимание","мудрость"): были ли с самого начала значащими их имена илиони были пародией на "настоящие вещи", здесь текст непозволяет нам решить; но при взгляде на позднейшую роль"поддельного духа" как наиболее характерного жизненноговоплощения архонтов вторая альтернатива является наиболеевероятной.

Раскаяние, страдание и исцеление Софии.

При хвастовстве Ялдаваофа, который не ведал осуществовании чего-то более высокого, чем его Мать,последняя приходит в волнение: злоба и отступничество еесына, "несовершенного уродца тьмы", заставили ее понятьсобственную вину и изъян, вытекающий из ее действия безсогласия с ее сотоварищем. "И она раскаивалась и сильноплакала, и металась туда и сюда во тьме неведения, онастыдилась себя и не смела вернуться". Это и есть "страданиеСофии" в этой системе: оно приходит после явлений, чтопроизошли от ее заблуждения, и является таким образомпросто эмоциональным эпизодом, несравнимым с решающей,буквально "субстанциальной" ролью, которую оно играет ввалентинианской системе.

В ответ на ее покаянную молитву и заступничество"братьев" Эонов, высший Дух позволил ее сотоварищуспуститься к ней, чтобы исцелить ее изъян; но из-зачрезмерного неведения, которое проявилось в ней, онаоставалась в "Девятом" Эоне, т.е. над космической Огдоадой,за пределами Плеромы до тех пор, пока ее восстановление небыло завершено. В дальнейшем с этой целью к ней приходитглас: "Человек существует, и сын Человека" (первый Бог иТолько-Порожденный)

Творение Архонтами человека (психического Адама).

Теперь и Ялдаваоф услышал этот глас, и, очевидно (пробелв тексте), он также произвел в воде образ совершенногоОтца, "Изначального Человека" в форме "человека". Этовдохновило Ялдаваофа (как это происходит и с Царем архонтову Мани) на творческий замысел, с которым согласились всесемь архонтов. "Они увидели в воде образ и сказали другдругу: "Пойдем, создадим человека по образу и подобиюБога". Так, загадочная множественная форма известнойбиблейской версии, которая повлекла множество мистическихинтерпретаций в самом иудаизме и за его пределами, здесьобъясняется гностическим приписыванием архонтам сотворениячеловека. Подражание низших сил божественному,недозволенное и грубое, представляет собой широкораспространенную гностическую идею: иногда, являясьособенностью уже демиургической деятельности как таковой(валентиниане), она приводит в результате к творениюприродного человека -- к этому мы обратимся болееподробно в рассмотрении мифа Мани.

Рассказ продолжается: "Из себя и всех своих сил онисотворили и придали вид образованию. И каждый создал из[своей] силы душу: они сотворили ее по образу, который онивидели, и путем подражания Тому, кто существует изначально,Совершенному Человеку". Это представляет собой творениетолько психического Адама: "из себя" означает из ихсубстанции, которая есть душа, но не материя. Каждый архонтсделал свой вклад в "душу", которая потому кратна семи, иразличные ее части соответствуют различным частям тела:"костная душа", "мускульная душа" и т.д.; а остальные 360ангелов произвели "тело". Но долгое время творениеоставалось неподвижным, и власти не могли заставить егоподняться.

Вливание пневматического человека.

Тогда эта самонадеянность так же, как и ошибка в работеархонтов, стала известна Матери, которая пожелала открытьсилу, которую в состоянии неведения она отдала своему сыну,Первому Архонту. На ее просьбу Светлый Бог послал Христа сего четырьмя "светами" (Эонами), которые в виде ангеловЯлдаваофа (высший Бог не принимается во внимание до этогомомента обмана) дают последнему совет, рассчитанный на то,чтобы вдохнуть в человека "силу Матери": "Подуй в его лицоот духа [пневмы] твоего, и тело его восстанет". Он так исделал, и Адам начал двигаться. Так пневматический человекбыл внедрен в психического человека. Мы можем отметитьздесь, что вообще существует два гностических объясненияприсутствия пневмы в сотворенном человеке: в одном случаеоно вызвано замешательством Света -- человек обязан ееналичием либо Его собственному спуску вниз (напр.,Поймандр), либо замыслу архонтов (Мани); другое объяснение,противоположное первому, -- хитрость Света в его спорес архонтами (как в цитируемом и в валентинианском мифах).Но последняя версия не должна считаться более"оптимистической", чем первая, так как хитрость толькоиспользует наилучшим образом основное зло, то есть этабожественная субстанция становится в первую очередьотделенной от мира Света.

Движение и противодвижение.

Со страхом архонты поняли, что творение, которое создалиих силы и души, превосходит их в мудрости, и они унесли еговниз на дно всей Материи. Снова вмешался Отец, во благо"силы Матери", теперь скрытой в творении, и послал внизБлагого Духа, Мысль Света, названную им "Жизнь" (женск.),которая спряталась в нем, так что архонты не моглиобнаружить ее. "Это та, кто помогает всему творению,трудится вместе с ним, направляет его в его совершенныйхрам, просвещает его об истоках его изъяна и показывает емуего [путь] восхождения". Адам просветился светом, что естьв нем, и его мысль возвысилась над теми, кто создал его.

Человек закован в материальное тело.

И вслед за тем было принято новое решение с согласиявсех ангелов и властей. "Они произвели большое волнение[стихий]. Они перенесли его в тень смерти. Они сновасделали форму из земли [= "материя"], воды [= "тьма"], огня[= "желания"] и ветра[= "духа противоречия"]... Это -- оковы, это могила тела, в которое был одет человек, так чтооно стало [для него] оковами Материи". Так земной человекбыл завершен и унесен Ялдаваофом в рай.

Творение Евы.

Ялдаваоф, чтобы извлечь из Адама скрытую силу, которуюТьма преследует, но достать не может, принес забвение(важно отметить) Адаму, и "из его ребра" он воплотил МысльСвета (содержавшуюся там?) в женской форме. Но она снялапокров с его чувств, и он, "отрезвев от опьянения тьмой",узнал в ней свою сущность. Через Эпиною в Еве Христоснаучил Адама вкусить от древа Познания, что Ялдаваофзапретил ему, "чтобы он не узрел своего совершенства и незаметил своей наготы". Но змий (на более позднем этапе -- см. ниже) научил его вожделению порождения, котороеслужило интересам архонтов.

Битва за человека: Дух и Дух Противоречия.

Когда Ялдаваоф осознал, что Адам и Ева, благодаряприобретенному ими знанию, отвернулись от него, то проклялих и изгнал из "рая" в черную тьму. Потом он воспылалпохотью к девственной Еве, осквернил ее и родил с ней двухсыновей: Иаве с медвежьей мордой и Элоима с кошачьей,называемых среди людей до наших дней Каин и Авель. Элоима,"праведного", он поставил над огнем и ветром (высшиестихии), Иаве, "неправедного", над водой и землей (низшиестихии): вместе они правили "могилой" (т.е. телом) --очень искусное толкование Ветхого Завета! В дальнейшем онзаронил в Адама страсть к порождению (т.е. Демиург есть"змий"), и Адам породил с Евой Сифа, и так началась цепьпорождений. Мать послала свой Дух вниз к поколениям людей,чтобы родственная ей сущность пробудилась от бессилияпознания и зла "могилы". Эта продолжительная деятельностьматеринского духа была направлена на то, чтобы подготовитьих к приходу Духа из святых Эонов, который принесет имсовершенство. Архонты встретили это деяние равным попродолжительности деянием их "Духа Противоречия", которыйвходит в души, вырастает, ожесточает, закрывает их,отягощает их, сбивает их с пути на деяния зла и такимобразом лишает их возможности познания. Через этосовершаются и все чувственные порождения.

Учреждение Гемармена.

Следует отметить другое движение Тьмы в этой великойбитве: предназначение гемармена, дьявольского изобретенияархонтов. Видя успех усилий Духа в просвещениичеловечества, Ялдаваоф "пожелал получить власть(управление) над способностью мыслить... Он принял решениевместе с властями: они породили Судьбу, и через меры,периоды и времена они сковали богов на небесах [планетах извездах], ангелов, демонов и людей, так что все они попалипод ее узы, и она [Судьба] господствует надо всем: злой иизвращенный замысел!"

В конечном счете все это, хотя и препятствующее иоткладывающее работу по спасению, тщетно. Дальнейшиесобытия мы можем опустить и на этом закончить нашерассмотрение.

Глава 9