Реабилитация: понятие и значение
До сравнительно недавнего времени в российском законодательстве понятие "реабилитация"*(383) специально не раскрывалось. Оно лишь упоминалось в некоторых нормативных актах*(384).
Но это не значит, что правоведы им не пользовались или пользовались мало. Его широкое признание и употребление в юридическом обиходе началось в конце 50-х годов прошлого столетия, когда достоянием гласности стали сведения о массовых незаконных репрессиях и начался процесс пересмотра соответствующих решений судебных и квазисудебных органов, а вместе с ним и процесс восстановления попранных законности и справедливости.
Постепенно с учетом накопленного опыта все больший круг юристов - практиков и теоретиков - стал под понятием реабилитации подразумевать*(385) регламентируемое законом восстановление в первую очередь доброго имени (репутации) лица, незаконно привлекавшегося к уголовной ответственности, а также его нарушенных или ограниченных имущественных или иных прав и законных интересов.
С введением в действие УПК 2001 г. акценты в определении рассматриваемого понятия расставлены несколько иначе. В соответствии с п. 34 и 35 ст. 5 УПК "реабилитация - порядок восстановления прав и свобод лица, незаконно или необоснованно подвергнутого уголовному преследованию, и возмещения причиненного ему вреда", а "реабилитированный - лицо, имеющее в соответствии с настоящим Кодексом право на возмещение вреда, причиненного ему в связи с незаконным или необоснованным уголовным преследованием (курсив мой. - К.Г.)". Такой же, но в несколько ином словесном оформлении подход выражен в ч. 1 ст. 133 УПК, где сказано: "Право на реабилитацию включает в себя право на возмещение имущественного вреда, устранение последствий морального вреда и восстановление в трудовых, пенсионных, жилищных и иных правах (курсив мой. - К.Г.)".
Значение института реабилитации определяется рядом факторов.
Один из них - масштабы, в которых он должен реализоваться. Ежегодно суды, рассматривающие уголовные дела по первой инстанции, выносят значительное количество оправдательных приговоров. В 2002 г. только районные суды постановили 5,5 тыс. оправдательных приговоров (если учесть такого рода приговоры других судов общей юрисдикции, то вполне можно утверждать, что общее их количество существенно превысило 6 тыс.). Еще больше уголовных дел прекращается судами по реабилитирующим основаниям: в том же году районные суды по таким основаниям прекратили уголовное преследование в отношении 8,4 тыс. человек, а мировые судьи - 2,7 тыс. Нередки случаи отмены приговоров по результатам их проверки апелляционными, кассационными и надзорными инстанциями*(386) и прекращения уголовных дел, влекущего реабилитацию незаконно осужденных. Еще больше уголовных дел прекращается по таким же основаниям органами предварительного расследования.
Кроме того, и в наши дни продолжается процесс реабилитации жертв политических репрессий прошлых лет. Как отмечено в справке Генеральной прокуратуры РФ от 29 октября 2004 г.*(387), в 1992-2004 гг. пересмотрено 636 302 уголовных дела в отношении 901 127 человек, по которым восстановлено доброе имя 637 614 граждан.
Только в январе-сентябре 2004 г. проверено 23160 архивных дел в отношении 31000 человек; из них 20641 признан реабилитированным. Работа эта не завершена: по данным на дату составления справки, ее предстояло проводить еще в 37 субъектах РФ.
Восстановление прав и законных интересов всех названных лиц предполагает не только отмену незаконных решений, опорочивших их доброе имя. Пострадавшим от злоупотреблений и ошибок судов и других правоохранительных органов, их должностных лиц факт оправдания или прекращения уголовного дела в связи с реабилитирующими обстоятельствами важен сам по себе: их репутация полностью очищается, они вновь обретают "статус" честных и законопослушных граждан. Однако этого мало: реабилитация должна также неотвратимо влечь устранение, по возможности, любых негативных последствий допущенных ошибок или злоупотреблений. Это нужно и тем, кого реабилитируют, и правосудию, иным направлениям правоохранительной деятельности, и поддержанию их престижа на необходимом уровне.
Другим фактором, предопределяющим настоятельную необходимость изучения рассматриваемого правового института, вполне можно считать наши реалии. Проведенными социологическими обследованиями установлено, что реабилитируемым гражданам ущерб возмещается далеко не всегда. Основной причиной такого "прозябания" данного института является незнание или слабое знание практическими работниками действующего законодательства и практики его применения.
Среди них, к примеру, сравнительно широко все еще распространено поверье, что ущерб, причиняемый незаконными действиями, должен во всех случаях возмещаться за счет их кармана либо за счет сметы расходов того учреждения, в котором они работают. И то, и другое чревато нежелательными последствиями: если надо платить из своего кармана - пострадает семейный бюджет, а если за счет сметы учреждения - то неизбежно "разгневается" начальство, недовольное незапланированными расходами.
Но если у практических работников и нет такого опасения, то они нередко попросту не знают, что и как нужно сделать для того, чтобы помочь реабилитируемому. Их толком не учат этому. В юридической литературе, преимущественно учебной, сведения о данном институте стали появляться на приемлемом уровне лишь в последние годы - после включения положений, регламентирующих реабилитацию в УПК. Среди многих учебников по уголовному процессу, изданных после 1981 г., когда институт реабилитации получил наконец-то полноценное признание, лишь к середине 90-х годов появились всего лишь один-два, где проблема освещалась на должном уровне.
Среди причин неудовлетворительной реализации рассматриваемого института следовало бы назвать еще один фактор - открыто незаконную и крайне недальновидную линию должностных лиц государственных органов, имеющих касательство к распределению бюджетных средств.
В своем стремлении создать видимость рачительного отношения к расходованию "народной копеечки" они пытаются путем явного или изощренного искажения содержания законодательства по вопросам реабилитации толкнуть практику его применения в заведомо ложном направлении, а по сути - загнать ее в тупик, сделать так, чтобы люди, пострадавшие от злоупотреблений или ошибок должностных лиц правоохранительных органов, не могли добиваться реального возмещения ущерба.
Такая линия четко прослеживается в действиях некоторых ответственных работников Министерства финансов РФ, которые в последние годы настойчиво рассылают в нижестоящие финансовые органы письма-предписания, в которых, вопреки ясным требованиям действующих законов, ориентируют эти органы на то, чтобы они допускали выплаты сумм, причитающихся гражданам, потерпевшим ущерб от незаконных действий правоохранительных органов, только в том случае, когда в судебных или иных решениях будет "конкретизироваться источник выплаты" и указываться "нанесший ущерб субъект". Другими словами, дело ведется к тому, чтобы возмещение вреда производилось не за счет казны, а за счет смет конкретных органов ("нанесшего ущерб субъекта"). Это, как видно по сказанному ниже в данной главе учебника, откровенно незаконная "ориентировка".