История английской литературы

Том I. Выпуск первый

ОГЛАВЛЕНИЕ

От редакции.

Часть первая
ЛИТЕРАТУРА РАННЕГО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ

ОТДЕЛ I. АНГЛО-САКСОНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
Введение (М. П. Алексеев)
Глава 1. Народный эпос (М. П. Алексеев)
1. Общая характеристика.
2. Поэма о Беовульфе.
3. Эпические фрагменты.

Глава 2. Христианско-монастырская литература раннего средневековья (М.
П. Алексеев)
1. Христианизация Британии.
2. Латинская литература англо-саксов.
3. Англо-саксонская клерикальная поэзия.
4. Прозаическая литература англо-саксов.

ОТДЕЛ II. ЛИТЕРАТУРА ОТ НОРМАНДСКОГО ЗАВОЕВАНИЯ ДО XIV В
Введение (М. П. Алексеев)
Глава 1. Латинская литература в Англии между XI и XIV вв. (М. П.
Алексеев)
Глава 2. Французская литература и распространение ее на территории
Англии (М. П. Алексеев)
Глава 3. Английская литература (М. П. Алексеев)
1. Религиозно-дидактическая литература.
2. Лирическая поэзия.
3. Рыцарский роман.
4. Зарождение городской новеллы и повести.

ОТДЕЛ III. ЛИТЕРАТУРА XIV В.
Введение (М. П. Алексеев)
Глава 1. Аллегорическая дидактическая поэзия XIV в. (М. П. Алексеев)
1. "Видение о Петре Пахаре" Ленгленда.
2. Подражатели Ленгленда.
Глава 2. Аллитеративные рыцарские поэмы XIV в. (М. П. Алексеев)
Глава 3. Гауэр (М. П. Алексеев)
Глава 4. Чосер (А. К. Дживелегов)
1. Жизнь и деятельность.
2. Раннее творчество Чосера.
3. "Дом славы", "Птичий парламент", "Троил и Хризеида", "Легенда о славных женщинах".
4. "Кентерберийские рассказы".
5. Чосер и его время.
Глава 5. Ранняя шотландская литература (М. П. Алексеев)
1. Зарождение шотландской литературы.
2. Барбор.

ОТДЕЛ IV. ЛИТЕРАТУРА XV В.
Введение (М. П. Алексеев)
Глава 1. Эпигоны Чосера (М. П. Алексеев)
1. Окклив.
2. Лидгейт.
3. Анонимные подражания Чосеру.
Глава 2. Шотландская поэзия XV в. (М. П. Алексеев)
1. Гарри Слепой.
2. Яков I.
3. Генрисон.
4. Дунбар.
5. Дуглас.
6. Национальная традиция в анонимной шотландской поэзии.
Глава 3. Народные баллады Англии и Шотландии (М. П. Алексеев)
Глава 4. Английская проза XV в. (М. П. Алексеев)
Глава 5. Драма в XV в. (М. П. Алексеев)
1. Зарождение театра в Англии.
2. Мистерии и миракли.
3. Моралите.

Часть вторая
ЛИТЕРАТУРА ЭПОХИ ВОЗРОЖДЕНИЯ

Введение (А. А. Аникст)

ОТДЕЛ I. ПУБЛИЦИСТИКА И ФИЛОСОФИЯ АНГЛИЙСКОГО ГУМАНИЗМА
Глава 1. Начало английского гуманизма (А. А. Аникст)
Глава 2. Томас Мор (А. А. Аникст)
Глава 3. Бэкон (М. М. Морозов)
Глава 4. Бертон и эссеисты начала XVII в. (М. М. Морозов)
1. Бертон.
2. Овербери, Эрль и другие.

ОТДЕЛ II. ПОЭЗИЯ АНГЛИЙСКОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ
Глава 1. Скельтон (А. А. Аникст)
Глава 2. Придворная поэзия (А. К. Дживелегов)
1. Уайет.
2. Серрей.
3. "Тоттелевский сборник", "Зерцало правителей" и др.
Глава 3. Сидней (А. К. Дживелегов)
Глава 4. Спенсер (А. К. Дживелегов)

ОТДЕЛ III. ПРЕДШЕСТВЕННИКИ ШЕКСПИРА
Глава 1. Моралите под влиянием гуманизма и реформации (А. К.
Дживелегов)
Глава 2. Джон Гейвуд и его интерлюдии (A. К. Дживелегов)
Глава 3. Античные влияния (А. К. Дживелегов)
Глава 4. Театры и актеры (А. К. Дживелегов)
Глава 5. "Университетские умы" (А. К. Дживелегов)
1. Общая характеристика.
2. Лили.
3. Кид.
4. Пиль.
5. Грин.
6. Лодж.
7. Нэш.
8. Заключение.
Глава 6. Марло (А. К. Дживелегов)
1. Жизнь и деятельность.
2. "Тамерлан" и "Фауст".
3. "Мальтийский еврей".
4. "Эдуард II".
5. Марло как поэт.

ОТ РЕДАКЦИИ

"История английской литературы", подготовленная к печати Институтом
мировой литературы им. А. М. Горького Академии Наук СССР, представляет собою
первый в советском литературовдеении опыт систематического изложения истории
английской литературы от ее возникновения и до настоящего времени.
Необходимость в такого рода работе назрела давно. Дружба народов
Советского Союза и Англии, ныне объединенных в борьбе против фашистского
варварства, опирается на давние культурные связи, которые сказались и в
литературной жизни обеих, стран.
Английская литература издавна пользовалась широчайшей популярностью и
любовью в нашей стране. Шекспир, Байрон, Диккенс нашли у нас вторую родину.
Белинский радовался успехам реалистической школы английского романа и
сопоставлял их с победой гоголевского направления в русской литературе
1840-х годов. Горький считал Англию родиной европейского реализма. В свою
очередь влияние русской литературы - Толстого, Достоевского, Чехова,
Горького - оставило глубокие следы в творчестве ряда крупных английских
писателей. Многочисленные издания английских писателей в русском переводе и
произведений советских писателей в английских переводах свидетельствуют о
взаимном, живом интересе к литературе дружественных народов.
Человечность и демократизм английской литературы советские читатели
умеют ценить в средневековых английских народных балладах и в юморе Чосера,
в грандиозном и мудром творчестве Шекспира и в революционном пуританском
героическом пафосе Мильтона, в горечи свифтовской сатиры и заразительной
веселости Фильдинга, в мятежной романтике Байрона и Шелли, в реализме
Диккенса и Теккерея и внепрестанных исканиях критической мысли Шоу, Уэллса и
их младших современников, английских писателей наших дней.
"История английской литературы" рассчитана не только на специалистов -
литературных работников и преподавателей, - но и на учащихся и широкие круги
советских читателей, интересующихся многовековой литературой английского
народа.
Институт выпускает "Историю английской литературы" в двух томах. Первый
том охватывает историю английской литературы от ее возникновения до конца
XVIII столетия. По техническим условиям первый том выходит двумя выпусками.
Первый выпуск, охватывая историю английской литературы средних веков и
раннего Возрождения, подводит читателей к творчеству Шекспира; второй выпуск
обнимает историю английской литературы от Шекспира до конца XVIII века.
Первый том "Истории английской литературы" представляет собою результат
совместной работы, проделанной в 1939-1941 гг. авторским коллективом
литературоведов Москвы и Ленинграда во главе с зав. отделом западных
литератур Института мировой литературы им. А. М. Горького Академии Наук СССР
проф. И. И. Анисимовым.
В редактировании раздела "Литература раннего средневековья", помимо
членов редакции, принимал участие старший научный сотрудник отдела западных
литератур Института мировой литературы им. А. М. Горького А. А. Аникст.
Проверка библиографических данных производилась младшим научным сотрудником
отдела западных литератур З. Е. Ган. В просмотре исторической части тома
любезно принял участие член-корреспондент Академии Наук СССР Е. А.
Косминский.

М.-Л., Издательство Академии Наук СССР, 1943
Академия наук Союза ССР.
Институт мировой литературы имени А.М.Горького
Под редакцией
Проф. М. П. Алексеева, проф. И. И. Анисимова, проф. А. К. Дживелегова,
А. А. Елистратовой, чл.-корр. АН СССР В. М. Жирмунского,
проф. М. М. Морозова
OCR Бычков М.Н. mailto:[email protected]

История английской литературы

Том I. Выпуск первый

ОГЛАВЛЕНИЕ

Часть первая. ЛИТЕРАТУРА РАННЕГО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ

ОТДЕЛ I. АНГЛО-САКСОНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

ВВЕДЕНИЕ

Британские острова под различными названиями были известны уже
финикийцам и древним грекам. У греческих писателей сохранились сведения, что
еще в V веке до нашей эры на этих островах побывал карфагенский житель
Гимилько. В следующем IV столетии существовал рассказ, составленный греком
Пифеем, ох путешествии в эту отдаленную страну из колонии Массилии (будущий
Марсель). В ту эпоху острова были населены кельтскими племенами. Несомненно,
однако, что не эти племена были первыми поселенцами островов; до них здесь
обитали пикты, атекотты, каледонцы. На территорию Британии кельты пришли
около VI века до нашей эры в качестве завоевателей с европейского
континента.
Сведения о кельтах Британии были довольно скудны вплоть до того
времени, когда ее завоевали римляне. Первоначально Британия называлась
Альбионом. Это название, вероятно, кельтского происхождения. Однако как
грекам, так и местным кельтским источникам известно было и другое название
страны - Британия (??????????, Britannia, Brython и т. д.). Этимологический
смысл этого названия не достаточно ясен, повидимому, это было родовое
прозвище одного из важнейших кельтских племен. "Британцами" (britanni)
называли себя также кельтские племена, противопоставляя себя скоттам, пиктам
и, впоследствии, саксам.
Рассказ Цезаря о двух походах его на Британию в 55-54 гг. до нашей эры,
включенный им в "Записки о Галльской войне" (кн. IV, гл. 20-36 и кн. V, гл.
8-23), представляет один из важнейших источников сведений о быте и нравах
британских кельтов накануне римского завоевания. Первый поход Цезаря был
кратковременным и мало удачным; во второй раз Цезарь разбил бриттов, но в
Британии пробыл недолго и удалился обратно в Гллию, получив дань и взяв
заложников.
Прочное завоевание Британии римлянами началось лишь столетие спустя, в
40-х годах нашей эры, при императоре Клавдии. Римляне владели Британией в
течение почти четырех столетий. В 407 г. римские легионы были отозваны из
Британии для защиты Рима от готских полчищ Алариха; бритты были
предоставлены собственным силам в борьбе с угрожавшими врагами.
Римское владычество в Британии ограничивалось, по преимуществу,
равнинной частью страны, значительное пространство которой оставалось
невозделанным. На севере и на западе острова продолжали существовать и
самостоятельно развиваться кельтский язык и культура.
Всем кельтским племенам Британии был свойственен родовой строй. Форма
партиархального рода ("клан"), которая присуща была кельтским племенам в
римскую эпоху и остатки которой уцелели в кельтских областях Британии вплоть
до конца XVIII в. (например, в горной части Шотландии), не была формой их
первоначального родового устройства. Еще во времена Цезаря в Британии
сохранялись пережитки матриархата и кое-где удержалась полиандрия (TV е.
многомужество). Ф. Энгельс в работе "Происхождение семьи, частной
собственности и государства", развивая сравнительную характеристику
разложения родового быта у кельтов и германцев, на основе различных
уэльские, ирландских и шотландских памятников, устанавливает, что "у кельтов
в XI столетии парный брак отнюдь не был еще вытеснен моногамией"
{Маркс-Энгельс, Сочинения, т. XVI, ч. I, стр. 109.}.
Хозяйственный быт кельтов; как и других народов на стадии
патриархально-родового строя, определялся тем, что земля находилась в
общинном падении и обработка ее производилась сообща.
После ухода римских легионов из страны британские кельты недолго
сохраняли самостоятельность. Уже в середине V в. Британия была завоевана
западно-германскими племенами, известными под общим наименованием
англо-саксов. Переселение этих племен в Британию, согласно "Церковной
истории англов" англо-саксонского историка Беды, началось в 449 г. а по
британским и континентальным источникам - несколько ранее, около 441-442 г.
Примерно через столетие весь юг, центр и северо-восток нынешней Англии были
заняты племенами саксов, англов, ютов и фризов, принесшими на новую родину
свой язык и религию.
Борьба была долгой и жестокой; она продолжалась около полутора столетий
и окончилась лишь к началу VII в. Теснимые англо-саксонскими завоевателями,
бритты частью вовсе покинули родину, массами двинулись на континент и
поселились в Арморике (нынешней Бретани). Другая часть кельтов осталась в
ряде западных областей, например в Корнваллисе (Корнуолле) - на крайнем
юго-западе, в Валлисе (Уэльсе) - на западе центральной части Англии я в
Стратклайде (Strathclyde) - на северо-западе Англии. Эти области были
завоеваны лишь значительно позднее, - Корнуолл в IX в., Стратклайд - в XI, а
Уэльс - лишь в XIII в. Кельтской осталась и вся северная, горная часть
Шотландии, куда не смогли проникнуть ни римские легионы, ни англо-саксонские
дружины. Язык населявших ее скоттов в некоторых областях северо-запада
Шотландии сохранился и до настоящего времени. Кельтской оставалась также
Ирландия; первые попытки ее завоевания относятся к XII в., но лишь в XVI
столетии эти попытки стали проявляться настойчивее со стороны англичан,
стремившихся к полному экономическому и политическому подчинению Ирландии.
Англо-саксонское завоевание Британии имело характер массового
переселения; поэтому плуг англо-саксов завершал здесь то дело, которое начал
их меч. Англо-саксы принесли в Британию свой хозяйственный быт, свою
примитивную культуру и не склонны были заимствовать у кельтов даже их более
усовершенствованную сельскохозяйственную технику, которую те, в свою
очередь, переняли от римлян. Они предпочитали селиться на новых местах,
избегая городов и создавая новые поселения. Мы заключаем об этом, между
прочим, из того, что англо-саксы почти не переменили британские или римские
наименования городов, а сами дали названия преимущественно сельским
местностям или рекам.
Даже христианство, в первые века после его принятия англо-саксами, не
уничтожило глубокой национальной вражды между ними и оставшимися свободными
кельтами. И все же, именно на почве христианской культуры, можно говорить о
кельтском и англо-саксонском культурном взаимодействии в ранние века
совместной жизни этих народностей на территории Британии. В позднейшие
исторические эпохи соприкосновение кельтского и англо-саксонского миров
проявлялось в гораздо более разнообразных формах. В период, непосредственно
следовавший за нормандским завоеванием (1066 г.), древние кельтские
предания, сохранившиеся в кельтской части Англии и в Бретани, оплодотворили
французскую и английскую средневековую литературу, послужили основой для
сложного цикла рыцарских романов о короле Артуре и рыцарях "Круглого Стола".
Политические, этнические, культурные и литературные взаимоотношения между
Англией и Ирландией во все века английской истории служили предметом
напряженного внимания и борьбы и многократно отображены в художественной
литературе.
Заняв Британию, англо-саксы расселились здесь по племенам.
Северо-восток был заселен англами, центр и юг - саксами, крайний юго-восток
(Кент, остров Уайт) - ютами. С момента завоевания началось самостоятельное
развитие англо-саксонского политического и общественного быта, культуры,
языка, стоявшее в теснейшей зависимости от новых условий исторического
существования этих племен и вскоре довольно резко отличившее их от остальной
массы их континентальных сородичей. Процесс разложения родового быта,
начавшийся еще на континенте, после переселения в Британию заметно усилился.
Социальная дифференциация, выделение, из общей массы свободных членов
общины, рода, племени, особого слоя "благородных", наиболее активно
участвовавших в завоевании новых земель, увеличение имущественного
неравенства, количества рабов, среди которых оказалось много порабощенных
кельтов, - все это признаки глубоких общественных изменений, которые
англо-саксонские племена должны были пережить в первые же века после
переселения. Между VI и XI вв., на которые приходится древнейший период
англо-саксонской истории в Британии, англо-саксонское общество прошло весьма
сложную эволюцию, резко изменившую весь характер социальной жизни на
острове, культуру и язык.
Социальная организация англо-саксов известна нам из целой серии
законодательных текстов, так называемых "Правд", сохранившихся начиная с VII
столетия.
У англо-саксов существовал довольно значительный класс свободных людей,
- одновременно воинов и земледельцев. Законодательные памятники делят народ
на четыре категории эрлов - родовую знать и привилегированных
землевладельцев; керлов - свободных земледельцев, составлявших - основную
массу населения; летов, среди которых, повидимому, находились потомки
побежденных племен, сохранившие личную свободу; и, наконец, - рабов.
Постепенно, однако, различие между свободными земледельцами-керлами и знатью
увеличивалось; этот процесс заметен уже в VII столетии.
Основу общественной организации англо-саксов представляла деревня,
сельская община, управлявшаяся своим сходом. Несколько деревень составляли
территориальной округ, носивший название сотни (hundred), который также имел
свои сходы, обладавшие судебными и административными функциями. Несколько
сотен составляли графство. Графства отчасти образовались из прежних мелких
королевств, отчасти представляли искусственно образованные
военно-административные округа. Население графства дважды в год собиралось
на вече. Что касается королевской власти, то, первоначально слабая, она
постепенно усиливалась в связи с социальной дифференциацией и стремлением к
государственному объединению отдельных варварских королевств.
В раннюю эпоху существовало семь отдельных королевств: Кент, населенный
ютами; три королевства саксов - восточное, южное и западное (Сессекс, Эссекс
и Уэссекс), два английских - Восточная Англия и Нортумбрия - и смешанное
англо-саксонское срединное королевство Мерсия, - заселенное с юга - саксами,
а с востока - англами. Эти королевства не составляли, однако,
государственной федерации и нередко вели между собою борьбу за политическое
и культурное преобладание в стране. Некоторое государственное единство
осуществилось только в IX в. Вначале господствующее положение, политическое
и культурное, принадлежало Нортумбрии, где, благодаря близости к кельтским
христианским монастырям, просвещение у англов стояла на более высоком
уровне, чем у других германских племен. В течение VIII в. гегемония перешла
к Мерсии. Наконец, в IX в. гегемония окончательно утвердилась за
королевством западных саксов, Уэссексом. В царствование Альфреда Великого
(871-901 гг.) и его сына Эдуарда I (901-925 гг.) Уэссексу принадлежало также
культурное и литературное господство. В это время уэссекское наречие
сделалось преобладающим во всей Англии.
Для процесса политического объединения отдельных королевств в одно
государственное целое важнейшее значение имели два факта: борьба со
скандинавскими завоевателями Британии и принятие англо-саксами христианства.
Продолжительная война со скандинавами требовала централизации власти,
создания армии, нового административного аппарата. Христианство с его
церковной организацией, подчинявшей отдельных варварских королей своему
влиянию, также сильно способствовало конечному слиянию страны в одно
государственное целое.
Литература на англо-саксонском языке, возникшая в среде
англо-саксонских племен после переселения их в Британию, развивалась здесь
вплоть до нормандского завоевания и заглохла примерно столетие спустя после
битвы при Гастингсе (1066 г.). Эта литература представляет выдающийся
исторический и художественный, интерес прежде всего потому, что, за
исключением кельтского, ирландского эпоса, она является древнейшей поэзией
Европы. Однако эта литература дошла до нас лишь в незначительных отрывках,
по которым мы можем только догадываться о богатстве безвозвратно утраченного
целого.
Главные произведения англо-саксонской литературы до эпохи короля
Альфреда сохранились в настоящее время в четырех рукописных "кодексах", если
не считать случайных фрагментов. Таковы: 1) рукопись "Беовульфа", писанная
двумя писцами в Х в.; последний из них, заканчивая переписку "Беовульфа",
присоединил сюда также поэму о Юдифи; 2) так называемый "Эксетерский
кодекс", одно из наиболее важных собраний произведений англо-саксонской
письменности, в котором объединены основные так называемые "лирические
поэмы", стихотворные загадки, памятники дидактической и религиозной поэзии
англо-саксов, возникшие в разное время, между VIII и X вв.; 3); рукопись,
принадлежавшая Юниусу, одному из первых исследователей англо-саксонской
поэзии (ныне в Бодлеевской библиотеке в Оксфорде), иначе называемая также
"Кэдмоновским кодексом", так как она содержит религиозно-эпические поэмы,
одно время приписывавшиеся англо-саксонскому поэту Кэдмону ("Бытие",
"Исход", "Даниил", "Христос" и т. д.); 4) рукопись, хранящаяся в соборе
северо-итальянского города Верчелли (Vefcelli), куда она попала, повидимому,
от какого-нибудь англо-сакса, совершавшего паломничество в Рим. Эта рукопись
включает, кроме проповедей и прозаического жития св. Гутлака, также поздние
эпические поэмы на религиозные сюжеты ("Андрей", "Елена", "Судьбы апостолов"
и т. д.). Эти четыре кодекса несомненно составляют лишь ничтожные остатки
некогда находившейся в обращении богатой письменности.
Относительно датировки памятников мнения ученых сильно расходятся.
Достаточно, например, сказать, что такие произведения, как "Видсид" или
"Сетования Деора", помещаются исследователями между VII-X вв. и что более
точные даты многих памятников в большинстве случаев все еще не установлены.
Развитие англо-саксонской литературы, в первую очередь, поэзии,
представляет длительный и чрезвычайно сложный процесс. Хотя мы не можем
судить о нем с достаточной полнотой, однако, о многом мы имеем право
говорить с уверенностью. Не подлежит никакому сомнению существование у
англо-саксов богатой эпической традиции, крепко державшейся в населении
вопреки влиянию христианской церкви. Несмотря на то, что большая часть
текстов англо-саксонской литературы дошла до нас в сравнительно поздних
рукописных списках, носящих определенные следы монастырско-церковной
культуры, известная часть, памятников прямо предполагает существование более
древних первоисточников. С анализа этих источников мы и начнем наше
изложение.

Том I. Выпуск первый

ОГЛАВЛЕНИЕ

Часть первая. ЛИТЕРАТУРА РАННЕГО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ

ОТДЕЛ I. АНГЛО-САКСОНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

Глава 1. Народный эпос

На исходе VI столетия англо-саксы еще не имели литературы в собственном
смысле слова. Первоначально они пользовались руническим письмом,
распространенным среди многих, германских племен.
Дошедшие до нас памятники рунической письменности англо-саксов очень
немногочисленны: при этом наиболее интересные ее образцы относятся к поздней
поре. Таковы, прежде всего, надписи на мечах, кубках и предметах домашнего
обихода, найденных в различных местностях Англии; на этих предметах вырезаны
рунические знаки, которым нередко придавалось магическое значение, небольшие
изречения, заговорные формулы. Во Франции, близ г. Клермон-Ферран, найден
был так называемый "рунический ларец" англо-саксонского происхождения;
рунический его текст состоит из нескольких стихотворных строк на тему о
китовом усе, из которого этот ларец сделан. Памятник этот относят к VIII в.
Одним из наиболее известных рунических памятников является надпись на
каменном кресте, стоящем близ деревни Рутвелл (Ruthwell); на юго-западе
нынешней Шотландии; здесь высечено небольшое стихотворение религиозного
содержания на тему о кресте христовом. Этот памятник датируется также VIII
столетием; местонахождение его и язык указывают на север Англии. Значит,
руническим письмом англо-саксы пользовались и тогда, когда письменность на
латинском и народном языках находилась у них уже в цветущем состоянии.
Большое значение в ранние века англо-саксонской истории имела устная
словесность. В песнях и сказаниях англо-саксов, завоевавших Британию, долгое
время сохранялись отзвуки преданий и сюжетов, составлявших содержание
германской поэзии на континенте в более ранний период. Но обработка их
совершилась уже под воздействием новых исторических условий жизни
англо-саксов в Британии, в частности под заметным влиянием христианизации
варварских племен, воздействия монастырской школы, соприкосновения с
латинской культурой и т. д. Все, или почти все, дошедшие до нас памятники
англо-саксонской поэзии носят отчетливые следы этой обработки.
Из ряда свидетельств мы заключаем о существовании у англо-саксов песен,
связанных с языческим религиозным культом: песен свадебных, застольных,
военных, рабочих, погребальных плачей и т. д. Песни хоровые (dreamas) и
индивидуальные (sangas) исполнялись в течение всего англо-саксонского
периода. Еще в позднюю англо-саксонскую эпоху они несомненно носили вполне
мирской характер, так как церковь относилась, к ним с неизменной
враждебностью, хотя и не могла искоренить их из быта. Уже в канонических
правилах Эльфрика (начало XI в.) говорится о том, что священники должны
запрещать языческие песни на погребальных пирах. О Дунстане, позднее
архиепископе Кентерберийском (924-988 гг.), известно, что он сам в юности
учил "старинные песни дедовских языческих времен". (avitae gentilitatis
vanissima carmina), жаловал профессиональных певцов (hyistrionum frivolas
incantationum noenias) и сам играл на арфе. А об уэссекском князе Альдгельме
летописцы рассказывали, что он - искусный певец и поэт - становился на мосту
у переправы, ведущей к церкви, и звуками народной песни останавливал
нерадивых, которые слишком рано уходили из храма.
О различных жанрах народной обрядовой и лирической поэзии мы можем
только догадываться также по преимуществу на основании поздних свидетельств.
У англо-саксов несомненно распространены были свадебные песни. В глоссах
латинский термин "эпиталамиум" переводится соответствующими
англо-саксонскими обозначениями brydleap или brydsang. Повидимому эти песни
у англо-саксов исполняли перемежающиеся партии хора, вступавшие между собой
в диалог. О том, как сильно драматизирован был брачный обряд англо-саксов,
можно заключать из любопытного его описания в латинских "Деяниях сакса
Герварда" (Gesta Gerwardi Saxonis), составленных анонимным клириком по
рассказам дружинников этого знаменитого борца с нормандскими войсками
Вильгельма Завоевателя (рукопись "Деяний" относится к XIII в.).
Распространены были также погребальные плачи, но ни одного образца их не
сохранилось.
Мы знаем о существовании у англо-саксов магических заговорных формул,
"заклинаний" (первоначально имевших метрический характер, удобный для
запоминания). Сохранилось свыше десятка текстов подобных заговоров, хотя и
дошедших до нас в поздних записях англо-саксонской поры (иногда
прозаических), но несомненно опирающихся на древнюю языческую традицию.
Таковы заговоры о хорошем урожае, о благополучии пчелиного улья, о
возвращении пропавшей скотины, об удаче в путешествии и, чаще всего, об
ограждении от болезней. О склонности англо-саксов к гномической поэзии мы
имеем множество свидетельств; в этом убеждает также значительное количество
дошедших до нас стихотворных загадок VII-VIII и более поздних веков. Но все
эти загадки испытали на себе школьно-монастырское влияние, и связь их с
жанрами народной гномической поэзии распознается преимущественно при
сравнении с поэзией древних скандинавов. Более узкую сферу распространения
должна была иметь учительная, жреческая поэзия языческого культа.
Искусство слагать песни и дополнять их в сопровождении музыкальных
инструментов пользовалось у англо-саксов большим почетом. Искусный певец,
умевший "мудро вести хитрую речь", вероятно, рано получал профессиональный
облик. Наряду с народными певцами-музыкантами (gleoman) уже на ранней стадии
англо-саксонской культуры мы встречаем профессионального дружинного певца -
скопа (scop), выделившегося из состава дружинников, подобного тем, которые
имелись у континентальных германских племен. Его искусство доставляло ему
особый почет и щедрые дары. Скоп был одним из приближенных вождя или короля;
на пирах он сидел у его ног и под звуки арфы пел стародавние были. Скоп был
хранителем исторического предания рода, племени, княжеской дружины, давал
мудрые советы, воспитывал в воинах храбрость и прочие доблести, а иногда как
особо доверенное лицо исполнял важные, ответственные поручения. Искусству
"петь и сказывать" вероятно учились у него и представители знати. Король
Альфред юношей при уэссекском дворе днем и ночью мог наслаждаться
"саксонскими эпическими песнями" (saxonica poemata), - об этом рассказывает
его биограф и современник Ассер.
Небольшое произведение англо-саксонской поэзии "Видсид" (т. е.
"многостранствующий"), которое долгое время считали одним из древнейших
доведших до нас памятников англо-саксонской литературы, рисует образ именно
такого певца.
Стихотворение "Вадсид" - одно на самих сложных во всей англо-саксонской
литературе и доныне возбуждает большие споры. Его основную часть занимает
"каталог" стран, якобы посещенных певцом, и тех резиденций, где его
принимали с почетом; при этом он прибегает к фикции личных
"автобиографических" воспоминаний. Среди славных властителей, у которых
побывал Видсид, называются имена наиболее известных героев германских
эпических сказаний. Несообразности этого произведения объясняли тем, что ряд
имен вставлен в поэму впоследствии, хотя мнения исследователей об этих
интерполяциях весьма различны. Во всяком случае это стихотворение, близкое
по своей литературной технике к "Беовульфу" и группе ранних лирических
произведений, может служить свидетельством известности в Англии
континентально-германских эпических циклов.
Другое произведение, в котором описан певец, "скоп", носит название
"Сетование Деора". Оно представляет собою лирический монолог, вложенный в
уста придворного певца по имени Деор.
Деор рассказывает, что некогда он пел при Геоденингах и был им люб,
пока не сменил его "властитель песен" Хеорренда (Heorrenda), отнявший у него
и милость двора и ленное владение (landryht). Утешение себе Деор находит
лишь в том, что вспоминает целую вереницу знаменитых образов героических
саг, героев древних преданий. Все они также испытали различные несчастия, но
горе их, в конце-концов, миновало. Каждый из приведенных примеров пережитых
героями испытаний изложен автором в отдельной строфе, состоящей из
нескольких стихов (от двух до семи), а каждую строфу сопровождает один и тот
же меланхолический припев ("Все это прошло, и этому также пройти"),
придающий, особый лирический колорит всему произведению. Эта изысканная
форма построения поэмы, а также особенности языка и интерполяции, вероятно
сделанные рукой христианского книжника, заставляют ученых приблизить дату ее
создания к более позднему времени. Первоначально стихотворение датировалось
VII-VIII вв., теперь его все чаще относят к IX и даже к X в. Но примеры,
которыми пользуется автор, явно указывают на стародавнюю эпическую традицию,
а строфическая форма памятника, припев и т. д. свидетельствуют о его
близости к народно-песенному складу.
Рядом образцами эпических поэм, выросших на основе народно-героического
жанра, среди известных нам памятников древнейшей англо-саксонской поэзии мы
находим также целый ряд произведений, которые могут быть условно отнесены к
произведениям лирического или лирико-эпического характера. Точные жанровые
разграничения в данном случае едва ли возможны; уже в названных выше
произведениях, например, в "Сетованиях Деора", присутствует сильный
лирический элемент. В произведениях, к которым мы переходим, этот элемент
усилен настолько, что является определяющим. Некоторые из них прямо могут
быть названы героическими элегиями. Время возникновения всех этих элегий
определяется различно и с большим трудом; некоторые из них носят на себе
отпечаток христианской культуры. Среди них есть, однако, три произведения,
несколько изолированные от остальной англо-саксонской лирики, - это поэмы
любви. Условно их обозначают следующими заглавиями: "Послание супруга",
"Сетования жены" и "Поэма о Вульфе". В двух последних особенно поражает
отсутствие христианских черт и своеобразный колорит, заставляющий вспомнить
о таких более поздних героических элегиях скандинавского эпоса, как плач
Гудруны или жалоба Брюнхильды в "Эдде". "Послание супруга" - небольшое
стихотворение, дошедшее до нас в единственной рукописи (Эксетерский кодекс,
л. 123 и сл.), представляет собою речь посланца, отправленного его
господином с руническим письмом (письмо начертано на кусочке дерева,
оторванном от корабля) к жене или невесте с приглашением последовать за ним
за море, на его новую родину. Из стихотворения мы узнаем, что автор послания
принужден был, удалившись от родины, скитаться в одиночестве, да теперь он
получил престол и государство. Он надеется, что молодая женщина, помня об их
взаимных обетах, приедет к нему и сделает его счастье полным. Это
стихотворение кажется лирической концовкой какой-то саги, эпического
предания, - какого именно, установить до сих пор не удалось. Оно выражает
настроение душевной успокоенности, счастливой уверенности в будущем.
Отношения между мужчиной и женщиной, здесь описанные, искренни, задушевны,
полны нежного лиризма. Время возникновения этого памятника относят к периоду
между VII и X вв.
Датировка второго произведения - "Жалобы" или "Сетования жены" -
вызывает такие же споры, как и первое; прежние исследователи (Траутман)
относили его к последней трети VII в. (660-700 гг.), новейшие работы чаще
датируют его VIII и даже концом IX в. (Шюккинг). В "Послании супруга", речь
шла о случайной, непредвиденной разлуке любящих; в "Жалобе жены" мы
чувствуем драму, о смысле которой можно только догадываться. Сначала
счастливые, супруги жили лишь один для другого; в то время как муж
странствовал по дальним морям, жена ждала его с нетерпением и тревогой. Но
ее оклеветали перед мужем, разлучили с ним, и теперь она живет в изгнании.
Отлученная от всех радостей бытия, она то чувствует себя подавленной горем,
то, напротив, ожесточается при мысли о несправедливости, выпавшей на ее
долю. Любовь, которую она не в силах преодолеть, еще усугубляет ее
страдания:

............я тоскую потому,
Что нашла для себя мужа, прямо для меня сотворенного,
Но несчастного и полного печали в своем разуме.
Он прятал от меня свое сердце, имея мысли убийцы,
Но радостный вид. Часто мы обещали друг другу,
Что нас не разлучит никто,
Кроме одной смерти: но все сильно изменилось,
И теперь все идет так, как будто бы никогда
Не существовало нашей дружбы. Я принуждена издали и вблизи
Терпеть ненависть моего возлюбленного.
Меня принудили жить в лесу,
Под дубом в землянке.
Стар этот земляной дом, я же все томима одним долгим желанием.
Угрюмы эти долины, высоки холмы,
Горьки для меня изгороди огороженного места, полные терниев.
Мрачно мое жилище. Часто отсутствие
Здесь моего повелителя подвергало меня мученью!

В этом лирическом монологе есть и мощь, и подлинная патетика, и сила
настоящей страсти, похожей, несмотря на различие ситуаций, на страсть
героинь "Эдды": Сигруны, которую даже сама смерть не может разлучить с
Хельги, Гудруны, которая плачет кровавыми слезами над бездыханным телом
своего мужа Сигурда. В "Сетованиях" покинутой англо-саксонской женщины мы
находим поэзию, свойственную древне-скандинавской литературе, - поэзию
одиночества и тот же параллелизм природы и настроений человека; героиня
остро чувствует окружающую ее неприязненную природу; ее гнетут эти холмы,
хмурые леса, терновые изгороди, отметившие место ее изгнании. Различие лишь
в сдержанности тона, который контрастирует с необузданными страстями героинь
"Эдды", а также в большей тонкости психологических оттенков.
Толкования этого замечательного памятника англо-саксонской поэзии
весьма разнообразны. Всего вероятнее, что мы и на этот раз имеем дело с
каким-то образом из эпической саги; жалоба покинутой и оклеветанной женщины
относится к центральному моменту сказания, когда скорбь героини достигла
своего предела.
Третье интересующее нас стихотворение (Поэма о Вульфе) имело
своеобразную судьбу. Оно дошло до нас в единственной рукописи (Эксетерский
кодекс), где помещено в начале собрания "стихотворных загадок", долго
приписывавшихся англо-саксонскому поэту Кюневульфу. По месту, занимаемому им
в рукописи; а также из-за чрезвычайной трудности интерпретации, оно долгое
время считалось стихотворной загадкой и доныне сохранило в научной
литературе условное заглавие "Первая загадка". Толкования ее были
разноречивы. Недавние исследования с неопровержимостью установили, что перед
нами фрагмент лирико-эпического стихотворения, близкий по форме к "Деору"
или "Сетованиям жены". Это - история разлученных любовников, тоскующих друг
о друге. И на этот раз стихотворение не раскрывает, полностью сюжета,
ограничиваясь намеками, которые, повидимому, была вполне понятны современным
читателям или слушателям. Вероятно, и в этой поэме фигурируют некогда хорошо
знакомые образы героической саги.
Большинство ученых отрицает в указанных памятниках влияние античной и
даже книжной поэзии и охотнее связывает их происхождение с одним или
несколькими не дошедшими до нас англо-саксонскими или континентальными
германскими эпическими циклами.
Одним, из наиболее замечательных произведений этой группы памятников
является небольшая поэма, известная под заглавием "Мореплаватель" и
находящаяся в том же Эксетерском кодексе (л. 81-83). Первые стихи поэмы дают
удивительные по мужественной красоте картины зимнего океана. Поэт, от лица
мореплавателя, описывает жестокую стужу. Суставы его цепенеют, ноги
примерзают к кораблю; ливень вместе с градом обрушивается на его голову;
бури истощают его силы; кругом мрак, голод и одиночество. Он слышит
тоскливые крики морских птиц, летящих над волнами, и в их голосах для него
ожидают воспоминания о прошлом:

Но сердце мое рвется из груди,
Дух мой рвется вместе с волнами,
Над родиной кита (море), рвется далеко
К пространствам земли, и вновь возвращается назад
Пылающий и жадный: кричи, пустынная птица;
Толкая мое сердце непреодолимо по дороге китов,
По волнам океана.

Англо-саксонская поэзия охотно возвращается к картинам океана. В
"Беовульфе" и в первых англо-саксонских стихотворных пересказах библейских
сказаний картины моря особенно привлекают поэтов. Но в "Мореплавателе" эти
картины полны особой тонкой живописности. Поэма прославляет мужество борьбы,
она полна величия и героизма.
Датировка этого памятника колеблется между VIII и X веками.
К этому произведению близко другое, известное под заглавием "Странник"
(Эксетерский кодекс, л. 76-78). Здесь монолог, повидимому, вложен в уста
дружиннику или приближенному короля, который после смерти своего повелителя
вынужден в одиночестве скитаться на чужбине и странствовать по холодному
морю, чтобы найти себе нового господина или утешителя. Он погружается в
печальные воспоминания о прошлом; ему кажется, что он вновь находится в
пиршеской зале, обнимает и целует любимого вождя и кладет свою голову и руки
к нему на колени - очевидный намек на дружинный обычай. Тем тягостнее
пробуждение от этих воспоминаний: он видит, как птица бурунов купается в
морской пене, и снег падает с темного неба. Эти картины так конкретны, что
кажутся записью личных впечатлений. Далее следуют более общие картины
опустошений, которые видит странник. Повсюду встречает он голые стены без
крыш, открытые ветрам и буре, богатые палаты, ставшие развалинами... Не
видно в них более гордых воинов: одни погибли в бою и погребены, иных
разорвали на части волки или заклевали птицы смерти - вороны, жадные до
мертвецов. Лишь в последнем стихе есть какой-то проблеск надежды, какой-то
темный намек она грядущую радость с небес, в котором можно усмотреть след
христианского миропонимания. Отсюда попытки некоторых исследователей отнести
это произведение к периоду датских вторжений IX в. (иногда и точнее: к
867-870 гг.), которые разрушали англо-саксонскую культуру и вызвали
пессимистические настроения в англо-саксонской поэзии. Возможно, впрочем,
что стихотворение это имеет и более древнюю основу, но подверглось
впоследствии переработке.
Ряд стихов "Странника" текстуально совпадает со стихами другой
небольшой лирической поемы "Развалины" (Эксетерский кодекс, л. 123-124),
дающей замечательные по цельности картины разрушенного и опустошенного
города. К сожалению, это стихотворение дошло до нас в сильно поврежденном
виде. Здесь та же идея смерти и распада, что и в "Страннике", но она
вызывает в воображении поэта не только сцены прошлого, но и любопытное по
обилию зрительных деталей описание действительных, стоящих перед ним
развалин. Картина разрушенного города и его широкой белой крепостной стены,
которая много раз обагрялась кровью, этим "свидетельством царствований",
дана в явно реалистических тонах, несмотря на некоторые условности стиля и
такие метафоры, как "творение великанов" или "рогатое сокровище стен" (т. е.
башенки или бойницы на стенах) или "объятие могилы, жестокое объятие земли".
Вид развалин приводит поэту на память картины прошлого. Была пора,
когда блестящие и пышные стояли все эти постройки, обильные банными залами и
палатами для пиров, полные людского веселия, до тех пор пока судьба не
изменила все своей превратностью. Пришли "дни убийства", и смерть унесла
много воинов; земляные валы опустели, и обширные "пурпурные" залы обвалились
и стоят без кровли; "их черепицы убежали от костяка крыш". А некогда
пировали здесь в доспехах мужи, радостные сердцем, сверкавшие золотом,
"гордые и разогретые вином", бросая взгляды на свои богатства, деньги,
владения и драгоценности...
Это замечательное стихотворение лишний раз свидетельствует о любви
англо-саксов к историческому прошлому и об интересе их к стародавним
героическим сагам. Любовь к языческому прошлому должна была окрепнуть в
период насильственного насаждения христианской культуры и еще более
усилиться во время борьбы с датчанами, когда вновь ожили и подверглись
своеобразной "романтической" идеализации героические предания старины. Этими
историческими причинами можно объяснить живучесть у англо-саксов языческого
предания, долго еще пробивавшегося сквозь чуждую ему оболочку в памятниках
христианской письменности и окончательно заглохшего только под ударами
нормандских завоевателей. Быть может, этому же интересу англо-саксов IX-X
вв. к историческому прошлому мы обязаны и сохранением большой эпической
поэмы о Беовульфе, представляющей единственный образец англо-саксонской
героической поэмы на традиционный народный сюжет. В англо-саксонской
литературе она стоит особняком среди многочисленных поэм нового религиозного
содержания.

Элективный курс по английскому языку для предпрофильной подготовки "Жемчужины народной мудрости". 9-й класс

Ахтямзянова Лилия Габдулловна, учитель татарского языка и литературы
Лутфуллина Рашида Нурулловна, учитель татарского языка и литературы
Хайруллина Лилия Ревгеровна, учитель английского языка

Разделы: Преподавание иностранных языков

Пояснительная записка

Язык является не только средством человеческого общения, орудием передачи мысли, но и выступает в качестве зеркала национальной культуры, ее хранителя. И именно фольклор отражает национальную специфику языка.

Давно замечено, что мудрость и дух народа проявляются в его пословицах и поговорках, загадках, народных приметах, сказках. Знание их способствует не только лучшему знанию языка, но и лучшему пониманию образа мыслей и характера народа.

Программа курса «Жемчужины народной мудрости» адресована учащимся 9-х классов, но также может быть рекомендована и широкому кругу лиц, имеющих целью обогатить словарный запас английского языка.

Практика показывает, что совершенствование речи учащихся – это кропотливая, каждодневная работа. Именно поэтому из урока в урок ставятся такие цели, как развитие навыков беглого выразительного чтения; развитие умений грамотно и полно давать ответы на вопросы. Данная работа – это попытка обобщения опыта интегрированного использования на практике воспитательного потенциала фольклора в организации иноязычной речевой деятельности в сравнительно – сопоставительном плане с русским и татарским языками. Эта программа будет способствовать прочному усвоению и расширению лексического запаса английского языка, а так же укреплению памяти и формированию эмоциональной выразительности речи учащегося.

Программа поможет учащимся определиться в выборе профессии, в данном случае, в рамках гуманитарного либо филологического профиля, вместе с этим курс может быть предложен учащимся, ориентированных на выбор других профилей, т.к. английский язык может использоваться в различных областях, независимо от выбранной профессии.

Элективный курс «Жемчужины народной мудрости» предусматривает расширение культурологической, лингвистической компетенции учащихся, углубленную подготовку школьников в сфере лингвистики, повышение интереса к изучению языковедческих дисциплин.

Содержание курса представляет собой ознакомление с жемчужинами народной мудрости - с фольклором. На практических занятиях учащимся предлагается попробовать найти связь между английским, русским и татарским фольклором, а затем, руководствуясь правилами перевода, устранить трудности, возникающие при переводе английских пословиц и поговорок, обычаи и нравы, загадки, колыбельные песни на русский и татарские языки.

При организации занятий предусмотрена самостоятельная работа учащихся со словарями: русско-английским словарем пословиц и поговорок, англо-русским словарем и другими пособиями по развитию речи.

Реализация программы осуществляется различными методами и приемами работы. Это могут быть беседы с проблемным изложением материала, лекции, семинарские и практические занятия; лингвистические эксперименты; защита проектов, редактирование, проба пера и другие.

Цели курса:

обучение свободному владению речью во всех сферах и ситуациях общения в письменной и устной форме;
совершенствование и развитие речевых умений школьников, обучение правильному, уместному и точному использованию элементов фольклора в различных ситуациях общения;
воспитание сознательного отношения к значению слова, выбору его и употреблению в речи в зависимости от темы и основной мысли высказывания.

Задачи курса:

дать представление о жизни фольклора в языке;
сопоставить английский, русский и татарский фольклор;
устранить трудности при переводе устного народного творчества
развивать коммуникативные навыки и творческие способности учащихся
научить правилам перевода
формировать устойчивый интерес к предмету и вообще культуре.

В результате изучения курса учащиеся должны:

усвоить понятия “фонетическое”, “графическое”, “лексико-семантическое освоение иноязычных слов”
понимать лексику как незамкнутую, постоянно меняющуюся систему, опосредованно отражающую изменения в общественной, материальной и культурной жизни народа
знать лексические нормы и критерии употребления элементов фольклора
уметь обнаруживать лексическое явление (заимствование) в тексте и раскрывать его сущность
уметь употреблять как в устной, так и письменной речи заимствованные слова в зависимости от целей и ситуации общения.

Элективный курс имеет практическую направленность, поэтому занятия должны строиться, прежде всего, на анализе такого языкового материала, который наиболее ярко отражает динамику литературной нормы. Большое внимание следует уделять работе со словарями, с языком публицистики, а также собственно речевой деятельности учащихся в устной и письменной форме.

Учебная программа элективного курса рассчитана на 12 часов, предполагает включение в учебную программу 9 классов общеобразовательных школ как элективный курс.

Данный элективный курс в известной мере поможет реализовать на практике идею межпредметных связей школьных курсов русского, татарского и иностранного языка, пробуждая у ребят осознанную потребность в их изучении. Помимо этого, знакомство с фольклором разных народов раскрывает перед учащимися неисчерпаемые богатства словаря, воспитывает у них чувство прекрасного, любовь к фольклорной поэзии и помогает решать учебно-практические задачи, помогает отрабатывать произношение и навыки выразительного чтения, закрепляет пройденный лексический и грамматический материал, обогащает в непринужденной, игровой обстановке лексический запас. Обучающиеся приобретут знания о быте, традициях не только народа изучаемого иностранного языка, а также своего родного и народов живущих рядом.

Думаем, что этот элективный курс будет полезен для учащихся к повышению интереса к изучению родного и иностранного языков. Мы уверены, что этот курс будет способствовать дальнейшему выбору профессии.

Программа.

Введение (1 час)

Дать понятие о фольклоре. Преображение действительности в духе народных идеалов. Вариативная природа фольклора.

Малые жанры фольклора. ( 7 часов)

Детский фольклор (колыбельные песни, загадки, пословицы, поговорки). Пословица как воплощение житейской мудрости, отражение народного опыта. Темы пословиц. Афористичность и поучительный характер пословиц. Поговорка как образное выражение. Загадка как метафора, вид словесной игры.

Народные приметы. Обычаи и нравы. Народные обряды (2 часа)

Традиция - это море, в которое вливаются, обычаи и представления бытия у разных народов. Тесная связь человека с народными обычаями, обрядами и праздниками. Различные явления праздников, обычаев и суеверий, традиций и обрядов, природных примет.

Народные сказки (2 часа)

Сказки как вид народной прозы( волшебные, бытовые, о животных).

Сказка как выражение народной мудрости и нравственных представлений народа. Виды сказок (волшебные, бытовые, сказки о животных). Противопоставление мечты и действительности, добра и зла в сказках. Положительный герой и его противники. Персонажи- животные, чудесные предметы в сказках.

Итоговое занятие (1 час)

Обобщающее повторение курса «Жемчужины народной мудрости».

Учебно-тематический план