Политическое развитие Польши в XVI - XVII вв.

Принято считать, что в XVI веке Польша (точнее Речь Посполитая, плод государственного объединения Польши и Великого княжества Литовского в 1569 г.) вступила в эпоху так называемой "шляхетской демократии", которую можно определить как своеобразную модель сословно-представительной монархии, для которой характерна слабость королевской власти, децентрализация, очень широкие права и привилегии шляхты, односословность представительного органа – посольской избы сейма. Польская "шляхетская демократия" с неизбежностью перерождалась в режим магнатской олигархии, который установился в Польше приблизительно с середины XVII века. Условной цезурой можно считать начало правления короля Яна Казимира в 1648 году. Реформы второй половины XVIII века знаменовали попытку вывести польско-литовскую государственность из затяжного кризиса. Они доказывают, что сословно-представительная система Речи Послолитой была способна к внутренней трансформации и модернизации. Однако вмешательство соседних государств остановило этот процесс.

Проблема абсолютизма в политической истории Польши
Как и большинство стран Европы, Польша в начале XVI в. стояла перед проблемой централизации административной системы и создания эффективного государственного аппарата. Однако если в других странах Запада королевская власть в борьбе за централизацию могла опереться на растущее влияние городов и горожан, то в Польше мещанство было фактически отлучено от какой бы то ни было политической роли и вопрос о централизации решался исключительно в рамках отношений между монархом и шляхтой. Шляхта же не была однородна. Если в XV веке средняя шляхта еще не сумела оформиться в самостоятельную политическую силу, то в течение первой половины XVI в. она выступает на политической арене как соперник и даже противник магнатерии. В 1520-е годы шляхта добилась права избирать на сеймиках послов в польский сейм, и постепенно посольская изба получила численное преобладание над сенатом (в 1511 г. в посольской избе насчитывалось 34 посла, а в 1528 уже 88). Сейм стал сценой политической борьбы между шляхтой и магнатами. Король стоял как бы "над схваткой" и мог опереться на шляхту в стремлении укрепить центральную власть. Но шляхта, поддерживая короля, очень опасалась его абсолютистских поползновений, и поэтому не могла стать надежным союзником короля. Многое в этих условиях зависело от личности монарха. Однако последние представители династии Ягеллонов Сигизмунд I Старый (1506 -1548) и Сигизмунд II Август (1548-1572) оказались неспособны твердо и ловко вести политику централизации. Политическая борьба в годы династических кризисов 1570-1580-x годов, из которой королевская власть вышла резко ослабленной, сделала окончательно невозможным переход к абсолютизму в Речи Посполитой. А отсутствие абсолютизма предопределило дальнейшее ослабление польско-литовской государственности в XVII – XVIII вв.

"Экзекуционистскoe" движение шляхты в первой половине и середине XVI в.
"Экзекуционистским" движением называют шляхетское движение за государственные реформы в Польше XVI в., нацеленные на укрепление администрации, финансов, армии, за оттеснение от власти аристократии и укрепление политического влияния шляхты в государстве. Название подразумевает "исполнение" (executio) законов, которые должны обеспечить Польше благосостояние.
Первые шаги в борьбе за ограничение власти магнатерии средняя шляхта делает уже при короле Александре (1501-1506), чье правление открылось принятием Мельницкого привилея 1501 г. который поставил политику короля в зависимость от сената, то есть органа, выражавшего волю магнатов. Борясь за пересмотр Мельницкого привилея, шляхта, возглавленная Яном Ласким, добилась запрета передавать в держание королевские земли без одобрения сейма и занимать одновременно несколько высших государственных постов. В 1505 г. была принята знаменитая сеймовая конституция "ничего нового" (nlhil novi), которая запрещала принимать какие-либо законы без одобрения сейма. В 1506 г. были напечатаны и разосланы по судам так наз. Статуты Лаского - подготовленный Яном Ласким свод правовых норм, который должен был лечь в основу кодекса польского права.
Однако приход к власти Сигизмунда I Старого переменил ситуацию. Король отстранил от политических дел Яна Лаского, и стал опираться в своей политике на магнатов, то есть попробовал вернуться к традиционной манере действий. Король сам стал инициатором ряда реформ, выражавших его абсолютистские стремления.
Во-первых, он (а точнее сказать, его очень энергичная, властолюбивая и ловкая жена, итальянка Бона Сфорца) принялся наводить порядок в королевском имуществе, которое включало 1/6 пахотных земель Польши, поступления от соляных копей, торговые и судебные пошлины, с целью увеличить его доходность. Во-вторых, была проведена денежная реформа и восстановлен краковский монетный двор. В-третьих, король попытался ввести налог на шляхетские владения, В-четвертых, королевская семья покусилась и на принцип "свободных выборов" ("вольной элекции") монарха, добившись в 1529 признания наследником Сигизмунда его малолетнего сына. Все эти меры призваны были обеспечить резкое обогащение и укрепление казны, создание постоянной армии вместо посполитого рушения, усиление власти короля. И то, и другое, и третье означало бы кардинальное изменение роли шляхты и ее сейма в общественной жизни. Результатом было формирование дворянской оппозиции, которая обвиняла магнатерию в пагубном влиянии на короля, требовала созвать "сейм справедливости", который добился бы строгого исполнения действующих законов, ограничил бы влияние магнатов и остановил бы притязания короля на полноту власти и независимость от сейма. Вместе с тем, шляхетские лидеры признавали необходимость военной, финансовой и юридической и ряда других peформ.
Конфронтация привела к прямому столкновению короля и шляхты. В 1537 году собранное под Львовом для похода на Молдавию посполитое рушение отказалось повиноваться королю и потребовало преобразований в государственной жизни и перемен к политике двора. На последовавших сеймах был выработан компромисс: шляхта согласилась на обложение налогом ее имений, но добилась подтверждения принципа "вольной элекции".
Патовая ситуация продолжалась вплоть до вступления на престол Сигизмунда II Августа. При нем разрыв короля и шляхты первоначально приобрел еще большую глубину. Монарх не принимал программы экзекуционистов, а после того как сейм в 1559 отказался утвердить налоги для ведения Ливонской войны, король в течение 4-х лет его не созывал. Тем временем экзекуционистское движение стало влиятельной силой среди шляхты, выдвинуло своих идеологов, а в сейме сложилось что-то вроде “партии” экзекуционистов. В развитом виде программа этой "партии" предполагала: а) восстановление королевского земельного домена, который в значительной части был роздан в держание магнатам; б) укрепление королевской казны благодаря этой мере и реформе налоговой системы; в) дополнение посполитого рушения созданием небольшого наемного войска; г) укрепление системы исполнительно-административной власти; д) правовая интеграция земель в Польше и консолидация Польско-Литовского государства путем заключения новой унии; е) проведение церковной реформы; ж) упорядочение законов и деятельности судов.
Таким образом, эта программа была нацелена на укрепление государства в рамках той сословно-представительной системы, которая уже сложилась. Трудно сказать, насколько такая программа была реалистичной, насколько утопической. Так или иначе, лагерь экзекуции заявлял о своей готовности взять на себя ответственность за судьбы государства и общества; шляхта оказалась способной выдвинуть программу, которая не была подчиненна исключительно ее сословным интересам. С другой стороны, ни в коей мере не ставилось под сомнение господство дворянства в обществе и его ведущая роль в управлении государством.
Поворотный момент в истории экзекуционистского движения наступил в начале 1560-х годов. Сигизмунд II Август убедился, что война с Россией из-за Ливонии стала затяжной и что сил Великого княжества Литовского для ее ведения не достает. Поддержка польского сейма, где в это время экзекуционисты играли ведущую роль, стала необходимой. Поэтому король вынужден был пойти на компромисс. После четырехлетнего перерыва сейм был созван и на ряде его сессий в 1562-1565 г. были приняты решения о реформах. Во-первых, решено было провести инвентаризацию ("люстрацию") всех королевских земельных владений с тем, чтобы восстановить монарший домен и обеспечить тем самым казну необходимыми средствами. Все земли, отданные в держание начиная с 1504 г. подлежали возврату. Во-вторых, отныне все доходы от королевщин делились на 5 частей, одна из которых отдавалась держателю королевщины, а остальные шли в казну. Четвертая часть поступлений в казну – "кварта" сосредотачивалась в специальной кассе и предназначалась исключительно для найма постоянного войска. В-третьих, отныне ни один из высших сановников не мог назначаться на две и более государственных должностей. Предполагалось также ввести должности своеобразных ревизиров, которые от имени сейма должны были контролировать деятельность высших должностных лиц государства. В- четвертых, в рамках предпринятых реформ осуществлялась интеграция всех территорий Польши и Литвы в единое государство. Важнейшим шагом здесь было заключение в 1569 Люблинской унии между Королевством Польским и Великим княжеством Литовским. Условия унии в этот раз предусматривали объединение сеймов двух стран, совместные выборы короля, введение единой монеты, проведение единой внутренней и внешней политики. Украинские земли включались в состав Короны, то есть земель Польского королевства. Великое княжество отныне состояло из Белоруссии и собственно Литвы. В нем сохранялись отдельная армия, казна, судебная система, традиционные государственные и земские должности, старые законы. Шляхта, однако, наделялась теми же правами, что и шляхта Польши. Наконец, была предпринята церковная реформа: было решено прекратить выплату так наз. аннат Римской курии, отменить сбор десятины с шляхетских имений, освободить шляхту от церковной юрисдикции по каким бы то ни было вопросам, обложить церковные владения налогом на военные нужды государства.
Таким образом, экзекуционистское движение добилось значительного успеха. Однако принятые решения носили непоследовательный характер. Не удалось добиться создания сильной исполнительной власти, дееспособной постоянной армии, кодификации права, реального ограничения политической роли магнатерии, предотвратить династические кризисы, на долгое время оздоровить государственные финансы. Не был выработан механизм выборов нового монарха. Не был создан эффективный орган высшего апелляционного суда (эта функция оставалась у королевского надворного суда, но он работал очень нестабильно, сотни дел годами оставались без рассмотрения и решения). Реформы остановились на полпути. Да и сам союз монарха и шляхты оказался непрочным. Король был раздосадован и разочарован отказом шляхты пойти на обложение налогом ее имений; шляхта была недовольна отказом короля сосредоточить все властные полномочия в руках сейма.

Политический кризис 1570-х годов
Отсутствие прямых наследников в момент смерти Сигизмунда II Августа в 1572 году привело к новому бескоролевью и глубокому политическому кризису. Избрание нового монарха - представителя французского королевского дома Генриха Валуа - в 1573 году сопровождалось выработкой и принятием знаменитых Генриховых артикулов, которые стали синонимом “золотых шляхетских вольностей”. В чем они состояли? Незыблемым провозглашался принцип свободных выборов короля; сейм должен был созываться не реже одного раза в два года и продолжаться 6 недель; король не имел права самостоятельно вводить новые налоги или созывать посполитое рушение; внешняя политика монархии была поставлена под контроль сената; шляхта получала от казны вознаграждение за участие в заграничных походах; постоянная армия содержалась только за счет кварты; наконец, шляхте было гарантировано право отказаться от послушания королю в случае неисполнения им законов Речи Посполитой ( jus de non praestanda oboedientia). Кроме того вводился институт сенаторов-резидентов. Это были 16 назначенных сеймом сенаторов, которые в период между сессиями сейма должны были контролировать деятельность монарха. Фактически у короля оставалось только одно существенное право: назначать на государственные должности.
Генриховы артикулы составили рубеж в политической истории Польши и всей Речи Посполитой. Они закрепили те начала политического устройства страны, которые впоследствие привели к её краху. Это, однако, не значит, что разделы Польши в конце XVIII века были запрограммированы Генриховыми артикулами. Более того, созданная в течение XVI века политическая модель оказалась и достаточно устойчивой, и дееспособной. Лишь эпоха Просвещения выявила ее историческую бесперспективность.
Генрих Валуа правил в Польше около года, а в июне 1574 г., оказавшись наследником французского престола, покинул беспокойную шляхетскую монархию-республику, чтобы взойти на более солидный и престижный французский трон. Шляхта на пошла на объединение в руках Генриха польской и французской корон и избрала в 1576 году новым монархом Стефана Батория. Будучи сторонником сильной центральной власти и крупной личностью Стефан Баторий не мог одобрить польских государственным порядков и пытался восстановить нарушенное равновесие между королем и сеймом. Однако переломить ход политической эволюции Польши ему не удалось. Новый компромисс шляхты и короля привел к созданию в 1578 г. Коронного трибунала - высшего апелляционного шляхетского суда, чьими членами были выбранные шляхтой представители. Это судебный орган взял на себя рассмотрение тех дел, которые прежде поступали в королевский надворный суд и лежали там годами без движения. Кроме того, было сформировано, наконец, небольшое наемное войско. На на этом государственные преобразования, которые могли бы внутренне укрепить Речь Посполитую, остановились.
Сама шляхта, прежде ратовавшая за перемены, удовлетворилась достигнутым - главным образом тем, что ей, шляхте, были обеспечены такие привилегии и такие позиции в обществе и государстве, какими не могло похвастаться дворянство ни одной другой европейской страны. Идеологи экзекуционистского движения слились с магнатерией и из поборников реформ и идеи общественного долга превратились в глашатаев и ревностных защитников шляхетских вольностей. Показательна в этом отношении судьба Яна Замойского - в прежние времена одного из лидеров экзекуционистов, вождя средней шляхты, “трибуна шляхетского народа”, как его называли. Теперь он стал обладателем громадных латифундий, держателем обширных королевщин, видным сановником и полноценным представителем магнатской элиты, защитником сложившихся порядков. Экзекуционистское движение себя исчерпало, и тем самым открылась дорога для трансформации “шляхетской демократии” в магнатскую олигархию.