Ла к своему безрезультатному финалу,если бы не настоящая

-^чсация, случившаяся 16апреля 1923г. В этот леньделегации"ермании и Советской России в пригородеГенуи Рапаллопод-~.1сали договор, который вверг представителей держав Антанты в

-окооое состояние.

Заключение Рапалльскогодоговора имело свою краткуюгедысторню. Воспользовавшись тем. чтоГермания в целях успешного противостояния державам-победительницам дос­таточно активно искала контактов с Россией, советская аеле-гаиня предложила германским дипломатам провести сепарат­ные переговоры и подписать заранее заготовленный 1екст со­глашения. При этом российские представители настаивали на немедленном ответе. После «пижамного совещания» герман­ской делегации (события происходили накануне отхода ко сну) было получено согласие. Поздно вечером 16 апреля в совет­ской резиденции [".В. Чичерин и министр иностранных дел Германии В. Ратенау подписали знаменитый Рапалльский до­говор, в который пошли следующие положения; предусматри­валось восстановление в полном объеме дипломатических от­ношений: Германия отказывалась от претензий в связи с на­ционализацией ее государственной и частной собственности в РСФСР; Советская Россия обязалась не претендовать на свою долю репараций, взимаемых с Германии; стороны договори­лись содействовать развитию торговых и экономических от­ношений. руководствуясь принципом наибольшего благопри­ятствования.

Рапалльский договор имел чрезвычайно важное междуна­родное значение. Во-первых. Это было первое крупное равно­правное соглашение, построенное на принципах мирного сосу­ществования государств с различным социально-политическим строем. Во-вторых. Советско-германский договор способство­вал выходу России из дипломатической изоляции. В-третьих. Сближение Германиии Советской республики позволило укре­пить позиции обеих стран вих борьбе против диктата держав-побелительниц.В этом смысле договор явился значительным дипломатическим успехом как советской, так и германской внеш­ней политики.

Обсуждение русского вопроса на Генуэзской конферен­цииоказалось малопродуктивным: стороны так ине смогли выработать какое-либо компромиссное решение. Главная при­чина столь неутешительных итогов крылась в сохранявшемся жесткомидеологическом противоборстве «двух лагерей», вза­имном недоверии друг к другу. Большевистское руководство Советской России проводило курс на мирное сосуществова­ние,сочетая его с политикой пролетарского интернациона­лизма. Западные лидеры рассматривали новые внешнеполи­тические принципы большевиков как тактический ход, выз­ванный экономическими трудностями. Они считали,что после того, как с их же помощью советская власть окрепнет, он^ вновь начнет бескомпромиссную революционную борьбу с капиталистическим миром. По этим же мотивам безрезуль­татно завершилась и конференция экспертов в Гааге (июнь-июль 1922 [.), Советские представители в обмен на частичное признание долгов и компенсацию национализированной ино­странной собственности и очередной раз потребовали предо­ставления кредитов и установления дипломатических отно­шений. Запад остался непреклонным.

Все это свидетельствовало о том. что предстоял еше.длитель­ный путь в поисках взаимопонимания и доверия.В-И.-1снин в.'пойственной ему аллегорической форме выразилэту мысль по-своему; «Мы и не мечтали о том. что вот — мыотвоевали, инаступит мир, и социалистический теленокрядом с капиталисти­ческим полком обнимутся».

Вместе с тем конференция в Генуе, безусловно, заняла зна­чимое место в истории межвоенных международных отноше­ний. Во-первых, сам факт приглашении и переговоров с Со­ветской Россией означал признание ее западными державами де-факто, что предполагало уже в недалеком будушем и при­знание де-юре. Во-вторых, это была первая серьезная попытка Запада наладить отношения с Российской республикой, чтобы вписать ее в Версальско-Вашингтонскую договорную систему и тем самым укрепить и стабилизировать послевоенной между­народный порядок.