Глава ix. прочие категории обрядов перехода 4 страница
Ван Геннеп слыл ярым полемистом (хотя не всегда мог противопоставить критикуемой точке зрения свою теорию); с большой энергией он критиковал астральную теорию возникновения мифологии (достаточно упомянуть его статью «Мифология и этнография», направленную против П.Эренрайха5).
Критики упрекали ван Геннепа в том, что у него якобы не было четко сформулированной теории. Защитники ученого утверждают, что он не ставил перед собой такую цель, поэтому и не формулировал законы науки, а лишь предлагал схему, в которой видел инструмент исследования, техни-
1 Там же, с. 17.
2 Козлов В. И. Этническая экология: становление дисциплины и история про блемы. М., 1994.
3 Gennep A., van. Religions, t. V, с 26—43.
4 Там же, с. 32.
5 Ehrenreich P. Allgemeinen Mythologie und ihrer ethnologischen Grundlägen. Lpz., 1910.
ческии прием, при помощи которого надеялся привести в систему накопленные авторами многочисленные факты1.
Факты следует собирать в серии и устанавливать циклы, объединяющие серии. Метод сопоставления фактов одного порядка ван Геннеп называл то биологическим, то этнографическим, то сравнительным. Для него эти определения были фактически синонимами.
Существенно выявить, какое содержание ван Геннеп вкладывал в понятие «народное»: это плоды творчества людей, воспринятые народом; творцами же (а равным образом и модификаторами) являются или отдельные личности, или небольшие группы людей. Коллектив, бывает, соглашается с предложением, изобретением индивида. Другими словами, коллектив утверждал индивидуальное творчество и коллективное восприятие творения. Чтобы понять сущность общественного бытия, надо принимать во внимание человека, а не общество, которое, по мнению ван Геннепа, не что иное, как абстракция. Этого тезиса ван Геннеп придерживался по отношению к самым различным этнографическим реалиям: легендам австралийцев, песням савояров, становлению государственного строя2. То же самое он подметил в отношении распространения культа того или иного католического святого во Франции: часто популярность святого в определенной местности зависела от деятельности епископа, монастыря, местной знати. Но это наблюдение не относится к народному творчеству как таковому, тут сказывается многотемье, присущее ван Геннепу: описывая жизнь провинции, он рассматривал жизненные ситуации самого различного происхождения.
Современники справедливо критиковали ван Геннепа за то, что он преимущественно регистрировал факты и события, не учитывая их связь с экономикой и социальной средой, т.е. отдельно от повседневного быта обследуемой провинции.
Для этнографов нашего времени неприемлемо резкое противопоставление ван Геннепом города и деревни. Он полагал, что в сельской жизни коллективная психология выражается в разного рода обычаях, часто очень древних, иногда опоэтизированных, иногда грубых. Они представляют собой звенья цепи постоянного, непреходящего течения традиционной жизни3.
Городской быт исключался ученым из общего понятия о традиционной культуре народа, его интересовала лишь степень сохранения в городской среде культурных навыков, принесенных из деревни4.
Конечно, мы должны воздать должное ученому, которого интересовали психологические причины возникновения новой обрядности5, но сомнения начинаются в том пункте, где автор не затрудняет себя объяснением причин появления коллективной психологии.
1 Gennep A., van. Religions, t IV, с. 47—81.
2 Там же, t.1, с. 230—238; t. III, с. 181—263.
3 Он же. Le folklore, с. 28-29.
4 Там же, с. 29.
5 Там же, с. 28.
На первом этапе научной деятельности ван Геннеп отдал дань обычному для специалистов того времени интересу к так называемым малоцивилизованным, экзотическим народам1. На втором этапе он сосредоточился на обычаях, обрядах, народном творчестве сельских жителей разных провинций Франции.
То, что было написано ван Геннепом об экзотических народах, живущих в колониях европейских стран, представляет собой по преимуществу компиляции. Однако они интересны тем, что в них ученый развивал свои основные взгляды на культуру этого круга народов.
Тотемизм2 он рассматривал как необходимое условие для существования общественной группы. Ее общность поддерживается верой в родственную связь, соединяющую группу физических либо социальных родственников, с одной стороны, и предмета, животного, растения и т.п. — с другой Весь комплекс верований и ритуалов, связанных с тотемизмом, имеет и позитивные аспекты (включение в группу через определенные церемонии), и негативные (запреты, тяготеющие над членами тотемной группы).
Тотемная группа экзогамна (или ограниченно экзогамна), это вносит определенный порядок в жизнь. Итак, по мнению ван Геннепа, функция тотемизма — стремление поддержать единство группы и обеспечить ее существование.
Большинство авторов, писавших об экзогамии, видели в ней только негативное содержание, а именно запрет. Ван Геннеп усмотрел в ней и нечто позитивное: экзогамия призвана соединить между собой общественные группы (при помощи брачных уз), которые без этого условия могли бы не войти между собой в контакт. Экзогамия не обязательно связана с тотемизмом, но если оба эти элемента есть у одного народа, то это значит, что данный этнос (или иное сообщество, например соплеменность) усиливает свои внутренние связи благодаря родству — как физическому, так и общественному.
Ван Геннеп указывал на территориальные права тотемической группы. Отсюда его рассуждение о том, что любое сообщество (начиная с тотемной группы, включая племя, городскую округу, вплоть до государства) ставит перед собой одну и ту же цель: обеспечить внутреннюю связь и продолжительность жизни данного сообщества, несмотря на тенденцию к сепаратизму, исходящую от групп более мелкого порядка — семьи, клана, касты и тл. единиц, другими словами, уравновесить центробежные и центростремительные силы3.
1 Бромлей Ю.В. Этнос и этнография. М„ 1973, с. 182-191.
2 Сеттер A., van. Tabou et totémisme à Madagascar. P., 1904; он же. L'état actuel du problème totémique. P, 1920. Ван Геннеп не ограничивался проблемами собствен но тотемизма, в первую из названных работ он включил главу о языке банту.
3 Gennep A., van. Tabou et totémisme, с. 352.
Таким образом, ван Геннеп, верный своим принципам, расставляет факты не по хронологической шкале (как это делают столь нелюбимые им последователи исторического метода), а в зависимости от общего смысла — укрепления сообщества в целом и каждого из его подразделений в частности. Он не отрицает возможности инноваций, которые могут быть жизненны только в той мере, в какой способны интегрироваться в систему. Но главное, что интересует ученого, — механизмы, которые позволяют жить и развиваться любому сообществу.
Придав своей работе «Табу и тотемизм на Мадагаскаре» подзаголовок «Критический обзор теорий о происхождении религии и социальной организации», ван Геннеп подчеркивал, что его интересует прежде всего «социальный механизм» — именно этот термин он бы предпочел, если бы понятие «тотемизм» не закрепилось столь прочно.
В споре о том, что первично в обряде — ритуал или текст (легенда), ван Геннеп занимает позицию первичности текста: ритуал — это драматизированная передача мифа. Миф в этом случае является сценарием. Эта схема может быть прослежена от обрядов инициации через мистерии до современного театра1. По его мнению, архаический миф первичен по отношению к волшебной сказке.
Касался ван Геннеп и проблемы литературной обработки фольклорных текстов. Размышляя о происхождении произведений устного народного творчества, ученый придерживался мнения о существенной роли индивидуального творчества (вопреки позиции Дюркгейма). Однако последовательности в разработке данного тезиса у ван Геннепа нет: позже, в книге «Обряды перехода», он был склонен отдать приоритет коллективу (правда, в ней шла речь об обрядах, а не об устных сказаниях).
Приступая к изучению этнографии Франции, ван Геннеп основывался на принципах, разработанных в книге «Обряды перехода». Именно предложенная им схема — наличие в каждом обряде стадий отделения, промежуточного состояния и включения — помогла ему разобраться в том обилии фактов, в котором без четкой классификационной схемы исследователь рискует безнадежно запутаться. Примером такого подхода служил ему обычай обсыпать молодых в свадебном обряде жителей Савойи. Внешне обычай подобен обрядам защиты от нечистой силы в Египте или обычаю обсыпать молодых супругов, практиковавшемуся в Древнем Риме и тл. До-
1 Gennep A., von. La formation de legendes. P, 1910; он же. De la méthode a suivre dans l'étude des rites et des mythes. Bruxelles, 1911. Признание первичности ритуала господствовало в теории мифа и фольклора в XX в., однако такое утверждение односторонне: «имеются мифы, восходящие к ритуалу, и ритуалы, представляющие инсценировки мифа, имеются мифы с ритуальными эквивалентами и без них» (Мелетинский Е.М. Миф и историческая поэтика фольклора. — Фольклор. Поэтическая система. М., 1977, с. 26); также см.: Топоров В.Н. О ритуале. Введение в проблематику. — Архаический ритуал в фольклорных и раннелитературных памятниках. М., 1988, с. 17 и сл.
пуская внешнее сходство, автор для настоящего понимания сути этого обряда создает собственную схему перехода, и в результате весь обряд предстает не как набор отдельных действий, а как драматическое действо, разворачивающееся по традиционному сценарию.
Многочисленные и объемистые издания ван Геннепа по этнографии и фольклору французских провинций представляют собой скорее описание фактов, чем исследование. Например, в книге о провинции Савойя помещены, кроме всего прочего, легенды о кладах, привидениях, сообщается о своеобразном «шутливом» счете и его рифмованном варианте; здесь же и сведения о рифмах и мелодиях народных декламаций, и тексты народных песен и т.д. и т.п. Сами по себе эти книги могут стать источником, практически неисчерпаемым, для будущих исследователей.
Для осуществления своей задачи автор привлекал публикации, критически их перерабатывая, пользовался и методом опроса.
Работая над книгами, посвященными отдельным провинциям, ван Ген-неп ощутил почти полное отсутствие научных работ в этой области знания. А те, которые были опубликованы, концентрировали внимание на отживших обычаях и обрядах, игнорируя современную реальность. Пытливый ум ван Геннепа не мог принять такого подхода: он остроумно называл фольклористов конца XIX — начала XX в. «антикварами» и «любителями собирать увядшие цветы народной культуры»1.
Биографы ван Геннепа полагают, что именно в этот период им было задумано фундаментальное издание «Руководство по современному французскому фольклору» («Manuel de folklore français contemporain»). Следует еще раз напомнить, что под термином «фольклор» подразумевалось, по существу, полное жизнеописание сельского населения, включая и его разностороннее творчество. Издано семь объемистых книг. Две из них — том III (1937) и том IV (1938) содержат полную библиографию вопроса.
Библиография построена на двух принципах: географическом (провинции Франции) и предметном. Каждая аннотация содержит краткое изложение упоминаемой работы и ее критическую оценку, так что любой читатель может легко выбрать необходимые ему названия.
Кроме того, эти два тома содержат сведения о французских музеях и хранящихся в них этнографических коллекциях. В общей сложности в этих томах содержится 6 500 статей. Примечательно, что в их числе опубликованы и вопросники, составленные другими исследователями — предшественниками ван Геннепа
Для осуществления задуманного труда ван Геннеп применил два весьма продуктивных метода: картографирование этнографических фактов и использование анкет.
Грандиозный труд «Руководство...» можно было осуществить лишь с помощью многочисленных корреспондентов. Для сбора фактов и их систематизации ван Геннеп составил анкеты, подробные и ясные. Он рассылал их в раз-
1 Gennep A., van. Le folklore, с. 24—25.
личные области Франции и получал надежные сведения (например, в 1937 г. им были получены сведения из двух тысяч коммун — низовых территориально-административных единиц). Здесь сказался его талант систематизатора1.
И еще одно свойство ученого помогло ему в работе — это коммуникабельность. Он сумел привлечь большое число корреспондентов, мобилизовал собственный дар наблюдателя, умение под оболочкой обыденности распознать важный этнографический факт. Ван Геннеп — первый французский исследователь, который привлек к научной работе картографический метод. В этом у него были последователи среди специалистов Франции.
Ван Геннеп полагал (и не без основания), что картографический метод привносит точность в изложение фольклорных и этнографических фактов2. На своих картах он указал распространение каждого факта, избранного для анализа, на территории Франции, в различных ее уголках; за территориальную единицу принималась коммуна. Более того, ван Геннеп определял, существует ли данный обряд, поверье, материальный символ и т.п. в настоящее время или же сохраняется как рудимент и в какой степени: в полной мере, как уходящее, ослабленное явление, или вообще отсутствует. Если оказывалось, что какое-то явление отсутствовало, исследователь считал необходимым объяснить причину его отсутствия: возможно, оно просто запрещено местными властями (как, например, шуточные «кошачьи» концерты под окнами вступивших в повторный брак вдов и вдовцов). Такое состояние обряда ван Геннеп называл латентной формой. В результате были выявлены культурные зоны. Тот, кто хочет изучать культуру, должен увидеть всю сложную картину распространения в этническом пространстве культурооб-разующих факторов — таков главный аргумент исследователя.
И он не ошибался: в нашей науке картографированию этнографических материалов уделяется большое внимание, а степень значимости того или иного явления (полного бытования сегодня, ослабления или отсутствия) обозначается системой значков, аналогичных пометкам на картах ван Ген-непа3.
1 Хотя автор книг по истории этнографии С.А.Токарев невысоко ценил теоретические заслуги ван Геннепа, однако на практике методическими приемами французского ученого он не пренебрегал. Влияние метода анкетирования ван Геннепа ощущается в тех вопросниках, которые проф. Токарев составлял для подготовки коллективного труда о календарных обрядах народов Европы (Календарные обряды народов Зарубежной Европы. Зимние праздники. М., 1973; Весенние праздники. М, 1977. Летне-осенние праздники. М, 1978; Исторические корни календарной обрядности. М., 1983). Главы этих книг, посвященные обрядам во Франции, опираются в значительной степени на материалы «Руководства...» ван Геннепа.
2 Сеnnер A., van. Contributions à la méthodologie du folklore. — Lares, 1934. В этой статье ван Геннеп прослеживал историю картографического метода, останавливаясь на работах Ф.Ратцеля — представителя антропогеографической школы, для которого размещение на карте предметов культуры обозначало интенсивность связей между народами.
3 Историко-этнографический атлас Сибири. М.—Л, 1961; Русские. Историко-этнографический атлас. М., 1967; Токарев С.А. Проблемы составления европейского
Книгу «Обряды перехода» А. ван Геннеп считал главной среди своих многочисленных произведений. «„Обряды перехода" — это часть моего существа», — говорил он.
Некоторые специалисты, бравшиеся за анализ творчества французского ученого, утверждали, что он был скорее не теоретиком, а практиком, способным построить ясную концепцию на основе многочисленных фактов, в чем ему помогала интуиция1. Действительно, ван Геннеп сумел организовать массу сведений из жизни самых различных народов, подчинив их определенной схеме. Отдельная культурная система несопоставима с другой в целом, но факты, элементы поддаются формальному анализу и классификации.
Многие из тех обрядов, которые избрал объектом изучения ван Геннеп, подвергались описаниям и интерпретациям других специалистов. Их работы ни в коем случае нельзя отвергать. Важно только подчеркнуть, что ван Геннеп, не претендуя на формулирование теории, разработал систему, применяя которую можно определить внутреннюю связь между обычаями. Каждый обряд, указывал исследователь, состоит из цепи определенных действий, которые должны быть исполнены в установленном порядке. Только при соблюдении этого условия можно говорить об оформленном и совершенном обряде. В этом заключается новаторская мысль ван Геннепа. Отсюда и его популярность.
Сущность многочисленных обрядов перехода заключается в следующем: каждый человек в течение своей жизни проходит ряд этапов — переходит от одного состояния к другому. Такая последовательность, оформленная в систему обязательных ритуалов, существует во всех обществах, независимо от их традиций и степени продвинутости в развитии экономики и политики.
Исследовательский метод ван Геннепа, который был применен в работе над книгой «Обряды перехода», автор называл «методом чередований» (méthode de séquences) и толковал его следующим образом: «обряд, или общественное действие, не имеет раз и навсегда заданного смысла: смысл изменяется в зависимости от действий, которые предшествуют обряду, и тех, которые следуют за ним. Следовательно, можно сделать вывод: для того чтобы понять обряд, социальный институт или технологический прием, его нельзя произвольно вырывать из обрядовой, общественной или технологической целостности. Каждый элемент этой целостности следует рассматривать в его связях с ее другими элементами»2. Суть чередования заключается в отделении (отлучении, исключении) от одного со-
_____________________________________________________
историкоэтнографического атласа. — Советская этнография. 1966, № 5; Брук С.И. Общеевропейский историко-этнографический атлас. — Там же. 1970, № 6.
1 Belmont N. Arnold van Gennep...
2 Gennep A., van. Notice des titres et travaux, с. 23—24.
стояния, в промежуточном состоянии и во включении (приеме, агрегации) в новое состояние.
Книгу открывают общие соображения ван Геннепа об обрядах перехода (гл. I): он предлагает свою классификацию обрядов, выделяет культурные оппозиции: мир профанный — мир сакральный, обряды позитивные (разрешающие) — обряды негативные (запрещающие), действия прямые — действия косвенные и т.д. Разбираются различные приемы магии.
Следует обратить внимание на введенное ван Геннепом понятие «вращение» (pivotement букв, «полный оборот вокруг оси»), т.е. изменение сакрального на профанное и наоборот в зависимости от конкретной ситуации. Это тоже один из видов перехода, так как каждый человек в течение жизни оказывается обращенным то к сакральной стороне бытия, то к про-фанной.
Чередование ритуалов, которому другие исследователи не придавали значения, понимается ван Геннепом как магический момент, важный для всего обрядового комплекса.
Требование находить каждому действию или верованию логическое место в обрядовой совокупности стало для ван Геннепа главным в его дальнейшей исследовательской деятельности и отразилось, в частности, в его фундаментальном «Руководстве...»
Любой человек последовательно переходит из одного возраста в другой, и в результате этого происходят изменения в его личной жизни, семье, среде сверстников, социальной группе, общественном статусе и проч. В культуре многих народов ван Геннеп обнаружил систему обрядов, утверждающих эти переходы. Такую систему он находит во всех обрядах, которые берется объяснять. Никто из специалистов до него не обращал внимания на промежуточную стадию, а между тем она имеет большое значение и сама состоит из начальной, промежуточной и конечной стадий.
Наиболее ясны для читателя те главы, в которых описываются обряды, сопровождающие человека в течение всей его жизни: беременность и роды (гл. IV), рождение и детство, когда маленькое существо переходит из одной возрастной группы в другую (гл. V), обручение и свадьба (гл. VII). Этот уже всем понятный переход от холостяцкой (девической) жизни к статусу семейного человека, настолько серьезный этап жизни, что он буквально у всех народов чрезвычайно насыщен обрядами, магическими приемами, символами, независимо от уровня культурного и экономического развития, религиозной системы, типа семьи и т.п. Так было в древности у так называемых первобытных народов, так происходит и сейчас. Похороны (гл. VIII) — тоже весьма понятный переход «в мир иной», сопровождаемый множеством ритуалов, призванных обеспечить умершему будущее существование, а оставшимся — душевный покой.
Рассмотрев эти очевидные переходные состояния, ван Геннеп обращается к другому аспекту — чисто материальному: он разбирает смысл таких символических рубежей, как порог, дверь, прочие границы и рубежи (перекрестки, мосты, арочные проходы), и, наконец, останавливается на
обычае, известном в разных местах ойкумены как жертва, закладываемая в фундамент какого-либо важного сооружения (гл. II).
Смена временных отрезков тоже подчиняется общим закономерностям: бытуют церемонии сезонные, ежегодные, ежемесячные, ежедневные (гл. IX). Мы знаем, какое значение и в наши дни имеет для людей наступление Нового года, не говоря уже о новом веке... А в те эпохи, когда люди были непосредственно связаны с природой, распределение хозяйственной деятельности в годовом цикле имело особенное значение, отсюда и разработанная у всех народов календарная обрядность.
Немецкий ученый В.Мангардт, положивший начало изучению аграрных культов, швейцарец Э.Гофман-Крайер, а особенно Дж.Фрэзер видели в сезонных обрядах сложные комплексы магических приемов, направленные на обеспечение плодородия, но как обряды перехода эти комплексы интерпретированы ван Геннепом впервые.
И в наши дни люди придают особое значение началу какого-либо действия. «Ритуалу начинания», первому шагу тоже отведено немало страниц в специальной литературе (ср. упомянутую выше серию «Календарные обряды народов Зарубежной Европы», где показаны ритуалы «первого посетителя» дома, семьи в день Нового года и т.п.). Ван Геннеп и эти известные поверья о начале, влияющем на весь ход дальнейших событий, включил в свое исследование (гл. IX).
Глава VI повествует об известных во всем мире ритуалах включения в социальную группу и исключения из нее. Таковы, по мнению ван Геннепа, кроме широко известных инициации, включение подрастающих мальчиков в группу взрослых мужчин, практикуемое у австралийских аборигенов, посвящение в сан, возведение на престол, прием в тайный союз (в «первобытных» обществах), в орден (что характерно для средневековья) и тому подобные объединения. В этой же главе рассматривается отлучение, например от церкви, разного рода ритуалы отделения. По этому поводу стоит вспомнить принятые у нас церемонии при приеме в политическую партию, творческое объединение и тл. и процедуры исключения из этих объединений.
Несколько неожиданно осмысление комплекса обычаев, связанных с положением «чужака» в том или ином сообществе (гл. III). Известно, что со времени господства родо-племенного строя в сознании людей закрепилось представление о том, что каждый человек должен принадлежать к какому-либо коллективу — родственному, соседскому, общинному, цеховому (что, наконец, в наши дни завершается государственным подданством — «граждане мира» еще так немногочисленны среди Had). Поэтому путник, пришелец, чужак, если он не изгоняется, должен быть включен в данное сообщество (на этом основан институт гостеприимства, яркие примеры которого известны нам в среде горских народов, например на Кавказе, что всегда поражало воображение европейских путешественников1). Ван Геннеп
1 Подробнее см.: Иванова Ю.В. Институт гостеприимства у юрских народов Балканского полуострова и Кавказа. — Балканские исследования. Проблемы истории и культуры. М., 1976.
подробно разбирает разные приемы включения: совместная трапеза, братание, обмен дарами, т.е. материальными символами, приветствия и т.п. Наконец, исследуется исключение из коллектива — уход (отъезд) чужака.
Прочитать книгу «Обряды перехода» не так-то легко: в ней собрана масса фактов из самых разных уголков ойкумены (достаточно взглянуть на оглавление, чтобы убедиться в этом), чтение затрудняют и частые повторы, и возвращение к одним и тем же тезисам, и слишком пространные разъяснения. Увлеченный своим открытием, 36-летний ученый, как любой убежденный специалист, видел подтверждение своей догадки, составленной им схемы чуть ли не во всех (или, во всяком случае, во многих) жизненных реалиях; он старался донести свои убеждения до читателя, так сказать «втолковать» суть своего метода. Такой сосредоточенностью на одной идее грешили в прошлом и грешат ныне многие специалисты, не стоит упрекать их за это: увлеченность не помеха в науке!
Книга была издана небольшим тиражом, тем не менее заставила говорить о себе. Критика была довольно суровой. Возглавил ее Марсель Мосс — последователь Дюркгейма, позитивный эмпирик. Стараясь понять объективную связь явлений, он не умел отделить основное от производного, первичное от вторичного1. Мосс упрекал ван Геннепа в приверженности к методам английской антропологической школы, следуя которым автор сконцентрировал в поле зрения всю историю и этнографию, вместо того чтобы фундаментально исследовать одно определенное явление. Мосс ошибочно полагал, что ван Геннеп претендует на формулирование теории, где «закон» перехода якобы доминирует над всеми религиозными представлениями людей2. В действительности ван Геннеп, как неоднократно подчеркивалось выше, претендовал лишь на открытие схемы — исследовательского инструмента.
Суждение французской социологической школы было строгим. Современники приняли новую книгу без особого энтузиазма.
Видный итальянский ученый Джузеппе Коккьяра в книге «История фольклористики в Европе» назвал ван Геннепа одним из наиболее выдающихся представителей европейской фольклористики3. Хотя критическое осмысление и даже пересмотр решительно всех теорий, которыми интересовался ван Геннеп, кажутся Коккьяре чрезмерными, он находит их небесполезными. Итальянский критик подмечает, что ван Геннеп на практике пользовался историческими параллелями, которые сам же осуждал. В российской этнографической науке подбор фактов всегда сопрягается с их интерпретацией, поэтому нельзя не согласиться с Коккьярой в его упреке ван Геннепу: последний полагал, что накопление материала должно предшествовать его исследованию.
1 Токарев С.А. История зарубежной этнографии, с. 219—221.
2 Annee sociologique. Т. XI (1906—1909), с. 200—202.
3 Cocchiara G. Storia del folklore in Europa. Torino, 1952; в русском переводе: Коккьяра Дж. История фольклористики в Европе. М., 1960, с. 518.
В российской историографии ван Геннепу не отведено достойного места: С.А.Токарев в своем весьма скрупулезном исследовании истории этнографической науки упоминает о нем лишь вскользь, причислив к эпигонам эволюционизма1. Ю.В.Бромлей в главе «Некоторые традиции науки о народах» своей книги, посвященной сути этнографии, ван Геннепа вообще не называет2.
Судьба «Обрядов перехода» очень своеобразна: постепенно ее популярность возрастала. В наше время ее упоминают часто, о ее авторе и его идеях знают многие, но далеко не все читали саму книгу, зачастую о ней судят понаслышке. Это, к сожалению, относится и к современной русскоязычной специальной литературе (примеров из нашей печати можно привести много).
Возможно, это происходит потому, что идеи ван Геннепа послужили основой дальнейших исследований. Его труды завершили этап любительского собирания фольклора и положили начало выявлению диалектики, оппозиции, латентного состояния, понимания, что обычай не стоит особняком в народной жизни, а связан со всеми иными ее проявлениями. Это стало «общим местом» в науке, и, может быть, поэтому первопроходец не заслужил постоянного упоминания. Не создав теорию, но вооружив коллег надежным инструментом в исследовательской работе, ван Геннеп тем самым открыл свободу дальнейшим поискам.
Строгая критика коллег не помешала популярности ван Геннепа на родине. Его восьмидесятилетие отмечалось в Иванов день (23 июня 1953 г.) подлинным фольклорным праздником: собрались фольклорные группы из всех провинций Франции, люди в традиционных костюмах приветствовали мэтра. Представители ЮНЕСКО, Музея человека, Национального центра научных исследований произносили торжественные речи. Юбиляр разжег огромный костер, через который прыгали участники праздника3. Так была выражена всеобщая симпатия не только к солидному ученому, но и обаятельному человеку, заслужившему признательность сограждан.
Ю.И.Иванова
1 Токарев С.А. История зарубежной этнографии, с. 63, 326.
2 Бромлей Ю.В. Этнос и этнография, с. 178 и cл.
3 Bulletin folklorique d'Ile-de-France. 1953, № 4.
ОГЛАВЛЕНИЕ