Политические идеологии прошлого и современности 4 страница

Анархизм оказал сильнейшее влияние на ход Октябрьской революции 1917 г. и на содержание большевистской идеологии. И в русской эмигрант­ской среде анархистские идеи излагались в работах А.А. Солоневича, А.А. Карелина (так называемый мистический анархизм 1920-х гг.).

Современные формы анархизма (пережившего на Западе всплеск ак­тивности в период молодежных бунтов конца 1960-х гг.) отличаются ог­ромным разнообразием. Сегодня в литературе можно встретить упомина­ния об анархизме экологическом, леворадикальном, контркультурном, ре­волюционном, этнонациональном и т.д., но по-прежнему жива идеология классического анархизма.

Современное идейно-политическое развитие показывает, что наряду с распадом «больших» идеологий на более «мелкие», различающиеся мно­жеством тончайших особенностей, все же сохраняют свое значение либе­рализм, консерватизм и социализм, между которыми идут сложные про­цессы взаимопереплетения, притяжения и отталкивания. На рубеже сто­летий вновь активизировался национализм. Явный неоанархистский потенциал приобретает в XXI в. движение антиглобалистов (среди его идеологов уже выделился итальянец Тони Негри, род. 1933).

Вопросы для семинарского занятия

1. В чем сущность понятия политической идеологии, каковы ее структу­ра и функции?

2. Дайте характеристику основных идеологических течений: либерализ­ма, консерватизма, социализма, фашизма, национализма и анархизма. Какие из них сохраняют свое значение сегодня?

3. Есть ли в современной России доминирующая идеология?

4. Какие политические ценности преобладают в политическом сознании россиян?

5. Прокомментируйте п. 2 ст. 13 Конституции РФ: «Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной и обязательной». Какие идеологии из ныне действующих в РФ вы могли бы назвать?

6. Назовите представителей различных идеологических течений в царс­кой России конца XIX — начала XX в.?

7. На какие традиционные русские ценности опирался марксизм-лени­низм? Что он заимствовал из западной традиции?

8. Каковы могут быть перспективы анархистских идей в эпоху глобали­зации?

9. В чем можно обнаружить черты различий и сходства между крайне правыми и крайне левыми идеологиями?

Тексты

Бернштейн Э. Возможен ли научный социализм? — Антология мировой

политической мысли. В 5 т. — Т. 2. — М., 1997. Геллнер Э. Нации и национализм. — М., 1991.

Мангейм К. Идеология и утопия. —Мангейм К. Диагноз нашего времени. — М., 1994.

Мангейм К. Консервативная мысль. — Мангейм К. Диагноз нашего време­ни.— М., 1994.

Мао Цзэдун. О новой демократии. — Антология мировой политической мысли. — Т. 2. М., 1997.

Муссолини Б. Доктрина фашизма. — Антология мировой политической мысли. — Т. 2. — М., 1997.

Мизес Л., фон. Либерализм в классической традиции. — Антология миро­вой политической мысли. — Т. 2. — М., 1997.

Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология. — Маркс К., Энгельс Ф. — Соч. Т. 3.

Матц У. Идеологии как детерминанта политики в эпоху модерна. — По­лис. — 1992. — № 1-2.

Нации и национализм. — М., 2002.

Дополнительная литература

Алексеева Т.А. Либерализм как политическая идеология. — Полития. — 2000. —№ 1.

Алексеева Т.А. Современные политические теории. — М., 2000.

Гарбузов В.Н. Консерватизм: понятие и типология (историографический обзор). — Полис. — 1995. — № 4.

Гарвардский анархист: Роберт Нозик. — Боррадори Дж. Американский фи­лософ: Беседы с Куайном, Дэвидсоном, Патнэмом, Нозиком, Данто, Рорти, Кейвлом, Макинтайром, Куном. — М., 1998.

Капустин Б.Г., Клямкин И.М. Либеральные ценности в сознании россиян. — Полис. — 1994. — № 1.

Кара-Мурза А. А. Либерализм против хаоса (Основные интенции либераль­ной идеологии на Западе и в России). — Политическая наука в Рос­сии: интеллектуальный поиск и реальность. — М., 2000.

Опыт русского либерализма. Антология. — М., 1997.

Пастухов В.Б. Конец русской идеологии (Новый курс или новый Путь?). — Полис — 2001.— № 1.

Современный либерализм: Ролз, Берлин, Дворкин, Кимлика, Отдел, Тейлор, Уолдрон. — М., 1998.

Утопия и утопическое мышление. — М., 1991.

Шацкий Е. Протолиберализм: автономия личности и гражданское обще­ство. — Полис. — 1997. — № 5, 6. Шацкий Е. Утопия и традиция. — М., 1990.

Щербинин А.И. «С картинки в твоем букваре», или Аз, Веди, Глагол, Мыс­лете и Живете тоталитарной индоктринации. — Полис. — 1999. — № 1. Шапиро И. Введение в типологию либерализма. — Полис. — 1994. — № 3. Этнос и политика: Хрестоматия (авт.-сост. А.А. Празаускас). — М., 2000.

Глава 12

Мировая политическая система и международные отношения.

Программные тезисы

· Исторический экскурс в развитие мировой политической системы. Формирование Вестфальской модели мира и ее эволюция. Теоретическое осмысление политического развития мира. Школы ре­ализма и неореализма; либерализма и неолиберализма. Неомарксистс­кий и постмодернистский подходы. Сравнительный анализ различных теоретических школ и подходов к изучению международных отноше­ний и мировой политики.

· Тенденции современного развития политической структуры мира. Раз­личные мнения о глобализации: постоянно идущий исторический про­цесс; гомогенизация и универсализация мира; проявление открытости национальных границ. Вклад новых информационных, коммуникаци­онных технологий и биотехнологий в процесс глобализации. Проти­воречия и сложности глобализации.

· Эрозия Вестфальской модели мира в связи с процессами глобализа­ции, появлением новых участников на международной сцене (непра­вительственных организаций, внутриполитических регионов, ТНК и др.). Окончание холодной войны и распад Ялтинско-Потсдамской сис­темы международных отношений.

· Возможные сценарии политического миропорядка в начале XXI в. («ко­нец истории», «столкновение цивилизаций» и др.). Дискуссии относи­тельно много - и однополярности мира.

· Соотношение предметных областей мировой политики, международ­ных отношений, сравнительной политологии. Проблемы и тенденции в развитии международных исследований.

Проблемные вопросы

1. Что менялось либо что оставалось неизменным в мировой политичес­кой системе на протяжении исторического пути ее развития?

2. Какими процессами и факторами определяется мировая политика се­годня?

3. Глобализация: миф или реальность?

4. Мировая и внутренняя политика: каково их взаимовлияние?

5. Каков вклад теории в формирование мировой политики?

6. Какая теоретическая школа международных исследований и какие ас­пекты современной политической системы мира описывает наиболее точно?

7. Каковы перспективы развития мировой политики как науки, ее соот­ношение с другими дисциплинами?

8. Мировая политическая система будущего: каковы ее основные черты?

С. 334: «Геополитический ребенок, наблюдающий рождение нового человека», Сальвадор Дали, 1943 г

1. МИРОВАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ СИСТЕМА: ПРЕДЫСТОРИЯ И ВЕСТФАЛЬСКИЙ ДОГОВОР

1.1. Начальное развитие мировой политической системы

С глубокой древности люди стремились жить сообща. Уже их первые поселения (деревни и города) контактировали — торговали или воевали, заключали договоры даже с различного рода представительствами, каки­ми-либо иными способами общались между собой. Весь этот процесс можно считать прообразом (архетипом) международных отношений.

В исторической памяти и источниках сохранилось множество сведе­ний о том, как осуществлялись подобные взаимодействия. Одна из первых таких работ — описание древнегреческим историком Фукидидом (около 460-396 до н.э.) Пелопоннесской войны (431—404 до н.э.) между союзами полисов: Делосским во главе с Афинами и Пелопоннесским с лидером Спар­той. Мелосский диалог Фукидида дает классический пример использова­ния силы в качестве главного фактора при решении международных дел.

Афиняне. ...Мы господствуем по праву, ибо сокрушили персов... По праву дела делаются между людьми, когда силы их равны, а по силе — когда сильнейший стоит на своем, а слабый уступает. Мелияне. Мы, однако, думаем, что польза (говорим о пользе, ибо вы решили исходить из пользы вместо права) состоит не в том, чтобы вы вовсе отменили общее благо, но в том, чтобы и в опасности чело­веку всякий раз уделялось, что ему следует. Афиняне. О конце нашего владычества мысль нас вовсе не смуща­ет. .. Нам нужна не тягостная власть наша, а взаимовыгодное нам спасенье ваше. Мелияне. Но если владычество полезно для вас, то какое рабство может быть полезно для нас? Афиняне. Вас бы подчинение охраняло от ужаснейших бедствий, а нам было бы выгодно, чтобы вы не погибли. Фукидид, «Афины против Мелоса»

Центры цивилизации, как известно, возникали не только в Европе. Высокого уровня развития достигли в древности культуры Китая, Индии, Японии, Ближнего Востока и Центральной Америки. В Китае примерно тогда же, когда в античной Греции существовали города-полисы, сложи­лись территориальные образования, усиленно ис­пользовавшие военные средства в борьбе за господ­ство. Это описано в трактате древнекитайского пол­ководца Супьцзы (VI—V вв. до н.э.) «Искусство вой­ны», который теоретизировал по поводу связи войны и политики, факторов победы и пр.

После периода экспансии, сменившегося рас­падом Арабского халифата, в X-XI вв. своего рас­цвета достигает арабская цивилизация того време­ни, в т.ч. арабо-мусульманская культура. В Европе это была эпоха «темных веков», а Япония подпала под сильное культурное влияние Китая. Впослед­ствии (с XVI в.) Япония изолировалась от осталь­ного мира, прежде всего от европейских цивилиза-ционных влияний, вплоть до 1860-х гг. (начало пе­риода Мэйдзи), когда ее правители приступили к модернизации и индустриализации страны.

В Латинской Америке цивилизация майя дос­тигла наибольшего развития в III—X вв., а ацтеков и инков — к XV в. В Экваториальной Африке одно из самых ранних королевств образуется в Гане пример­но в V в. В целом же африканские государства фор­мируются после X в., но потом, начиная с XVI в., оказываются в сильной зависимости от европейцев, своей работорговлей открывших жестокий пе­риод истории континента.

Европа становится доминирующим регионом в мире примерно в XV-XVI вв., с эпохи Ренессанса и Реформации. На том этапе исторического развития человечества географические открытия позволили европейским странам овладеть новыми территориями; вместе с тем европейцы вновь об­ратились к классической культуре античных Греции и Рима, что значимо по­влияло на мироустройство. Итальянские города-государства переняли мно­гие древнегреческие принципы международных взаимоотношений, включая принцип силы. В XIV столетии в Италии же образовались первые внешние представительства — прообразы современных дипломатических миссий.

Обратите внимание Покровителем дипломатов был выбран бог плодородия (изначаль­но), торговли и прибыли Гермес — символ чар, плутовства и хитро­сти. В греческой мифологии Гермеса называли еще заступником па­стухов, путешественников, посланником богов — вестником их воли. Он считался очень красноречивым.

1.2. Этапы развития Вестфальской модели мира

Подписание Вестфальского договора в 1648 г. после окончания Трид­цатилетней войны в Европе знаменовало историческую веху во всемир­ном развитии — именно тогда были заложены принципы формирования новой политической организации мира, распространившейся затем по всей планете и просуществовавшей до наших дней. Эта система в своих перво­началах восходит к отношениям между территориями в Древней Греции, Римской империи, а также итальянских городов позднего Средневековья. Главный смысл Вестфальского мира* заключался в следующем: европей­ские государства, осознав сходство своих интересов, решили соединиться в международное сообщество для обсуждения политических намерений каждого из них и всех вместе; было санкционировано отделение протес­тантской церкви от римско-католической; признание самостоятельности не­мецких княжеств лишило Германию ее былого господства во внешнеполи­тической сфере; в мировые лидеры выдвинулись Франция и Швеция. Тем самым были заложены первые основы концепции равновесия сил в миро­вой политике.

Обратите внимание Языком международного общения в середине и конце XVII в. была латынь. На ней был написан и Вестфальский договор. В XVIII в. ла­тынь была заменена французским языком.

Вестфальский мир дал начало становлению новой системы междуна­родных отношений, впоследствии названной государственно-центристс­кой моделью мира*. Это стало возможным благодаря признанию принци­па национального суверенитета* в качестве одного из главных основа­ний международного общения: каждое государство обладает всей полнотой власти на своей территории и определяет собственную внешнюю полити­ку, а другие государства обязаны уважать данное право. Именно с такой точки отсчета европейцы выстраивали структуру внутри- и межгосудар­ственных отношений, подбирали соответствующие ей механизмы и аппа­раты управления, определяли необходимые политические и юридические нормы. С тех пор государство стало центром, исходной единицей для со­здания мировой политической системы.

Создатели Вестфальского мира хорошо понимали, что формируе­мый ими миропорядок не может строиться на ценностных ориен­тирах, в частности, на религии. Ценности не подлежат обсужде­нию и по ним не делают уступок. Именно поэтому в основу госу­дарственно-центристской модели мира были положены нацио­нальные интересы, по которым возможен поиск компромиссных решений.   Ж.-М. Гуэнно,«Глобализация и международная система»

Внешняя политика государств* на первых стадиях развития госу­дарственно-центристской модели мира существенно отличалась от сегод­няшней практики. Ее продумыванием и осуществлением занимались лишь представители аристократии, нередко имевшие между собой родственные связи. Но уже тогда, как и в наши дни, внешняя политика была направлена на регулирование межгосударственных отношений.

Сначала взаимодействие государств на международной сцене лишь частично упорядочивалось через союзы государств, которые по ряду на­правлений согласовывали свои внешнеполитические акции. При заключе­нии Утрехтского мира (1713), завершившего войну за испанское наслед­ство между Францией и Испанией, с одной стороны, и коалицией государств во главе с Великобританией — с другой, было применено понятие баланса сил, столь широко используемое в международных отношениях второй по­ловины XX в.

В Старом Свете в конце XVIII — начале XIX в. возросла политическая роль Великобритании, первой страны, в которой произошел промышленный переворот. Ее соперницей выступила Франция. Одновременно Испания, Швеция, Нидерланды стали терять былую мощь, а значит, и внешнеполити­ческий авторитет. Тогда же заметно усилились Пруссия и Россия, выдвинув­шиеся в ряд важнейших стран - участниц международных отношений.

Наполеоновские войны, последовавшие за Французской революцией, закончились поражением Франции. Венский конгресс (1815) подвел ито­ги этих сражений и подтвердил значимость нарушенного в их ходе принци­па национального суверенитета. Так, в Европе начал выстраиваться обнов­ленный порядок отношений государств, получивший название Венская система международных отношений (Европейский концерт)*. Ведущие страны континента попытались найти основания сотрудничества для пре­сечения возможных поползновений решать межгосударственные противо­речия военными методами. По сути, они восстановили равновесие (баланс) сил, просуществовавшее вплоть до конца XIX в., когда вновь возобладал принцип силовой политики.

К началу XX в. на мировой сцене опять сменилась конфигурация веду­щих держав: в их числе стали заметны прежде всего США (они добились экономического доминирования), а также Япония, Германия и Италия. С этого времени Европа перестала быть единственным континентом, где формировались новые страны-лидеры. Знаменательными для XX столетия явились две мировые войны. Пер­вая мировая война (1914-1918) закончилась поражением Германии. В июне 1919 г. в Версале был подписан мирный договор с Германией, зафиксиро­вавший ее новые территориальные границы; отдельные мирные договоры были заключены и с союзниками этой державы. Версальский пакет согла­шений положил начало организации международного порядка, ориентиро­ванного на обеспечение мирных основ отношений между государствами, в т.ч. путем новаторских инициатив по созданию систем коллективной и ре­гиональной безопасности.

Обратите внимание В результате Первой мировой войны Германия потеряла примерно 13,5% своей территории, 10% населения и колонии. Мировое сооб­щество признало, что именно Германия и ее союзники несут ответ­ственность за все потери и разрушения, вызванные войной.

В Версальский мирный договор (и в другие аналогичные акты) был вклю­чен статут Лиги Наций* — международной межправительственной органи­зации с такими основными целями, как развитие сотрудничества между на­родами, гарантии мира и безопасности. Первоначально его подписали 44 го­сударства. (США не ратифицировали этот договор и не вошли в состав Лиги.)

Формирования системы международных отношений после окончания Первой мировой войны завершилось на Вашингтонской конференции 1921-1922 гг., созванной по инициативе США и призванной закрепить новую расстановку сил в Тихоокеанском регионе. Само же мироустрой­ство между двумя мировыми войнами было именовано Версальско-Вашингтонской системой международных отношений*.

После окончания Второй мировой войны (1939-1945) была сконстру­ирована следующая система международных отношений — Ялтинско-Потсдамская*, — как и предыдущие, признанная частью Вестфальской модели мира. Положение о балансе сил, которому в свое время Лига Наций старалась противопоставить принцип коллективной безопасности, опять ста­ло одним из ключевых элементов мироустройства второй половины XX в. Однако в геополитическом и военно-стратегическом планах мир оказался разделенным на сферы влияния между двумя сверхдержавами — СССР и США — и их союзниками; за сохранение и распространение этого влияния шла ожесточенная борьба, во многом обусловленная также идеологически­ми соображениями. Впоследствии такая структура миропорядка была оп­ределена как биполярная (двухполюсная).

Международные отношения после Второй мировой войны складыва­лись сложно и противоречиво. Создание Организации Объединенных

Наций* (1945), разработка ее принципов (в т.ч. многосторонней диплома­тии) положили начало современному международному праву и развитию механизма его действия. ООН в течение более полувека эффективно спо­собствует обеспечению мира и международной безопасности при помощи особых способов урегулирования конфликтов, интересов на мировой сце­не. Этому же содействует заключение многосторонних и двусторонних меж­государственных договоров о сотрудничестве. Важной вехой стало подпи­сание в 1975 г. в Хельсинки Заключительного акта Совещания по безо­пасности и сотрудничеству в Европе, содержащего положения об активизации взаимодействий стран-участниц в области экономики, науки и техники, экологии, культуры, образования, соблюдения прав человека, свободы информации и контактов между людьми (так называемая третья корзина). Было образовано СБСЕ (впоследствии ОБСЕ*).

Вместе с тем именно в послевоенный период появился новый тип кон­фронтации — холодная война*. Мир фактически раскололся на два блока, соперничество которых не раз приводило к ситуации, граничащей с миро­вым конфликтом. Одним из наиболее опасных был Карибский (Кубинский) кризис 1962 г., когда США и СССР всерьез рассматривали возможность обмена ядерными ударами. Противостоящие сверхдержавы создали воен­ные союзы — НАТО* и ОВД*.

На рубеже 1990-х гг. после крушения «реального социализма» в СССР и странах Центральной и Восточной Европы, распада ОВД, а затем и само­го Советского Союза, что означало фактическое прекращение холодной войны, задача переоформления международных отношений состояла в оп­ределении новых принципов и практического контура мира и безопасности на основе многосторонних отношений сотрудничества свободной ассоциа­ции государств. Сначала крах коммунизма и победа Запада в холодной вой­не были восприняты в стиле политического романтизма: многие аналити­ки, особенно в США, вслед за Фрэнсисом Фукуямой, автором статьи «Ко­нец истории?» (1989), предрекали в дальнейшем отсутствие силовых методов разрешения споров, вооруженных конфликтов ввиду полной побе­ды либерально-демократического подхода к строению политической сис­темы мира и международных отношений. Затем резкое усиление напряжен­ности, всплеск вооруженных конфликтов, особенно в Европе (что вызва­ло сильнейшую озабоченность мирового сообщества), породили прямо противоположные настроения, теоретически сформулированные в 1993 г. Сэмюэлом Хантингтоном как вероятное столкновение цивилизаций.

Таковы в общих чертах этапы становления Вестфальской модели мира, просуществовавшей в различных модификациях более 350 лет. В после­дние годы XX столетия многие политики и ученые начали прогнозировать распад этой системы организации миропорядка.

Интерпретаиия Одна из самых больших мин, заложенных в Европе, писал в 1991 г. Дж. Мроз (США), — растущая пропасть между процветающим За­падом и бедной Центральной Европой, принадлежавшей раньше к восточному блоку, и еще более бедными Балканами и СССР. Весьма вероятно, это будет вести к социальной нестабильности, попыткам выравнивания, что, возможно, выльется в открытые конфликты.

2. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ШКОЛЫ В МЕЖДУНАРОДНЫХ ИССЛЕДОВАНИЯХ

Концептуальные подходы к осмыслению международных отношений на протяжении истории постоянно развивались и неоднократно изменялись, оказывая при этом влияние друг на друга. Насыщенность XX в. события­ми — две мировые и холодная войны, создание оружия массового пораже­ния и т.п. — вывела политическую науку на новый теоретический уровень, многократно усложнив структуру и содержание международных исследо­ваний. В настоящее время основными считаются такие обобщенные теоре­тические школы, как реализм (неореализм), либерализм (неолиберализм), неомарксизм и постмодернизм.

Реализм и неореализм

Теоретическая школа реализма* своими идеями восходит к работам Фукидида, Макиавелли, Гоббса и др. Среди ее представителей прежде всего выделяются Эдвард Карр (1892-1982), Джордж Кеннан (род. 1904), Ганс Моргентау, Рейнхольд Нибур (1892-1971).

Реалисты исходят из того, что политика руководствуется объективны­ми законами, обусловленными человеческим естеством, усилия по измене­нию которых обречены на провал, потому возможна теория, лишь относи­тельно отражающая эти законы. В предельно краткой формулировке реали­стический подход в его развитом виде сводится к двум тезисам. Во-первых, отсутствие в мире центральной власти — основной для государств фактор, который заставляет их ориентироваться в первую очередь на свою защиту, безопасность и возможно более полное обеспечение собственных интере­сов. Во-вторых, сотрудничество различных стран — это результат сходства национальных интересов, противостояние — следствие их различия. Реа­лизм в качестве научной школы подчеркивает роль национальных интере­сов и принципа силы, а также критикует «наивный идеализм» рассмотре­ния международных отношений межвоенного периода.

Интерпретация Шесть общих принципов теории реализма Моргентау: · Политика, как и общество в целом, управляется объективными законами, укорененными в неизменной и далеко не совершенной природе человека, попытки изменения которых всегда обречены на неудачу; можно создать теорию, более или менее отражающую эти законы. · «Политический реализм учитывает значимость политического дей­ствия с моральной точки зрения. Он также учитывает неизбежное противоречие между моральным предписанием и требованиями по­литического действия». · Основной признак политического реализма — концепция интере­са, определяемого в терминах власти (силы — англ. power), которая рационально упорядочивает предмет политики, тем самым делая возможным ее теоретическое понимание. · Интерес, определяемый как власть, — объективная, универсаль­но обоснованная категория, но не потому, что она якобы установле­на раз и навсегда; содержание и способ властвования обусловлены политическим и культурным контекстом. · Отказ от отождествления моральных устремлений конкретного государства с универсальными моральными законами, т.е. ни одно государство не обладает монопольным правом на добродетель, на установление того, «что хорошо, а что плохо» с моральной точки зрения; именно концепция интереса предотвращает злоупотребле­ния такого рода. · Политическая сфера является автономной; для политика опреде­ление интереса в качестве власти — то же самое, что для экономиста определение интереса в качестве богатства.

Реалисты рассматривают государство в качестве единицы (англ. unit) анализа и видят международные отношения как довольно хаотичное их вза­имодействие на мировой сцене — поле острого противоборства. Внешне­политическая стратегия каждого члена мирового сообщества должна исхо­дить из трех «гоббсовских» мотивов: достижение безопасности государ­ства; удовлетворение экономических требований политически влиятельных слоев населения; повышение авторитета страны в мировых делах.

Существование государств и самой мировой политической системы зависит от верного следования каждого из них собственным национальным интересам и расчетов своих действительных возможностей. При этом реа­листы оценивают поведение государств с этической точки зрения, а также учитывают неизбежное противоречие между моральным предписанием и требованиями политического действия как такового.

Национальный интерес (англ. national interest) — одна из ключе­вых категорий в теории реализма. Совокупность национальных интере­сов согласно этому подходу имеет объективный характер, поскольку оп­ределяется объективными же факторами, такими как традиции, неиз­менность человеческой натуры, географические условия и т.п. Однако понимание национальных интересов конкретными политиками может быть различным.

Для реалистов самое эффективное средство сохранения мира — меж­дународный (региональный) баланс сил* не только как равнодействую­щая столкновения национальных интересов, к обеспечению которых стре­мятся государства, но и как результат единства культур человечества, вза­имного уважения суверенными сообществами прав друг друга и согласия по основным моральным принципам внешней политики.

Внешняя политика, как вообще любая политика, является борьбой за власть. И какими бы ни были цели внешней политики, стремление к власти всегда в них присутствует в качестве основного мотива.   Г. Моргентау, «Политические отношения между государствами»

Реалисты исходят из того, что государства при защите собственных интересов обязаны идти на соглашения, достигаемые путем взаимных ус­тупок, — компромиссы, сдерживать свое стремление к власти (доминиро­ванию в мировой политике), если это оправданно. Компромиссу не под­лежат только жизненно важные интересы. Государства участвуют в меж­дународных отношениях посредством дипломатии. При этом внешнеполитические цели государств непременно формулируются сквозь призму национальных интересов и должны быть поддержаны соответ­ствующими ресурсами.

МОРГЕНТАУ (Morgenthau), Ганс (1904, Кобург, Германия — 1980, Нью-Йорк) — американский политический теоретик и историк, занимавшийся про­блематикой международных отношений; один из основателей классической теории реализма. После прихода нацистов к власти в Германии в 1937 г. эмиг­рировал в США, где был профессором университетов Канзаса, Чикаго, Нью- Йорка и др. В 1944-1961 гг. возглавлял Центр по изучению американской внеш­ней и военной политики (Чикаго); неоднократно выступал в качестве внешне­политического советника правительства США. Автор многочисленных работ, среди которых: «Человек науки против по­литики силы» (1946); «Политические отношения между государствами. Борьба за власть и мир» (1948; неоднократно переизд.); «В защиту национального интереса. Критическое исследование американской внешней политики» (1951); «Политические дилеммы» (1958); «Предназначение американской политики» (1960); «Политика в двадцатом веке» (1962); «Новая внешняя по­литика для США» (1969); «Правда и власть» (1970). Вклад в развитие политической мысли. Основное внимание Морген­тау уделял развитию основ теории реализма, способной, по его мнению, не только объяснять международные отношения, но и эффективно влиять на разработку внешнеполитического курса; он также занимался проблемами международных отношений в эпоху ядерного противостояния, основопола­гающими принципами американской демократии, внутриполитическими вопросами (способы обеспечения равенства и процветания всех граждан в условиях свободы). Будучи носителем европейской интеллектуальной традиции, заложенной Макиавелли, Гоббсом и др., Моргентау подвергал критике присущий амери­канской политической и социальной философии оптимизм относительно при­роды человека, всесилия разума, универсальности американских ценностей и интересов. По его мнению, это приводило к преобладанию во внешней по­литике США идеализма, морализма, «сентиментализма и неоизоляциониз­ма», которым следовало бы противопоставить учет интересов и возможнос­тей других государств.