Деятельность итальянских купцов

Торговые связи, осуществляемые по Средиземному морю, для Средних веков не были чем-то необычным. Уже в X веке, и даже ранее, купцы из Амальфи и Венеции плавали в морские города Ви -зантии и исламского мира. Так, известно, что во время беспорядков в Каире 996 года были убиты и ограблены более сотни итальянских купцов⁴^ Тем не менее в XI веке свидетельств этой торговли замет­но прибавляется и в игру вступают все новые города, в первую оче -редь Пиза и Генуя. Ко второй половине столетия агрессивно на­строенные отряды купцов, пиратов и крестоносцев из этих городов высаживались по всему средиземноморскому побережью, вели тор -говлю в больших портовых городах типа Константинополя и Алек­сандрии, грабили, как в 1087 году произошло с Аль-Махдия на севе-

ре Африки, предпринимали попытки создания крестоносных госу­дарств, как в 1097—1098 гг. в Антиохии и в 1099 г. — в Латакии. Итальянцы прочно захватили инициативу в средиземноморской торговле, и отныне до конца средневековья алчный, а порой и опас­ный итальянский купец стал вездесущей фигурой в этом регионе.

Создание государств крестоносцев в последнее десятилетие XI и в первой четверти XII века открывало итальянским купцам новые возможности. Молодые государства были своего рода аванпостами, Утремераыи, и сильно зависели от снабжения товарами по морю. Однако своего флота у них не было, и они оказывались один на один с могущественными морскими силами соседнего Египта и Ви­зантии. В этих условиях государства крестоносцев быстро попадали в зависимость от итальянцев: галеры западных городов давали им защиту. Классический пример торга, который наглядно показывает, что могли предложить итальянцы и чего они хотели взамен, мы имеем в лице так называемого «Пакта Вармунди» (Pactum War-mundi) 1123 года⁴⁶. Это соглашение, заключенное между венециан­ским дожем, только что завершившим весьма успешную экспеди­цию против египетского флота, и представителями Иерусалимского королевства (сам король находился в плену). Документ был заклю­чен непосредственно перед нападением крестоносцев на Тир, при­брежный город, остававшийся в руках мусульман. По сути дела ве­нецианцам была предложена четверть всей торговли в любом горо -де королевства, самостоятельность во всех судебных тяжбах, где они выступали ответчиками, и льготы по налогам и пошлинам. В до -полнение они получали третью часть городов Аскалон и Тир после их завоевания, «чтобы владеть ими свободно и полновластно... до скончания веков». По прошествии шести месяцев, благодаря вене­цианской блокаде, Тир пал.

Предусматривавшееся «Пактом Вармунди» торговое поселение венецианцев в Палестине должно было представлять собой неболь­шую часть города, где те могли создать себе «Венецию в миниатю­ре». Им полагалось иметь собственную церковь, улицу, площадь, баню и пекарню; они могли торговать друг с другом, используя ве­нецианские меры. Для урегулирования внутренних тяжб у них был «суд венецианцев». Характерной приметой времени стали такие культурные и правовые анклавы, которые итальянские купцы стре­мились создавать повсюду, где оказывались. Например, город Акра, в XIII веке — столица Иерусалимского королевства, имел генуэз­ский, венецианский и пизанский кварталы площадью соответствен­но 16, 11 и 7 акров⁴⁷. В венецианском квартале была церковь, по­священная покровителю Венеции — св. Марку, фондако (fon-daco) — комплекс деловых зданий включая склады, лавки и конто­ру, где заседали венецианские официальные лица, осуществлявшие управление кварталом; дома и магазины, сдававшиеся в аренду, иногда на год, иногда на пассагий (passagium), то есть период, когда ^в порту стояли венецианские караваны; гавань и набережная. На-

Роберт Бартлетт, Становление Европы

конец, весь район был обнесен стеной. Помимо странствующих купцов существовало постоянное население из числа эмигрантов, как, например, упомянутый в одном документе Никола Морозини, чей отец жил на побережье в Триполи, а дед, Пьетро Морозини, в XII веке переселился из Венеции в Святую землю.

Венецианцы, пизанцы и генуэзцы вели торговлю по всему Сре­диземноморью, независимо от того, кто стоял у власти в том или ином государстве — латиняне, греки или мусульмане. В 1082 году венецианцы создали свой особый квартал в Константинополе, а в следующем столетии их примеру последовали соперники. В 1173 го­ду пизанцы заключили договор с египтянами о создании фондако в Александрии⁴⁸. Со временем эти торговые форпосты итальянских купцов на Средиземноморье превратились в полновесные колонии. Это уже не были привилегированные анклавы в приморских горо­дах под эгидой крестоносных королей, греческих императоров или мусульманских султанов, а автономные территориальные образова­ния, крупные и не очень, привязанные к основным торговым путям. Налицо были все социальные признаки колонии — узкая эмигрантская элита, поддерживавшая тесные связи с метрополией, и многочисленное недовольное население другой этнической груп­пы и иной веры. В этом процессе участвовали все крупные торго­вые города Запада, как правило — в кровавом соперничестве друг с другом.

Перед Венецией большие возможности для территориальной экспансии открылись в 1204 году. До этого город какое-то время до­вольствовался влиянием на далматинском побережье. В 1204 году разорившиеся франкские рыцари-крестоносцы были наконец вы­нуждены реализовать идею, на протяжении ста лет подспудно зрев -шую в лагерях крестоносцев — штурмовать и захватить Константа -нополь. Опираясь на поддержку венецианского флота, они обязаны были щедро поделиться с Венецией. Заключенное соглашение пред­усматривало, что венецианцы получат три четверти добычи, право назначить половину членов комиссии для избрания нового импера -тора Латинской империи и три восьмых от завоеванных земель. Отныне дож Венеции носил титул «господина трех четвертей всея Римской империи». Военная и политическая реальность сложилась таким образом, что венецианцы так и не получили обещанного сполна, но территории в Эгейском море к ним отошли, отчасти в качестве прямых доминионов, отчасти — как владения венециан­ских вассалов.

Крупнейшим из территориальных владений Венеции, приобре­тенных в результате падения Константинополя, в период, когда рав -новесие между латинянами и греками удерживалось посредством переговоров и военных действий, был Крит⁴⁹. Потребовалось не­сколько лет войны против Генуи, прежде чем венецианцы сумели утвердить на острове свое господство, но к 1212 году наконец сло­мили латинскую оппозицию и приступили к созданию на острове

7. Колониальные города и колониальные торговцы

венецианской колонии. Крит был поделен на «шестые доли», каж­дая из которых была названа в честь одного из шести районов самой Венеции (Каннареджио, Сан Марко, Сайта Кроче и т.д.). То был зримый отпечаток географии метрополии на завоеванной земле. На Крит были набраны поселенцы из рыцарей и пехотинцев, и первая группа в количестве 132 рыцарей и 48 пеших воинов при­была на остров в 1211 году. За ней последовали другие партии переселенцев — в 1222, 1233 и 1252 годах. Была создана латинская церковная иерархия, с архиепископским престолом в Кандии и де­сятью викарными епархиями, в которых получили престолы вене­цианцы и другие итальянцы, в том числе множество монашеского сана. В 1264 году Крит можно было описать как «оплот и мощь се­годняшней империи латинян»⁵⁰, и на то были все основания: лишь в 1669 году, после ожесточенной борьбы, венецианцы лишились острова.

Карта 8. Капиталовложения генуэзских торговцев в Средиземном регионе, 1115—1164 (по Балароу 1978)

Самым заклятым соперником Венеции был лигурийский город Генуя, который уже в X веке начал снаряжать морские экспедиции в западную часть Средиземноморья, а в 958 году получил городские вольности, которые принято считать «древнейшими в Европе»⁵¹. Как и венецианцы, генуэзцы извлекали выгоду из своей причаст­ности к крестовым походам. В 1098 году Боэмунд Тарентский из Антиохии пожаловал им церковь, рьшок, фонтан и тридцать жилых домов⁵². Как явствует из нотариальных документов 1155—1164 го-

Роберт Бартлетт. Становление Европы

дов, генуэзские купцы вели торговлю в Александрии, по Левантий­скому побережью, на Сицилии. Их торговые пути простирались также на юг Франции, север Африки и в Константинополь (см. карту 8). В 1147—1149 годах генуэзские корабли участвовали в за­хвате испанских городов Альмерия и Тортоса у мусульман, а к концу XII века они экспортировали фламандские ткани на Сици­лию^.

Экспансия генуэзских купцов в Восточное Средиземноморье немедленно привела к конфликту с Венецией. Так, в 1170 году гену­эзский торговый квартал в Константинополе был разграблен вене­цианцами. Казалось бы, триумф венецианцев в четвертом кресто­вом походе должен привести со временем к полному вытеснению генуэзцев с Эгейского и Черного морей. В сирийском крестовом походе территориальный конфликт в Акре, вошедший в историю под названием Войны св. Саввы, окончился поражением генуэзцев. Поворотный пункт в их судьбе наступил в 1261 году, когда община вступила в союз с византийским императором, который в том же году отвоевал у латинян свою столицу Константинополь. Начался период, когда генуэзцы «не только вытеснили греков из морских перевозок и торговли, но и венецианцев превзошли по богатству и ресурсам»⁵⁴. В последующие пятьдесят лет они заполучили крупное поселение в Пере, напротив Константинополя, и остров Хиос, не считая ряда коммерческих монополий и доступа к черноморской торговле.

Вокруг Черного моря, на окраинах татаро-монгольского мира, генуэзцы основали торговые форпосты и колонии в качестве пере­валочных пунктов на торговых путях, ведущих в Китай. Повсюду на этих берегах можно было встретить выходцев из Генуи и ее внутренних районов. Когда Эдуард I Английский в порядке одного из тех невероятных дипломатических обменов, какие имели место во второй половине XIII века, направил своего эмиссара Готфрида де Лэнгли ко двору ильхана Персидского, верный рыцарь отправил­ся через Геную, Константинополь и Трапезунд и лишь затем углу­бился дальше в материковые районы⁵⁵. В Трапезунде английские посланники купили коня у «генуэзского купца Бенедикта», а сам посол хранил свой багаж в доме Никола Дориа, представителя бла­городного генуэзского рода, который в то время руководил монет­ным двором правителя Трапезунда из династии Комнинов.

На северном побережье Черного мора существовали другие ге­нуэзские колонии, в частности, Тана на Азовском море, где при­мерно в 1360 году стояли церкви, посвященные св. Марку, св. Марии (францисканская), св. Доминику (доминиканская) и св. Якобу, религиозные братства св. Антония и св. Марии, кладбища монахов нищенствующего ордена и других католиков⁵⁶. Именно здесь пожелал быть погребен Андало Бассон, и «чтобы тело его везли четыре верблюда». Ддва ли можно найти более яркий пример сохранения религиозных и культурныъх традиций в чуждой среде,

7. Колониальные города и колониальные торговцы

чем в этом случае исполнения погребальных католических обрядов с помощью четырех животных пустыни.

Недалеко от Таны, на южном берегу Крыма, лежала Кафа (ны­нешняя Феодосия), самая значительная из черноморских колоний Генуи. Генуэзцы заполучили ее в награду за поддержку мятежных византийцев и к 1281 году посадили там своего консула. С того вре­мени и вплоть до 1475 года, если не считать одного непродолжи­тельного перерыва, Кафа играла роль центра черноморской торгов -ли, «еще одной Генуи»⁵⁷, рынка шелка, специй и рабов, крупного узла, куда сходились торговые пути из самых отдаленных районов Старого Света. Нотариальные записи Ламберто ли Самбученто 1289—1290 годов позволяют составить достаточно детальную карти­ну этой колонии в XIII веке. В те времена город, по всей видимос­ти, не был обнесен стеной, имелось лишь какое-то ограждение, за которым находилась бойня. Город делился на «кварталы» (contrade), по образу и подобию самой Генуи, однако свидетельств четкой эт­нической сегрегации у нас нет, Итальянцы, греки, армяне и сирий­цы жили в тесном соседстве. В городе был целый ряд районов-фон -дако, францисканская церковь, лечебница св. Иоанна и большое здание консульской администрации на главной площади, где консул вершил судебные дела и нотариусы трудились над деловыми бума­гами. Из 1600 имен и фамилий, встречающихся в записях Ламбер­то, почти 600 носят явно выраженный топонимический характер. Три четверти этой группы происходили из городов и деревень Ли­гурии, главным образом прибрежных, и еще 16 процентов — из бассейна реки По. Большинство этих людей были несемейные, на­строенные в конечном итоге на возвращение домой. Примером может служить Буонсиньоре Каффараино, который в 70—80-е годы XIII века, как явствует из сохранившихся документов, занимался торговлей на Майорке и Корсике, в Константинополе и в Причер­номорье⁵⁸. Он вел дела с влиятельным родом Дориа и со многими людьми из Сан-Ремо. Этот город, находившийся под юрисдикцией Генуи, по-видимому, и был его родиной. Он покупал и продавал ко­рабли, например, «Святого Франциска», который, как мы узнаем из бумаг той эпохи, фрахтовал на перевозку рыбы из Таны в Констан -тинополь, и имел земельную собственность и временное жилище в Кафе, В Тане сходились торговые пути, которые шли через все Черноморье, в первую очередь его восточную часть, и вели далее в Константинополь и Геную. (См. карту 9.)

После разрушительной осады Кафы татаро-монголами в 1307— 1308 годах генуэзцы покинули город, но вскоре отторговали свое возвращение. Магистрат города Генуи, отвечавший за заморские дела, выступил в 1316 году с планом реконструкции Кафы, которая вскоре вновь расцвела. Была возведена и продлена крепостная стена К 1352 году она имела протяженность более 2 000 футов, а в конце XIV века уже свыше 16 000 футов. Была воздвигнута цита­дель с часовой башней. В городе действовали двадцать семь латин-

Роберт Бартлетт. Становление Европы

ских церквей, тринадцать греческих и одна армянская, не считая мечетей и синагоги. В 1322 году Кафа стала центром епархии и об­рела плеяду францисканских и доминиканских епископов, среди которых были Конрад Брегенский (1358—1376) и Иероним Генуэз­ский (ок. 1404 г.). Епархия просуществовала вплоть до ее подчине­ния Османской империи. Сохранился документ 1386 года, в кото­ром называется свыше тысячи латинян-жителей Кафы. Самой крупной статьей торговли являлись рабы, их продавалось порядка полутора тысяч в год, они вывозились в города Италии, Испании или Египта, находившегося под властью мамлюков. Однако наибо­лее заметную статью экспорта из Кафы, скорее всего, представляла «черная смерть». Именно отсюда на одном из генуэзских кораблей чума была завезена в Западную Европу в 1347 году. Такова была «Кафа, генуэзский город на одной из окраин Европы» ^9

7, Колониальные города и колониальные торговцы

Карта 9. Генуэзская торговля на Черном море, 1290 (по Баяароу 1978)

Модель, по которой происходило становление и развитие ита­льянских колоний, обнаруживает определенное сходство с колония -ми Британской империи на рубеже XX века. Это тоже были груп-

пы островов и отдаленные форпосты, разбросанные по магистраль­ным торговым путям, соединявшим метрополию с далекими рынка­ми. На самом деле, уже было замечено, что схожим для этих двух колониальных держав была даже протяженность пути до их коло­ний: «месяц требовался на плавание от Венеции до Кании (Крит) — ровно столько же, сколько уходило на путешествие из Лондона в Бомбей; путь из Венеции в Константинополь равнялся плаванию из Лондона в Гонконг и составлял семь-восемь недель; и около трех месяцев отделяли Венецию от Трапезунда или Таны — точно так же, как Лондон от Новой Зеландии». Конечно, в эпоху паровых судов масштабы этих плаваний были намного больше, нежели во времена галер, но общая схема географических взаимоотношений между метрополией и островами оставалась той же. Продолжитель­ность пути из Италии на Восток определялась особенностями нави­гации того времени, тяготевшей к береговой линии, с частыми за­ходами в порты. Это означало, что круговое плавание по Черному морю могло растянуться месяцев на девять, особенно если учесть, что в зимнее время навигация, как правило, прекращалась вовсе. И только после появления в XTV веке большой галеры стало возмож­но делать два похода на Восток за навигацию⁶⁰.

Итальянские суда, в эпоху Высокого Средневековья главенство­вавшие на Средиземном и Черном море, были двух основных типов. Первый — так называемый «круглый корабль» с небольшой осадкой и скругленными килем, придававшим ему фактически полукруглые очертания. «Круглое судно» передвигалось силой ветра, было оснащено треугольным (латинским) парусом и направ­лялось рулевыми веслами на корме. Среди этих судов встречались очень крупные, двух- и трехпалубные, с двумя или тремя мачтами, что в XIII веке уже не являлось редкостью. Второй крупной разно­видностью морского торгового транспорта той эпохи была галера. Она приводилась в движение двумя способами — посредством па­руса и весел, а следовательно, имела гораздо более низкую по срав -нению с «круглым судном» осадку. Весла были незаменимы при входе и выходе из гавани либо плавании вблизи берега, однако долго заменять собою парус они не могли.

Главенствующее положение итальянского флота на Средизем­номорье в эпоху Высокого Средневековья подтверждается не толь­ко его монополией на транссредиземноморские пути, соединявшие латинский Запад с восточным и южным побережьем, но также его участием в перевозках мусульманских паломников между северо-западом Африки и Египтом. Без превосходства западноевропейцев на море было бы невозможно создание колониальных форпостов и бастионов, происходившее на протяжении XI—XIII веков. Морское господство вновь и вновь обеспечивало поддержку предприятиям крестоносцев, а подчас спасало их от фиаско. Самому Саладину приписывается такое высказывание: «До тех пор, пока ситуация на море остается в пользу потивника.., наша страна будет томиться в

Роберт Бартлетт. Становление Европы

их руках»⁶¹. Точно так же осознавали свое спасение и жители узкой прибрежной полосы, какую представляло собой в XIII веке Иерусалимское королевство:

«Город, называемый ныне Акра... является прибежищем христиан в Святой земле благодаря омывающему его с запада морю, по которому прибывают корабли, полные людей, еды и оружия. Те, кто там живет, получают от островов, стоящих в море, большое подспорье» ⁶².

Даже в последние, отчаянные дни государств крестоносцев в Леванте какой-нибудь морской форт христиан был в силах остано­вить продвижение мусульман, поскольку у тех «не было флота, до -статочно сильного для того, чтобы отсечь пути снабжения форта и оставить его в изоляции»⁶³. В 1291 году последние из христиан су­мели покинуть осажденную Акру морем: подобно вертолетной авиации нашего времени, превосходство на море в XIII веке послу­жило для них спасением в абсолютно безнадежной ситуации.

Наибольшей активностью итальянская торговля, пиратские вы­лазки и создание новых поселений характеризовались в восточной части Средиземноморья. Именно здесь произведенные в Евразии товары поступали в европейскую торговую систему. Свою роль, од­нако, играло и западное Средиземноморье. Итальянцы приезжали и осваивали большие острова, крупные города Северной Африки, не -большие прибрежные города Пиренейского полуострова. Со врем-нем они вышли за пределы Средиземноморья. Первое зафиксиро­ванное в письменных источниках плавание генуэзских кораблей через Атлантику в порты Северной Европы относится к 1277— 1278 годам. Венецианцы последовали их примеру лишь в начале XIV века, но после 1325 года их караваны ежегодно проходили через проливы Гибралтара. Едва ли этот маршрут представлял собой какую-то особую ценность в коммерческом отношении, но он важен с точки зрения развития экспансионистских проектов итальянских купцов и понимания того, как их деятельность объели -няла совершенно несхожие и далекие друг от друга регионы. Гену­эзский купец Антонио ди Негро, сетовавший в 1317 году, что его груз соли оказался захвачен пиратами между Саутгемптоном и Ньюкаслом, принадлежал к богатому купеческому роду, представи­телей которого можно было встретить и в морских городах Восточ­ного Средиземноморья, и на Черном море"⁴. По возвращении в родную Лигурию эти купцы, возможно, обменивались информа­цией об условиях торговли, сравнивали политическое устройство и природные ресурсы Англии, Греции и Крыма. Итальянцы не только поддерживали систему обращения товаров и капитала, но и налади -ли своего рода информационный обмен. Радикальное расширение их горизонтов в XI—XIV веках превратило латинское христианство в интегрированную систему с развитой и разветвленной сетью внутренних связей, чего прежде Европа не знала.

7. Колониальные города и колониальные торговцы