Австралия, новая зеландия и южная африка 1 страница

ОБЗОР МИРОВЫХ КУЛЬТУР ОКАЖЕТСЯ НЕПОЛНЫМ (ЕСЛИ не сказать снобистским) без учета удивительных сочетаний географических, исторических и расовых факторов, представленных в культурах англоязычных стран южного полушария. В южной части Тихого океана имеется огромное количество островов и народностей, где преобладает либо английский, либо смешанный язык (жаргон) — lingua franca, либо английский сосуществует с мелодичными полинезийскими языками. Недостаток места в этой книге вынуждает нас ограничиться рассмотрением только трех из этих народов: австралийцев — обитателей самого большого острова в мире; новозеландцев, подавленных своей удаленностью от остального мира, и страстных, крепких, поликультурных южноафриканцев, энергично строящих новую нацию в южной части Атлантического океана. Какие культурные черты являются общими для этих народов? Существует ли так называемая субэкваториальная солидарность и общность менталитета между Австралией и Новой Зеландией? Чувствуют ли себя комфортно эти англоязычные народы в общении друг с другом, пользуясь тем преимуществом, что в их языковом и литературном наследии много общего? Как они относятся друг к другу — уважают, завидуют или испытывают взаимную неприязнь?

Австралийцы Не существует лучшего ключа к пониманию 200-летней истории развития австралийского общества и культуры, чем австралийский язык. Австралия — крупнейшая англоязычная страна в южном полушарии. Австралийский язык — одна из шести основных разновидностей английского языка (помимо американского, британского, филиппинского, индийского и канадского) — это удивительный, молодой, страстный, грубоватый, юмористичный и изобретательный язык. Те, кто впервые попал в Австралию — на огромном авиалайнере, а не на каторжном судне, — получают четкое представление о кокни южного полушария, когда впервые слышат местный диалект. Это сходство далеко не случайно. В течение нескольких десятилетий, предшествовавших открытию Австралии, промышленная революция вынуждала десятки тысяч крестьян, согнанных со своих земель из Кента, Восточной Англии и Эссекса ринуться в Ист-Энд(Ист-Энд — восточная, беднейшая часть Лондона) в поисках работы. Они смешивались с обитателями этого района — уличными торговцами, лоточниками и ремесленниками, которые были вытеснены из Центральной (Сити) и Западной (Уэст-Энд) частей Лондона людьми высшего и среднего классов. Это смешанное население Ист-Энда, теснясь в трущобах XVIII в. и взаимно обогащая друг друга своими сельскими и городскими традициями, породило колоритный, остроумный и вульгарный тип уличного английского языка, который стал известен под названием "кокни". Нет ничего необычного в том, что огромное число нищих, неотесанных, но шустрых обитателей этого района, становились кандидатами на отправку пароходом в каторжные колонии Австралии. На борту к ним присоединялись мелкие городские уголовники из перенаселенных центров Йоркшира и Ланкастера, а особенно из Ливерпуля с его огромной армией безработных ирландцев.

Поговорим на слэнге!

Интересный лингвистический феномен заключается в том, что австралийский язык, подобно негритянскому английскому (Black English) 200-летней давности, берет свое начало на море. Офицеры и команда рабовладельческих судов во время длительного путешествия в Америку были вынуждены общаться со своими пленниками на пиджин-инглиш (Pidgin English) (смеси основного английского языка и нескольких африканских языков), что и привело в итоге к появлению негритянского английского. На гораздо более длинном пути в Австралию бурлящая смесь кокни, ирландского и североанглийского диалектов приводила к созданию на борту судна сплава акцентов, грамматических и синтаксических оборотов, сформировавших основу речи в каторжных колониях, когда заключенные высаживались на берег в Новом Южном Уэльсе или в Квинсленде. В этой борьбе диалектов кокни вышел явным победителем (тех, кто говорил на кокни, было больше), что привело в результате к варианту разговорной речи, оснащенной многими формами старого английского диалекта ("кореш", "скандал", "жратва"), ирландским ритмом, эвфемизмами и многословием, а также к некоторой склонности к уголовному слэнгу (swag, flog, nick, pinch — "контрабанда", "сбыт из-под полы", "грабеж", "воровать по мелочам"). Ругательные слова и вульгарные выражения присутствовали здесь в изобилии, что и следовало ожидать при данных обстоятельствах. Однако колоритный кокни со своим рифмующим слэнгом тоже оставил свой след в этой смеси, являющейся одной из самых удивительных черт австралийского английского языка (trouble's strife = wife — "жена = проблемы и в доме война"; Bugs bunny = money — “кролик Банни = деньги, "мани"”; еаи de cologne = phone — "одеколон = телефон"). По мере развития языка к этой богатой смеси быстро добавлялась речь необжитых районов. Язык этих мест содержал два основных элемента — неологизмы от аборигенов и от жителей приграничных районов. Влияние первых было ограниченным, хотя их язык исключительно колоритный. От аборигенов пришли такие слова, как "бумеранг" (boomerang), "кенгуру" (kangaroo), "вомбат" (wombat), "коала" (koala), "динго" (dingo). Слов и выражений приграничных жителей было огромное количество, и они являли пример грубоватого юмора "первопроходцев": "диггер" (digger) — австралиец ("землекоп")(В американском слэнге слово digger имеет и другие значения — солдат-австралиец; мужик, кореш, деревенщина; вор-карманник.); "амбер" (amber) — пиво; "банана бендер" (banana bender) — квинслендец ("банановый пьяница"); "ру" (гоо) — кенгуру; heart starter — "первая выпивка за день", "опохмелка"; neck oil — выпивка, "смочить горло"; "гризль" (greezle) — жалоба и across the ditch — "Новая Зеландия" ("через пролив"). Это всего лишь несколько примеров. Современный австралийский язык (Aussie) во всех отношениях является насквозь городским. Австралия — страна с самой низкой плотностью населения в мире и высокой урбанизацией. Именно в городах процветали ирландский язык и язык кокни (оба языка — для "любителей поговорить"), и именно здесь австралийский язык получал импульс и жизненную силу. Возвращались в употребление непривычные английские слова (creek — ручей, paddock — загон), больше вводилось в речь старомодных слов из диалектов —fair dinkum (порядочный австралиец), clobber (хлам, тряпье), а многие слова сокращались не без юмора — arvo (от afternoon — день), beut (от beautiful — прекрасный), garbo (от garbageman — мусорщик), barby(От barbecue: 1) молодая привлекательная женщина; 2) неформальная, дружеская встреча (ом. слэнг) Oz (страна Оз — Австралия). В XX в. австралийский язык продолжает изменяться. На него оказывают влияние такие американизмы, как freeway (автострада) и elevator (лифт), и иностранные слова, привнесенные "новыми австралийцами" (ciao, pizza, kebab). Некоторые черты языка кокни исчезли (перестали "съедать" окончания, стало меньше рифмованного слэнга), но в то же время в последние годы употребляется такое новшество в австралийском языке, как ответ с вопросительной интонацией ("Как зовут вашего друга?" — "Джон Беннет?") Австралия является относительно однородным обществом, и то же самое можно сказать и об австралийском языке. Не существует особых региональных различий, никакой слой не влияет на манеру разговора, и люди свободно говорят как на простом, так и на "культурном" австралийском. Однако наблюдается тенденция использования различных форм языка мужчинами и женщинами, а среди школьников принято выражаться "по-простому". Но, несмотря на общее единообразие австралийского языка, его нельзя назвать скучным. Язык "Крокодила Данди" — это человечный, юмористичный, изобретательный и оригинальный язык, энергия в котором бьет ключом. Мало в каком из других языков можно встретить такое обилие метких сравнений и метафор — uglier than a robber's dog ("злее собаки разбойника"), blind Freddie could have seen it ("это и слепому Фредди видно"), he had kangaroos in his top paddock (he's crazy) ("у него в загоне — кенгуру", т. е. "у него крыша поехала"). Большинство австралийцев даже при первой встрече обращаются друг к другу "приятель!" (mate). Женщин называют "дорогая" (love). По мнению австралийцев, главным является "честная игра" (fair go), основанная на здравом смысле, равенстве и разумном пренебрежении к власти и идеологии. Вот почему австралийцы всегда симпатизируют "бузотеру" и слабому. Они не любят проявления власти и силы по отношению к слабым. Двумя смертными грехами являются scabbing (подлость) и dobbing (стукачество).

Общение с австралийцами

Не существует руководства по правильному поведению в Австралии, так как в этой стране отсутствуют четко определенные "указатели" в общении и разговоре. Для большинства австралийцев предмет национальной гордости — право вести себя в любой ситуации и как образованный человек, и как мужлан. Это делает беседу живой, потому что никто не знает, какой оборот она может принять, чем закончится — потоком оскорблений, теплой доброжелательностью и чутким человеческим общением или ни тем ни другим? Хотя это во многом миф, эгалитаризм все-таки любимый миф австралийцев, и иностранцу всегда следует быть очень осторожным, чтобы не задеть этот миф при разговоре с представителем из любой прослойки общества. Эгалитаризм исходит из идеи общественного равенства, когда все относятся друг к другу одинаково независимо от богатства, образования или происхождения.

Вести беседу на основе такой "справедливости" легче, но при этом можно угодить в ловушку. Во многих странах акцент и образованность много расскажут о человеке, но только не в Австралии! Границы между политическими силами в Австралии также очень смазаны. Самая старая из существующих политических партий — Лейбористская партия Австралии (ALP) — выросла из недр профсоюзного движения. По традиции эта партия и ее сторонники выступают в защиту рабочих, за социальное обеспечение и подлинную справедливость. До 1970 г. она также выражала сильные изоляционистские и антиазиатские настроения. Многие сторонники Лейбористской партии — энергичные профессионалы, принадлежащие к среднему классу и живущие в наиболее престижных предместьях крупных городов. Те же политические интересы разделяют родители-одиночки и разнорабочие. Несмотря на то что основная социальная структура Австралии является сложной, хотя и кажется обманчиво простой, существуют определенные темы, которые можно условно разбить на "опасные" и "неопасные". Все относящееся к спорту обычно безопасно, и большинство австралийцев хорошо относится к спортивным аналогиям. Они любят критиковать самих себя, но не любят, когда их критикуют другие. Поэтому вы попадете в трудное положение, если, впервые оказавшись в этой стране и часто слыша вокруг горячие нападки на Австралию или на австралийцев, излишне восторженно или даже спокойно согласитесь с тем, что сказано в их адрес, вы рискуете тем, что вас окрестят клеветником. Это может привести к тому, что вашу собственную страну будут очень критически оценивать. Если же вы будете настаивать на своем, то вам самыми различными способами могут дать понять, чтобы вы "убирались туда, откуда приехали". В то же время австралийцы не любят и не доверяют тем, кто постоянно или слишком восторженно расхваливает их. Они подозревают, что тем самым хотят усыпить их бдительность или обмануть. Если кого-то слишком много хвалят, значит, от него ждут чего-то большего, т. е. на него оказывают непозволительное давление, а австралийцы это ненавидят. Когда австралийская команда по крикету выиграла кубок Эш у своего ближайшего конкурента из Англии, первой реакцией ее капитана на поздравления была не радость, а почти сожаление. "Теперь все

будут ждать от нас такой же хорошей игры и в следующий раз. Это давит на всю команду", — жаловался он австралийскому журналисту с типичным меланхоличным лицом. Столь вымученная форма самокритики весьма ценится большинством австралийцев, и если не демонстрировать ее после достигнутого успеха, то легко можно быть обвиненным в "синдроме большой шишки". Одно из возможных последствий: любой австралиец, добившийся успеха, будет "сброшен с небес на землю" с помощью разнообразных оскорблений. Поэтому австралийцам остается выбирать — либо терпеть унижения и высказывать сожаления по поводу своих достижении, либо паковать свои чемоданы и отправляться в те части света, где можно открыто радоваться своему успеху. Точно так же никогда не относитесь слишком серьезно ни к себе, ни к своим национальным символам, иначе вас постигнет та же участь. Источником великой гордости австралийцев является то, что самого премьер-министра часто освистывают на публичных выступлениях, и то, что немало австралийцев не знают слов своего национального гимна. Пожалуй, наиболее сильная черта личности австралийцев, хотя она уже не так ярко выражена, — их изумительный цинизм. Австралийцы совершенно цинично относятся к людям, обладающим властью или слишком богатым; они уважают маленького человека, бойца, а не победителя. Если вы учтете это и не будете переоценивать себя и недооценивать своих австралийских хозяев, вам, напротив, будут сопутствовать успех, дружба и хорошее времяпрепровождение.

Австралийцы в своем полушарии Самый большой в мире остров является также и самым маленьким континентом. Географическое положение и климатические условия играют огромную роль в формировании национального характера. Австралия самый равнинный и засушливый из континентов; на путешественника она производит впечатление устрашающей, поражающей воображение, опаленной солнцем равнины. Любовь к работе на открытом воздухе, вездесущая

пляжная культура и мода на загар стали причиной возникновения серьезной национальной проблемы со здоровьем (рак кожи). Жара способствует апатии и прокрастинации (Прокрастинация — склонность постоянно откладывать что-либо "на потом"), что выражается в общей установке laisser faire — "не стоит беспокоиться" или "в конце концов ей будет хорошо". Нельзя сбрасывать со счета и темную сторону жизни австралийцев — в Австралии потребляют больше алкоголя и обезболивающих средств на душу населения, чем в любой другой англоязычной стране. Расовая политика во многом оказалась неудачной, в результате чего аборигены находятся в бедственном положении. Тем не менее австралийцы очень положительные люди. Лишь немногие могут сравниться с ними в дружелюбии и еще меньше в их спонтанной щедрости. Полмиллиона новозеландцев с удовольствием получают австралийское пособие по безработице, но австралийцы на это почти не обижаются. Они считают новозеландцев хитрыми, иногда скупыми людьми и в большей степени "британцами", чем они сами, хотя признают, что у них много общего в том, что касается овцеводства, сельского хозяйства и занятий спортом на открытом воздухе (парусный спорт, крикет, регби). Они солидарны с новозеландцами, особенно в их протестах по поводу проводимых Францией ядерных испытаний в Тихом океане. Недостатки, связанные с географической отдаленностью Австралии, в настоящее время снимаются бурным развитием средств связи. Жители Перта, одного из самых удаленных городов в мире (1500 миль до Аделаиды и 3 тыс. миль до Сингапура), могут теперь в считанные секунды устно и визуально связаться с любым из своих партнеров по бизнесу. Эта технология продолжает совершенствоваться, что делает такие недорогие города, как Перт, Дарвин и Аделаида, гораздо более привлекательными для размещения тихоокеанских и азиатских штаб-квартир многонациональных компаний, чем перенаселенные Токио, Гонконг, Манила или Сингапур. К настоящему времени свыше 100 крупных иностранных компаний имеют свои региональные отделения в Австралии. После вступления Великобритании в ЕС Австралия автоматически лишилась доступа к своим традиционным рынкам и была вынуждена признать тот реальный факт, что она расположена на краю Азии. Иммигранты из Азии, лишенные сентиментальной привязанности к британским учреждениям, ускорили это осознание. Австралийские школьники теперь учат (как первый иностранный язык) японский, а не французский. Тот факт, что японцы не особенно любят баранину, угрожает будущему 60 млн. овец самого маленького в мире континента! Новозеландцы Новозеландцы более консервативны, спокойны и сдержанны, чем австралийцы, а также в большей степени похожи на британцев не только в смысле сдержанности манер, но и по этническому составу. Они считают австралийцев космополитами и несколько эмоциональными людьми. Первые поселенцы, которые в 1840 г. основали колонию Новая Зеландия, говорили на английском языке. Это были в основном представители среднего класса и рабочих из сельских районов Англии и Шотландии. Они были грамотными, и по крайней мере в начале периода заселения (середина XIX в.) большая часть их печатной продукции имела английское происхождение. Так как в Новой Зеландии "иностранные" иммигранты всегда составляли незначительное меньшинство, английский разговорный язык здесь никогда не искажался (и не оживлялся) "волнами" новых иммигрантов, не говорящих по-английски, подобных тем, кто создавал проблемы для английского языка в США. Новозеландский язык, хотя на него и повлияло взаимодействие с австралийским языком, сохранил много старых деревенских слов из британских диалектов, например, редукция некоторых передних гласных (pin вместо реп — ручка; fush вместо fish — рыба) в ряде слов выдает их явно южноанглийское происхождение. Острова Новой Зеландии по своим размерам похожи на Британские острова и не сильно отличаются от них по климату. Новозеландцы склонны в большей степени отождествлять себя со своими островными предками, считая и австралийцев и американцев другой, континентальной породой. Австралийцы, по их

представлениям, — это дерзкие и надменные люди, они громко разговаривают, перебивают других или говорят по несколько человек сразу, что не одобряется в Новой Зеландии. Новозеландцы считают, что сами они более уравновешенны, культурны и более внимательно относятся к женщинам. Австралийцы часто считают новозеландцев консервативными, старомодными, "бедными родственниками" из провинции. Однако из Новой Зеландии выходит много квалифицированных, мыслящих по-новому менеджеров, которые даже успешно работают в Австралии и оказываются более предприимчивыми, чем их австралийские конкуренты. В Новой Зеландии степень дерегуляции (Дерегуляция — степень свободы от контроля государства и профсоюзов — регуляции, т. е. вмешательства в экономику) гораздо выше, чем в Австралии, где бизнес чрезмерно зажат нормативными актами. Австралийцы больше ориентируются на цены, чем новозеландцы, которые выше ценят качество продукции. Новозеландцы чаще эмигрируют в Австралию в связи с нехваткой рабочих мест у себя на родине. В Австралии (которую они часто называют "Западный Остров") их привлекает то, что там обширные и малонаселенные районы, теплая зима, города космополитичны и в них много магазинов, общество бессословное, а люди дружелюбны и отзывчивы. Австралийцы демонстрируют солидарность с соседями-новозеландцами, особенно в периоды бедствий; хотя в тех случаях, когда традиция нарушается, каждый считает, что это произошло не по его вине. Многие новозеландцы пару раз в своей жизни посещают Европу и "Старую Родину", но все чаще и чаще устремляются к Тихому океану и большую часть своих отпусков проводят в Австралии или на Островах. Они поддерживают хорошие отношения с жителями островов Тихого океана (Тонга, Фиджи, острова Кука) и убеждены в том, что политика, проводимая ими по отношению к народу маори, довольно успешна. Многие маори не согласны с этим, считая, что их безжалостно эксплуатировали в прошлом и что сегодняшнее их положение является совершенно недостаточной компенсацией с точки зрения морали. По их мнению, белые новозеландцы — "гости в нашей стране". Интересная деталь — белые стараются вести себя, как маори, когда это требуется, например в некоторых видах спорта или в танцах и пении. Большинство белых довольно хорошо понимают язык маори (не умея говорить на нем) и поют их песни, а также с большим удовольствием исполняют baca на различных церемониях. Такой довольно тесной, симбиотичной связи явно нет в отношениях между австралийцами и аборигенами. Южно африканцы В момент написания этой книги система управления в Южной Африке переживала переходный период. Апартеид ушел в прошлое, и, надеемся, навсегда. Новая Южная Африка выходит на мировую сцену как одна из самых поликультурных наций на земле. Эта страна не "плавильный котел", как США или Австралия, это общество, где многие народности и расы — британцы, африканеры(Afrikaner— житель Южной Африки голландского происхождения), малайцы, индийцы, зулу, коса и другие чернокожие племена — сохраняются как отдельные и самостоятельные силы, подготавливающие новый союз, объединенные страстным желанием вывести в лидеры этот находящийся в депрессии и состоянии распада континент. Южная Африка сильна своей поликультурой, как Швейцария и Сингапур, даже намного больше. Богатое сочетание британского, французского и голландского опыта, артистизм и страстные амбиции чернокожих, трудолюбие и стойкость индийцев и малайцев — вот слагаемые динамичного, воодушевляющего и уникального будущего. В то же время яркое многообразие культур этой страны само по себе создает ряд проблем. Помимо того что существуют трения между чернокожими племенами, история войн между британскими поселенцами и бурами еще слишком свежа в памяти, чтобы забыть былую враждебность между этими двумя общинами. Каждая из групп обладает характеристиками, унаследованными от своих предков. Англоязычные южноафриканцы по природе своей несколько сдержанны, они гордятся своим культурным наследием и ценят хорошие манеры, изящную и выразительную речь и умеют избегать ненужных конфликтов. В этом отношении они сильно отличаются от африканеров, которые, подобно своим голландским предкам, грубоваты (часто бестактны) и, как американцы, "говорят то, что думают". Несмотря на то что британцы и африканеры сильно отличаются друг от друга по стилю общения, прослеживается общий стиль жизни белых южноафриканцев. Прагматизм — их преобладающая черта, но южноафриканцы глубоко обижаются, когда им намекают на то, что они равнодушны к бедам менее удачливых людей. Те, кто был в Южной Африке, не могут не знать о радушном гостеприимстве и чуткой доброжелательности белых людей, живущих там. Власть развращает, и годы расовой дискриминации и несправедливости нельзя извинить, но в действительности здесь чувство расовой принадлежности гораздо менее развито, чем во многих других частях света. Южноафриканцы воспитываются в поликультурной стране — это естественное их состояние. Белые южноафриканцы предприимчивы и решительны в бизнесе. На встречи они приходят хорошо подготовленными и обычно имеют в запасе несколько козырей. Они знакомы со многими африканскими культурами и обычаями и признают, что взяточничество и подкуп являются частью жизни на их континенте, если надо добиться чего-нибудь. Однако они проявляют в этих вопросах гибкость и не подходят с той же меркой к западным бизнесменам. Во время обсуждения они часто садятся сзади, чтобы слушать и учиться у других, но, не прочь взять бразды правления в свои руки и руководить собранием, когда видят такую возможность. Несмотря на большую географическую удаленность, они намного больше внимания уделяют Европе, чем Востоку или Западу. Африка — континент, которым они надеются управлять, — имеет тесные связи с Великобританией и Францией. Высказывается много пессимистических прогнозов о будущем южноафриканского общества, которому пророчат ухудшение положения наподобие того, как это случалось в других африканских государствах. Белое население Южной Африки понимает, что их страна может выжить только в том случае, если чернокожие станут неотъемлемой силой в развитии новой Южной Африки. К сожалению, общий фонд талантливых менеджеров довольно беден: образование для чернокожих жизненно необходимо, но на это уйдут многие годы. Все же потенциальный вклад чернокожего и цветного населения даже выше, чем вклад 6 млн. образованных, талантливых, высокоорганизованных и относительно богатых белых. Индийцы, которых в Южной Африке свыше 1 млн., проживают в основном в провинции Наталь, они очень трудолюбивы и принадлежат почти полностью к среднему классу (торговцы, специалисты, бизнесмены и т. д.). Цветное население (около 3,5 млн.) проживает главным образом в Западной и Северной Капской провинциях и происходит от смешанных браков между белыми, чернокожими, малайцами и бушменами. По роду занятий это, как правило, сельскохозяйственные рабочие аграрных районов, но в городских районах они или принадлежат к среднему классу, или являются высококвалифицированными рабочими и ремесленниками. Шестьдесят процентов цветного населения говорит на африкаанс. Как цветные, так и индийцы консервативны; на выборах 1994 г. основное их большинство проголосовало за Национальную партию. Ключ к будущему страны действительно находится в руках у чернокожих южноафриканцев. Они обладают множеством положительных качеств, не последними из которых являются терпение, терпимость и восхитительное чувство юмора. Хотя они и не так хорошо образованы, как белые, но все же лучше по сравнению с остальной Африкой. Они зарабатывают больше, чем другие африканцы, и среди 50% чернокожих, уже поселившихся в городах, наблюдается значительный и быстрый рост среднего класса. Получая доступ к государственным постам, а значит, и к международным контактам, они быстро совершенствуют свой опыт в ведении дел. Нельсон Мандела — блестящий пример чернокожего южноафриканского политика. Валовой внутренний продукт (ВВП) ЮАР в 4 раза больше ВВП 10 других стран Южной Африки, вместе взятых. Появление динамичной, устойчивой и процветающей Южной Африки стало бы победой не только для ее народа, но и для процесса становления мультикультурной цивилизации, проложило бы дорогу, по которой многие страны придут в XXI в.

ФИНЛЯНДИЯ

КОГДА-ТО ДАВНЫМ-ДАВНО РЯДОМ С ПОЛЯРНЫМ КРУГОМ находилась далекая земля с суровым климатом, испещренная лесами и озерами, где свободно бродили медведи, волки, лоси и рыси и где Рождество всегда было снежным. Неизвестное племя пришло издалека на землю, куда еще не ступала нога человека, и стало обустраиваться. Люди рубили деревья для постройки своих жилищ, засевали открытые земли, ловили рыбу в лесах и озерах. Это были необычные люди — с независимым характером, трудолюбивые, скромные в жизни, ревностно оберегавшие свою честную репутацию. Они были чистоплотными, физически крепкими и любили жизнь на природе. Их отличало немногословие, так как болтливость и особенно хвастовство запрещались. Их уединение было безопасным, и они любили то огромное пространство, которое им предоставила новая земля. Как и другие народы, они имели завистливых соседей и должны были в многочисленных битвах защищать свою территорию. Поселенцы не всегда побеждали и долгое время находились в порабощении. Несмотря на перенесенные страдания и унижения, они никогда не сдавались и в конце концов защитили свою землю и счастливо живут в ней до настоящего времени. История звучит почти как сказка, так как и правда много сказочного, но мы говорим здесь о народе, который существует сегодня. Эта нация, верная старым традициям и героическим преданиям, сражалась с современным гигантом (государством с 200-миллионным населением) за то, чтобы отстоять демократию. Честное племя продолжает выплачивать свои долги, защищает окружающую среду, борется с преступностью, несправедливостью и бедностью. Этот мирный народ без всякой суеты решает такие современные проблемы, как отношения с национальными меньшинствами, переселение беженцев (400 тыс. из Карелии) и борьба с загрязнением окружающей среды. Он еще не очень хорошо известен в странах к югу от него, его отличает прискорбное в глазах многих нежелание трубить о своих успехах. Его редкий язык, принадлежащий к алтайской группе, несопоставим с большинством других языков мира. Природная скромность и нелюбовь к саморекламе делают еще более плотной завесу, обусловленную сложностью культуры, добровольным уединением и географической отдаленностью этих людей от других стран. Они чувствуют себя обособленными от других народов. Тем не менее это добросердечное племя ищет любви остального мира и стремится присоединиться к нему. Этим энергичным, исключительно изобретательным людям есть что предложить другим народам. Беспрецедентно высокая степень национального самосознания финнов указывает на то, что они совершенно особый народ. Однако определять и оценивать эти особенности — дело представителей других наций. Наиболее характерные для финнов черты, например презрение к многословию или внутреннее неистребимое желание избавиться от своих долгов, кажутся естественными для финнов, но они редко свойственны тем, кто занимается сравнением культур.

Героическая нация

Финский характер также остается загадкой для остальных. В данном случае перед нами выдающийся пример героической нации, имеющей практически незапятнанную репутацию в своей внутренней и внешней политике. Перечислить достоинства финнов нетрудно. После длительной и, надо сказать, энергичной миграции финны заселили Балтийское побережье около 2-3 тыс. лет назад. Первым доказательством стойкости их духа является то, что они оказались единственным народом, способным создать преуспевающее общество на территории, почти целиком расположенной выше 60° северной широты. (Исландцы проделали то же самое в меньших масштабах, хотя большинство их перебралось туда не по доброй воле, о чем говорит их обагренная кровью история). Сотни лет финны находились в подчинении у других государств, тем не менее ни мощная когда-то Швеция, ни монолитная Россия не смогли искоренить финские обычаи, язык или культуру, и в исторической литературе обоих государств упоминаются храбрость, стойкость и упорство финнов. Когда появилась возможность добиться независимости, финны воспользовались ею быстро и эффективно. Они поймали свой исторический момент не в последнюю очередь потому, что им повезло в то время с правительством. Кровопролитие было сведено до минимума, репрессий было немного. С расторопностью, на какую только они были способны, финны постарались построить современное государство, основанное на равенстве и свободах. Националистический пыл был высок, но высокомерный шовинизм в финской истории явно отсутствовал. Их отношение к шведоговорящему меньшинству (сейчас оно составляет 6%) было безупречно справедливым. Шведский язык наряду с финским остается государственным языком, а финские шведы (те, кто считает себя финнами, а не шведами) имеют свои политическую партию, газеты и равные права. В течение 20 лет (1919—1939) прогресс Финляндии был устойчивым, а временами и впечатляющим. Множество спортивных побед финнов — особенно на Олимпийских играх 1936 г. — обеспечило женщинам право избирательного голоса; так была установлена истинная демократия. Сибелиус, Кайанус, Сааринен, Йарнфельт, Галлен-Каллела и Алвар Аалто успешно представляли страну на высочайшем уровне в сфере искусства; рачительное использование финского леса и других природных ресурсов привело к быстрорастущему уровню жизни. Вторая мировая война нанесла жестокий удар, затормозивший развитие молодой нации, но даже поражение в ней стало победой, так как была сохранена независимость, а последующая судьба 10 стран Восточной Европы оттенила счастливую судьбу, которую Финляндии принесла ее решимость бороться до конца за свои убеждения. Образ финского бизнесмена формируется исходя из общего образа "Суоми - кува"(типичный финн), создаваемого самими финнами и принимаемого за реальность иностранцами, плохо знающими Финляндию. "Суоми-кува" в этой мифологии — белокурый, простодушный (в прямом и переносном смысле), медлительный, честный, надежный человек, которого легко обмануть. Финны обладают сильным, спокойным характером, они родом из деревни и прекрасно чувствуют себя в краю, полном лесой, озер и снега, занимаясь подледным ловом и почти не общаясь с соседями, проживающими на расстоянии не ближе 5 км от них. Другими их увлечениями являются бег, лыжи и (время от времени) крепкие напитки. Они живут в условиях демократии, закрепленной современной конституцией; крайне независимы, верные друзья, хорошие солдаты и опасные враги. У них нет способностей к языкам, они чувствуют себя неловко с иностранцами, но предлагают им крепкий кофе и приглашают в cayну. Они лютеране, много работают (если им хорошо платят) и всегда возвращают свои долги. Образ финского менеджера нельзя полностью отделить от этого мифа (имеющего долю истины). Иностранцы ожидают, что финские бизнесмены будут вести себя как "Суоми-кува". Поэтому миф следует подкорректировать так, чтобы он стал более правдоподобным. Финские бизнесмены не хотят учить иностранные языки, но принуждают себя к этому. Они предпочитают молчать, но время от времени высказываются и всегда говорят то, что думают (и это может быть их окончательным словом). Они оплачивают свои долги, но пользуются своим 90-дневным кредитом. Они заключают контракты с Ближним Востоком и с южными народами, но при этом действуют с оглядкой и осторожно. Они сотрудничают как с Западом, так и с Восточной Европой, включая и русских, которых они понимают, как никто другой из европейцев. Финны знают, что Финляндия не может конкурировать с более крупными страной, но они часто выискивают промышленные ниши, где оригинальное финское мышление может принести успех. Финские менеджеры осваивают новейшую технологию, строят лучшие на сегодняшний день фабрики и офисы и тщательно готовят своих служащих. Полученную прибыль они незамедлительно вкладывают в прекрасные офисы, учебные и спортивные центры, делая при этом все, что может повысить производительность труда.