Снежный десант» - это поиск

...Догорает костер. Собираются в поиск ребята,

В рюкзаках за спиной - неизвестные судьбы бойцов.

И покажется вдруг: мы уходим на фронт, как солдаты,

И походные ветры сурово подуют в лицо.

И. Савинова

Когда нас, бойцов «Снежного десанта», спрашивают, что такое «Снежный десант», мы без преувеличения го­ворим:

- Это-поиск, это - память, это - открытия. По-фронтовому - разведчики.

...Ребята сами разрабатывают маршруты походов на основе книг, документов и воспоминаний ветеранов, уточняют места встречи с бывшими воинами и фрон­товыми корреспондентами. Но поход «десанта» - это не просто повторение пути боевого соединения. Это - и запись воспоминаний ветеранов, и кропотливый поиск захоронений погибших земляков, и работа в архивах, и многочисленные выступления перед школьниками, солдатами или местными жителями. Словом, «десантский» поход - это разнообразная работа, цель которой - оживить память, вернуть имена неизвестных героев.

Где-то до сих пор скорбит мать о пропавшем без вести сыне, вдова - о муже. «Десантники» знают об этом не понаслышке, а из сотен писем, которые приходят со всех уголков страны. Каждое письмо, каждая встреча напоминают: надо спешить. Потому-то сейчас свои походы по местам боев бойцы «Снежных десантов» совершают не только в зимние, но и в летние каникулы. А для того, чтобы отправиться в путь, студенты становятся бойцами строительных отрядов. Так появились «десантские» ССО. Заработанные средства идут на летние походы. А название - «Снежный десант» - осталось как тра­диция, как эстафета поколений искателей...

Десант» - это открытия

В каждом походе нас, как правило, ждут новые ин­тересные находки. И хотя научными открытиями их, конечно, не назовешь, для каждого из бойцов «десанта» найденный новый факт или документ об истории фрон­товой печати - это настоящее открытие, потому что эти сведения и материалы получаются «из первых рук»: или из рассказов ветеранов, или из забытых на полках личных архивов, или прямо на местах сражений. Такой находкой может стать не только факт из жизни и воен­ной деятельности того или иного ветерана печати, но и фронтовая фотография, командировочное удостовере­ние образца 42-го года, адрес захоронения земляка. Но самая дорогая находка - медальон погибшего сол­дата, его имя и краткие данные. Разве это не откры­тие - вернуть из небытия судьбу героя? И пусть на сче­ту «Снежного десанта» филфака еще немного таких открытий, первые из них впечатляют.

Бывает так, что удается установить имя погибшего солдата, но сообщить о нем уже некому. Так было и тогда, когда во время одного из походов по Новгородчине местный житель рассказал студентам о летчике. Еще мальчишкой житель Валдая В.И. Овсянкин со сво­ими товарищами нашел останки советского пилота вместе с обломками самолета. По всему было видно, что горящая машина упала прямо на вражескую линию обороны. Удалось установить имя: Князьков Александр Александрович. Стало известно и то, что мать его про­живала в Москве. Но, имея на руках и фотографии, и документы погибшего, мальчишки не начали поиск родных. За это взялись 30 лет спустя «де­сантники» из Казани. Письма, запросы, ожидание и - результат. «Сообщаем, что по учету офицерского состава ВВС значится младший лейтенант Князьков Александр Александрович 1921 г. рождения, уроженец с. Оторма Земетчинского р-на Пензенской области, который, будучи летчиком 624-го штурмового авиационного полка, 27 февраля 1944 г. был сбит зенитной артил­лерией противника. Мать - Князькова Лидия Марковна проживала в Москве, ул. Люсиновская, д. 24/9. Каких-либо других сведений не имеем».

Вновь полетели письма, в газетах появились публи­кации о летчике Князькове. Но проходит месяц, пол­года - ответа нет. Почему? Может ли молчать мать, узнавшая о месте захоронения сына? Наверное, нет. Либо сменился адрес, либо... Время неумолимо.

«Здравствуйте, уважаемые студенты! Пишет Вам Каримова (Сафина) Сания Каримовна - младшая се­стра Каримова Гафията Каримовича... Мать умерла в 1959 г., так и не узнав, где ее старший сын. Она все ждала его, думала - вернется. Отца тоже уже нет в живых. Нас у Гафията осталось 4 сестры и 2 брата. Мы собираемся съездить на его могилу, привезем горсть земли оттуда на холмик мамы...»

Это уже другая история, но как они сходны! Подобных писем «десантники» получают немало. Одни благодарят за уточненное место перезахоронения остан­ков родного человека, другие - за то, что им вернули память об отце или брате, третьи - просят помочь с по­исками. И поток писем с каждым годом растет.

Другая, не менее важная сторона поиска «десантни­ков» - научно-историческая. С каждым походом все больше страниц вписывается в своеобразную «летопись о летописцах», рассказ о тех, кто сражался пером и ав­томатом. Уже сегодня бойцы «десанта» могут по материа­лам своего архива, музея и студенческих научных работ поведать об интереснейших страницах истории Великой Отечественной войны, о подвиге военных корреспон­дентов...

О многих отважных до сих пор известно очень мало, но нити поиска остались. Так, недавно «десантниками» найден архив украинского писателя Емельяна Дмит­риевича Розумиенко, одного из членов редакции, о ко­тором долго ничего не было известно. Сам он не дожил до того дня, когда история редакции и армии стала известна новому поколению, но оставил для следопытов немало интересных воспоминаний, новелл, дневников. Словом, «Снежный десант» продолжает свой поиск. ...В начале каждого похода у Вечного огня на могиле Неизвестного солдата в Москве принимают клятву новые поколения «десантников». Это значит, что дело, начатое много лет назад, подхватывается, словно эстафета, рас­ширяется и углубляется. Растут масштабы поисковой работы, совершенствуются ее формы и методы, но одно остается неизменным - чувство долга перед памятью, перед теми, кто не вернулся с войны.

Мысль об организации объединенного похода не­скольких факультетских «десантов» зародилась давно, еще во время первого похода по волховским болотам. Но реальной она стала в 1985 г., когда в универ­ситете бвл открыт музей «Снежных десантов». Совет музея стал именно тем центром, который связал все 10 батальонов в единую семью. Все мы - вчерашние и сегодняшние «десантники» - реально почувствовали, что у нас единая цель - увековечить память о войне. Память не только о тех, чьи имена золотыми буквами выбиты на мраморе обелисков, но и о тех, чьи солдат­ские медальоны еще лежат в карманах истлевших гим­настерок, кого официальные списки считают «пропав­шими без вести»...

Когда в экспозиции «десанта» филологического факультета рядом с фронтовыми газетами и фотографиями сорокалетней давности появились личные вещи бойцов и проржавевшие стволы винтовок, историей Долины смерти заинтересовались не только посетители музея, но и «десантники» других батальонов. Рассказы тех, кто побывал в этом «заповеднике войны», убеждали: поиско­вой работы там хватит на десятки таких групп, как «Снежный десант» филфака. При этом нужно было спешить - время безжалостно стирает последние следы, напоминающие о трагическом прошлом.

На этот раз в объединенный поисковый отряд вошли представители «десантов» филфака, физфака, факультета ВМК, студент КХТИ и художник Р.А. Кильдибеков. Из 35 человек только 6 были до этого в Долине. Зато каждый знал историю подвига 2-й Удар­ной армии в 1942 г. под Мясным Бором. Отчетливо знали мы и цель пятого похода: поиски и захоронение советских воинов, чьи останки затерялись в заболочен­ных волховских лесах. Главной задачей были поиски солдатских медальонов - единственных уцелевших доку­ментов, способных вернуть доброе имя героям, чей под­виг не был рассчитан на свидетелей.

...И снова по колено в болотной жиже идем сквозь заросли дудника за бессменным проводником Валерием Орловым. Снова перед глазами то справа, то слева озер­ца-воронки, остовы полуторок, части танков. Снова удивленные лица новичков:

- В этом лесу даже птицы не поют! Долина смерти...

Располагаемся лагерем. Разводим костер, ставим палатки, а Валерий уже дает советы, как дей­ствовать щупом, как по стуку отличать металл от камня. Перекусив, часть группы во главе с проводником отправ­ляется в рейд по Долине, остальные приступают к рас­копкам.

За три дня работы было немало интересных событий, но многим запомнится больше всего именно эта первая встреча...

Он лежал на берегу лесной речушки Полисть, сжимая не ствол винтовки, а маленькие плоскогубцы. Видимо, его последним противником стала вражеская мина, ко­торую нужно было во что бы то ни стало обезвредить. Выполнил ли он свою задачу или был сражен пулей во время опасной работы, остается догадываться. Одно известно точно - Дорохов Данил Алексеевич, техник II ранга, 1914 г. рождения, уроженец ст. Псел Курской обл. пал в бою. Пал смертью храбрых, как писали в похоронках. И не его вина, что об этом удалось узнать лишь 40 лет спустя, благодаря кропотливым усилиям наших девчат. Кто знает, какую весточку получила о муже Анна Ивановна, да и получила ли вообще? Ей мы еще можем помочь, но как утешить тех, кто ждет хоть слово правды об од­нополчанах Данила Алексеевича? О тех тысячах безы­мянных, которые остались лежать в непролазной чащо­бе? Медальон удается найти лишь у каждого сотого солдата. Но и эти полуистлевшие вкладыши пластмас­совых пенальчиков раскрывают свою тайну только экспертам-криминалистам. Единственное, что мы могли начертать тогда на скромном обелиске братской моги­лы, - это слова: «Здесь похоронены Дорохов Д.А., Адамов М.Б., Голицын и еще около 100 бойцов 2-й Удар­ной армии».

Только здесь во время затянувшейся минуты молча­ния многие из нас по-настоящему поняли смысл наших походов в Долину смерти, важность поиска.

Нас много раз спрашивали: «Зачем вам это болото? Что было - то было, тех, кто там лежит, не воскре­сишь». Да, мы неможем вернуть матерям сыновей, вдовам мужей, а детям отцов. И те экспонаты, которые мы привозим для республиканских музеев, - не глав­ное. Важнее всего то, что каждый из нас, побывавших в Долине смерти, по-настоящему почувствовал, что такое долг памяти, воочию узнал, что война - это не книжная история, а человеческая трагедия неизмеримых масштабов, которая никогда не должна повториться.

СОРОК ЛЕТ СПУСТЯ

Ленинец (КГУ), 1982 г.

«Михайлов Владимир Владимирович, рядовой, год рождения - 191.., мобилизован РВК г.Золотоноша Полтавской обл. УССР, жена - Михайлова Мария, г.Золотоноша, ул. Ленина, № 56...»

Дрожащими от волнения руками, с помощью иголки, разворачивали мы милли­метр за миллиметром полу­истлевший клочок бумаги, сорок лет пролежавший в болоте. Да, у каждого сол­дата были такие медальоны, от которых порой зависела его судьба: достанет его из кармашка пробитой гим­настерки рука друга - по­летит домой похоронка, нет - считай, что «пропал без вести»...

Так было и с этим солда­том. Сколько лет прошло с тех пор, и только теперь знают на родине, что Ми­хайлов Владимир погиб ге­роем, с оружием в руках.

Благодаря этому клочку бумаги мы узнали о судьбе еще одного бойца 2-й Ударной армии, сражавшей­ся здесь, в Долине Смерти, 40 лет назад. Еще одно­му герою возвращено доб­рое имя.

Есть еще на нашей земле такие места, которые можно назвать «заповедни­ками войны». Это места, до сих пор носящие страш­ные имена того времени. Такова Долина смерти под Новгородом, у местечка Мясной Бор... Второй раз приходим мы сюда по сле­дам Джалиля, второй раз пробираемся по болоту к тем местам, где сло­жили головы десятки тысяч его однополчан, прорыва­ясь к блокадному Ленингра­ду. Каркасы машин, ржавые останки танков, многочис­ленные каски и котелки, земля, начиненная осколка­ми и гильзами... Много тайн хранит в себе боло­то. Нас интересует одна - кто в 42-ом вставал здесь в атаку, прочитав в окопе све­жий номер армейской га­зеты со стихами Джалиля, какова судьба других чле­нов редакции «Отваги»?

Вновь и вновь находим обвалившиеся блиндажи. Может быть, именно в этом работали газетчики? После долгих поисков щуп натыкается на стекло. Чернильница - спутница любой редакции или штаба, которая навер­няка была тогда ненужной роскошью - какие там чер­нила! Даже вместо сухарей окруженные бойцы требо­вали от тыла боеприпасов. Да и немногие «ПО-2» про­бирались сюда под ураган­ным огнем. Вот большая артиллерий­ская гильза, сплющенная сверху, знако­мая каждому из нас в роли фронтовой лампы. Домашняя утварь, каркас радиоприёмника - и все это вперемешку с расстрелян­ными гильзами, пустыми ма­газинами пулемета - пос­ледний бой был жарким... Тогда здесь, в расположе­нии 2-й Ударной, тыла не было. Порой от штаба до передовой оставалось де­сятка два шагов по изра­ненному осколками лесу.

Вот они - окопы послед­него резерва, изрытые ос­пой взрывов так же, как фронтовые. Полоска лесно­го аэродрома, останки самолетов лежат тут же, в кустах. А по просеке все также тянется настильная дорога, по которой выби­рались из окружения. Нет, не пропала без вести 2-я Ударная, выполняя приказ, приняла на себя удар пятнадцати вражеских ди­визий, рвавшихся к Ле­нинграду. Свидетели тому - эти окопы со следами бо­ев, пробитые фашист­ские каски, этот солдат, 40 лет пролежавший здесь, сжимая карабин. И пусть на сотню найденных бой­цов порой приходится лишь одно имя - всех их объе­диняет единое звание: «Солдат Родины». Так было тогда - так это и сейчас, сорок лет спустя.

От редакции: в адрес «Снежного десан­та» филфака пришло пись­мо, которое нельзя читать без волнения.

«Дорогие студенты поис­ковой группы! К вам обращается жена солдата Михайлова Влади­мира Владимировича.

Огромное вам спасибо. Наконец-то я узнала, где погиб мой муж и отец моих детей. В 1946 г. я об­ращалась по розыску в Мос­кву, но в списках убитых и без вести пропавших он не числился. Позже обращалась в Бюро розыска Красного Креста и Красного Полуме­сяца. Розыск производил­ся за пределами Советско­го Союза в течение года, и все безрезультатно. Я вам, дорогие студенты, низко кланяюсь и сердечно бла­годарю за фотографию - дорогую память для меня и детей. Прошу вас, опиши­те мне подробно, как вам удалось разыскать и укажи­те то место. Сейчас поехать при всем своем желании я не смогу: годы ушли, со­старилась, и вряд ли мне сейчас будет под силу пое­хать и поклониться его пра­ху. Помогите мне, дорогие, похоронить останки отца и мужа. Дети потом приедут на его могилу.

С искренним уважением к вам Михайлова Мария Константиновна, г.Золотоноша, Черкасская область.»

НАХОДКИ В ДОЛИНЕ СМЕРТИ