Семнадцатый век. М., 1870. Т. 4. С. 222

Омельченко О. А. «Законная монархия» Екатерины Второй : Просвещенный абсолютизм в России. М., 1993. С. 240.

похитителей оныя».⁴ Здесь-то Екатерина II, по-видимому, и ус­мотрела угрозу самодержавной власти. Кажется, ее опасения име­ли под собой основания. Императорский совет в редакции Панина стал бы играть большую роль в законодательстве — одно из поло- *' жений учреждения Совета позволяет понимать право императри­цы подписывать указы только после одобрения их Советом.⁵

В итоге 15 декабря 1763 г. появился манифест, в котором о Со­вете не было сказано ни слова. Сенат был поделен на 6 департа- ' ментов, в системе управления резко усилена роль доверенного лица — генерал-прокурора Сената, который видел полномочия Сената, как и хотела видеть их Екатерина II: «Сенат установлен для ис­полнения законов, ему предписанных».⁶ Как отмечал А.А.Ки- ^;i зеветтер, «отпрянув от всего, что могло бы хотя отдаленно на­поминать о подготовке какой-то политической реформы», Екате­рина на этом этапе ограничилась административными преоб-?; разованиями.⁷

В той же статье А. А. Кизеветтер показал, что в первое пяти- \
летие царствования Екатерины II (до 1767 г., когда собралась Ко- ■
миссия по составлению Уложения) ее политика была прямым про­
должением политической линии ее предшественников на троне,
идет ли речь о социальном, церковном или государственном ас-'
пекте политики.⁸ Это действительно так — в продолжение своегд !
царствования Екатерина II во многих направлениях развивала;!
традиции и сохраняла стереотипы самодержавия своих предшест-1
венников. Вместе с тем именно в эти же годы закладываются те 1
принципы политики, которые были направлены на реформирова- |
ние власти и общества, что, собственно, и сделало Екатерину If |
одним из выдающихся реформаторов России. |

Первое и самое главное направление реформаторской мысли,,! императрицы состояло в обосновании концепции незыблемого, не^ j реформируемого по своей сути самодержавия новыми идеологиче­скими и правовыми доводами, помимо тех, которые уже давно,, использовались русским правом и публицистикой XVIII в. (тео-_л логическое обоснование, естественное право, концепция харизма-^ тического лидера — «отца» или «матери» Отечества, формули-_г рование «обязанностей» монарха и т. д.). Так, при Екатерине Ш становится популярным высказанный еще В. Н. Татищевым* «географический аргумент», обосновывающий самодержавие как,< единственно приемлемую форму правления для страны таких.-масштабов, как Россия.⁹

⁴ Бумаги, касающиеся предположения об учреждении Императорского совета, и о разделении Сената на департаменты // Сб. РИО. СПб., 1871. Т. 7. С. 208. ,.;

Чечулин Н. Проект Императорского совета в первый год царствования Ека-i терины II // ЖМНП. 1894. Март. С. 72.

ПСЗ I. Т. 16. № 11989; История Правительствующего Сената. СПб., 1912. Т. 2. С. 387; Сб. РИО. 1871. Т. 7. С. 347.

Кизеветтер А. А. Первое пятилетие правления Екатерины II // Сб. статей*; посвященных П. Н. Милюкову. Прага, 1929. С. 314.

Там же. С. 322—323. 'Л

Секретнейшее наставление кн. А. А. Вяземскому // Сб. РИО. Т. 7. С. 347.'if

166 '!

Но все же главным можно считать вполне успешную попытку приспособления к условиям России идей просветителей — госу-дарствоведов, активно работавших над общими правовыми про­блемами, нормами легитимности власти, комплексом прав граж­дан. Центральным документом, в котором новая политическая доктрина Екатерины II была выражена наиболее ясно и последо­вательно, стал «Наказ Комиссии о сочинении проекта нового Уло­жения» — один из самых изучаемых в исторической науке источников.¹⁰ Наказ был написан самой императрицей в 1764— 1766 гг. и представлял собой талантливую компиляцию трудов Ш. Л. Монтескье, Ч. Беккариа, Э. Люзака и других правоведов и философов. Благодаря Наказу Екатерины, открывшему новую страницу в истории русского права, и многочисленным законам, вытекавшим из принципов Наказа, в России осуществилась пра­вовая регламентация самодержавия, которая в следующем, XIX в. отлилась в формулу 47-й статьи «Основных законов Российской империи». Согласно этой статье, Россия управлялась «на твердом основании положительных законов, учреждений и уставов, от са­модержавной власти исходящих».

Именно разработка целостного комплекса позитивно выражен­ных, положительных правовых норм, обосновавших и развивших первейший «фундаментальный» закон о том, что монарх является «источником всякой государственной власти» (ст. 19 Наказа), и стала главной задачей Екатерины II. «Просветительская» концеп­ция самодержавия включала признание основой жизни общества законность, законы, установленные просвещенным монархом. Идея просвещения людей вообще, идея прогресса как движения от дикости к цивилизации, от темноты к свету, от суеверия к знанию на «государственном уровне», трансформировалась в идею воспи­тания «новой породы людей», просвещения общества, подданных просвещенного монарха. Монтескье утверждал: если монарх наме­рен просвещать подданных, то это невозможно осуществить без «прочных, установленных законов».

Согласно идеям Екатерины II, закон пишется не для монарха. Единственным ограничением его власти могут служить его же вы­сокие моральные качества, образованность. Просвещенный мо­нарх, обладая высокой культурой, думая о подданных, не может поступать как неотесанный тиран или капризный деспот. Юриди­чески это выражается, согласно ст. 512 Наказа, словами о том, что власть просвещенного государя ограничивается «пределами, себе ею ж самой положенными».¹¹

Вся система государственных учреждений, по мысли Екатери­ны II, — суть лишь механизмы реализации верховной воли про­свещенного самодержца в жизнь. В этой системе нет и следа уч­реждений, которые бы могли в чем-то оппонировать верховной власти. Такая важная, ключевая функция государства, как защи-

¹⁰ Наиболее полный список литературы см. в кн.: Омельченко О. А. «Закон­
ная монархия»... С. 406—407.