Археологические памятники енисейских кыргызов

Археологические памятники кыргызской культуры VI – XIII вв. н.э. широко распространены по всей Минусинской котловине от подножий Саян до верховьев Чулыма. В 1Х – Х вв. они известны на территории Тувы. К ним относятся курганы "чаа-тас"; каменные могильники с характерным для кыргызов погребальным обрядом кремации; временные зимние и летние поселения; горные крепостные сооружения; рунические письмена; петроглифы с тамгами; клады.

Впервые вопрос о происхождении кыргызской археологической культуры был рассмот­рен С.А. Теплоуховым при классификации минусинских древностей. Выде­лив в особую VI группу памятников "могильники, известные под названием "чаа-тас", он отметил, что последние "тесно примыкают" к "своеобразным могилам с бюстовыми масками", отнесенным к III-IV вв. н.э. [Теплоухов. 1929. с. 51-54.] По современ­ной терминологии сказанное выше означает, что автор усматривал хроноло­гическую и генетическую преемственность между памятниками тепсейского этапа таштыкской культуры III—IV вв. н.э. и объектами кыргызской культу­ры эпохи чаа-тас VI- Х вв. н.э. Археолог С.А. Теплоухов отметил сходство между каменными стелами чаа-тасов и столбовыми плитами тагарских курганов, аналогии между таштыкской и кыргызской керамикой, наличие одинаковых бронзовых двуголовых пластинок-амулетов в погребениях обеих культур.

В дальнейшем эта проблема специально изучалась С.В. Киселевым. Автор, вслед за С.А. Теплоуховым, отмечает "сильнейшую связь" кыргызс­кой культуры с древней местной культурой, в частности сходство конструк­ций тагарских курганов и чаа-тасов, наличие входа у оград тагарских, таштыкских и кыргызских памятников. С точки зрения С.В. Киселева, "порази­тельные совпадения" наблюдаются во внутреннем устройстве таштыкских склепов и чаа-тасов, в частности, наличие вертикального частокола из бревен и жердей по периметру могильной ямы, подпорного столба в центре могилы. Особенно близки чаа-тасам, по С.В. Киселеву, "позднейшие таштыкские погребения", под квадратными каменными выкладками, с квадратной ямой и срубом, содержащие по 1 -2 сожжения, сосуды и кости овец и коров. Среди предметов сопроводительного инвентаря обеих культур отмечены аналогии парным головкам животных, обычно, лошадей, фигурок баранов, обложен­ных золотом, керамикой. По мнению автора, керамика кыргызского поселе­ния у д. Малые Копёны и погребений у с. Тесь "целиком совпадает" с позднетагарской и таштыкской. Орнамент ювелирных изделий из копенского чаа-таса, согласно С.В. Киселе­ву, находится "в близком родстве" с тагаро-таштыкским искусством. [Киселев. 1951. с. 409 – 413] Тес­ную "генетическую связь" между таштыкской и кыргызской культурами под­тверждают, по данным автора, "наблюдения над таштыкскими портретными масками, которые фиксируют сложение нового физиономического типа на­селения", характерного для кыргызов. Переход от позднеташтыкских погре­бений к чаа-тасам, по С.В. Киселеву, совершился до V в. н.э.

Во второй половине 70-х годов Л.Р. Кызласов предложил выделить из состава кыргызских древностей три самостоятельные культуры, следующие одна за другой: чаа-тас - V- IX вв., тюхтятская – IX - середина Х в., аскизская - X-XIV вв. Эти предложения были активно поддержаны И.Л. Кызласовым, предложившим именовать памятники Х-ХII вв. – "Малиновским", а XIII-XIV – "Каменским" этапами аскизской культуры". [Кызласов. 1977. с. 122.] В дальнейшем Л.Р. и И.Л. Кызласовыми было про­должено дробление кыргызских древностей на отдельные хронологические отрезки. Ряд исследователей, восприняв первоначальную схему деления Л.Р. Кызласовым кыр­гызских древностей, предлагали свои варианты этого члене­ния. [Сунчугашев. 1979. с. 100, 115.] Г.В. Длужневская предположила, что кыргызская культура в Туве в X веке "трансформируется в аскизскую". [Длужневская. 1979. с. 49] Позднее она выделила несколько локальных вариантов в кыргызской культу­ре Тувы, предложив каждому из них свой период существования. Согласно ее точке зрения, бронзовая торевтика с "тюхтятской орнаментацией" и желез­ная "аскизского облика" в X-XI вв. в Туве сосуществуют, относясь к различ­ным племенным группам кыргызов, причем "тюхтятский орнамент" был воспринят населением Саяно-Алтая от киданей. [Длужневская. 1985. с. 12-16]

Вопросы периодизации рассматрива­лись Ю.С. Худяковым на материалах кыргызских погребальных па­мятников Минусинской котловины. [Худяков. 1980. с. 198-204.] Для уточне­ния вопросов хронологии, периодизации, культурной принадлежности, куль­турно-хозяйственного типа кыргызов был взят в качестве объекта исследова­ния локальный район - долина реки Табат, расположенная на юге Минусин­ской котловины, где кыргызские памятники находятся в непосредственной пространственной связи друг с другом, что повышает их информативность. [Худяков. 1982. с. 4] Проведенный анализ продемонстрировал неоправданность членения кыр­гызских древностей на обособленные культуры, показал преждевременность "уточненной хронологии" с точностью до нескольких десятилетий. Абсолютная датировка многих комплексов кыргызской культуры основана на аналогиях и привязке к известным историческим со­бытиям.

Анализ изменений в кыргызской культуре в на­стоящей работе охватывает периоды раннего и развитого средневековья - с VI по XIV век н.э. В течение рассматриваемого временного интервала кыр­гызская культура неоднократно меняла свой облик под воздействием внутренних и внешних причин. Каждое изменение соот­ветствует определенному хронологическому характерному типу памятни­ков, либо по наиболее значимому историческому событию, отразившемуся на облике материальной культуры кыргызов.

В эпоху чаа-тас, получившую наименование по наиболее характерному типу погребальных памятников, охватывающую VI - IХ вв. н.э., кыргызская культура харак­теризуется значительным разнообразием культурообразующих элементов. Наиболее известными памятниками этого времени, обратившими на себя внимание ученых еще в XVIII веке являются курганные комлексы чаа-тас. По подсчетам Л.Р. Кызласова на территории Хакасии их насчитывалось более шестидесяти объектов. [Кызласов. 1980. с. 108-114.] Чаатасы представляют сложные наземные сооружения в виде квадратной, прямоугольной, многогранной или округлой ограды из горизонтально уложенных плит. По сто­ронам, на небольшом расстоянии от внешнего края стен ограды установлены вертикальные стелы. В отличие от стел на тагарских курганах, они не встро­ены в ограду и поэтому от времени покосились в разные стороны, придавая кыргызским кладбищам совершенно своеобразный, необычный внешний вид, получив у хакасского населения названия "чаа тас" – т.е. камень войны или военный камень. Согласно хакасским легендам во времена монгольских войн богатыри Хонгорая бросали в неприятельские полки каменные глыбы, которые поражали врага, втыкаясь в землю в виде высоких столбов.

У наибо­лее крупных курганов парные стелы вынесены за линию ограды, образуя "вход". Размеры курганов сильно варьируют: диаметр развала насыпи колеб­лется от 5 до 40 м., высота насыпей - от 0,3 до 1,3 м. Насыпь образована частичным развалом стен во внутрь и вне ограды. Внутри ограды каменны­ми плитами перекрывались могильные ямы округлой, квадратной и прямоу­гольной форм. В каждом кургане имелась одна, реже - две могильные ямы. Стены ям обставлены деревянными кольями, перекрыты накатом из жердей, который подпирал опорный столб в центре могилы. На дне могилы помеща­лись 1-3 скопления сожженных костей умерших, кости овец, преимуще­ственно задние части туш, сосуды с жидкой пищей. Прах погребенных поме­шался в могилу в какой-либо емкости: сосуде-урне, берестяном коробе, ме­шочке из ткани или кожи. Обычай кремации покойников у кыргызов зафиксировали китайские летописи. "При похоронах не царапают лиц, только обвертывают покойника в три раза и плачут; а потом сжигают его, собранные же кости чрез год погребают. После сего в известное время производят плач" - сообщалось в Таншу. [Бичурин. 1950. С. 353.] Этот обычай был связан с верой в очиститель­ную силу огня.

В некоторых курганах на периферии могильной ямы и под насыпью устраивались тайники с наиболее ценными вещами, дорогой посудой, сбруей, украшениями, оружием. Нередко металлические предметы: удила, украшения, наконечники мотыг, сошники, серпы и др. встре­чаются прямо в насыпи. Если в землеройных орудиях можно видеть средство грабежа, а в отдельных дорогих предметах результат потерь награбленного в могилах, то такие вещи, как: удила, серпы, наконечники стрел, пряслица впол­не могли специально помещаться в насыпь строителями чаа-тасов.

Чаа-тасы, несмотря на бедность находок некоторых из них и существен­ные различия в конструкции и размерах, принято относить к аристократии или родовой знати, высшему социальному слою кыргызского общества. [Евтюхова. 1948. С. 14.) В составе единовременных кладбищ курганы чаа-тас, как правило, немного­численны и уступают различным рядовым погребениям.

Рядовые погребения по обряду трупосожжения встречаются под насы­пями небольших, округлой формы каменных курганчиков, диаметром 1 -6 м, высотой - 0,1-0,5 м, под полами насыпей курганов чаа-тас и в грунтовых ямках. Они содержат по 1 -2 скопления сожженных костей умерших в могилах, стены которых изредка укреплены кольями, реже - каменными плитами. Прах погребенных помещался в керамические сосуды-урны, берестяные короба, деревянные ящики, каменные ящики, в мешочки из ткани. Сопроводитель­ный инвентарь, мясо овец и сосуды в большинстве случаев отсутствуют.

В зависимости от возраста, по разному хоронили кыргызы детей и под­ростков, но всех - по обряду ингумации. Они погребены под насыпями не­больших курганчиков, до 1,5 м в диаметре и 0,2 м высоты, под полами насыпей курганов чаа-тас, в грунтовых могилах. Погребенные костяки лежат в могильных ямах, перекрытых плитами. Малыши до трех лет захоронены без сопровождения, либо с 1-2 сосудами; дети и подростки 3-15 лет погребены с 2 сосудами и мясом овцы, куда входят лопатка, крестец и берцовые кости. Если возрастная дифференциация погребального обряда кыргызов устанав­ливается достаточно определенно, то различия в захоронении мужчин и жен­щин не совсем улавливаются. Судя по сопроводительной мясной пищи, женщинам клали левые, а мужчинам правые части туши овцы. Иногда на площади кыргызских кладбищ встречаются курганы без по­гребений или пологие насыпи со стелами, в могильных ямках которых обна­ружены черепа лошадей. Предположительно они могут быть отнесены к сим­волическим захоронениям – кенотафам, хозяева которых погибли на войне.

Другой вид памятников эпохи чаа-тас - поселения - изучены недоста­точно полно. Большинство из известных к настоящему времени поселений представляет собой развеянные дюнные стоянки - временные летние и зим­ние поселения скотоводов. На поверхности жилой территории встречаются обломки кыргызской гончарной и лепной керамики, железные предметы во­оружения, сбруи, инструменты, украшения. На некоторых памятниках встре­чены следы железоделательного производства: горны, печи, железоплавильни, шлаки. [Евтюхова. 1948. с. 75-79]. Известно одно поселение с культурным слоем мощностью до 0,3 м. Находки на Малокопенском поселении представлены, преимуществен­но, фрагментами керамики, обломками костей овец, лошадей, коров. Есть основания предполагать наличие следов жилищ округлой формы типа юрт. [Кызласов. 1981. С. 50-51]

Наиболее характерная для эпохи чаа-тас гончарная керамика, встречающаяся почти в каждом могильнике, вошла в литературу под названием "кыргызские вазы". В настоящее время в музеях насчитывается около 100 целых ваз, из них 25 хранится в Минусинском краеведческом музее им. Н.М. Мартьянова. Кыргызские вазы вероятно относились к предметам роскоши, ибо являются непременной принадлежностью богатых погребений. На некоторых из них ставились тамги – юридические знаки собственности.

Как удалось установить Л.А. Евтюховой, эти сосуды формовались из спирально скручивающейся ленты с последующей доработкой, прикреплением дна и горловины. Вазы различа­ются по форме. Большинство из них представляет собой плоскодонные, с яйцевидным туловом и узкой невысокой горловиной и отогнутым венчиком сосуды. Встречаются бутыли с яйцевидным туловом и очень узким горлыш­ком и шаровидные сосуды. Кыргызские вазы орнаментировались по верхней части тулова цилиндри­ческим штампом, с помощью которого наносились пояски елочного орнамента. Предназначались они, вероятно, для хранения вина, которое, согласно китайской летописи, кыргызы "квасили из каши". Гончарная посуда, по всей вероят­ности, появилась на Среднем Енисее еще на тепсейском этапе таштыкской культуры, а в эпоху чаа-тас широко создавалась самими кыргызами, о чем свидетельствуют примесь в тесте щебня у многих сосудов, характеризующие домашнее производство. По­мимо гончарной, у кыргызов широко использовалась лепная керамика: банки, горшки, бокалы. Нередко встречаются вместительные тарные сосуды-хумы, которые использовались и в качестве погребальных урн. Кыргызская знать пользовалась дорогой металлической посудой, золотыми и серебряными кувшинами и кружками, блюдами. Иногда встречаются привозные лаковые чашечки, известные у хакасов под названием "хыдат чирче" - т.е. китайская чашечка. Они употреблялись в быту населения Хонгорая вплоть до ХХ в.

Предметы вооружения в кыргызских памятниках эпохи чаа-тас представлены различными видами. В чаа-тасах обнаружены коленчатые однолезвийные кинжалы, железные трехлопастные наконечники стрел ярусного, удли­ненно-треугольного, удлиненно-ромбического, удлиненно-шестиугольного и вытянуто-пятиугольного типов, берестяные колчаны. К этому периоду относятся двулезвийные мечи, наконечники копий, боевые топоры, панцирные пластины, обнаруженные на развеянных поселениях. [Евтюхова. 1948. с.6]

Сбруя представлена двусоставными удилами, иногда с витыми веньями, с кольчатыми или двукольчатыми окончаниями, с эсовидными стержневыми псалиями и стременами с широкой подножкой, округлой или пластинчатой петлей. К сбруе относятся разнообразные уздечные седельные бляшки. Многие из них орнаментированы растительным или зооморфным орнаментом. В состав сбруйных ремней входили подпружные и уздечные пряжки и бубенцы.

Пряжки и накладки являлись необходимыми элементами наборных по­ясов, которые вошли в обиход у мужчин-воинов. Кыргызы, как женщины, так и мужчины, носили серьги. В качестве женских украшений носились бусы и браслеты. Сохранившиеся с таштыкских времен бронзовые амулеты с парными головками или схематическими фигурками лошадей носили мужчины.

Деревянные фигурки баранов, обложенные золотой, серебряной и мед­ной фольгой служили, вероятно, как и в таштыкское время, символом обиль­ных стад, сопровождающих умерших в загробный мир.

В насыпях курганов чаа-тас встречаются землеройные орудия: чугун­ные сошники, костяные мотыги, железные серпы, железные наконечники заступов.

На развеянных поселениях эпохи чаа-тас попадаются бытовые инстру­менты: железные черешковые ножи, шилья, булавки, оселки, пряслица из стенок гончарных и лепных сосудов, куранты зернотерок, жернова ручных мельниц.

В инвентарном комплексе эпохи чаа-тас отражены существенные изме­нения в материальной культуре населения Минусинской котловины в срав­нении с таштыкским временем. Наиболее значителен круг заимствований извне в области вооружения, сбруй, сбруйной и поясной фурнитуры, укра­шений, металлической посуды. Практически все перечисленные инновации привнесены на Средний Енисей из тюркского кочевого мира или из Центральной и Восточной Азии.

В эпоху чаа-тас кыргызы эпизодически осуществляли непосредствен­ные контакты со странами земледельческой цивилизации Восточной и Сред­ней Азии, совершая посольства ко двору империи Тан, пригоняя отменных лошадей для обмена, отправляя торговые караваны в Тибет, Восточный Туркестан и Согдиану. [Бартольд. 1963. с. 489] Какие-то предметы восточноазиатского производства могли попадать на Средний Енисей вследствие дипломатических даров и торговли, в частности, изде­лия танских торевтов, лаковая посуда, монеты. Однако эти контакты не могли быть достаточно регулярными из-за дальности расстояния и политической зависимости кыргызов от тюрок и уйгуров.

Погребальные памятники эпохи "великодержания" очень разнообраз­ны. Наибольшее число кыргызских курганов IX-X вв. изучено в Туве. Наиболее характерным типом могильных сооружений этого времени являются курганы хыргысур, со стеной-крепидой по периметру, каменной насыпью и стелой подле кургана. Под насыпью в неглубоких могильных ям­ках погребались - 1 -2, реже - 3-4 скопления сожженых костей умерших, мясо овцы, коровы, лошади, иногда - целая туша, и сосуды с жидкой пищей. Муж­ские захоронения богаты инвентарем: предметами вооружения, сбруи, по­ясного набора. На стелах бывают нанесены изображения тамг и тексты эпи­тафий руническим письмом.

В эпоху великодержавия кыргызы со­оружали кольцевые каменные насыпи, в основании которых просле­живается стена-крепида, с захоронениями по обряду сожжения, рассыпан­ными на горизонте. Такие сооружения известны у хакасов под названием "хыргыс сууктэр" (по-хакасски "[shosc cddrnthw" – букв. кыргызские могилы). Подобная конст­рукция надмогильных сооружений станет наиболее распространенной с на­чала II тыс. н.э.

Поселения эпохи "великодержавия" в Минусинской котлови­не представляют летние и зимние стоянки скотоводов-кочевников, лишенные культур­ного слоя. На поверхности жилой территории встречаются обломки керами­ки, железные предметы вооружения и сбруи, бронзовые предметы торевти­ки, монеты, кости домашних животных. На некоторых поселениях зафикси­рованы следы металлургического производства. К этому периоду, по дан­ным Л.Р. Кызласова, должны относиться остатки глинобитного сооружения на р. Уйбат, определенные как "замок-дворец" кыргызского кагана. Вокруг "замка" отмечены следы поселения, К этому периоду относятся и отдельные фортификационные сооружения. [Кызласов. 1981. С. 55]

В курганах IX-X вв. встречается, хотя и очень редко, гончарная и лепная керамика. Это "кыргызские вазы", лепные горшки и банки. Применялись кыргызами металлические, серебряные и бронзовые кувшины с носиком,

кувшинчики на поддонах, кружки, ковши, чарки. Дорогая серебряная посуда попадала к кыргызам в результате грабежа уйгурских городов и торговли с государствами Восточного Туркестана и Средней Азии. Кроме того, кыргызы сами изготовляли серебряные изделия.

Весьма разнообразен по видовому и типологическому составу комп­лекс кыргызского вооружения в эпоху великодержавия: палаши, сабли, ко­пья, боевые топоры, кинжалы, луки, трехлопастные, четырехлопастные, двулопастные, плоские, трехгранно-трехлопастные, четырехгранно-четырехлопастные, трехгранные и четырехгранные наконечники стрел, колчаны, че­шуйчатые панцири и кольчуги.

Сбруя включала двусоставные удила с одно - и двукольчатыми оконча­ниями, эсовидными и изогнутыми псалиями, стремена с округлой или плас­тинчатой петлей. Седельные и уздечные ремни богато украшались бронзо­выми, иногда с позолотой, накладками с разнообразным орнаментом.

Пряжки и накладки входили в состав наборных поясов. Из украшений известны также серьги и бусы. В кыргызских комплексах встречаются железные ножи, напильники, до­лота, серпы, косы. К этому же времени, вероятнее всего, относятся лемехи и отвалы танских плугов.

Кыргызские каганы, подобно правителям других кочевых держав, пытались путем ввоза танских земледельчес­ких орудий и монет стимулировать местное земледелие и ввести денежное обращение. С помощью чужеземных строителей была предпринята попытка градостроительства. Эти меры, преследовавшие, в основном, фискальные цели, не учитывали реальных возможностей кочевого общества и не привели к изменению культуры. Напротив, в сравнении с эпохой чаа-тас кыргызская культура IX-X веков приобрела гораздо более "общекочевнический харак­тер", утратив былую провинциальную обособленность. Инвентарный комп­лекс в кыргызской культуре малоспецифичен в сравнении с культурами тю­рок, кимаков и других кочевников конца I тыс. н.э. в Саяно-Алтайском исто­рико-культурном регионе.

В последующую эпоху, получившую наименование по основному типу памятников "хыргыс сууктэр" или, как мы кратко называем, "сууктэр", обхватыва­ющую XI-XIII вв. н.э., памятники кыргызской культуры распространены, пре­имущественно, в Саяно-Алтае. В отличие от предшествующего времени, их немного в Туве, но значительно больше в Минусинской котловине.

Наиболее характерны для данного периода курганы типа "хыргыс-сууктэр", с кольцевой насыпью, в основании которой иногда прослеживается стена-крепида. Очень редко близ насыпи устанавливалась вертикальная стела. Под насыпью на горизонте рассыпаны остатки погребального костра: сожженные кости человека, железные детали сбруи, оружие, украшения. На го­ризонте встречаются остатки тризны, в основном, кости овцы и лошади.

Кыргызские могильники эпохи "сууктэр" представляют собой сравни­тельно немногочисленные, по 5-10 объектов, кладбища воинов-дружинни­ков, вытянутых в цепочку по гребням и увалам холмов. В некоторых из них присутствуют небольшие поминальные курганчики с округлой насыпью, сопутствующие курганам "сууктэр".

Поселения эпохи "сууктэр" на территории Минусинской кот­ловины представляют преимущественно летние и зимние стоянки кочевых скотоводов без значительного культурного слоя. На поверхности площади поселения встречаются же­лезные предметы вооружения, сбруи, ножи, пряжки, бляшки, накладки, кос­ти домашних животных. Встречаются поселение со следами железодела­тельного производства.

Каменные личины в долине Среднего Енисея принадлежат к различным историческим эпохам, начиная от Окуневской культуры ( II тыс. до н.э.) и кончая Кыргызским временем (У1 – ХIII вв. н.э.). Современные хакасы, получившие от своих предков в наследие могильные стелы, называют их " кöзее" или "обаа". Согласно мифологии, памятники "козее" представляют застывших в камне богатырей Хонгорая, души которых стали или звездами на небе, или горными духами на земле.

К эпохе "сууктэр" принято относить крепости-убе­жища на вершинах гор, куда население окрестных мест скрывалось в момент военной опасности. Эти памятники известные у хакасов под названием "свее" ("сiбее" - букв. крепость) лишены культурного слоя и слабо поддаются датировке. Вблизи некоторых из них обнаружены курганы эпохи "сууктэр", что позволяет предполагать синхронность сооружения обоих видов объектов. Средневековые укрепления Хакасии носят народное название "хыргыс орамнары" - т.е. кыргызские рвы. В литературе есть упоминания, что "замок" в долине р. Уйбат функционировал и в начале II тыс. н.э. [Кызласов. 1981. с. 206-207]

В курганах XI-XII вв. н.э. практически отсутствует керамика. Известен лишь один случай обнаружения фрагмента лепного сосуда. По-видимому, деградация керамики, характерная для всех кочевых культур, завершилась в кыргызской культуре в начале II тыс. н.э. Взамен керамической стала шире применяться металлическая, деревянная и кожаная посуда. Известны отдельные находки привозной и награбленной в военных походах серебряной посуды.

Произошли изменения в комплексе вооружения. В XI-XII веках кыргыз­ские воины пользовались палашами, саблями, копьями, боевыми топорами, кинжалами, луками, стрелами с трехлопастными, плоскими, трехгранными, четырехгранными, ромбическими, прямоугольными наконечниками, колчанами, чешуйчатыми и пластинчатыми панцирями, шлемами.

В составе сбруи представлены удила со стержневыми, пластинчатыми, кольцевыми псалиями, стремена с пластинчатой петлей без перехвата и прорезным отверстием для путлища в дужке. Существенно преобразилась пояс­ная и сбруйная фурнитура. Изменения связаны с переходом к новой техно­логии изготовления предметов торевтики, к ковке по железу с серебряной аппликацией. Пряжки, накладки, тройники, подвески, псалии, оковки седел стали украшаться геометрическим орнаментом, соответствующим возмож­ностям новой технологии.

Из личных украшений в курганах "сууктэр" встречаются серьги, бусы, сунские монеты. На памятниках обнаружены находки железных ножей, булавок, игл, пинцетов, кресал, напильников, молотков, наконечников лопат и др.

Изменения фиксируются по сравнению с предшествующей эпохой, как в погребальной обрядности, так и в инвентаре. Курганы "сууктэр" подобны кыргызским курганам эпохи великодержавия с кольцевой насыпью и захоронением на горизонте. Измене­ния коснулись формы насыпей и состава инвентаря. Повсеместно исчезла керамика и произошел переход на железную торевтику.

В монгольскую эпоху, в XIII-XIV веках, погребальные памятники однотипны с курганами "су­уктэр", с пологой кольцевой каменной насыпью и погребением по обряду трупосожжения на горизонте. В захоронениях встречаются остатки тризны, в виде обломков костей животных, железные предметы вооружения, сбруи, бытовые предметы. [Кызласов. 1981. С. 75]

Поселения монгольской эпохи малоизвестны ввиду слабой дифференцированности инвентарных комплексов, включавших предметы бытового назначения, от материалов предшествующего времени. На развеянных посе­лениях кочевых скотоводов иногда встречаются железные удила, псалии, на­кладки, оковки седел с характерным геометрическим орнаментом, железные крючья, двузубые вилочки, серьги монгольского типа. По всей вероятнос­ти, эти памятники надо относить к летним и зимним стойбищам кочевых скотоводов.

Предметный комплекс кыргызской культуры в монгольскую эпоху ма­ло специфичен в сравнении с предшествующим временем. Керамика в памятниках полностью отсутствует. Изредка встречается дорогая привозная серебряная посуда.

В составе комплекса предметов вооружения можно выделить наконеч­ники стрел: плоские асимметрично-ромбические, секторные томары, ром­бические боеголовковые, четырехгранные, удлиненно-треугольные. Применялись в монгольскую эпоху и другие виды оружия, пала­ши, кинжалы. В курганах найдены обломки панцирных пластин. К монгольс­кому времени относятся двусоставные удила с кольчатыми и пластинчатыми псалиями; стремена с прорезью в дужке, накладки сбруи, начельники, оков­ки седел, застежки, пряжки, пробои с кольцами для тороков, заклепки, обой­мы. Своеобразна орнаментация вещей.

Изменения в кыргызской культуре монгольского времени мало затро­нули погребальную и поминальную обрядность. Кыргызские курганы этого периода аналогичны по форме предшествующим объектам эпохи "сууктэр", отличаясь некоторой уплощенностью насыпи, меньшим числом объектов в могильнике. Нередко такие курганы встречаются одиночно. Заметно уменьшается в сравнении с эпохой "сууктэр" общее количество памятников. В инвентарном комплексе новаций сравнительно немного. Изменения коснулись оформления и орнаментации железных деталей сбруи. Уменьшился видовой и типологический состав оружия.

Отсутствуют следы заметного влияния на кыргызов монгольской культуры. Вероятно, ограниченный характер изменений связан с удаленным, периферийным положением Минусинской котловины в составе Монгольского государства.